Не уходи, прошу тебя!

Edwin McCain — I'll Be        Медленно собравшись, они вышли на улицу, и Гарри чуть не стало плохо, когда свежий поток ветра охватил его легкие. Немного пошатнувшись, Луи приобнял Стайлса за талию, дабы тот не упал и повел в направлении леса. Там воздух был гораздо свежее и чище, нежели у дороги.        — Луи, откуда ты?        Томлинсон пару минут помолчал, пытаясь сформулировать ответ, но не смог, лишь улыбаясь и переводя взгляд с еловых веток на скачущую через дорогу впереди белку.        — Смотри, белка! — воскликнул Луи, показывая пальцем свободной руки на животное.        Гарри слегка нахмурился и посмотрел на белку, так и не получив ответ. Спустя час их прогулки тучи заслонили солнце. Небо раздалось эхом от раската грома и буквально через пару минут на щеку Гарри упала первая капля дождя.        — Пойдем домой? — встревоженно предложил шатен.        На что Стайлс покачал головой в отрицании, изъявив желание погулять под дождем, потому что между деревьями гулял теплый ветер и в футболке было совсем не холодно. Когда начался сильный дождь, эти двое гуляли по тропинка между елей, изредка поглядывая друг на друга и улыбаясь. И Гарри почувствовал себя счастливым, впервые за долгое время. Он знал, что что-то испытывал к парню, но он не мог описать своих чувств. Они остановились около большого дуба и Гарри положил на него руку, опираясь и поднимая голову вверх, закрывая глаза и подставляя свое лицо навстречу каплям воды. Но через мгновение ощутил на своей тыльной стороне ладони теплое прикосновение руки. Маленькая рука старалась покрыть его собственную, большую. Это был Луи. Гарри несмело переплел их пальцы и посмотрел в сторону Томлинсона. Тот стоял всего в шаге от него самого и смотрел в глаза как-то по-доброму, по-домашнему, счастливо. Толпы мурашек пробежались по телу Стайлса от этого взгляда и он сократил расстояние в один шаг, оказываясь лицом к лицу, носом к носу парня напротив. Они медленно дышали, из их приоткрытых губ шел пар. Всего секунда и они сливаются в ленивом, мокром, но добровольном поцелуе. И никто из них не был против. Никто не оттолкнул друг друга. Именно тогда их сердца стали биться воедино, в такт падающим с неба каплям дождя.       

*год спустя*

       За этот год много чего изменилось. Этим двоим пришлось пережить ссоры и обиды, ревность, злость и ненависть. Отец Гарри незадолго до 19-летия своего сына скончался от цирроза печени, но Стайлс почти не рассыпался у Луи на руках, когда очередной родитель скончался. Но только благодаря поддержкам Томлинсона, Гарри сейчас сидел в своей комнате и тихо напевал песню под гитару. Только благодаря ему, Стайлс вновь поднялся с колен и «обновил» свою жизнь. Он потерял много, но это вовсе не значит, что он потерял все. Парень отпустил прошлое, но не забыл его. Гарри наладил отношение с учебой, хоть и перешел на домашнее обучение, обещая директору подтянуть все предметы дома. Естественно, директор вошел в его положение, но взял строгий контроль над Гарри — отчет по домашнему заданию каждую неделю. Стайлс согласился, ведь это было лучшее, что он мог себе представить. Парень быстро набрал вес и больше не выглядел как вешалка. Ведь рядом с ним был Луи и он не знал никаких бед. Кроме того, он точно знал, что влюблен в шатена и его голубые глаза, но не знал, чувствует ли тот к нему тоже самое. Каждый вечер Томлинсон готовил Гарри вкусный ужин, а на утро — завтрак, после которого они обычно валялись целый день в постели, лениво целуясь, обнимаясь и разговаривая друг с другом о всяком. Стайлс был бесконечно благодарен Луи за всю его заботу, но сколько бы времени не прошло, он ничего не знал о Томлинсоне: откуда он, сколько ему лет, почему он пришел именно к нему и куча других вопросов. Самый главный вопрос, мучавший его на протяжении двух лет — чувствует ли Луи к нему тоже самое, что он сам — любовь. Как бы Гарри того не хотел, у него не получалось получить ответы на свои вопросы. В какой-то степени он больше не мог терпеть, он устал и когда спросил в очередной раз… ситуация вышла из-под контроля.        Они сидели за кухонным столом, ужиная, иногда смотря друг на друга и подмигивая.        — Луи… — начал Гарри, — Могу я задать тебе вопрос?        — Эм, да, конечно, о чем угодно, — улыбнулся Луи и потупил взгляд в тарелку.        — Ты… Никогда не рассказывал мне о себе. Почему?        — Гарри, ты не должен думать об этом.        — Я должен знать. Я ведь… Я. Я люблю тебя, ты знаешь это. Вдруг ты вышел из тюрьмы и теперь преследуешь меня? Откуда я могу знать.        — Послушай, во-первых, если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это еще в первую неделю нашего знакомства, во-вторых, что с того, если я бы вышел из тюрмы? Это бы как-то изменило твою жизнь? Ты бы стал избегать меня? Или что? Это не имеет значения, Гарри, — начал не на шутку злится Луи и кинул вилку на тарелку с громким звуком.        — Но ты никогда не говорил, что любишь меня! Мне интересно знать любые вещи о тебе, но за эти два года ты ничего о себе не сказал, я действительно ничего не знаю о тебе, меня… Меня это пугает.        — Но не останавливает общение со мной.        — Луи! Да сколько можно?! Я что, для тебя шутка? Я даже не знаю кем мы приходимся друг другу и взаимны ли мои чувства! — эти слова были последние, после чего Гарри резко встал и побежал к двери.        По его щекам катились слезы боли, как же ему все это надоело. Как же он устал от недосказанности. Он слышал крик парня позади себя, что призывал его остановиться, но только Стайлс не слушал его. Он его, точнее сказать, не слышал. В ушах стоял звон, будто его только что ударили. Но, скорее, он был избит морально, чем физически. Он был истощен. Но он бежал. Он бежал не оглядываясь назад.