Глава 22
Когда над замком нависли тучи
Зима — это самое любимое время года Его Высочества. Она прятала все достояния земли снежными покрывалами и сохраняла чистоту, скрывая всю черноту бытия. Снежная мать олицетворяла его холод и твёрдость характера, поэтому Фобос был рад своему рождению именно в это время, поскольку Зимняя Королева не держит бурю в себе и сохраняет то, что погубила Красавица Осень для того, чтобы Принцесса Весна возродила землю и привнесла тёплые краски в мир. Вот только Эсканор был губителем и хранителем одновременно и не позволит теплу задерживаться надолго. Из смотровой башни тёмная фигура наблюдала за лучиком света, который напористо прорезался сквозь затянутое облаками небо. — Седрик, сегодня ты вновь станешь моими глазами и ушами, — стоя спиной к полукровке, он вызывающе посмотрел на стекло, прожигая насквозь отражение замыленное серебристым узором, — но на этот раз, тебе придется контактировать с простолюдинами и оборотнями. Озвучь им составленную мной общественную реформу, так невзначай. Хочу знать, стоит ли мои планы воплощения. И разузнай, как они относятся к смене матриархата патриархатом. — Но, разве Вы не поняли, что ответы негативны? — Я как раз таки всё понял. Вот только тот созыв королевы включал одни аристократические умы. Пока вся знать будет присутствовать на балу, не стоит упускать возможность связи с бедняками и ограниченными в свободе оборотнями. Я должен использовать эту возможность и зародить в каждой душе веру, что мы можем жить лучше, чем сейчас. Что оборотень и человек вполне способны ужиться в одном месте в согласии; что никто не будет притеснять их веру, а главное, что каждый житель любой крови — часть Меридиана и достоин, находиться на этой земле без предвзятого отношения. Все жители будут обладать равными правами: человек тот или оборотень, да та же чернокровка! Искренне доверяя Седрику, Фобос не скрывал своих мыслей. Иногда в нём таилось такое неестественное чувство родства с этим оборотнем, что было невозможно описать эту немую связь. — Ведь ты и сам жертва законов Меридиана. Сам бы ты одобрил эту реформу и мою кандидатуру на престол? — Я без раздумий согласен с Вами во всём! Моя вера в Вас не иссякнет! — сияло в улыбке лицо. — Твои признания режут слух, — принц демонстративно прикрыл рукой сокрытое волосами ухо и сжал челюсть. — Но будет рискованно выступать от Вашего лица, нам не избежать подозрений… — Седрик обеспокоенно отвёл взгляд. — А ты сделай так, чтобы этого не произошло и поторопись уже! — раздражённо рявкнул Эсканор и метнул остекленевшие зрачки на Седрика, начавшего кутать руки в шерстяные рукавицы. — Я, что-нибудь придумаю, твоё исчезновение не заметят. «Да и кому ты нужен? Кроме меня с Алтхеей в этом замке тебя презирают. Бывший дворянин, ставший для всех мелкой сошкой. Как иронично и как прискорбно осознавать, что на твоей стороне лишь пара человек, правда, Седрик? Но даже я не гарантирую такую преданность, какую ты несёшь мне с такой беззаботной верящей лыбой…» — Снова иллюзия? — поинтересовался тот, подняв брови и в упор глядя на раздражённого Фобоса. — Больше дела, меньше слов, выметайся! — закричал принц, точно сорвавшись с цепи. — Понял, я не подведу Ваше Высочество! — мальчишка отдал честь и шустро вылетел за дверь, сверкая пятками. Спустившись по длинной лестнице, он завернул направо и прошёл через арку, ступая вглубь тёмного коридора. Ускорившись, уже значительно долго бежал и, как только обнаружил тупик, притормозил на пятках. Он давно зрительно запомнил, что выступ, который открывал потайной проход, расположен на уровне его шеи, поэтому смело надавил двумя руками на камень в стене. Вход разверзся, скрежеща по мраморному полу. Сквозь щели струёй сыпался песок, освобождая доступ внутрь и, Седрик немедля нырнул во мрак, скрываясь за механически задвигающейся стеной. Спустя длительный бег он добрался-таки до выхода и, ухватившись за лестницу, начал взбираться наверх. Откинув люк, нащупал каменистую опору ладонями и на счёт три подтянулся. Полукровка сомкнул ноги и подвёл их к животу. Его атлетические навыки были на высоте благодаря гибкости тела, которую он развивал с каждым днём, поэтому ему удалось выполнить кувырок в обратную сторону, приземляясь разведёнными ногами на бугристую землю. Седрик второпях захлопнул отверстие люка квадратной каменной крышкой и вышел из пещеры. Деревья окружали повсюду и ловко огибая тонкие стволы, мальчик пробирался через сугробы уходя всё дальше в гущу могучих, а также высоченных и без того оголённых накренившихся деревьев. Их скрюченные чёрные ветви пытались задержать сорванца, цепляясь крючками за шубку. Впрочем, у них ничегошеньки не вышло, и юнец помчался по крутому склону. Как только подошвы зимних сапог приземлились на ровную протоптанную дорожку, Седрик кинулся в сторону городской площади. «Меридиан когда-то был миром, где господствовали оборотни и другие нечеловеческие расы, проще говоря, мутанты. Прибывшие первые люди стали называть всех монстрами и присвоили территорию. Ранее на этой планете не было власти, каждый выживал, как мог, образуя кланы с патриархальным, либо матриархальным устройством…» Всю дорогу его преследовали эти мысли: о прошлом и будущем, которое их ждёт: «Но я родился особенным и не могу ненавидеть людей. Принц Фобос хочет создать гармонию между расами. Я верю, настанет тот час, когда мои родители смогут вернуть свой истинный облик и все жители перестанут презирать друг друга. Но, чтобы добиться желаемого, придется чем-то жертвовать и, я помогу Его Высочеству. Я стану его правой рукой и приведу его план в действие! Не важно, сколько жизней мне придётся убрать с пути, я расчищу дорогу принцу Фобосу, будущему правителю и Свету Меридиана!» С грандиозной мыслью и верой в своего спасителя, Седрик умело переставлял ноги и, чередуя бег со скольжением, пересёк обледеневший мост. В этом году снега выпало намного больше, так что дома горожан были засыпаны сугробами до середины окон. Белая пелена при дневном свете ослепляла, а под ногами то блестела, то хрустела, поскольку движение на улицах Меридиана не прекращалось. Все были заняты своими обязанностями и зимние ветра приступили к своей миссии — прогонять мирской люд. Они сносили шапки прохожих, а небо спустило на помощь крупные снежинки, которые принялись заглаживать вину братьев. Этакие пушинки осыпали горожан с головы до ног и таяли на разных лицах. Оказавшись на городской площади, блондин задумался, изучая жителей снующих из стороны в сторону. Все были заняты своими делами и не обращали ни на кого внимание. Он был спокоен, слишком спокоен, чтобы поразмыслить: «Принц Фобос сказал озвучить его предложение, но также говорил не допустить подозрений его самовольному действию, тогда может сделать так?» Воспользовавшись шансом, Седрик шагнул вперёд и прибил грамоту к доске объявлений. Молниеносно он прыгнул в огромный сугроб и зарылся в снег с головой, принимаясь прислушиваться к постепенно нарастающему говору. Различные мнения разлетались по воздуху собравшихся в кучку людей. Кто-то радовался и говорил, что это отличная идея и юный принц обязательно должен предложить своё мнение королеве, другие же противились и плевались в лист, протестуя. — Да это чьё-то шутовство с целью одурачить простой народ! — пузатый мужчина вытер губы рукавом после плевка. — Но печать-то всмотритесь королевская. Пробубнила женщина, тыча указательным пальцем в угол накрепко прилипшей круглой красной восковой печати, на оттиске которой была изображена роза. — Да ежели и настоящее официальное письмо, всё равно бессмыслица! Юный принц выдаёт безумные идеи. Если оборотни будут свободны в своих правах полностью, то они нас в живых не оставят и будут оскорблять наших женщин! — начал спорить усатый пекарь в ответ на слова пышногрудой портнихи. — Мне думается пора менять законы, — прокряхтела старушка, ткнув крупного пекаря в спину своей тросточкой. — Другие расы далече живут, а если и приходится с нами взаимодействовать, то ведут себя как отверженные людским обществом. Работать допускают лишь на шахты, учащаются и тайные поползновения в селения, что, несомненно, сказывается на продовольствии. Они воруют! — старушку эту никто не мог перебить. Пожилая женщина была готова поведать исторические факты и доказать свою точку зрения, по этой причине на улице остались только те, кто имел стальные нервы позволяя той полностью высказаться. — Эти чудовища коренные жители, чтобы вы не говорили! Я почти век стою на этой земле, — вонзила она свой «посох» поглубже в снег, — так может, настало время жить вместе? — Поддерживаю мнение этой пожилой женщины, — уловив суть, молоденькая смуглянка вступила в обсуждение, — с галготами же все нашли общий язык, так и с оборотнями из леса подружимся, — кончила она на этом своё изречение, но хотела бы продолжить. — Хорошо, что Её Величество тебя не слышит, — гончар лет так около пятидесяти снял шапку и прижал к груди, устремив взор к небу, а после напялил убор на голову. Как только молодушка хотела вставить словечко, он сразу же наморщил нос и с недовольной гримасой заявил, — закрой рот, зелёная ещё! Только шлёнды¹ такое надоумятся сказать. Женщины, вам своих мужиков не хватает, что ложитесь под этих грязных непонятно каких существ: ни то человек, ни то зверь! — порицал он, с неприязнью оглядывая каждую. — Вот поэтому из-за наивности вас и оскверняют эти монстры, позорище! — Да как твой язык только повернулся шляпнуть такое! — старуха замахнулась тросточкой и стукнула того по ноге. — Да вы мужчины ничем не лучше, прячете в чулане таких же обольстительниц с хвостами! Все здесь не без греха! «Вот ведь бойкая старушонка!» Седрик был готов разразится смехом и всё же всеми мышцами тела оставался неподвижным. По истечению длительного времени, обычный человечишка бы давно замёрз и слёг с простудой, но у мальчика-наги была переменчивая температура тела и она всецело зависела от окружающей среды, вот и в снегу ему было комфортно, как в помещении. Середина зимы всегда была самой стужной, поэтому королевская чета из других измерений нехотя явилась на приглашение по поводу бала в честь тринадцатого дня рождения принца. И проходя через свои порталы, все больше знати появлялось у дворцовых ворот. Глашатай в плаще торжественного красного цвета до колен с рукавами колоколообразной формы стоял наверху широкой четырехступенчатой лесенки у раскрытой парадной двери и, смотря на список, проверял прибывших, а затем объявлял протяжным громким голосом: — Сэр Джулиан Хадзис и леди Хадзис, — мужчина глянул на смеющегося щекастого карапуза на руках гостьи, — и Калеб Хадзис. Супруги переглянулись и, широко улыбаясь, с гордостью двинулись синхронно вперёд. Они подошли к площадке трехступенчатого трона. Королева встала с места и стоявший по другую сторону Зейден, подал свою руку. Вложив ладонь, Вейра чувствовала твёрдую опору всеми клеточками тела. Они спустились к молодой семье и, сэр Джулиан с почтением поцеловал руку королевы, а Нерисса склонилась в книксене: одной рукой держа сына, а другой поднимая край яркого платья. Всеобщее внимание привлекала медаль, расположенная на середине груди. Оттиск Сердца Кондракара лишь подтверждал, что перед ними главная из стражниц. Её Величество с умилением взглянула на ребёнка в длинной белой рубахе. Всматриваясь в красивый орнамент трилистника, который был вышит зелёными нитями, Вейра сомкнула ладони. Она поднесла их к щеке и пламенно растянула улыбку: — До чего же очаровательное дитя. Успевшие войти в зал гости, глядели на младенца со всех сторон, а Фобос, скрываясь за приторной зеленью бархатистой шторы балдахина, неодобрительно пыхтел, стоя в углу. Принц ревностно глазел на малыша, а Вейра не удержалась и как родного погладила мальчика по лохматым каштановым волосам. Карапуз в ответ зашевелил ручками, широко раскрывая ротик и сверкая зелёными глазками. Стражница продолжала держать сына в левой руке и придерживала правой. Она заглянула в невинные глаза и совершила прыжок корпусом, подтягивая малыша к груди и приглушая тяжесть в локте: — Калеб, ты Её Величеству понравился, — у Нериссы были слегка грубые черты лица и чётко очерченные скулы, но изливающееся счастье смягчало лик нежной улыбкой. — Дети, цветы нашей жизни. Зейден не остался в стороне и поддержал гостей своей добродушной улыбкой. Он бережно поднёс руку к малышу и слегка поглаживал румяную щёчку. — Ну вот, теперь Калеб искупался и в королевской любви, — сэр Джулиан застенчиво сомкнул губы в сдержанной улыбке. Его Величество прекратил действие и вскинул брови. Он ненадолго задержал взгляд на преданном рыцаре и протянул правую руку. — Спасибо за выказанную честь, — сэр Джулиан принял протянутую руку короля и дружески пожал. Все дары и письма для принца оставляли в специально выделенном апартаменте, поэтому руки всех господ были свободны, что облегчало взаимодействие и отстранило принца Фобоса от принятия подарков лично. Самым нелюбимым занятием для него было из вежливости писать ответы с благодарностями от руки на каждый подарок. А нелюбимое это дело только потому, что отнимало много времени и сил, ведь благодарность должна была исходить от него самого и, просить подделывать почерк, было крайним невежеством по отношению к приглашённым аристократам. Эсканор вышел вперёд и вклинился между разодетыми в белоснежно-бирюзовые наряды родителями, вскинув голову. Супруги Хадзисы, завидев именинника торжества, склонились и крадучись очами, поднимали взор с чёрных облегающих мальчишеские ноги штанов к прикрывающему колени полукруглому двуцветному по вертикали бордово-чёрному плащу и приподняли головы. Стоя перед Его Высочеством, они ощутили себя преступниками, поскольку его «праздничный» внешний вид вселял тревогу в сердцах, подобно тому, если бы перед ними был палач, ожидающий начало казни, а по обе стороны от него два ангела с небес. — Поздравляем с тринадцатилетием, юный принц, — произнесли Хадзисы в один голос и выпрямились. «Чародейка… Почему женщины наделены большей силой, а я с трудом контролирую свою? Что за подлости дрянного мира!» — Благодарю. Вполголоса и с неохотой вымолвил Эсканор, соблюдая вежливость присущую аристократу и словно пытаясь испепелить взглядом, глазел на отпрыска стражницы. Руки зачесались от готовности устроить сцену и запустить чем-то в младенца, но разум уберёг от того, чтобы не надуматься снять головной убор в виде сплюснутой с боков бордовой шапочки, середину которого украшала среднего размера жемчужинка. Она как будто была взята в плен и прилегала к открытому лбу принца, внося разграничение между рунами. Лишь этот единственный элемент, не считая роскошных распущенных волос Фобоса, освещал столь мрачный облик. — Что же, мы рады вас видеть, будьте как дома и наслаждайтесь празднеством, — Вейра опустила руки на пышную юбку и замечталась о таком же карапузе. Джулиан и Нерисса снова поклонились и что-то обсуждая, прошли к накрытому столу. — Фобос, ты бы хотел себе сестру или братика? — она взглянула на сына, ожидая одобрения. Словно натягивая тетиву, Вейра выпустила стрелу, остриё которой пришлось по самолюбию Эсканора и, он сжал пальцы в кулаки. Немного остывая, юноша разжал ладони и холодно посмотрел в глаза маменьки. «Спасибо и на том, что спросила, а не поставила перед фактом». — Мне и одному неплохо живётся. «Неужели по моему лицу не видно, что я не в восторге от этой затеи? В Мой День Рождения вы планируете другого ребёнка. Неужели так хочется скорее меня заменить и избавиться? По словам Алтхеи, маменька не хочет меня терять, но это всего-навсего её предположение. Откуда ей знать? Но я люблю матушку, я хочу быть сильным, контролировать магию как она. Хочу, чтобы признали способным в будущем занять престол! Видимо, ей одного меня мало, чтобы завершить политические дела… Поэтому сомневаюсь, что маменьке так интересно моё мнение, всё равно она послушается советника. Она видит во мне лишь связывающее звено между мирами. Интересно, с каких пор мой потенциал перестал её волновать? Ваше Величество следует подготовленному плану и продолжает идти стопами предков, но, а я не намерен плестись словно тень! Я изменю этот мир к лучшему! Я дарую оборотням полную свободу, и никто не будет ограничивать их в связях с людьми. При моём правлении уж точно не будет расового притеснения! Ни за что не стану выполнять свой чёртов долг! Маменька, нет, решаясь на переворот, Вы для меня становитесь королевой Меридиана. Ваше Величество даже представить не может, что будет уготовано мною для Вас. Вскоре я постепенно начну собирать сторонников, и мы поиграем по моим правилам. Я люблю тебя, матушка, но наблюдать за тем, как твоя любовь уходит от меня, не собираюсь! Уж лучше я подавлю её сам». Ободряющий голос короля, выбил его из колеи дремучих раздумий. — Будет тебе, это же здорово иметь младших, показывать пример, играть с ними, — Зейден решил приободрить сына, дотронувшись до плеча. Принц Фобос взглянул вверх на отца. Он смотрел прямо, изучая такой чистый омут рассудительных очей. «Отец, ты всегда потакаешь матушке, поддерживаешь её идеи. Неужели эта любовь, о которой все твердят так сильна, что ты никогда не перечишь матери? Я не помню ни одного дня, чтобы вы вступали в ссору… Нет, я правда рад, что вы так дружны, но… Значит это я какой-то неправильный, раз начинаю испытывать ненависть к той, кто меня родила? А ведь я пока единственный ребенок, у меня удосужились узнать мнение, но я-то знаю, что это формальность… Как нелепо бы это не звучало, но Алтхеа похожа на тебя, отец. Она моя поддержка, а ты для матери. Мне жаль, что вашим сыном стал я. Но ради изменения правил, мне нужна полная власть, поэтому, придётся вас свергнуть». Фобос смутно улыбнулся и чуть прикрыл ресницами глаза: — Давайте приветствовать гостей, сегодня мой день, — он дёрнул плечом, сбрасывая отцовскую ладонь. — Хочу, чтобы вы говорили обо мне, а не о несуществующих детях. — Хорошо, — их величества неловко переглянулись и приступили к обязанностям. — Стражницы миров: Кэссиди, Ян Лин, Кадма. Глашатай продолжал объявлять гостей одного за другим, а параллельно с ним красавица-музыкантша изящно перебирала струны и, сладкогласный арфы звон утекал с кончиков её длинных пальцев, извилисто огибая толпу, захватывая слух присутствующих в безумное наслаждение музыкальных чар. И вот настало время для важной персоны. — Её Королевское Высочество принцесса Эритрина Соль… — мужчина запнулся, ему было сложно выговорить фамилию, — Соль-на-лей. Эсканор заулыбался и издал еле слышимый смешок, не веря тому, что глашатай впервые исковеркал благородную фамилию, да к тому же самой принцессы Тальфидана. Обливаясь потом, низкорослый чувствовал подступающую погибель, но к счастью, стоявший позади принцессы мужчина с покрытой капюшоном головой, направился к нему и, выйдя на свет, поправил глашатая: — Принцесса Эритрина Соле́йларер, — сквозь фиолетовый платок, прикрывающий рот, произнёс таинственный незнакомец, задерживая взор глубоких сапфировых глаз на тронной площадке. Как только титул слетел с губ шершавого бархатного голоса мужчины в униформе военного лекаря Тальфидана, состоящей из длинного кожаного белоснежного плаща под которым выглядывал высокий синий воротник плотной куртки, влиятельные семьи со всех уголков зала зоркими вороньими глазами приглядывались к лицу эффектно вошедшей девицы. Её Высочество выступила вперёд и сделала вид, что не слышала ошибки. Таким образом, заминка была прощена. Не заметить королевскую особу было бы преступлением, к тому же такой блондинистый цвет и соблазнительные солнечные переливы на волосах лишь приковывали взгляд, как будто на землю спустилось настоящее солнышко и ослепило в одночасье всех присутствующих, стоило только растянуться губам на смугловатом округлом личике. Представ перед расступившимися аристократами в бальном красном платье, она спокойно демонстрировала статную фигуру и, держа прямой взгляд, настигла цель. Она сохраняла благородство и словно жрица с короной на голове в виде лучей солнца, блестящей походкой спустилась по лесенке, а её высокий сопровождающий не отличался верностью и незаметно шагал следом. По открытым глазам блюстителя милосердия читалось сомнение, что-то подсказывало, что в этом замке он не в первый раз. Сопровождаемая шёпотом толпы, девочка вскоре подошла к принцу, который, не тронувшись с места, бросил на неё недоверчивый взгляд. При виде наречённой, гранатовые глаза которой вселяли страх всплывающей войной и морем крови, теперь казались такими тихими волнами, что тот непроизвольно моргнул, пряча левую руку за спиной, стараясь не учинить бурю. Она деликатно растянула губы в невинной улыбке, слегка склонив голову на бок. Её очарование, несомненно, поглотило его внимание, и девочка чувствовала это всем существом, ведь та тоже была заинтересована им. Смотря на него, принцесса-иномирянка охлаждалась и врождённая пылкость утихала, стоило только взглянуть на белоснежную гладь его рассыпающихся по плечам волос. Чистый белоснежный цвет был очень редкок и сравним с божественным, поэтому ей и не приходило в голову дразнить принца, что непременно сделали бы деревенские детишки, тыча пальцем и обзывая седым стариком, о происхождении оного не ведавшие. По их долгим гляделкам, можно было понять, что они пытались залезть друг другу в душу без лишних стеснений. Её судьба заключалась в том, чтобы править, а его желание превосходства над всеми делало Эритрину соперницей. «Уж лучше стоять за матушкой, правительницей своего мира, нежели прятаться за спиной будущей королевы другого. К счастью я уже нашёл выход, который меня удовлетворит», — думал он, слегка сдвинув брови к переносице и возвращая их в исходное положение. Фобос вернул безразличие к сошедшей с полотна златовласке. По его мнению, Эритрина совсем не отличалась от картины, за исключением окраса радужек. В этот раз они были мягче, но принц старался устоять перед девичьим шармом и тем более не собирался ослаблять бдительности. Сейчас перед ним стоял живой человек, в жилах которого струится волшебство, сравнимое с магией его рода и свободное дыхание чужемирки давало осознать, что пора вновь вступать в игру на публику. Ещё несколько минут принц Фобос изучал её родинку под правым глазом, которая придавала облику принцессы Тальфидана аристократичности, впрочем, как и замудрёная прическа: от чёлки на две стороны вниз к подбородку стремились тонкие вьющиеся прядки, а часть волос на уровне расположения ушей была перекручена в барашек. На фоне волнистых пышных волос, которые спускались до поясницы, два затейливых объёмных низких пучка по бокам, как ни странно поддерживали элегантность. Принцесса Тальфидана протянула правую руку, а другой приподняла край платья. Эсканор тут же опустил очи. Набухшие венки на узкой внешней стороне ладони с длинными пальцами подрагивали под его острым взглядом. Ему пришлось с надрывом сглотнуть слюну, готовясь к нежеланному поцелую маленькой ручки. Тем временем Алтхеа свободной походкой направлялась в бальную залу. Она не знала, что подарить принцу Фобосу, поэтому придерживалась традиции своего мира — танцевальный поздравительный танец на случай, если самолично изготовленный аксессуар для волос придётся не по вкусу. Идея для создания подобной вещи для мальчика заключалось лишь в том, что у него были длинные волосы и её пальчики так и зудели сотворить что-либо с его лохмами. На то, чтобы создать шпильку ушло несколько ночей, так как это была кропотливая работа и, без помощи Эльгар ей было не обойтись, ведь подобное Аелфис делала впервые. В сопровождении Эльгар, она шла по нескончаемо длинному коридору и мимолётно отводила взгляд от дороги на желтоватые соцветия бессмертника, которые были высажены в пышный букет и стояли вдоль коридора в широких напольных горшках. Она уже давно перестала нервничать по тому поводу, как её воспримут окружающие и, вернув зрение вперёд, увидела толпу у двери. «Как всегда много народа, но в этот раз обязательной гостьей является невеста Фобоса… Интересно, какая она эта принцесса?» Пока она шла, то невольно вспомнила сегодняшнее утро: Куча слуг как подобает, обхаживали Аелфис, подготавливая к празднеству. Это была целая церемония: одна служанка помогала надевать предварительно согретую у канделябров сорочку, другая натягивая на неё платье, которое облегало фигуру и, было однотонным с переливающейся поверхностью, а по ощущениям напоминало шёлк. Широкие рукава, начинающиеся от округлого выреза, оголяющего часть плеч, скользили по длинным рукам, скрывая кисти. Как только платье полностью осело на её теле до пят, третья служанка зашла за спину и натянула серебряные ленты, наскоро принимаясь шнуровать. Четвёртая обхватила талию и завязывала металлические тесёмки с крупными драгоценными светло-голубыми аквамариновыми камнями. В то время за окном пела вьюга и снежные хлопья танцевали на ветру. Подобно этим снежинкам возле целительницы продолжала кружить прислуга. Две женщины поспешно усадили деву на мягкий стул, и её лицо встретилось со своим отражением в зеркале, по ту сторону которого, растерянно уставились голубые глаза. Тёмно-русые волосы волной рассыпались по спине и вскоре были подхвачены рабочей рукой, отдаваясь во власть гребешка. По своей структуре её прядки были густыми и кончики всегда вились. После того, как волосы привели в опрятный вид, толстые женские пальчики стали плести широкую косу, которая ободком обвивала голову. Закрепив косицу шпильками, женщина совершила последний штрих, добавив в неё пару жемчужин. Мелкие камешки не затмевали «Рокар» и не перегружали образ. Аелфис залюбовалась собой и чуть не чихнула, после того, как девчонка лет пятнадцати, нанесла розовые румяна на бледные щёки. Последняя из слуг поспешно поправила полупрозрачную золотисто-голубую мантию и набросила головную накидку, скрывая госпожу лишь для вида. По окончании, когда в комнате совсем никого не осталось, Алтхеа потянула руку к искусно украшенному изумрудному ларцу и достала подвеску. Аккуратно повесив Звезду Трибы на шею, она осеклась по сторонам и быстренько спрятала под одежду. Девушка осторожно поднялась со стула и прошла в центр комнаты. Она вскинула руки и с интересом разглядывала узоры в виде вышитых серебряной нитью сердец на рукавах, затем раскинула руки в стороны и, опустив голову, закружилась, всматриваясь в трепыхающийся подол голубовато-туманного платья с той же вышивкой. Она кружилась на месте как юла и, вот в поле зрения нежданно-негаданно явился призрачный силуэт. Целительница, чуть ли не наступая на подол каблучками, резко остановилась и часто заморгав, отказывалась верить своим глазам. Ведь впереди, откуда ни возьмись, объявился ряженый виновник торжества! — Фобос? Как ты… — вздрогнув на месте, она расширила глаза от испуга. — Зачем ты телепортировался ко мне? — снизив тональность до шёпота, она, подражая страусам, вытянула шею, поглядывая на затворённую дверь, надеясь на то, что их воссоединение останется незамеченным. Принц как обычно ликовал, получив ожидаемый обратный отклик такой реакцией. Он ухмыльнулся так наигранно и так довольно: — Чтобы украсить твоё лицо. — Но меня уже привели в свежий вид, — Алтхеа рефлекторно подняла руки и приложила ладони к щекам, строя непонимание. Фобос подошёл ближе и поднял глаза, задерживая взгляд на её застывшем и, продолжил хитрым голоском: — Нет же, в мой День Рождения я хочу видеть в тебе часть себя. — Что ты имеешь в виду? — она опустила руки, раздумывая над его словами. Видя как та замялась, кривя лицо от размышлений, Эсканор дотронулся до её оголённых плеч, и пальцы его слегка дёрнулись от столь интимного контакта, но самообладание вернулось достаточно скоро и, он согнул их, крепко обхватывая горячую кожу ладонями. С каждым его чеканным шагом, её сердце уходило в пятки, а закладывающие уши звонкие уверенные шаги разрывали безграничную тишину. Его Высочество, чем-то влекомый продолжал надвигаться на неё. Он заставлял её пятиться назад, и она смотрела всецело, не спуская внимания и нацеливая зоркие очи лишь на него, на его настойчивые мутные глаза. Женское чувствительное тело поддавалось крепким мальчишеским рукам, которые силой своего давления настойчиво сбивали с ног, заставляя медленными приставными шажками двигаться назад. Чувствуя препятствие, девушка плюхнулась на кровать, сминая ткань шелкового туманного платья под собой, а капюшон с шелестом спал на спину. Она вздёрнула подбородок, устремляя глаза на возвышающегося над ней подростка. — Сейчас, — поглощённый мыслями, он лишь удостоил её заинтригованный взгляд мягкой улыбкой, — я сотворю волшебство, — и словно бросил вызов самому себе. Объятый творческим настроением и ожидая отличный результат, принц Меридиана отлетел к столику с зеркалом. Осмотрев содержимое на столешнице, взял подходящую кисть и недолго ища, схватил коробочку с пастой из хны. Вернувшись к девушке, всем своим видом излучающей любопытство, Эсканор ухватился за её подбородок так, что большой палец плотно припечатался к нежной коже и непроизвольно заставил её челюсть поддаться натиску и приоткрыть пухлые губы. Крепко держа кисть в той же руке, Его Высочество резко поднял подбородок повыше, открывая своему взору бледность чистого, слегка нарумяненного личика. Магическим взглядом Фобос откинул камень с чела на макушку и, отрывая пальцы от лица девушки, погрузил кисточку в вязкое содержимое. Сразу же прикладывая кончик ко лбу, он начал плавно скользить по ровной коже. Аелфис хихикнула от щекотки, ей был приятен холодок от прошедшейся по ней кисточки. Принц, не ожидавший такого рефлекса, ещё больше раззадорился и, слегка оторвав кончик кисти, задержал её в воздухе, всматриваясь в первую галочку, направленную в сторону. Оценив полученный рисунок, он вновь приставил предмет ко лбу и продолжил вырисовывать свой орнамент, затейливо прикрывая ресницы и наслаждаясь эффектом насыщенно красно-коричневых стрелок. Фобос положил предметы на стол и возвратился обратно с ручным зеркальцем. — Красиво получилось, да? — возгордившись, он выпрямил спину и вытянул руку вперёд, чтобы Алтхеа смогла получше рассмотреть результат сего творения. — Тебе очень идет мой знак, — и прошептал в пустоту, — теперь мы точно связаны. Вглядываясь в руны на своём челе, она призадумалась: «С каких пор Фобос начал приобретать навыки визажиста?» — Да, мне нравится, — она вертела головой, рассматривая символы с разных ракурсов, — для такой тонкой работы у тебя хорошо набита рука. Что сказать, ведь передо мной настоящий волшебник! От волнения принц крепко сжал деревянную ручку до побеления пальцев и отвёл от неё взгляд в пол. Заливаясь румянцем, Эсканор старался спрятать часть своего лица за волосами, но всё было тщетно, она подметила его нервозность. Алтхеа растянула губы до ушей в довольной улыбочке, поглядывая на смущённого подростка. Слегка поднимая брови, она смотрела на то, как тот застенчиво покусывал обветренные губы. Он чувствовал её взгляд на себе и с ноткой нерешительности, юрко поймал её весёлые сверкающие глаза. Эсканор сдвинул брови и сморщился от недовольства. Откидывая голову, стал колко смотреть сверху вниз и сгорать от стыда. Она прониклась его холодом, хоть тот и кипел как чайник. И вот между ними снова появился айсберг. Как она только посмела вновь тронуть его душу! — Ты это, что сейчас делаешь? Аелфис прикрыла ладошками рот, давясь подступающей к горлу смешинкой. — Пытаешься удержать смех?! Даже не думай, что я стесняюсь тебя! — расшумелся он, отбросив зеркальце на пол. Благо то было сделано из крепчайшего дерева и упало не стеклом вниз. — Просто я, я… — терялся он, — я просто… Ты такая мерзкая! К счастью и превеликому сожалению, ей удалось его спугнуть и, тот в мгновение ока испарился до того, как в комнату вбежал лорд Редмонд, смотря на хохотушку ошалелыми изумрудными очами. Этот тёплый отрывок воспоминаний согревал сердечко и никак не покидал её головы. Он побуждал не скрывать усмешку до тех пор, пока ноги не привели её с наставницей к глашатаю. — Госпожа Алтхеа и её наставница Эльгар. Лишь услышав её имя, склонившийся Эсканор мигом выпрямился и обернулся, замирая от восхищения. Не успев удостоить поцелуем и роняя руку гостьи-иномирянки, он восторженно поднял голову, переводя внимание на грациозно спускающуюся по узким лесенкам целительницу, которая как река плавно стекала в светский круг. Веселящая мелодия арфы стихла, появление Алтхеи вызвало ажиотаж, поскольку до сегодняшнего дня никто во всех измерениях не сталкивался с жителями Мирумафера, а единственную выжившую племенного рода Аелфис Меридиан не предавал всеобщему обозрению в целях защиты Его Высочества. Столпившись теснее, господам не терпелось разглядеть последнюю из рода целителей, но мантия не позволяла оценить полной картины и оставляла смазанное представление о внешности племени. Целительница, что есть мочи, заглушала нарастающее с каждым шагом волнение. Хоть ей и было наплевать на мнение окружающих, а находиться в центре внимания с самого рождения доводилось с трудом. Живя длительное время среди королевской четы, стоило бы привыкнуть к столь повышенному вниманию, но от каждого в бальной зале оно заставляло её ладошки потеть и невинно опустить глаза. Тайные поглядывания коршунов слетелись на неё со всех сторон и, сердце не выдержало ритмичности, яростно забив тревогу. Только Эльгар была как всегда невозмутима. Эту женщину было трудно заставить смутиться, она всегда держала голову прямо и её ясные глаза смотрели страху вперёд, что аж лекарь Тальфидана не смог скрыть поощрения блеском глаз в её сторону. Эритрина повернула голову назад, краешком глаза задевая ту, которая посмела украсть всю заинтересованность сборища на себя. Аелфис казалось, что если она не поднимет взор, то её настигнет обвиняющий возглас, поэтому пришлось сцепить руки внизу перед собой и посмотреть вперёд, сталкиваясь с красным глазом. При всём своём желании Фобос не смог нарушить тишину первым. Его статус не позволял проявить безумную радость её появлением. Алтхеа это знала и застенчиво улыбаясь, присела в реверансе вместе с наставницей: — Приветствую Вас, Ваше Высочество. Блеск лучистого золота на маленькой голове натолкнул на мысль, что перед ней стояла невеста принца из другого мира. Проследив за тем, как Эльгар уже склонилась в приветствии перед девочкой, Алтхеа сразу же повернула корпус в сторону развернувшейся к ней девочки, повторив телодвижение: — Ваше Высочество, — плечи Алтхеи слегка дрогнули. Примитив похожий знак на открывшемся взору челе, который принадлежал и принцу, принцесса скосила бровки в подозрении. Расценивая свои эмоции как слабость, осмелилась опустить поднимающиеся предположения. — Ваше Высочество, — Эритрина стояла к принцу спиной, продолжая смотреть на выпрямившуюся девушку, — Ваш целитель — это дар Свыше. Цените свой сосуд, если он разобьётся, — беспечный голос, отозвался яростью в глазах Эсканора, как только принцесса снова обернулась к нему, шурша богатой отделкой платья, — Ваша жизнь прервётся. Принц Меридиана кинул ожесточённый ненавидящий взгляд, подрагивая щекой. По венам загудела кровь, разгоняя зуд от магической энергии по руслу. Он был готов прилюдно отчитать принцессу другого мира и воспользоваться для этого всей накопившейся магией, но Алтхеа успела перевести тему, спасая принца от необдуманного поступка, который мог бы усугубить столь шаткое отношение с Тальфиданом. — Ваши мудрые слова непременно заставили принца ценить свою жизнь ещё больше, — губы не торопились сомкнуться, изливая льстивые слова, которые всегда помогали ей сохранить жизнь, — ведь скоро рядом с ним будет стоять такая прекрасная леди. Соле́йларер, не ожидавшая таких речей от той, которую хотела задеть, переменилась в лице и прижала руки к щекам, заливаясь румянцем. Она посмотрела принцу Фобосу в такое же пылающее, но искривлённое протестом лицо. — Ваше Высочество, позвольте поздравить Вас с тринадцатым Днём Рождения! — произнесла она звонко и восторженно призналась, — надеюсь, когда будете распаковывать подарки, мой будет среди первых. «Ну вот, теперь я вижу обычную девочку, а не второго гордого ребёнка». При этой мысли Аелфис ослабила пальцы, не расцепивши, а принцесса подошла к целительнице и вскинула голову: — Ваше появление заставило меня взмокнуть, — стушевавшись, Эритрина окинула залу и, найдя своего сопровождающего, совершила реверанс для обоих, — прошу простить, мне нужно ненадолго откланяться. В девочке была закалка к высоким температурам, но от неловкости перед принцем произошёл климатический сбой, поэтому она решила воспользоваться помощью сопровождающего её воина-лекаря, но для этого сперва надо было уединиться в гостевой комнате, лишние глаза были ни к чему. Все знали, что Эритрина была единственной дочерью короля Селеницереуса, поэтому ему следовало бы прибыть в другое измерение с ней, вот только правитель был занят иными делами и, принцесса явилась в сопровождении таинственного мужчины в треугольной косынке, скрывающей рот, наводя подозрения, что тот был уродлив. Он же, не замечая косых взглядов, склонил голову и, выслушав приказ, пропустил подопечную вперёд, скрывшись с ней за пестрящей красками толпой. Алтхеа проводила взглядом убывающую пару, приметив тайное поглядывание иноземца в сторону своей наставницы и, вызывающе ухмыляясь, вернулась к основной цели. — Ваше Высочество, Вы стали взрослее, — в одночасье её серьёзность и твёрдая речь заставили его, напрячь все мышцы, — как и ваш народ, я ожидаю от Вас разумных решений и интересных идей! А ещё не перетруждайтесь и чаще улыбайтесь. Ну, а я позабочусь о вашем здоровье. Эсканор проморгался пару раз, прокручивая сказанное и изящно поправив воротник, кашлянул в кулак: — Гхм… Эм… Не ожидал от Вас таких речей, госпожа Аелфис, — украдчиво улыбнулся, — спасибо, буду стараться. За окнами начало темнеть и как бы им не хотелось пообщаться подольше, а приветствие гостей надо было продолжать, да открывать бал. Поэтому перекинувшись парой фраз, Алтхеа покинула компанию юноши и принялась разгуливать по залу, разыскивая знакомые лица. Как оказалось, у Меридиана было множество союзников из разных измерений, это говорило о чудаковатых платьях и костюмах разных эпох в причудливом сказочном стиле. Из-за этого Алтхеа чувствовала себя героем различных сказок или же девушкой путешествующей во времени. «Всё же, как по-другому назвать множество прекрасных улыбающихся людей в необычных одеждах? Сказочные персонажи и только!» Не скрывая радости, она распознала Редмонда, стоящего в углу и по другую сторону столба круг из стражниц Кондракара. Девушка сместила голову в сторону подошедшей вплотную наставницы: — Эльгар, не желаете чего-нибудь отведать за пиршественным столом? — А Вы уже, что-то затеяли? — Нет же, просто хочу, вовсю насладится балом, как помнишь, нас впервые допустили в свет. Хочу воспользоваться шансом и узнать о других мирах. К тому же я уже взрослая и не наделаю глупостей, да и охрана тут надёжная. Мы же во дворце всё-таки. — Умеет же госпожа заговаривать зубки. — К слову, — она игриво подхватила светловолосую под локоть чуть ли не заваливаясь на неё. — Думается мне, что тот иноземец положил на тебя глаз. — Какой такой иноземец? — греческий носик порозовел. — Ну, тот, что принцессу сопровождает, — словно ехидна щурилась целительница. — Мне нет дела до иномирских мужчин! — похолодела та. — Но ты только что выразила интерес! — Я не желаю слушать Ваши глупости госпожа, — пропищала Эльгар и, освободив руку, поторопилась скрыться от неловких допросов. Алтхеа боковым зрением глядела той вслед, тихо посмеиваясь и прикрывая рот ладошками, а в это время слегка наклонившись, её обескуражил рыцарь. — Госпожа Алтхеа, Вы невероятно выглядите, — держа в руке кубок с ароматным вишнёвым вином, лорд Редмонд выпрямился и растаял в улыбке. Алтхеа подпрыгнула глазками и, опустив руки, вцепилась в подол. — Ох, эм… Спасибо, Вы тоже чудесно выглядите. Она оценила его парадные белоснежные части доспехов: наплечники; наколенники; налокотники, выглядывающие из-под бежевого цвета прочных перчаток на основе боевых. Все части были расписаны еле заметными золотыми линиями и, лишь левый наплечник включал чётко позолоченную розочку. Туловище скрывал бежевый плащ, прикрывающий левую сторону до колена. Торс сковывал широкий ремень с подвешенной барсеткой и кинжалом, а тёмно-зелёные кожаные штаны были открыты взору и, только левое бедро слегка скрывала грубая ткань мантии. В таком снаряжении он был очень привлекателен и, Аелфис сама не заметила, как тот вновь увлёк её разговором. Галинор стояла в дружеском кругу и, заметив весело дискутирующих рыцаря и целителя, прервала смех. Возвращая безучастное выражение лица, она подхватила средней пышности полы синего платья и сделала шаг вон из круга. Ян Лин носила короткую стрижку, а тёмные волосы имели лиловый отблеск. Стражница, в чьих руках элемент — воздух, стояла рядом в изумрудном воздушно-красочном ханьфу² и, крепкой хваткой ухватилась за оголённое запястье подруги: — Эй! Галинор, куда это ты? Та же безэмоционально процедила: — Мы почти каждый день неразлучны. Так почему все позабыли, что мы тоже люди и наша жизнь не должна состоять лишь из сражений! Кадма Старлайтер, управляющая землёй, подкинула вверх длинный редкий чёрный хвост и, держа руку поднятой, нервно ускорила рост плюща на стене. Силой мысли она переместила стебель к себе и запрыгнула на него мягкой поступью. Гордым соколом стражница подлетела к подруге. Ей казалось, что только она могла повлиять на всех своей волей, даже одежда на ней олицетворяла крепкий дух: узкий воротник закрывал шею и переходил в рукава, которые прилипали к контуру рук; приталенное платье пиджак фиолетового оттенка с крупными медными пуговицами на животе раздваивался от пояса к полу; низ переходил в бордовые свободные шаровары, резинка которых стягивала щиколотки, а в завершении сему тёмного оттенка пуанты, скрывавшие пальцы на прочных ступнях. — Галинор, я не узнаю тебя, — Кадма встала столбом, будучи не в силах сдвинуться с места. — Позволь открыть тебе глаза, Кадма. Наши дружные сердца давно подверглись трещине! С тех пор, как Нерисса обустроила свою жизнь, скинув на нас всю работу! Тень от канделябров упала на полуоткрытое треугольное декольте, наклонившейся вперёд девушки. Красновато-рыжие волосы, плавно приложились к лопаткам при движении. Стиль вечернего платья Кэссиди Чакон соответствовал её водяному элементу. Оно имело бокаловидную форму, а атласная ткань нежно-голубого цвета переливалась на огненном свету. Гладкий как река и сужающийся в поясе лиф, продолжался приталенной юбкой, спуская ткань ниже, которая водопадом разливалась на полу. — Ты не права, хоть Нерисса и стала матерью столь рано, но никогда не бросает свой пост предводительницы! Она оставляет нас лишь тогда, когда считает, что наших сил для борьбы достаточно, — твёрдо, но слегка дрожа губами, мелодично прошипела Кэссиди. — Вот видишь, она так расчётлива, действует за нашими спинами, а нам этот груз ответственности за мирами не даёт покоя! — Не обобщай. Ты же стражница Кондракара! — прикрикнула Кадма. — Напомню, ей стать не горела желанием! Громко пыхтя от негодования, Галинор разорвала хватку Ян Лин и торопливо бросилась к своему пределу мечтаний, шурша многослойными отделками платья. Ритм дыхания уже давно сбился, столько раз сталкиваясь со скалами из человеческих крепких тел и сбивчиво извиняясь, она продолжала волной огибать препятствия, всё время прокручивая неприятные сцены поцелуя тех двоих. Задыхаясь жарким воздухом, заведённые ноги подвели её и, Кларксон споткнулась на правую ногу о выступ мозаично выложенной напольной плитки. Задержав дыхание, она выставила руки вперёд. Редмонд уже был готов пригласить госпожу на танец, как вдруг поддался вперёд. В то же мгновение Галинор обхватила грудь рыцаря сзади, врезаясь лбом в позвоночник молодого человека и боясь потерять опору, повисла, прочно переплела пальцы в замок, а Редмонд опрокинул кубок, проливая вино на целительницу. Та вздрогнула от неожиданной прохладной атаки и вмиг опустила взгляд на свою грудь, где образовалось яркое малиновое пятно, а кубок как неваляшка вертелся у её ног. Прилипшая промокшая насквозь ткань раздражала скрывающуюся кожу под ней и Алтхеа поёжилась от неприятного ощущения. — Извини, я не нарочно! Целительница вернула взгляд на озадаченного парня и не нашлась, что сказать, её голова тут же опустела: — Ничего страшного. Я пойду, сменю одежду, — она неловко окинула залу и, укутавшись слегка просвечивающей накидкой, ретировалась к выходу, слившись с гостями. Редмонд не успел вымолвить ни единого словечка. Вытянув к ней руку, он лишь словил воздух вжатыми в ладонь пальцами. Лорд опустил голову. Грубо расцепив на себе тонкие пальчики, Редмонд обернулся, хватая девушку за покрытые плечи, а та испуганно вскинула безжизненное лицо, приоткрыв губы, продолжая судорожно вбирать ртом кислород. — Леди Галинор? — его густые брови подпрыгнули от волнения. Он впервые застал старую подругу с растерянными ореховыми глазами, атакующими его острыми клинками. — Ред-монд… От неприятного чувства в животе чародейка открывала и закрывала рот. Поджав руки к сердцу как зайчик, она озадаченно пожирала его взглядом в надежде на понимание. — Что случилось? Ты сама не своя, — не опуская рук, лорд вертел головой, оглядывая деву со всех сторон и, остановился на лице, — ты сбегала от кого-то? Этот кто-то посмел обидеть мою сестрицу? Его тусклый голос, эта серьезная злость была вызвана беспокойством по ней. Внутри все сжималось от надежды на взаимные чувства, вот только сердце неистово грохочет от его нахмуренных бровей и Галинор накрыла вспотевшей ладошкой его сильную кисть. — Знал бы ты, что этой фразой рушишь все мои девичьи мечты… — натянутая улыбка осветила её жалобное личико. — О чём ты? Ты случайно не заболела? — левая бровь взлетела, возвышаясь над правой. — Я уже давно больна тобой! — Чего? — Ничего! Пошли танцевать. Она долго скрывала свои чувства, с момента их знакомства утопала в его сочных глазах и оттого, что рыцарь столь честен со всеми, сердцу становилось грустно, а в тот день, застав любимого с другой, доброта угасала, и не хватало способности дышать от распирающей ревности. В этот раз она не позволит ускользнуть такому шансу и, откинув гордость, Галинор сдала позиции смирения и отдала волю эмоциям. Стражница огня осознала, что только решимость и действия помогут ей переключить внимание лорда Левентиса на себя. Посмотреть как на девушку, а не давнюю «сестрицу»! Она не стала слушать лорда и намеренно отключила слух, страшась уловить его неуклюжие отговорки. Кларксон уверенно схватила Редмонда за руку, переплетая пальцы и воспарив, словно расправившая крылья птица подалась вперёд, он же не стал сопротивляться и, совершая широкие шаги, неуверенно тянулся за ней. Фрейлина королевы молча уволокла парня в центр зала, где вовсю играла приятная музыка. Мелодия опять-таки зачаровывала, приглашая пары погрузиться в пляс и, все принялись кружить в красивых одеяниях. Редмонд понял, что к чему и слегка обхватил талию хрупкой на вид стражницы миров. Галинор растерянно воззрилась на лицо со столь добродушной улыбкой и, ответно растянув губы, дотянулась до его руки. Сплетая пальцы, душа начала петь от счастья и вольной канарейкой она отдалась власти танца. Ещё никогда Галинор не чувствовала себя такой счастливой и любовь вскорости залатала маленькую щёлочку в треснувшем сердце. За время торопливой ходьбы, Аелфис успела встретить несколько стражей. Не сбивая темпа, она наклонилась вперёд, прикрывая руками разъедающее броское пятно и, случайно столкнулась плечом с мужчиной из экскорта тальфидановской принцессы, шедшего как дипломат позади. Выбившийся из строя объёмный длиннющий локон прошёлся по его предплечью и тот, уловив аромат, не поддающийся никакому описанию, обернулся, успев вцепиться за девичье плечико. От кончиков его нежных бледно-ледяных пальцев смерти руке передался электрический ток и, реагируя на нетерпеливый жест изящной ладони, пальцы которой надавливали на кость, Алтхеа повернула голову, концентрируя внимание на том, кто не надумывал убрать руки под её осуждающим взглядом. Тальфиданец восьми вершков росту был худощав, но не лишён мышечной массы и его острые плечи на фоне натренированных рыцарей делали его хрупкой куклой. От этого, девушка удивилась такому напору и силе длинной конечности, но не подавала виду. Жёлтый свет отбрасывал длинные тени на величавые стены. Ощущение было таким, что кроме этих двоих больше не было ни единой души. «Заключённый договор не подлежит расторжению! С Вашей стороны я жду исполнения данного слова. Уберите её любым способом и желательно со смертельным исходом! Тогда я исполню Ваше желание...» Величественной басистой речью отозвалось эхо в его сознании. Цепляясь за слова об озвученном месте, где должно произойти непоправимое происшествие, мужчина, узрев драгоценный камень на лбу девы, томящийся между парными метками, которые обнимали кристалл изогнутой дугой, обеспокоился. Теперь тальфиданец всецело был зрительно прикован к нему. И в тот же час его пронзил ослепительный свет, заливая всё вокруг белым цветом. Но лишь на мгновение он ощутил колкую резь в глазах от нахлынувших воспоминаний: «Ты всегда будешь оберегать меня, правда? Когда ты станешь следующим… Не оставишь меня… Не отдавайте меня… Я не согласна… Я не хочу сбегать…» Он схватился свободной рукой за лоб и пошатнулся. Крики в его голове учащались до того, что голова начала раскалываться и трескаться от избыточного давления. Как из глубокой пещеры донёсся до боли знакомый голос: — С Вами всё хорошо? — Алтхеа с тревогой выгнула брови. Его застали врасплох и тот спешно моргнув, вновь впал в небытие и выровнялся по стойке смирно, не решаясь заговорить. «Что только что произошло? Почему не осмеливаюсь предостеречь её? Она та цель, которую должно убрать, но почему же в этот момент я проникся чувствами грызущей глотку вины... Кто я и кто же Вы? Я начинаю терять самого себя… Смутно кажется, что я проживаю не ту жизнь… Стоит ли ослушаться приказа?» — Госпожа, — широко раскрытые яркие как звезды глаза, казалось, были готовы её съесть, — мы с Вами ранее не встречались? Аелфис напрягла брови, припоминая, что уже встречала этого человека в зале: «Но возможно он имеет в виду встречу ещё до бала?» — Простите, думаю, я бы запомнила ваши глаза, если бы мы виделись раньше, а теперь прошу, отпустите меня, — она перевела зрение на его фаланги. — Знаете, невежливо так относится к незнакомой девушке, — его рука медленно разжалась, оставаясь на ней, — но сегодня, я Вас прощаю. — Насул, тебя приставили ко мне для сопровождения или для личных целей?! Подчиняющий зов снова расколол воспоминания о событиях прошлой ночи и тот нерешительно отозвался на произнесенное имя в столь грубой манере, оглянувшись через плечо: — Я виноват перед Вами, Ваше Высочество. Этого больше не повторится, — он освободил целительницу и, немного поразмыслив, с виноватым лицом вернул голову обратно к девушке. Насул прижал ладонь к сердцу и склонился в лёгком поклоне, — прошу простить мою дерзость. Алтхеа наблюдала за движением губ сквозь маску и, подлое любопытство так и нашёптывало, соблазняя на действия: «Ну, стяни же эту ненужную, как тебе предвиделось, ткань!» Грубые порицания со стороны девочки подгоняли мужчину подобно хлыстам и, тот поторопился догнать Эритрину. Алтхеа покачала головой и, не отнимая рук, с облегчением поднялась на другой этаж, где находилось только несколько стражников и множество танцующих огоньков, плавящих под собой воск. Глядя на рыжее пламя, ей хотелось поскорее войти в комнату, посему она перешла на бег трусцой, делая небольшие передышки. Поднимаясь всё выше и выше, скача, как антилопа по спиральной лестнице, она продолжала мчаться по безлюдному теперь тёмному коридору. Насторожившись оттого, что на посту никого не оказалось, Аелфис перешла на шаг, оглядываясь по сторонам. Дойдя до развилки, делящейся на два коридора, интуиция подсказывала ей вернуться обратно и пойти обходным путём, но прежде чем она успела развернуться, шустрые пальцы в перчатке разорвали тень и грубо сомкнулись на её парящей в воздухе кисти. Со всей силы рука притянула беженку за угол, а другая заткнула ей рот влажной тряпкой, лишая возможности говорить. В нос вдарил эфирный сладковатый запах. Мгновенно задержав дыхание от дикого испуга, который охватил её напряжённое тело, лицо потеряло цвет. Оказавшись прижатой к твёрдой груди, она ощущала лишь исходящую опасность. В это мгновение, она жалела о том, что не имеет никакой техники самообороны и старалась как-нибудь вырваться из болезненно сдавливающих клешней, но все попытки оказались тщетными и закончились тем, что приходилось резво брыкаться и извиваться всем корпусом. К тому же без сноровки, длительно задерживать дыхание не получалось, а в висках дико пульсировало. Дыхание спёрло, а целительница всё равно продолжала впиваться ногтями в рукава противника из последних сил. «Я не сдамся, не сдамся!» Однако сознание начало подводить, и она постепенно утрачивала способность видеть, обессиленно проваливаясь во мрак. Мужчина уложил обмякшее тело на багровый ковёр, всунул в рот тряпку и шустро вынул верёвки из-за пазухи. Мастерски он связал руки и ноги девушки, а затем, приподнимая её как мешок с картошкой, перекинул через плечо. Через малое время, волоча на себе бесчувственное тело, подозрительная личность скрылась за потаённой дверью, ведущей к потайной лестнице, а где-то за напольным горшком с бессмертником, пристроилась элитная пуговичка, потерявшая своего обладателя.***
На улице совсем стемнело. Почти весь люд успел ознакомиться с документом и, на дворе не осталось ни души, ни слова. Все разошлись по своим домам, а Седрик вынырнул, не собираясь отряхнуть прилипший снег. Он сорвал грамоту и бегом направился в конец поселения, чтобы отправиться в глухую чащу. Зловещее карканье воронья и других птиц-мутантов сопровождало каждый его решительный шаг. С трудом переставляя ноги, под которыми смачно хрустел снег, Седрик продолжал в упор смотреть на низкие кустарники впереди. Всё же он сам оборотень, чего ему бояться запретного леса с такими же, как он существами. Стоило только пересечь замёрзшую реку, как из чащи выскочил вервольф, сбивая худощавого ребёнка с ног. Он прижал его огромной лапой к заваленному бревну с такой животной силой, что тот невольно вскрикнул от боли царапающих спину сучьев. Прислушиваясь к сердцебиению зверя, полукровка попробовал перевести недоброжелательность в нужное ему русло: — Эй, туше! Я тоже оборотень, — зажмурившись, он раскрыл чароитовые глаза, — видишь? Тебе уже передалась моя связь? Волк заревел точно ветер. Да так, что золотистые волосы мальчонки начали путаться от жаркого дыхания зверя. Пасть сомкнулась, послышалось истошное рычание: — Что ты здесь делаешь отродье? — Не думаете, что это как-то грубовато, сэр? Разве так принято приветствовать гостей? — Седрик надул губы и отвёл взгляд. Жёлтые глазищи вервольфа запылали яростью и, небрежно оторвав лапу, он возвысился над ребёнком. Только вот Седрик и глазом не повёл от его внушительных размеров. Почему-то он чувствовал к этой куче меха врождённую неприязнь. — Вижу, клычки прорезаются, ползучий ты слизняк, — раздался дикий смех в такт колышущимся деревьям, а оскорблённый нага щёлкнул зубами. — Манерами обменивайся с людьми, а тут у каждого свой образ общения, — заявил рыкающим свирепым голосом. — Таким гостям как ты тут не рады. Проваливай в деревню, пока я добрый. Здесь не твоё место. Седрик упрямо насупился и, презрительно стряхнув волоски с одежды, поднялся, задрав шею: — Я тут как раз за тем, чтобы открыть путь во все места! Оборотень состроил безучастную морду и, не слушая сопляка, отвернулся, взмахнув хвостом. Он углубился в лес, но нага не намеревался сдаваться и кинулся вдогонку, объясняя всё на ходу и требуя созыва кланов. Сумерки давно настигли дворец, а бальный зал был столь оживлён и недалёк от обстановки несколькими часами ранее. Подвесные потолочные люстры со свечами по максимуму освещали бальный зал и, принц Фобос устало вёл Эритрину в танце, мыслями уходя в себя. Хоть внутри он иссох как стручок, но снаружи был живчиком и сохранял миротворство под одобряемыми взглядами правителей Меридиана. Время пролетело незаметно и начало светать. Танцевальный зал опустел, свечи испускали серый дымок и оставляли после себя специфический неприятный запах. Для слуг же не было места отдыху и, ходьба продолжалась. С максимальной интенсивностью кипела работа по возвращению зала в свежий вид. За вратами оставалось закрыться последнему порталу, но Насул ещё не решался полностью шагнуть следом за принцессой. Целительница принца была везде, куда бы он ни посмотрел. Её родной аромат звал его, просил о помощи. Не зная как себя избавить от этого чувства, мужчина поставил повисшую в портале часть ноги на меридиановскую землю и помчался в город съезжая по крутому склону. Тем временем королева устало сбросила стоптанные башмачки и, попутно распуская волосы, опустилась на кровать. Зейден, стоявший в дверях, соблазнительно закусил губу, подперев бок рукою. Сжимая ладонью левой руки дверную раму, король блудливым взглядом скользил от приоткрытых губ любимой вниз по ровной шее, останавливаясь на приоткрытой груди. Вейра подловила супруга на азартном осмотре её форм и хитро ухмыльнулась, спуская рукав ниже и оголяя плечо. — Хотите окунуться в водоворот наслаждений, мой дорогой супруг? Мужчина сглотнул, свесил руки вдоль тела и, резко отвернувшись, всё также поглядывал соколиным взглядом на манящую обнажённым плечиком супругу, одновременно с этим продолжая толкать створку двери от себя. Дверь хлопнула. Зейден стремительно набрал скорость и накинулся на королеву, опрокидывая ту спиной на гладкие покрывала. В полумраке на их лицах едва можно было разглядеть румянец после спиртного, вдобавок разгорающийся лесным пожаром от пылких чувств и различимый лишь тусклыми полосами света наступающего утра. В порыве страсти, король вжался в желанное тело. Он обхватил своими губами жаждущие ласк алые губы королевы и их языки сплелись в неистовом танце водяных лилий. Горько-сладкий запах испитых напитков распространялся от них и витал по комнате. Он приятно дурманил разум, от него мышцы ослабевали, а разум уходил далеко в блаженный парадиз³. — Ах, Зейден! Томно выдохнула имя, когда дразнящие пальцы забрались под юбку и пробираясь сквозь множества слоёв шаловливо выискивали чувствительное местечко. — Вейра, я так возгораюсь, когда ты произносишь моё имя, — наконец добравшись до сокровенного, он победно показал зубы, проникая внутрь. Нежно покусывая шею в промежутках между поцелуями, Его Величество продолжал работать пальцами, сводя её с ума от удовольствия. Внутри всё сжималось от столь интенсивных заходов. Прекрасные очи темнели, становясь чёрным кофе и, пропускали множество белоснежных вспышек. Не в силах сдержать удовлетворённый стон, она содрогалась, изгибаясь под ним. Как только Зейден хотел перейти к большему, Вейра остановила его, дрожа всем телом. Она вяло протянула руку и положила ладонь на мощную вздымающуюся грудь: — Супруг мой, давайте отложим зачатие на летний период. Пусть наше дитя встретит весна, — произнесла она задыхающимся голосом. — Любовь моя, тебе доставляет удовольствие меня дразнить, не так ли? — он перевернулся на спину и притянул королеву в жаркие объятия, посмеиваясь, — если на то твоя воля. — Вы так великодушны, — игриво хихикнула Вейра. — Я люблю тебя, — и провела ладонью по его животу. — Я тоже тебя люблю, королева сердца моего♪, — сонливо напевал Зейден и прикрыл глаза, поглаживая её запястье. У них не хватило сил на переодевание и после обмена этими ласковыми словами, Вейра плотно прижалась щекой к груди мужа и, опуская дрожащие ресницы, последовала вслед за ним в царство снов. Тем временем Фобос застыл точно статуя перед пирамидой подарков. Побродив зрачками по помещению, обнаружил небольшой кладезь на узеньком подоконнике. На негнущихся ногах подошёл к прямоугольной непримечательной деревянной шкатулке. Она одна была отделена от общей клади и тем самым вызывала интерес. Возможно, раньше он не обратил бы внимания на простую древесину, но сердце подсказывало, что там скрыт настоящий клад. Фобос поднял вещь и присел за стол. Поставив ящичек перед собой, некоторое время просто смотрел на гладкую поверхность с гравировкой:«Хочу, чтобы Ваши волосы сияли.
От Алтхеи».
Поспешно раскрыв шкатулку, с мыслью: «Какие безобразные руны», он заглянул внутрь. И какого было его удивление увидеть внутри искусно изготовленную шпильку. Принц вынул бурого цвета палочку с заострённым концом и отодвинул коробку в сторону. С неподдельным интересом он начал вертеть её в руках, разглядывая висюльки с нефритовыми шариками. После начал изучать мелкие аккуратно высеченные алые розочки, спускающиеся вниз по заколке. Их всего было три, а в конце виднелись золотые капельки. Принц Фобос постучал пальцем по дереву и оценил прочность: «Очень похоже на ручную работу. Может ли быть, что она сама её смастерила? Конечно же сама, мастера бы использовали дорогие материалы». Эсканор поднёс шпильку к носу и вдохнул древесный аромат: «Я чувствую, как каждый элемент впитал её старания». Только осознавая это, в душе его распускались любимые розы… «Она старалась ради меня, так хотела мне угодить. Я чую это всеми крупицами души…» В окне можно было увидеть нависшие свинцовые снеговые тучи. Лишь только стоило на них отвлечься, как веки стали тяжелеть. Он устал, вымотался так, что силы покинули его. Перед тем, как закрыть глаза, юный принц грузно упал на столешницу, прижимаясь щекой к тыльной поверхности кисти, крепко сжимающей подарок.***
Пыльные ресницы подрагивали от ощущаемой тяжести придавливающей спину сверху. Морозный воздух обжигал кончик носа, снег таял на кровавых губах. Придя в сознание, она заставила себя раскрыть веки. Всё вокруг представляло собой облака конденсированной пыли. Было трудно осилить себя смотреть в туман и, блеск глаз терялся. Не в состоянии понять, как она оказалась под завалом, прижатой животом к хладной бугристой землице, ей оставалось лишь жадно вытягивать кислород, но вместе с ним лёгкие заполнялись песком и она закашлялась. От кашля грудь сдавливало сильнее, а тело не слушалось, онемев. «Неужели я снова встречаю свой конец одна? Снова придётся умирать неестественной смертью? За что меня наказывают? Что я делаю не так? Почему всегда так больно? Холодно… Тело разваливается на части… Вот что значит мучительно ждать свой час». Всё кашляя, целительница мучительно приподняла растрёпанную голову и стала кричать, цепляясь за жизнь: — Помогите! Хоть кто-нибудь услышьте меня! Прошу… — глаза наполнились горькими слезами, — я обещала всегда быть рядом… Сквозь занавесь метели кто-то опустился перед ней на колено и, наклонившись, протянул свою руку. Она глянула на свои вытянутые связанные запястья и вновь подняла взгляд на порозовевшую от укусов ветра раскрытую крупную ладонь. — Ну же, держись! — приглушённый тканью голос взывал к ней. Этот приятный голос, он казался ей таким знакомым и в то же время далёким от её спутанного сознания. Мужчина обхватил ладонью её сжатые в кулачки руки и принялся наделять её опустошающее тело энергией. «Боги этого мира, спасибо, что даёте мне шанс…» Голова закружилась и, валясь щекой наземь, она прижалась к земле. Тёплый ручей исцеляющей магии разливался по венам, очищая кровь и, Алтхеа скорчила лицо. Под этот волшебный шум она снова впала в кромешную тьму.***
Почти день спустя Седрик вернулся из леса с отчётом. Фобос поднялся с места, приостанавливая рукописную работу. Несколько минут в комнате сохранялось молчание. Принц расхаживал из стороны в сторону, изредка поглядывая в покорные змеиные глаза, сверкающие в темноте. — Значит ничья… — вздохнул он, негодуя. — Так и быть, выходит последний голос за мной. — Значит ли это, что Ваше Высочество готов совершить переворот? — Так точно, но ещё слишком рано, нам нужны сторонники. — Может предложить королеве внести изменения в закон и дело с концом, — Седрик хлопнул кулаком по ладони. — Седрик, если бы это было возможным, думаешь, я бы стал строить козни? — Нет, Ваше Высочество… — чувствуя себя глупцом, нага повесил голову. — То-то же! — кивнул принц. — К слову, не может быть, чтобы Алтхеа весь день торчала в своих покоях. С этими словами Эсканор опустился на стул и ткнул перо пальцем. Внезапно рука начала зудеть так, как если бы под кожу пробрался чесоточный клещ. Вдобавок ко всему у принца не вышло облегчить приступ. Магия, засевшая внутри, будто устроила забастовку и противилась выходить наружу. В этот момент Фобос каждым органом ощущал, как всё внутри скручивается, организм так и требовал излечивающих прикосновений. — Я тоже её не видел. Сам только вернулся и сразу к Вам! Фобос почуял неладное и, щёлкнув по перу, покинул апартаменты. Эсканор обошёл все места, которые посещала целительница внутри дворца, но её нигде не было, словно та была стёрта с лица земли. Звезда Трибы почти всегда пряталась под её одеждой и даже если б она заблудилась, то с большой вероятностью давно бы возвратилась с помощью амулета. Позднее принц обратиться за помощью к отцу, поскольку пропажа целителя являлась ударом по достоинству и безопасности внутреннего дворца. Подняв тревогу, король Зейден собрал всех рыцарей за круглым столом и со всем своим профессионализмом поставил перед ними задачу. Спустя некоторое время, выяснилось, что Алтхеа и впрямь пропала, оставив лишь письмо с несколькими строчками за зеркалом. Его Величество не исключал того факта, что оно могло быть подлинным и повторно созвал гвардию, отдавая приказ приступить к поискам снаружи. День без целительницы Фобос как-то выдержал, но второй погрузил замок во тьму. Прошло ещё два дня с тех пор как над замком нависли тучи. Не имея возможности исцелиться, мышцы принца разрывало на куски, а охватившая разум паника застилала его сознание мглой. Настало то время, когда навык лишения жизненных сил других существ, проснулся с ещё большей мощью. Следующее утро Фобос снова проводил прикованный к мягкой постели, и именно этот день окропил его руки кровью. Впервые юный принц воспользовался этой способностью в полной мере. С приходом горничной, которая подошла, чтобы сменить пропотевшую рубаху, Эсканор вампирской хваткой впился в её руку, притягивая к себе. Девушка отступила на шаг и вскрикнула от ужаса. Не в силах противиться, она в слезах просила пощадить, но тот её не слышал, поскольку разумом был далеко отсюда. Он запрограммированно продолжал сжимать её запястье и, приподнявшись, ухватился второй рукой, начиная тянуть на себя. Даже на последнем издыхании служанка молила отпустить, но их силы не были равными и, та рухнула на колени. Теряя сознание, измученная служанка кончила харканьем кровью. Густая жидкость выплеснулась на его бледное лицо и начала медленно стекать по подбородку. Опустошённый труп, ещё сохранявший тепло лежал возле его кровати, а принц продолжал ни на что не реагировать. Её Величество поздно застала своё чадо на преступлении и, как бы ни хотелось избежать смертей, как матери ей было нужно сохранить жизнь сына. Однако настало время чем-то жертвовать, поэтому Вейра стала пускать к нему по две слуги в день. Их энергия едва лишь держала принца Фобоса на плаву и мало влияла на самочувствие. На следующий снежный день, когда принца захватило полное безумие, королеве становилось совестно от стольких умерших невинных людей. «Если прекратить его подпитывать, хрупкое тело не выдержит и он умрёт… Но Фобос моя кровь и плоть, я не хочу лишать его жизни. Ума не приложу, почему эта мирумаферка сбежала, оставив письмо. Даже Эльгар не имеет понятия, где та может скрываться. Как это подло и низко! В день его рождения устроить мучительную смерть!» — Ваше Величество! Король велел доложить, что письмо оказалось фальшивым и ещё мы нашли это. Гвардеец подбежал к правительнице и протянул золотую пуговицу. — Что это? — она посмотрела на гравировку и ахнула, — не может быть… Она взмахнула рукой, отдавая приказ, а после толкнула дверь. Песочные часы перевернулись, беззвучно отмеряя время. Королева переступила порог. Ночной воздух был пропитан железом и каждое благородное движение, сопровождалось ощущением холода на коже. Ноги и руки ей казались такими тяжелыми и, королева Вейра остановилась возле кровати, встречая привычную картину: Черноволосая служанка в чепчике осевшая на пол подле принца мучительно стонала, прося сжалиться, но его аристократические пальцы, охваченные фиалковой тенью, грубо сдавили запястье, не прекращая высасывать жизненные силы. При этом он также тяжело вздыхал, отбирая её жизнь. Только этого слабого человека было недостаточно, чтобы полностью восстановиться. — Перестань, Фобос! — прозвучало имя жестокими устами. Вейра разорвала их руки, и девушка упала навзничь рядом. Бедняжке повезло, одна ниточка жизни осталась при ней. Сидящий на краю кровати принц опустил руки на колени, прикрытые белоснежной сорочкой и, что-то нашёптывал. Всё ещё бредя, Фобос раскрыл веки шире, впиваясь суженными зрачками в руку подошедшей королевы. — Матушка, ты ведь поделишься со мной своей жизнью? Его широко раскрытый рот был похож на пасть гиены, и её очи старались разрушить кошмар перед собой, но безумие её сына прорывалось наружу, испытывая королеву на прочность. — Фобос ты должен терпеть! Ты же сильный мальчик и сможешь сам одолеть свою тягу, ведь так? — Вы пришли успокаивать себя? — он приподнял голову и драконьи глаза блеснули в ночи. — Как искусна эта ложь. Если бы всё было так просто, Вы бы не искали мне лекаря! Вы сами сказали, что без неё я никто! Хех, — разбито ухмыляясь, в чёрно-фиолетовой дымке предстал лик серьёзной Алтхеи, — все мы понимаем, что у меня один путь и моя жизнь стала зависеть от поглощения других жизней из-за целительства Алтхеи. Так может, я не должен был выжить, чтобы уберечь народ от истощения и смерти? Ты ведь тоже так считаешь, маменька? — нижние ресницы стали намокать от скопившейся лужицы. — Ведь лучше потерять одну, чем тысячи… Так говорят истинные правители, верно? — Фобос держи себя в руках, мы скоро отыщем Алтхею! — хотела бы она верить. — Так ищите! Переройте землю! — с яростным плевком он вжался руками в матрац, — верните мне мою жизнь! Я не могу жить без неё. Не хочу умирать… Если Вы цените жизни своих подданных, тогда скорее верните мне её! Она единственная, кто может меня спасти, если сам я не в силах спокойно дышать… Его слова разъедали материнское сердце. Вейра расплакалась и жадно захватила сына в медвежьи объятия, проливая слёзы рекой. Она так трепетно цеплялась пальцами за его снежные волосы, а Фобос вжался подбородком в её плечо, хлюпая носом. Слабея перед ней, принц зажмурился, рассыпая бусинки слёз по сторонам. — Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя, сынок! — Вейра тихонько разгоняла тьму. — Матушка… — его тело содрогалось от рыданий. — Мамочка я тоже тебя люблю! Он с болью ответил на её любовь, сжимая пальцами ткань платья в области лопаток. Не было ничего роднее её жарких объятий. Магия королевы была настолько сильна, что доверчиво изливалась в его нутро, наполняя жизнью, а принц впитывал её как губка. С той ночи, делясь магической энергией, которую постепенно высасывал из неё юный принц, сердце Меридиана слабело. Но в нынешнем положении только королева была в силах поддерживать удовлетворительное состояние принца Фобоса в эти мрачные дни. Дни, когда Алтхеа искала дорогу домой, пробираясь через препятствия заброшенного леса.