Глава 25
Башня изгнанных
Фобос, ведомый инстинктом самосохранения, протянул правую руку, с каждой секундой становясь ближе кончиками пальцев к покрасневшему от колкости снега запястью. Он хотел забрать, насытиться её жизнью сполна! «Она мне простит… Простит ли она?» В его ядовитых очах можно было разглядеть хаос и то, как он боролся с самим собой, кривясь от ненавистной ему зависимости. Эльгар в который раз убедилась, что внутри него живет опасная сила, которую невозможно контролировать. Она не могла позволить Фобосу осквернить свою подопечную и, моментально убирая руку с колеса, выскочила из-под возницы. — Не трожьте, не трожьте её! — истошно воскликнула целитель. Она так перепугалась за свою госпожу, что подбегая к принцу, отчаянно толкнула его в снег, предавая проклятию: — ицасоак эраман эгинго зайту!¹ Сознание Эсканора словно по щелчку пальцев провалилось в небытие и, сомкнув веки он упал, подминая собой снежную гладь. Преисполненная чувством долга няня Хезер тут же подоспела к молчаливому принцу, полностью погруженному левой стороной лица в слой снега и принялась поднимать своего подопечного, хватаясь за руку. У неё не было времени на возмущения поступком иномирянки, ко всему прочему ей были знакомы чувства ответственности за доверенное лицо. Наставница не обращая внимания на потуги женщины, опустилась на колени и смыв снегом кровь со щёк и губ, прижала влажненькую ладошку ко лбу Алтхеи. Её магия исцеления была далека от совершенства, но залечить такую небольшую поверхностную ранку было весьма посильной задачей. Между тем немногочисленное количество гвардейцев занятых своим делом поворачивается с гримасой собственной боли, одновременно выражая тусклое недоумение этой суетой. От прилагаемых усилий шерстяной платок няни спустился к предплечью, а рукавицы были готовы в любой миг соскользнуть с большой полноватой руки. Как раз в этот момент старший по званию рыцарь, теперь уже взявший на себя командование гвардией закончил очищать ветошью кровавый клинок и, вложив оружие в ножны, пришёл нянюшке на подмогу. Здоровыми, закалёнными многочисленными тренировками руками, мужчина средних лет без каких либо усилий подхватил парнишку на руки и резкими рывками зашагал вперёд к повозке, а няня Его Высочества натянула рукавицы выше и, держась за платье, спотыкалась на ходу, стараясь за ними поспевать. Под хруст сбитых шагов Эльгар галантно поднялась, бурча что-то нелестное о принце, при этом глазея по сторонам. Рассудив, что принц может потерпеть до пробуждения Алтхеи, она посчитала нужным позаботиться о воинах и позволила вызвавшемуся рыцарю Света ей помочь. Теперь госпожа Флимменос посматривала на удаляющуюся широкую в плечах фигуру, уносящую Алтхею, а затем принялась расхаживать по полю, оказывая помощь ослабевшим рыцарям с незначительными ранениями. Некоторые солдаты тем временем проверяли установку кавалерийских седел на уцелевших лошадях. В основном коня седлали для мужчин, чтобы обеспечить удобство в передвижении. С детства мальчиков приучали ездить без седла, чтобы качать необходимые мышцы и учиться равновесию, без которого верховая езда невозможна, но принц предпочитал ездить без конского снаряжения в силу своей гордыни, а женщинам вообще не позволялось садиться по-мужски, поэтому последним приходилось путешествовать полубоком без седла. Сопровождаемые конским ржанием два рыцаря прошли мимо новобранцев, чудом уцелевших в битве и, остановились. Повозка была забита связанными цепью сундуками различного размера, но даже там нашлось подходящее место в середине кузова, куда принца и его целительницу осторожно поместили, укладывая спиной на мешки с мукой, а няня Хезер попутно взмахнула покрывалом из медвежьей шкуры и, чтобы сберечь от холода укрыла обоих. Няня как никто другой знала, что целительница должна быть рядом в любой ситуации. Она его часть, его исцеляющий источник и их нельзя разделять. Особенно сейчас, когда принц высвободил магию, которая имела свойство быстро накапливаться и терзать незакаленное юное тело. Большие янтарные глаза таили тревогу, и женщина заботливо подоткнула мех, закрывая все щели, чтобы сохранить тепло. Этот бой унёс множество жизней, даже обагренная кровью снежная земля отпечаталась вечерним заревом. Все готовились продолжить путь по меридиановскому лесу, и было решено очистить поле боя перед отбытием. По просьбе Эльгар, лошадиные туши и людские тела не оставили на растерзание волкам, а сложив друг на друга подожгли. На фоне корявых ветвей деревьев с плеском волн быстротечной реки в рубиново-солнечно-жёлтом пламени разгорался навал мертвецов, задымив окружающую местность. Дым костра уносил души в небеса, колёса начали вращение, Алтхеа и Фобос лежали на расстоянии вытянутой руки друг от друга и, покачиваясь в повозке, пропадали в эфемерной реальности. На дне океана его пронизывала обволакивающая энергетика воды. Тело принца, словно подвешенное на нити, расслабленно держалось на плаву. Вода обволакивала его густые волосы и, распутывая, расправляла каждый волосок, развеивая по сторонам. Он распахнул ресницы и вдохнул ртом, выпуская пузырьки в лицо призрачной нимфы. Она возмущенно цепляется хладными ручищами в его шею и, не сжимая материализуется. Фобос завороженно наблюдал за тем, как её волосы, не намокая окрашивались в цвет ночи, разрушая все законы физики. Теперь он знал, что они были собраны в высокие пучки. Объём был распределён на макушке и затылке, таким образом, укладка гармонизировала сужающуюся к острому подбородку форму лица, а пышные чёрные локоны, спускающиеся с висков, подчеркивали хрупкие и миниатюрные заострённые уши, из-за чего его зрение туманно выводило образ Алтхеи. Одетая в белоснежное ципао² расшитое золотом, она хмурится и надавливает большими пальцами на ключицы, при этом траурным голосом возвращает его к способности видеть. — Мой потомок, смотри в мои глаза, узри правду и сам не лги! Фобос моргнул, вновь поднимая мелкие молекулы воды из-под ресниц наверх. Её глубокие, чистого неба глаза морозили, раздевая принца до костей. Чувствуя на себе превосходство нимфы, он, повинуясь, глядит на неё. — Не уступай жестокости нашего рода. Энергия его сильна, но стоит пользоваться ею разумно. Ещё не поздно встать на истинный путь! Не позволяй ненависти одолеть своё податливое сердце. Я отдала своё во имя мира, — её потухший взгляд сжигал его в предзнаменовании рокового тёмного влечения. — Ваше Высочество не должен надеяться, что сердце Меридиана станет его, поскольку древняя кровь смешана, а я бессердечна… Ты лишился связи с планетой своей, — поведала она. — Вот почему тобой движет голод; холодность рождается из недоверия; подозрения лишают спокойного сна, а радость скачет в эйфории, только ненависть её легко перепрыгивает. Фобос рожден нести иной свет, но тьма предка также его подавляет. Твоя родина Меридиан, но сердце планеты никогда тебя не примет. Может лишь на секунду, но Эсканор почувствовал тепло её рук на себе. — Оглянись, — и принц послушно повернул голову, встречая стайку светящихся лучепёрых рыб. — Воды — твоя стихия, глубины — сердце твоего сознания, волны — бушующий нрав, и свет — частицы доверия. Не поддавайся судьбе безжалостного императора, послушай прародительницу начавшей новый род — род морских драконов, что заключают провинившихся в океан грешников! Прими правду, забудь обиды, не склоняйся к власти, которую не удержать. Будь милостив и тогда, юный принц сможет освободиться от поедающего рассудок проклятия заключившегося с целительницей. Не будь жаден и падок на власть, не всё в этом мире решает сила. Мой драгоценный потомок, не становись похожим на моего отца. Я бессердечна, посему не стану жалостлива. Прислушайся к водам, — она плавно взмахнула левой рукой, подбрасывая нежно-розовую шаль, танцующую в течении океанических вод, — они зовут тебя… — Никто не смеет диктовать мне образец поведения! Я сам решаю свою судьбу и не нуждаюсь в советах нечестивого духа! Я пройду тот путь, который посчитаю нужным. Принц Фобос начал вырываться, но давление вод оказывало тяжесть на детское тело и не позволило причинить нимфе вред. Шин Джинг разгневалась появившемуся сопротивлению со стороны аристократа и скривила алые уста. Она одернула руки, даруя мальчишке свободу и с взмахом запястий плавно начала традиционный азиатский танец. В такт движениям, она напевала мудрости величественно-мягким голоском: — Похоже, судьба твоя предопределена, ты выбрал следовать зову разрушения, ха-а-а-лау. Лау-ха-а-у… Мои тебе слова, запомни их: хорошо не то море, где рыба не водится, а то, где жизнь бурлит. Обернувшись светло-малиновым драконом, словно принадлежа кисельным берегам, она взмахнула крыльями и, обезумев, рычит на него, сверкая чешуёй: — В мире нет человека, который бы любил власть больше, чем Шин Данджи. Неужели принц хочет встать на его путь? Путь эгоизма, боли и жестокости?! В подтверждение её неодобрения был мощный удар крыльями, отправившие волны глубин в его сторону. С твёрдым броском принц попадает в водоворот и, глотая воду, не может выдать ни единого звука. Чувствуя, как его тело наполняется солёной жидкостью, а лёгкие разрываются, он такой беспомощный покрывается инеем. Фобос захлёбывается осколками льдинок… и просыпается. Фобос содрогается всем телом и одним движением руки подсознательно обхватывает нежные пальчики под одеялом, грубо сжимая их в своей ладони. Грудь его горела, словно обжигаясь кусочками льда изнутри, когда он судорожно глотал воздух с ощущением, будто бы его только что вырвали из недр Северного Ледовитого океана. В этот момент при прикосновении в Алтхее возникло чувство опасности от прошедшего вверх по конечности статического электричества и она внезапно раскрыла глаза, но не одёрнула руку. Его учащенное сердцебиение было слышно не прислоняясь к груди и, она увидела, что он здесь, лежит рядом с ней, весь напряжённый с мокрым от холодного пота лицом. Несколько секунд он был потерян в пространстве, пока целитель не приподнялась, сдвигая медвежье одеяло. Алтхеа вынула их сцепленные руки и, придвинувшись ближе, нависла над ним, беря под контроль его взгляд. — Эй-эй-эй, дыши вместе со мной. Спокойно вдохни и выдохни, — её голос такой же лёгкий и нежный, как синий анемóн, предвещающий приближение весны, пробуждал Эсканора от спячки и, отчего-то повинуясь, Фобос просто повторял за ней технику дыхания, мыслями возвращаясь к реальности. — Всё хорошо, юный принц, Вы в безопасности, — приподнимая руку, она целует костяшки его пальцев. Звёздное небо вмиг затмевает лунный лик Алтхеи и, ощутив сухость девичьих губ на своей уже свободной от них коже, он разжал пальцы в её тёплой ладони и снова сжал. Сердце неистово трепыхалось в груди. Было, что-то в её действии завлекающее, а во взгляде полном надежд ему нравилось видеть своё отражение. Под ней как под луной его переполняло чувство господства и, зардеясь как роза от неловкости, Фобос глядел в её глаза помутневшим взором, подумывая: «Что ты вытворяешь?! Я ни какая-то там спящая принцесска! Но так приятно»... и ничего не ответил. — Ой, что это у тебя под глазом блестит? — принц замер, вновь ощущая тепловатое прикосновение к своей коже, а она мимолетно с осторожностью подцепила ногтем розоватую чешуйку и, не разглядев во мраке, выбросила наружу. — Теперь всё чисто. Аелфис глупо посмеялась, на что Фобос сонливо скуксился. Он не понимал, как можно оставаться такой беспечной и продолжать оказывать сестринскую заботу, о которой он не просил. А может произошедшее нападение всего лишь сон? Может, его руки чисты, как и помыслы? Почему он стремится доказать своё превосходство? Зачем он доверяет ей? Сейчас Фобос меньше всего хотел, кому-то верить… так было бы безопасней. Издали послышался всплеск волн об обледеневшие скалы и, прыгая в такт по кочкам из громоздких камней, Фобос чувствовал себя краденым мешком золота, который поместили в повозку без должной бережной перевозки, а затем его недовольное бурчание заглушил северный ветер. — Я не стану благодарить… Так как невозможно быть настолько выносливой. «Вот и активировался мой маленький принц-ворчун». Аелфис как-то странно прищурила глаза, от блеска которых принц дрогнул. — И всё же ты подтверждаешь, что твой характер невыносим? Он не был рад тому, что девушка переняла его манеру общения и, прикусил губу от негодования. — Ой, всё! Дай поспать пока спокойно. И это ты невыносима! — Фобос вытянул свою ладонь из её руки, оставляя ни с чем. — А давай я тебя заплету, так будет спать удобнее, — она, было, протянула к нему руки, но…. — Сама заплетись для начала, а потом уже меня мучай! Оставь меня в покое! Я сплю, — вдруг закрыв глаза, он своим дерзновением заставил целительницу опустить конечности и её вдохновение тут же улетучилось. — Хорошо-хорошо, продолжай свой царский сон, — она оглянулась назад, вдалеке шествовали рыцари, потерявшие своих лошадей. Удостоверившись, что они с принцем находятся среди своих, Алтхеа выдохнула, помогая горячему воздуху столкнуться с холодным, образуя клубок пара. Как видно, они ехали по дороге через горный хребет. Было неимоверно стужно. Набравшись смелости, она взглянула вниз, где на другой стороне у подножия реки раскинулась лесная чаща. Окутанные мрачной аурой крепкие ели скрипели на ветру. — Вроде как мы продолжаем путь, — Алтхеа быстро перевела взгляд на Его Высочество, который успел перевернуться на бок. — Пока что без происшествий. «О Великий Аелфис, прошу, обогрей наши души. Позволь нам спокойно добраться до места». Алтхеа поспешила лечь обратно, а принц со всем присущим ему ехидством стянул с неё одеяло. Лежа на левом боку, целительница, не оборачиваясь, уцепилась пальцами за край меха и перетянула свою часть покрывала на себя. Тогда принц решил наступать открыто и пнул её пяткой, на что Аелфис айкнула от болезненности в области лодыжки и пуще прежнего тянула тепло на себя, пыхтя как паровоз. — Хочешь, чтобы я от мороза в сосульку превратился?! — Эсканор продолжал перетягивать одеяло в свою сторону, стискивая зубы. — Давай двигайся ближе, холод пропускаешь, дурёха! — обернув голову через плечо, принц пылко смотрел ей в затылок. «Только тебе беспрекословно продолжаю верить… Прошу, не предавай моё доверие, в противном случае я лишусь контроля». Алтхеа, обуздавшая морозный воздух, резко присела, озираясь по сторонам, в который раз убеждаясь в том, что никто в их сторону и носом не повернул. Она грузно плюхнулась спиной на мешки и, перевернувшись на бочок, мышкой придвинулась ближе, затем ещё и ещё… пока не столкнулась со спиной Фобоса. Как только принц плотно прижался к ней позвоночником, Алтхеа проникшись близостью тут же смутилась. — Приятных снов, — проговорила скромно. — И тебе нестрашных… Фобос же натянул занавес волос на лицо и стал грызть ногти от переживаний. Это было лишь однажды, но он и не думал, что спать с ней будет так проблематично. Они сжались под одним одеялом, и только принц долго не мог уснуть, мучаясь от повышенной потливости, в то время как Аелфис мирно сопела, пряча нос в медвежьем мехе. Тепло… Звуки ночного леса, словно колыбель, призывали наслаждаться сном и восстанавливать силы. В кругу кривых деревьев, яркое пламя костра освещало чёрные стволы. Это место называлось «Ведьминым логовом», а филины в нём её верные ночные стражи. Легенды сумрачного леса знал каждый поголовно и всякий незваный гость, ступивший на эту землю, бесследно пропадал. Скитаясь в этом лабиринте вечно, так и умирал под закрученными стволами, а совы забрасывали труп мышиными костями. Лишь королевская чета и ею доверенные люди могли пребывать в этом адском лесу и пройти живой лабиринт. В котелке вовсю бурлила аппетитная жидкость, овощи так и лопались из пузырьков, а приятный мясной аромат змейкой скользил по воздуху, блуждая у носиков спящих благородных особ. Фобос, потакая разъярённому урчанию из живота, откидывает меховое одеяло. Пытаясь встать на ноги, он цепляется сапогом за растянутую на досках цепь и сваливается с телеги лицом в снег ногами кверху. Алтхеа то ли от пробудившегося зверского аппетита, то ли от шума проснулась. Не обнаружив принца на месте, она отшвырнула одеяло и, аккуратно скользя по мешку, встала на ноги. Стоя сверху и обнаружив принца в самой неприглядной позе, словно перед ней страус только зарывшись головой в сугроб, она не смогла сдержать утробный смех. Принц второпях силой мысли наскреб горсточку магии в жилах и грациозно совершил рывок назад, выпрямляя спину и забрызгивая её снегом точно водой. — Пфе-пфе, — она выплёвывает залетевшие в рот крупицы снега, но продолжает смех, — ха-ха-ха, кажется, я потеряла голову от красоты твоих ног, пха-ха! Принц, изрядно смущаясь, понял, что смех вызван его нелепой позой галкой вверх. Насупившись, Эсканор поставил руки на бока и принял боевую готовность, но продолжил стоять к ней спиной. — Меня толкнул ветер, я способен стоять на ногах! Она спрыгнула на землю и направилась к нему, скрепя снегом под ногами. Положив ладонь на голову, Алтхеа потрепала его волосы, сбрасывая слипшиеся остатки снежных хлопьев. — Не знала, что ты сумасшедший настолько, чтобы вообразить себе ветер, который уже давно стих, — Алтхеа запрокидывает голову и хохочет. — Ты не перестаёшь меня раздражать. Вижу совсем потеряла границы дозволенного! Эсканор оборачивается и её рука непроизвольно спадает. Он хватает целительницу за грудки и его лицо приближается в зверином оскале, заставляя её сердце подпрыгнуть. — Ваше Высочество? — её глаза расширились, только это могла выдавить из себя под его дьявольским взглядом таких привычных, но в тоже время незнакомых глаз. — Мне не нравятся эти игры, — и достаточно сурово Фобос прикрикнул, — всё это время святая дева была неблагодарной овцой! Его грубость задела вздрогнувшую Алтхею: « «Не обзывай меня! Не трогай меня так небрежно!» — хотела бы я так сказать, но… по его глазам, я понимала, что от меня требуют покорности». — Мне жаль, я не должна была смеяться над твоим несчастьем, но это было не со зла. Извини, пожалуйста… — Это было неправильно, хорошо, что ты сейчас это поняла. Я не потерплю ничьих насмешек, — принц отшвырнул девушку, разжимая изящные пальцы и прошептал, — поэтому больше не смейся надо мной. Смирение — это твоё лучшее из качеств, поэтому не меняй моего мнения, тогда и я буду добр к тебе. Она была такой тихой, а он только и делал, что смотрел на неё неприкаянно. «Ты забываешь, что в лице многих я принц Меридиана. И это плохо… Дисциплина, я должен ставить её на место, иначе это чревато унижением великого меня. В глазах подданных я буду выглядеть пристыженным, никчёмным и тогда они прощупают мою слабость! Иногда Тея должна слушаться меня безоговорочно! Мы не одни, вокруг нас мой народ». Он прекрасно понимал её мысли и чувства к окружающим людям, отчего так печалила сия данность: что Аелфис всегда будет лёгкой наживой как цветок в руках, чьё сверкание может потухнуть, так как не сможет постоять за себя. Бой на поляне был тому подтверждением. Эсканор уже давно привык к тому, что магия на Меридиане привилегия женщин, посему считал, что должен превзойти своих погибших, не успевших раскрыть потенциал предшественников. Выжить, стать могущественным магом и захватить власть на Меридиане, стало его целью. Если он ненавидел стражниц Кондракара за женский пол и силу стихий, то Алтхею очень ценил. Хоть та и была женщиной, её способности отличались от остальных чародеек, они были направлены на восстановление жизни. Алтхеа с Мирумафера была той, чья сила входила в него и хотя побочные действия, как он убедился, представляли собой опасную зависимость, безумство уже не так сильно пугало его. Принц с достоинством его принял. Не исключено, что с помощью силы даров природы стражницы тоже могли нести помощь своими стихиями: огнём можно дарить тепло; водой утолить жажду, орошать поля, устранить хмурую засуху; элемент земли способен насытить планету кислородом, новыми растениями, заставить маленький росточек в одночасье стать ветвистым деревом; владеющий стихией воздуха может не беспокоиться о жаре, а единение — электрические потоки, способны принести свет в кромешной ночи. И всё же в отличие от стражниц, которые могли использовать свои элементы стихий для сражений, санви не могла нанести телесный урон, только психическое расстройство. Это было её проклятьем, если злоупотребить целительской помощью. Вот только с этой силой Аелфис не сможет обезопасить себя от врагов, как королева-мать и стражницы Кондракара. Поэтому принц Фобос не хотел, чтобы она менялась, он рассчитывал стать тем, за кем Алтхеа сможет спрятаться, без которого она не сможет жить и станет зависимой, как и он сам. Всё же он нестерпимо жаждал признания. Лицо полное ненависти неожиданно сменяется лёгким румянцем с сияющей открытой улыбкой. Алтхеа заметила его новые, но отличающиеся от человеческих зубы, да стояла как стена и не могла позволить разорвать вновь завязавшийся между ними узел. «Действительно его эмоции это быстрая вспышка. Словно меня отравили и дали противоядие. Вот, какие ощущения сейчас в моём пустом теле… Как будто его слова сжигая превратили меня в пыль, а улыбка придала этим мелким частицам форму». Уходя, он обдал её холодным порывом ветра, и она зажмурилась, пропуская весь негатив через себя. Завидев Его Высочество, придворные почтенно склонились, а принц Фобос спокойно подошёл к поварихе, заглядывая в котёл. Поморщившись от горячего пара обдавшего лицо тот вмиг отошёл. Усевшись на пенёк, он выбрал сдержанную позицию, закинув согнутую в колене ногу на ногу, поддерживая голову рукой. Такая неприсущая аристократу поза не лишала его врождённой величественности и Алтхеа тихо пробралась к нему. Поджав под колени юбку, она рядышком опустилась в снег. Верно сидя подле его ног, ей стало жутко от пролетевших перед глазами событий и с дрожью в теле, она сжалась, уткнувшись носом в колени. Вот так сидеть перед костром в кругу истощённых рыцарей и испуганных слуг, Алтхеа не переставала чувствовать перед этими измождёнными людьми свою вину, которая леской скользила по моральному долгу. Эсканор погрузился в себя настолько, что треск ломающихся огнём веток и окружающие терялись в густом тумане, стераясь из его поля зрения. «Каждый день мне снятся кошмары. Смерть и кровь людей на руках. А в этот раз сон был до жути странным. Что он значил? Я смутно помню, что в нём было… Но, что самое важное, так это то, что не сдержал себя. Я своей магией убил людей, хоть и обещал Алтхее, что буду применять силу с толком, не причинять ею вред... И всё же, я ведь уничтожил врагов ради спасения! Подумаешь, заодно приумножил силу, забрав их жизни. Вид крови всегда меня страшит, но он же закаляет мой дух. Чтобы выжить, нужно избавляться от тех, кто желает тебе зла окончательно, иначе хронология будет продолжаться. Показать силу, вселить страх, вот в чём заключается контроль над подданными, которые побоятся выступить против. С этого дня я не буду марать свои руки в крови, этим займется Седрик. Ведь он ослеплён желанием быть мне полезным, думаю, этот полукровка сделает всё что угодно, чтобы заслужить моё признание. А я, смогу ли я… удержаться от желания совершить расправу? Почему моё сознание помутилось, и я жаждал крови? Что происходит с моим телом?» Эсканор поднёс большой палец ко рту и несильно прикусил клыком его подушечку, убеждаясь в действительности произошедшего. «Это какое-то проклятие? Нимфа во сне меня прокляла? Такими темпами я сам поверю, что превращаюсь в монстра…» Фобос вновь подпёр голову рукой. — Я смутно помню события, кажется, я уничтожил наших врагов, всех до единого... В золотистом свете, тихий холодный голос, как прибрежная мелодия холодного антарктического течения, усиливал её тревогу кристальными каплями беспорядка. Аелфис метнула раскалённые зрачки, всматриваясь в освещённое лицо Фобоса и поражаясь его непоколебимому стальному взгляду, почувствовала в нём свой конец. Юноша лишь смотрел в землю, покрытую чистейшим снегом и, тем самым завлекал её наивное сердце. Непреднамеренно подслушав Его Высочество, кто-то из гвардейцев посмотрел на него с одобрением, кто-то из слуг с осуждением. Алтхеа же покорно внимая, сжала ноги руками, вглядываясь в языки пламени: «А ещё ты перевернул мой мир с ног на голову! Полагаю, прошло достаточно времени, чтобы простить твоё бессознательное действо, когда меня похитили». Нутром она чувствовала, что Фобос не готов прекратить извращать правду и всё же продолжала надеяться на то, что тот с возрастом изменится. — Мне очень жаль, что тебе пришлось справляться со всем в одиночку. — Ты не виновата, я должен был предугадать их действия, а в итоге попался сам, — он сжал челюсти и нахмурил лоб. — Но позволь снова задать один вопрос. — Позволяю. — Ты, наверное, ещё и забрал жизненные силы тех наемников… — Фобоса было сложно вывести на нужный разговор, и Алтхеа понимала, что ему трудно признать свои ошибки. — Почему не оставил их в живых? Помнишь, я говорила тебе, что любая жизнь это дар и, ты не можешь так просто взять и избавиться от тех, кто тебе мешает. Алтхеа была проста и верила в чудеса вероятно больше, чем сам принц Фобос. Ему было досадно от того, что даже она не может полностью его понять и принять. — Ты вновь совсем меня не слышишь! Я поступил так по необходимости, ведь они наши враги! Неужели ты жалеешь тех, кто беспощадно обрывал жизни наших воинов? — Нет, — твёрдо ответила и, осознав сказанное, начала путаться в своих мыслях и скорее поправлять себя, — то есть, да! У них же тоже были семьи и с их стороны также пали люди. — Но на войне главное устранить врагов, а для этого без жертв двух сторон не обойтись. — И всё же, тебе не стоило участвовать в этом жестоком сражении… — сердце кольнуло под ребром и, она сжала пальцами ткань еще жёстче. — Началось птичье гарканье! — повысив на неё голос, Эсканор вскочил с места и встал перед ней во весь рост, указывая на себя всеми пальцами правой руки. — Если бы не я, кто знает, чтобы было? Уверен, нас бы раскромсали как рыбьи потроха! Она, да и все присутствующие вылупились на Его Высочество, поражаясь грязнословию вырвавшемуся из уст аристократа. — Ты прав, только я надеялась, что всё это обойдётся без чьих-либо смертей… Ты ещё ребёнок, — прошептала про себя. — Алтхеа, иди и читай мирумаферовские сказки дальше, не беспокой меня своим добросердечием, я и так напряжён. — Стало быть, одной мне затыкают рот! Она отвела раздосадованный взгляд к выступающей над уровнем снега коряге и сразу же задумалась о том, как ей привести себя в форму. После перенесённого боевого напряжения целительница выяснила, что совсем не знает, как выживать в средневековых условиях. А если принц и будет приходить на помощь, то точно заберёт чью-то душу, а ей хотелось бы это предотвратить. Настало время Алтхее стать увереннее и сильнее в физическом плане. От того, что Алтхеа так себя повела, принц ещё больше обозлился и, поставив руки в боки, заставил своим высоким тоном снова посмотреть в его сторону и выйти из глубоких мыслей: — По твоим словам следует, что я должен был пощадить тех, кто хотел лишить нас жизни? Не убивать тех, кто занёс над нами клинок? Я должен был сохранить жизни головорезам, которые уничтожают аристократов?! — Да, должен был! Фобос, неужели ты не думал о последствиях? Человек тебе не игрушка, сломается — не починишь. Ты хоть подумал, что у каждого могла быть семья? — А они думали, что у моих воинов была семья? Нет, они действовали по чьей-то указке, так почему же я должен быть сдержан? — Потому что ты принц и должен быть милосерден, — вкрадчиво её губы произнесли слова. — Как много ты повидала принцев, чтобы сметь сравнивать меня?! — взмахнул он рукой, подбрасывая плащ. — Может, не будешь указывать мне каким я должен быть?! Аелфис не смогла осилить себя долго смотреть в его злые глаза и спрятала голову в плечах. «Ты первый, поэтому-то я и хочу, чтобы приобрел лучшие качества. И всё же, ну что я делаю не так?! Почему всё так сложно! Мне срочно нужна валерьянка, мои нервы на пределе! Как же трудно скрывать гнев». Все вокруг вмиг притихли. Из любопытства каждый второй навострил уши, вслушиваясь в разговор тех двоих не отходя от кострища. Бравый воин с точёными чертами лица видно через многое прошедший и, которому давно привалило за шестьдесят, вытянулся, сверкая серебристой бронёй, под которой так и ощущалось спрятанное тело из груды мышц. — Его Высочество принц Фобос дело говорит! Если бы не его Свет, погибло бы ещё больше народу. Он не остался в стороне и встал в ряды братства, храбро сражаясь с нами! Его магия стёрла наших врагов. Вы правы, что жизнь ценна, но в данном случае, мы отбивались, а в бою при любых условиях кого-то настигнет смерть. Принц так юн, но не побоялся такого груза ответственности. Наши руки тоже по локоть искупались в крови, но всё это ради справедливости и мира. Поверьте, госпожа, забрать жизнь и продолжать существовать с этим бременем намного сложнее. Все эти жертвы ради спасения и защиты нашего королевства — нашего улья, — внезапно капитан окинул её ожесточённым взглядом, — госпожа Алтхеа, Ваш закрытый мир не пощадили, сейчас на Вас ведут охоту, а Вы продолжаете верить своим идеалам. Причина смуты в Вас! Он грузно поднялся с бревна шебурша стальной бронёй. Аелфис же грубо стрельнула глазами. «Ну да, во всём виновата я! Давайте, скажите ещё, что из-за меня будет война! А может этот мужчина прав и всё из-за меня? И характер, и безжалостные поступки Фобоса — это же на моей совести, не так ли?» Всё спрашивала она у себя и, в этот момент ей хотелось спрятаться ото всех, но согнутое тело не придавало полной защищенности и, девушка уткнулась лбом в колени, а густые волосы скатились вниз, рассыпаясь волнистыми концами по снегу. — Не смей раскрывать свою пасть, когда не просят!!! — развернулся принц и создал световой заряд. Эсканор безжалостно запустил сферу в корявый ствол дерева по левую сторону от рыцаря. Да так, что тот не успел вдохнуть, как зияющая дыра в стволе задымилась. — Алтхеа, она не виновата в этом… «Это меня хотят устранить таким образом… Если бы не состояние моего здоровья, Алтхеа жила себе спокойно. Интересно, кто виноват в геноциде на Мирумафере? Может ключевую роль, играет моя матушка? Уж слишком всё сладко сложилось. Мне нет причин верить в везения, моя мать ещё тот стратег…» Пока Эсканор всё гадая поддавался эмоциям, мужчины начали перешёптываться, поглядывая на своего нового капитана. — Прошу простить, юный принц, я просто предположил… Принц не дал рыцарю света завершить начатую фразу своим свирепым голосом: — Оставь при себе свои думы! Госпожа Алтхеа в ваших глазах — это я. Оскорбили её, оскорбили меня! А я не потерплю такого отношения! Все уяснили?! — Фобос прошёлся по каждому лицу соколиным взглядом. — Кто посмеет ослушаться, всех обожгу в световых лучах и присвою горстки никчёмной жизни! Воины вспомнили, как принц безжалостно сражался с помощью магии на поле боя и смолкли. Они поистине сочли его грозным сеятелем смерти. Заметив, что девушка сжалась, чувствуя себя ещё более виноватой, Фобос опустил сверкающую светом руку. Сдержавшись от повторной атаки, он продолжал морщить лоб и глядеть на поникшее её лицо. «Ну, разве ты не безнадежна? Без меня, ты точно пропадёшь. Если будешь во всём считать себя виновной, то недалеко эмоционально выгореть». Повариха разлила наваристый сытный суп в несколько плошек, и Фобос вырвал парочку из рук, чуть ли не проливая содержимое на снег. Так не терпелось приступить к еде, хотя за разговором успел позабыть про голод. — Госпожа Алтхеа, позвольте разделить с вами трапезу. — Что? — она вскинула голову, потерявшись. Он мягко, аккуратно поднял уголки губ, словно утешая и приручая раненого зверька. Она не успела опомниться, как Эсканор всучил ей в холодные руки горячую порцию мясного супа. Алтхеа застенчиво подняла ложку и, зачерпнув ею суп, ожидала пока заполненная до краёв жирная жижа подостынет. «Как же мне приятна его забота, сразу становится так тепло, даже костёр не нужен. Оставайся таким же улыбчивым, без наигранности мальчиком». Ложка в её руках задрожала, возвращая стекающие капли обратно в плошку. Чем дольше она уходила в себя, тем глубже погружалась в бездну неуверенности и страха: «Всё-таки я боюсь стать ему ненужной, тогда я… не выживу в этом средневековом мире. Нет, мне стоит научиться самозащите, тренировать своё тело. Я должна научиться постоять за себя самостоятельно. Вечно полагаться на помощь со стороны — это неправильно!» Принц успевший вернуться на своё место, погрузил деревянную ложку в рот и проглотил бульон. Чуточку согрев нутро, он опустил столовый прибор обратно в миску. Эсканор покосился на девушку и недовольный этой отстранённостью, бодро произнёс: — Я, конечно польщён тем, с каким упорством ты подражаешь моему состоянию души, но сейчас я не хочу видеть своё кислое отражение в тебе. Будь добра, поешь и улыбнись, — и стал нашёптывать, склонившись на бок ближе к ней, — а то эти холопы подумают, что я тебя запугиваю. — Отчасти это правда… Высказала вслух, но с такой интонацией, что услышал только принц и, провокационно погрузила ложку в рот. — Ну вот, уже набралась смелости мне перечить. Не думай, что твои слова мной забудутся. Сейчас Великий Я раздавит твою черепушку! Проказливо рассмеявшись, принц заносит пятерню в пышную копну её шелковистых волос и, слегка надавив на голову, насильственно колошматит. — Прекратите, Ваше Высочество! — она стала пригибаться и придерживать глиняную миску на коленях. — Вы портите мне причёску! Ай, Вы вырвали волосок! — Правда? — Фобос состроил удивление и вмиг вернул на лицо пафосное выражение, — я это специально. Радуйся, одной негативной энергии стало меньше. Смотри, какой тут секущийся кончик! Принц Фобос ребячась, начал размахивать вырванным волосом перед её носом. Алтхеа засмеялась, Фобос хоть и редко, но мог поднять ей настроение. Вот только таким образом она с волосами расставаться не хотела. — Смотри у меня! Лысеть ради избавления от негативных эмоций я не планирую. Девушка выхватила свою волосинку из его руки и метнула ему в суп, продолжая злорадно хохотать от удавшейся мести. В недоумении посмотрев на плавающий тёмный волос среди всплывших овощей, его губы самовольно скривились в улыбке. Он был рад тому, как та, повеселев, подхватила его волну. И всё же, было отрадно делать кого-то счастливым. Неожиданно с порывом колючего ветра в сердце принца Фобоса зародилась искорка искренней доброты и, он пожалел о том, что когда-то хотел припугнуть чузеземку, доставив в комнату цветок паучьей лилии. Конечно же, Алтхеа была этим напугана, только считала, что это всего лишь оформление гостевой комнаты. Тем временем няня Хезер и Эльгар молча собирали хворост недалеко от привала. Весёлый смех заполонил лес и, выпрямив спины, женщины взглянули вперёд. Ему запрещали громко смеяться, а показывать зубы было дурным тоном, да и вообще нарушение всех принципов этикета было признаком сумасшедших. Но Фобос всегда шёл наперекор правилам высшего общества, он не хотел притворяться кем-то другим, потому что чувства были тем, что придавало ему уверенность в том, что его сердце бьётся, перенося все обиды, злость и радость. Эсканор отказывался быть скованным цепями, он был согласен сойти с ума лишь бы оставаться собой. Вот чего он желал кроме внимания матушки, которая теперь старалась превратить его в безэмоциональный камень своими общественными устоями. Смотря на подопечных издалека, Хезер широко растянула сомкнутые губы, а Эльгар, в противовес, нахмурилась. — Наш принц давно так не смеялся. — Да он смеется каждый день! — Нет же, сейчас от него исходит искренняя радость, а не удушливые насмешки. — Что ж, как его няне вам виднее. Эльгар пожала плечами и продолжила обходить деревья в поисках мелких веток. Когда они поели, то не знали сколько времени прошло, а лес был до странности умиротворённым и Алтхеа ни с того ни с сего подскочила. — Что случилось? Фобос вскинул светлые брови и напряг все мышцы. «Что же она вспомнила? Или кого?» Алтхеа быстро пробежалась глазками по привязанным лошадям и схватила принца за руку, с надеждой всматриваясь в его беспокойные зелёные очи. — Моя серебристая лошадь. Её нигде нет, — на глаза навернулись слёзы, понимая, что надуманное оказалось правдивым. — Я, конечно, ожидал, что ты будешь оплакивать людей, но лошадь? Серьезно? — Ты не понимаешь! Она была такой красивой, я ведь её всегда подкармливала морковкой! Я следила за ней, когда её привезли жеребенком. Она была такой хорошей... Серебрянка моя… Не выдержав, девушка разрыдалась. Опустив голову и шмыгая носом, она не разжимала пальцы на его рукаве. — Никогда бы не подумал, что для тебя животное будет дороже человека. А ведь недавно так распылялась о людской жизни. — Мне всех жаль, но Серебрянка… Она была мне как сестра, понимаешь? — Но ты её бросила. — Почему это я её бросила?! — Алтхеа ещё пуще прежнего захныкала, — я так растерялась, поэтому… я… — Я думаю у тебя упадок сил, давай провожу до телеги. Тебе нужно хорошенько поспать, — Фобос накрыл тыльную сторону её ладони правой рукой и нежно погладил. — И тебе тоже надо спать. — Знаю, поэтому давай ты попрощаешься со своей Серебрянкой и отпустишь её в новый мир. Фобос плавно высвободился из женской хватки и, поднявшись, начал размахивать руками, создавая туманные волны. Алтхеа встала на ноги и наблюдала за тем, как принц создаёт для неё иллюзию. Как настоящая к ней снизошла серебристая кобылица с довольной мордочкой и сверкающими большими глазами. — Теперь можешь попрощаться с ней. Если бы ни его милый голосок она бы побоялась сделать вдох. — Спасибо, Фобос, — Аелфис обняла свою лошадку и не могла поверить, что иллюзия не была оригиналом, поскольку от неё исходило тоже тепло. Настало время вновь выдвигаться и все заняли свои позиции. Капитан раскрыл карту и, удостоверившись в точности выбранного маршрута, свернул её трубой. Запрятав пергамент в футляр, располагающийся на боку коня, мужчина резво запрыгнул на жеребца и подал голос выдвигаться. Между тем Фобос подкинул девушке медвежье одеяло, а сам уставился на звёздное небо. — Ну, вот мы и продолжаем наше увлекательное путешествие под конвоем… Алтхеа повернулась на бок и поторопила стоящего принца последовать её примеру. Теперь безопасные маршруты могли им только сниться. Пока совы заумно кричали «ух-у, ух-у», передавая вести о начале странствия принца, высокая фигура в компании летучих мышей ступила на территорию недавнего боя и резко дёрнула адского добермана на половину сотканного из тьмы за цепь. Облачённый в меховую мантию, с остроконечной тёмной шляпой на костлявой голове, этот некто мог вселять лишь ужас своим безобразным обликом. Пятна света, которые он увидел в затянутом небе, были его упущенной целью. Пёс недовольно заскулил, а хозяин зарычал, сверкая миндалевидными глазными орбитами, заполненными кроваво-красным светом. Последний в цепочке филин летел так быстро, что небрежно вцепился когтями в хрупкое плечо и повёл крыльями, важно ухая под ухо. — Вот как? — женщина метнула взгляд карих очей на другого филина, чистящего оперение на её правом плече. — Я была уверена, что его ждал именно такой конец. Вот ты и сбросила свою маску заботливой матери. Вейра, можешь на меня положиться, я достойно провожу принца к предкам. Его смерть будет столь прекрасна и быстра, что ему не придётся становиться изгнанником, умирая в муках одиночества. С плеч её слетели совы, позволяя легко развернуться и скрыться в ночи.***
Приоткрытое окно впустило лунный свет, золотые волосы треплет ветер, в бликах луны переливаются локоны, а кулон на его груди нагревался до предела. Он на коленях стоит с опущенной головой боясь потерять себя и высвободить монстра наружу. «Я не поведусь на провокации взрослых, я сохраню свой секрет и не подведу принца Фобоса!» — Вы же понимаете, что это отродье позорит Ваше имя, граф? — советник королевы со всем своим призрением наступил каблуком на руку мальчика. — Только посмотрите на его ядовитые жёлтые волосы и эти лживые глаза. Этот позор до конца жизни будет мозолить глаза своим ничтожным видом. Даже, если Вы отреклись от него, он всё ещё порочит кровь семейства Фланаган! — Я бы сам его убил, только вот этот змей хорошо пристроился, господин Барамор, — вот и всё, что он сказал. Седрик закусил губу, сдерживая жгучую боль в ладони. Он не издал ни звука и с вызовом бросил озлобленный взгляд на стоявшего в стороне графа. Глаза Седрика были подобны бездонному озеру, готовому поглотить каждого ступившего в него и ему стало интересно, догадывался ли старик о том, что его внук унаследовал черты матери. В полукровке вдруг взыграла такая жестокость, что он был готов разорвать своего родственника на части. «Этот старик всегда меня недолюбливал, но старался быть примерным дедулей на публике! А сейчас даже не вступился за меня. Трус, не имеющий своего мнения и пляшущий под чужую дудку. Я убью тебя первым, ты отказался от меня, а значит, никем мне не приходишься!» Внутри него сердце изнывало кровавыми слезами, а граф просто двинулся вперёд, напоминая советнику, зачем его пригласили во дворец. Моксок в последний раз притоптал руку мальчика к полу и скрылся с графом Фланаган за дверью. Седрик ещё долгое время не мог отойти. Злоба так омрачила его мир, что нигде не было видно того самого света, который мог заставить его цвести, освобождая от лютого холода. Алтхеи не было рядом, она не залечит его раны, не прикоснётся к его истерзанной душе… Теперь, как он того хотел, в ответе за себя сам и ему никогда не вернуться к жизни аристократа. И вот от переживаний ничего не осталось, лишь прижатая к багровому ковру отдавленная рука. Ему было трудно пошевелить даже пальцем, но мальчик-нага осилил себя приподняться на ноги и как ни в чём не бывало удалиться в свои покои. Он тихо прикрыл двери и бросился к кровати. Нагнувшись, он нащупал рукой выступ и, вскрыл половицу. Седрик заглянул в тайник и взял горсть пятичленных ярких розовых цветов Олеандра. Его невинный окрас радужек поддерживал материнский медальон, но взгляд побитого зверя скрыть невозможно: «Всё тщетно, всё тщетно, сердечко остановится и кровью рот наполнится»♪ На устах заиграла хитрая, граничащая с безумством ухмылка. Теперь он никогда не склонится перед грустью.***
Посреди дневного леса на невысоком холмике, откуда змейкой сползала каменистая лесенка, стояла одинокая мраморная башня и встречала своих гостей. Она была выполнена в готическом стиле и окутана мощными стеблями роз, что не могло не порадовать глаз принца Фобоса. «Я жил полноценной яркой жизнью и не намерен тухнуть здесь до своего совершеннолетия!» С этими мыслями принц, не дожидаясь слуг, поднялся наверх и, потянув за старинную подвесную ручку с рубиновыми камнями, отворил громадную дверь самостоятельно. Эсканор по-хозяйски переступил порог башни, а следом и его целительница украдкой прошмыгнула внутрь. В коридоре было темно, пусто и холодно до дрожи костей. Атмосфера царила такая, что любой бы не удержался и спросил, почему здесь никого нет. Стоило поднять ногу для нового шага, как Его Высочество остановил чей-то писк. Эсканор приставил ногу обратно и посмотрел на пол, где его повстречал летучий мышонок с раненым крылом. — О, смотри, мышь! — Фобос присел на корточки и ткнул пальцем в опущенное крыло. Мышка вновь пискнула и Алтхеа с проявленным любопытством настороженно присела рядом, начиная осматривать диковинного зверька острым взглядом. — Кажется, у неё это крыло ранено, давай я подлечу её. Фобос послушно отодвинулся, наблюдая за тем, как Аелфис поборов страх, протянула дрожащую руку к зверьку. Для исцеления хватило одного касания, и мышь расправила свои мощные крылья, взлетев. Она кружила вокруг принца и резко приземлилась на его голове. — О-о-о, — протянул с умилением принц, подняв глаза ко лбу. Он принялся ощупывать обеими руками маленькое тельце, зарывающееся в его белоснежных волосах. — Мне тоже они нравятся, но летучие мыши опасны. Так что, дай я её прогоню. Алтхеа приготовила руку для лёгкой атаки, но принц её остановил. Он много раз слышал слово «опасен», поэтому невольно ассоциировал себя с этой крохой, которая ещё не причинила вреда. — Ты как моя няня в раннем детстве, — надул он щёки, — не трогай то, не трогай сё! Опасно, туда не ходи! Алтхеа оставила его капризы без внимания и двумя руками схватила мышонка, выпуская в открытую дверь. — Летучие мыши кусаются, а ещё они очень заразны, — она отряхнула руки, но всё равно ощущала на ладонях её шерсть, — пойдём, нужно найти уборную и вымыть руки. — Ты такая зануда! Если на то пошло, то я в разы опасней этой мелюзги! Фобос напыжился и, закатив глаза, толкнул целительницу плечом. Ей только и оставалось, что пойти за ним следом кидаясь нравоучениями. Прошло довольно много времени, но к вечеру слуги успели прибрать все комнаты и разжечь камин в гостевой комнате для времяпровождения Его Высочества. Вблизи камина, внутри которого неистово трещали горящие брёвна, стояло роскошное изумрудного цвета кресло, частично покрытое шкурой белого медведя, а на нём успел расположиться принц. Он сидел полулёжа на спине, закинув ноги на подлокотник и, увлечённо листал книгу. Няня Хезер сидела на кушетке и с азартом вязала шарф для своего племянника, а Эльгар пристроившись на пушистом ковре, подкидывала паленья. Постепенно комната нагревалась и Алтхеа до этого сидевшая рядом с наставницей у огня, подошла к принцу. Она встала за спинкой кресла и сложила руки наверху. Её так привлекла фиолетовая обложка с выгравированным серебристым знаком семиконечной звезды, что не сдержавшись, она заглянула внутрь на чёрные страницы, откуда сияли белые строки. — Что читаете? — Всё тебе скажи, — Фобос прикрывает книгу, уклоняясь от Алтхеи. — Вот и расскажите! — она растянула губы в улыбке, протягивая руку к фолианту. — Ты всё равно не поймёшь, зачем спрашивать? — Потому что мне интересно. — Спрячьте свой интерес, госпожа Алтхеа, подальше. Это не девчачья книга! Ехидно высунув язык, да так, чтобы взрослые не видели, он захлопнул книгу, выжидаючи смотря в её очи. Под таким напором, целительница буркнула что-то под нос и, оттолкнувшись, плюхнулась обратно на ковёр, обиженно забрасывая брёвнышко в камин.***
На новом месте Эсканор не мог уснуть. В комнате резко менялся климат, ощущалось лёгкое продувание окна. Он повернулся на спину и смотрел в потолок балдахина, пока не услышал призрачное рыдание, похожее на плач баньши с примесью писка летучих мышей. Ему стало не по себе, и он робко встал с постели, ухватившись за подол ночной рубахи. Эсканор мог бы разбудить прислугу, наконец, устроить сцену, заставить найти и устранить источник шума, но ему не хотелось спать, поэтому и отправился на поиски подозрительного звука, прихватив с собой свечу. Поднимаясь по спиралевидной лестнице, он с каждым шагом становился ближе к цели и как только поднялся наверх, посмотрел по сторонам, вот только нашёл лишь пустой коридор. И тут вдали послышался устрашающий скрежет по полотну и чьи-то стоны. Его тело напряжено, оно рвётся от страха. Подсвечник дрожит в холодных, бледных руках. Стекающий воск и пламя словно пытаются вырваться наружу, избавиться от сдерживающих металлических щупалец. Наконец «оно» показалось — замершее на полку женское тело с кинжалом в руках. Она словно подражая механической кукле, повернула голову и лихорадочно уцепилась за него взглядом, переставая царапать упавшую картину, для которой когда-то позировала его мать. Фобос резко подскакивает от взгляда карих очей скрытых под маской летучей мыши и замирает еле дыша. Как будто избавляясь от гипноза, обладательница коричневато-оранжевых уложенных как у королевы Вейры волос, схватилась за полы тёмно-зелёного бархатного платья и величественно поднялась, встав во всей красе. Фобос скромно поднял глаза на открытый бюст, а затем скользнул по лебединой шее, окружённой веерообразным стоячим воротником и, остановился на пустом взгляде незнакомки. — Знаешь, для чего существует эта башня? — она важно поправила пышные рукава буфы и сложила руки. Фобос раскрыл пересохший рот и решил качнуть головой, молча говоря «нет». Он сжал подсвечник, выскальзывающий из вспотевшей руки, предчувствуя что-то неладное. — Издавна сюда ссылали королевских младенцев. Догадавшись, о чём идёт речь, Эсканор ответил: — Принцев… — Ты верно мыслишь. Да, это «могильник» принцев рода Эсканор и ты первый, за жизнь которого боролась королева-мать, вот только… Она выдержала длительную паузу, заставляя принца Фобоса покрыться мурашками. — Это не материнская любовь, а выгода, — получая удовольствие от скорчившегося лица мальчика, женщина продолжила елейным голоском, — если бы не меридиано-тальфиданский договор, принц Фобос провёл бы всю свою недолгую жизнь в башне изгнанных одиноким, никому ненужным мальчиком… Но повезло ли тебе выбраться из участи презираемых принцев-Эсканоров? Будет ли твоя судьба лучше тех, кто умер лишь из-за того, что был не в состоянии высвободить силу и не способен принять Сердце? — с каждым её словом, Фобоса пронзали острые стрелы и, становилось нечем вдохнуть. Видя это, незнакомка ступила навстречу, снова доводя принца до трясучки нащупав его слабое место. — Это проклятье женщин рода Эсканор съедало сыновей, вот только почему я, рождённая дочерью, должна принимать роль ненужных сыновей и гнить в этой башне! Фобос задул свечу. Окно без чьих-либо усилий раскрылось настежь и, вздрогнув от дуновения ветра, Эсканор не удержав подсвечник, неуклюже выронил его из рук. Женщина по-королевски стояла посреди развевающихся белоснежных занавесей и разъярённо взмахнула рукой, резанув штору, а он, в этот момент, заикаясь, закрыл глаза: — Вас гложет зависть к королеве Вейре… Почему? — Потому что мне осточертело пресмыкаться перед ней, строить это доброту, в которую она верит! Глупая сестрица ждёт, что покладистая страдалица будет счастлива нянчить её дитя, пока тот не повзрослеет. — У королевы нет сестёр, — он сказал твёрдо, но уже не был столь уверен, с каждым разом жизнь награждала его особыми подарками судьбы. — Кто же ты? Сними свою маску! — Вечная принцесса Туманной Башни, куда отправляли доживать свои деньки слабых принцев! — её глаза налились кровью, безумно желая его придушить. Только сейчас Фобос заметил золотую диадему с рубиновым камнем овальной формы на её лбу, и его зрачки сузились от потрясения. «Она не лжёт». Принцесса Туманной Башни. Она появилась на свет всего лишь на несколько минут раньше и в будущем могла унаследовать Сердце Меридиана. Но подобно Луне, которой суждено властвовать ночью, старшей сестре царствующей королевы Вейры принцессе Эйдит будучи её близнецом выпала участь всегда оставаться в тени королевы. Жить в башне и следить за порядком в сумрачном лесу стало её обязательством перед короной. Но она отомстит, не позволит жить Вейре счастливо, поскольку именно она виновница её несчастья и та из-за кого её лишили магии. С помощью жрицы магические способности Эйдит заключили в тело неспособной к ней Вейре и настал переворот, в котором настоящую наследницу стёрли не только из семейного реестра, но из Меридиана. Назойливые осколки воспоминаний ворвались снежным комом, и она закричала, зажимая фамильный кинжал в одной руке, единственный предмет, который давал чувствовать себя в безопасности. — Ах, — её эмоции были такой же вспышкой как у него и, Фобос словно смотрел в своё отражение, не моргая, — что на счет принцев, так ты не нужен своей матери, для неё власть и жизнь народа важнее, а ты всего лишь рождён с целью загладить её провинность. Ты не нужен Вейре, твоя жизнь лишь залог процветания Меридиана!!! Ха-ха-ха! Пленник, пленник судьбы, как и я. Ах-ха-ха! Фобос сжал пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. «Меня никому не пленить, даже судьбе!» Эйдит угнетала всё, что стояло у неё на пути: — Аж нарекла именем Фобос, боясь, что договор с Селеницереусом расторгнется, если умрёшь раньше! Был воспитан, чтобы править, но рожден, чтобы умереть. «Но матушка говорила, что любит меня, она плакала, слёзы не были лживыми! Но, если бы она действительно меня любила, разве бы отправила в эту башню словно предмет, пряча до нужного момента? Или не проводила бы меня с отцом, если желала уберечь в этом месте? Но она этого не сделала, а отправилась на переговоры. Она скинула всю роль воспитанника на Алтхею, не понимая, что я еще нуждался в матери!» Фобос не желал слушать её речи и заткнул уши руками, крича яростное «нет». Он знал, что ныне матери на него плевать, что он лишь предмет в её руках для государственных целей, его личность никому не интересна, в глазах многих он безумный принц, а внушающие слова принцессы, разбивали его сознание, заставляя задуматься: «А, что, если бы я родился девочкой? Мать любила бы меня больше? Она бы не продала меня другому королевству? Тогда бы подданные меня боготворили?» — Вот и настал твой день! День твоей кончины! — её глаза загорелись безумством, что было ему знакомо. — Драгоценный щеночек Вейры, интересно насколько ты ей дорог? Давай-ка проверим, племянничек! Она с разбегу замахнулась клинком, но Фобос опомнился и увернулся, поэтому металл рассёк лишь воздух. Истошно зарычав, она стала размахивать кинжалом без поиска нужного момента, а принц продолжал уклоняться от неумелых атак. — Узнай же, как было больно, как было больно мне, Вейра! — она вымещала свою злобу на принце, видя перед собой её лик. — УМРИ, УМРИ, УМРИ!!! Эскарор как мог, отражал нападки одержимой женщины слабыми вспышками света, но как с ним часто бывает, приступ захватил его тело, парализуя конечности и сдавливая сердце, что в синяках истекало кровью и сжималось с приступом новой боли. «Выходит, я был рожден, чтобы умереть… Я не нужен матушке и меня продали вражескому миру, словно безделушку. Получается, что счастье других людей для моей королевы-матери важнее меня, а мир, который нужен Алтхее, его невозможно построить без кровопролития. Исходя из всего этого, я должен захватить власть, создать свой собственный мир и сделать так, чтобы ей нравилось в нём жить, тогда мы оба будем довольны». — Это я должна была стать королевой! Вейра отобрала всё, что принадлежало мне, она лишила меня способности к деторождению! А ведь я могла стать замечательной матерью, — вновь смеётся, а ужасные глаза налиты болью и гневом, загоняя мальчика в угол. — Это я должна была стать Светом Меридиана и выйти замуж за Селеницереуса! Вейра отказалась от такого прекрасного мужчины, какая дура! Но и тут, мою надежду разрушили, мне не позволили быть его женой из-за того, что я пустая женщина!!! Почему моя любовь не приняла меня, почему твоя мать лишила меня всего?! А-а-а-а-а! — её пронзительный крик разрывал его перепонки. — Я убью тебя, ты всё равно не должен продолжать жить. Ты проклят нашей магией! Ты должен умереть со мной! «Говорила тебе, что всегда буду рядом, что всегда буду твоим другом. Но на деле я хотела жить в покое, не беспокоясь о чьей-либо безопасности…» Думала Аелфис, поднимая бесцельный взгляд на полную малышку луну. Пуская слезу, она ещё плотнее зарывшись в пушистый плед, продолжала сидеть на балконной перекладине, болтая босыми ногами туда-сюда не ощущая мороза до тех пор, пока вдруг не раздался мальчишеский пронзительный крик. Больше Фобос не мог устоять на ногах и завалился, уставившись на остриё кинжала. И как только он приготовился принять удар, между ними неожиданно втиснулась Алтхеа, зажав лезвие между тонкими ладонями. Прогибаясь назад под тяжестью оружия, она продолжала удерживать клинок, а по коже стекала свежая алая кровь. — ТЫ! Ты, чужачка, его заражаешь, ты его вдох и его погибель! Так какой прок оттого убьёшь ли сама или это сделает кто-то другой? Твоя же зараза будет ужасней смерти. Поверь мне, не зря Мирумафер закрыл свои границы для миров. — Я знаю обо всём и, я защиту его! Я никому не позволю посягнуть на жизнь моего принца! — Уже позволила, твоё тело — его тело, тебя уже пытались убить и как же ты защитишь его, глупышка? Нет, нет, — Эйдит покачала головой, — не знаешь, раз продолжаешь роптать и кружить перед ним! Неужто приняла веру Меридиана, признала Эсканоров своими господарями? А, что если я скажу, что Вейра всё спланировала? Что ты лакомый кусочек был жестоко вырван для того, чтобы стать порабощённой! — Это неправда, я не верю! Последний кто ступил на нашу землю, был король Солнца! Да и откуда Вам знать? — Верно, но кто подстрекнул его к этому? Знаю, потому что путь ему указала, к тому, кто мог мор на твою планету наслать. Молчишь, правда глаза колет? Скажи же, погляди, Фобос как воды в рот набрал, ответь или ты смела только на показ? — Сейчас мне неважно кто виноват, в настоящее время, я служу Его Высочеству принцу Меридиановскому и слова незнакомки, что причастна к погибели моего народа, не изменят моего решения! — Тогда, я сама освобожу тебя от долга наивное дитя Мирумафера! Эйдит с силою скользит по тонкой коже, разрезая плоть так, что целительница не может сдержать стона и, пересиливая себя, упирается вперёд, скользя стопами по полу. — Настанет день, и здравый ум его покинет, дай же мне избавиться от него! Ему всё равно с рождения предначертано сгинуть в мёртвых водах! ОСВОБОДИ меня от обиды, дай же отомстить! — Вы не залечите этим своё сердце! Я сочувствую Вам, правда, но… — Аелфис с вызовом сверкнула очами, возвращая уверенность, — но я та, кто решил провести юного принца до мёртвых вод. А значит, он увидит их лишь седым горбатым стариком! Фобос смотрел на то, как под напором ветра кружит подол её белоснежной сорочки и тая моргнул пышностью ресниц. «Как ты вообще такое могла сказать, я ещё такой молодой. Да я никогда не буду горбатым стариком! Может только, если ты будешь лежачей старухой. Были бы силы говорить, я бы сейчас раскричался! Да вот ситуация не та…» Фобос раскрыл пересохшие уста, но выпустил лишь пустоту. Он хотел, но не мог прийти на помощь, поскольку в глаза забрались тёмно-фиалковые узоры, погружая в бездну. Алтхеа зажмурилась. Не сдаваясь, она сгибала колени, но не собиралась падать перед ней. — Ай, мамочка, как больно! Аелфис не желала пропускать обиженную на весь мир женщину к Фобосу. Она не уступит. Только не сейчас, когда в её руках его жизнь. — Ты ради этого отпрыска готова терпеть боль? Зачем? Он ведь тебе никто и пользуется тобой, чтобы выжить! Эйдит вырывает кинжал и хватает девушку другой рукой за корни волос, заставляя опуститься на колени. — Прошу, прошу, дай ему помочь, если я не сделаю этого, он может погибнуть, — она взмолилась, соединяя кровавые руки. — Этот мальчик и так пережил свой порог. Пусть гибнет — это не твоё дело. Почему ты так жаждешь спасти его? — Он моя семья. — Семья? Ты глупа, ты ещё пожалеешь о своём решении. Когда-нибудь он потеряет свой рассудок, и винить в этом будешь лишь себя. Принцесса Туманной Башни в последний раз дёргает её за волосы и небрежно высвобождает руку. — Тебе ещё предстоит познать вкус раздора, что же это твой путь. Позволяю, порти этот инструмент сама, он всё равно никому не нужен. Повзрослеет, станет мужем Эритрины, будет превращаться в чёрное пятно от власти солнечного света, что заточит его в клетку, а ты безвольно будешь подчиняться их заговорам, ведь меридиановский принц лишь предлог для этих королевских жестоких игр… В ответ Фобос одним усилием пальца метнул световой луч, и маска раскололась, разбиваясь вдребезги и освещая лицо, точную копию королевы Вейры. Из глаз женщины брызнули слёзы и, было не понять, на сочувствие были направлены они или же от злобы острой, что сердце давила острым каблуком. — Я поступаю так, как считаю нужным и научусь дарить ему тепло, не причиняя вред. Я буду стараться. Целительница обернулась, встречая бьющееся в агонии тело и, была готова сорваться с места, но женщина схватила её за плечо и впилась острыми ногтями. — Тогда выслушай мой совет, не ставь принца на чашу весов со своим сердцем, нет хуже зависимой любви. Разрушь привязанности цепи, освободи обоих от магической сети. Не сможешь верно? Потому что ты источник сильной воли и доброты, а он приток раздора, жаждущий стать безграничным морем. И второй без другого обречён покориться тьме. Алтхеа панически старалась разнять её пальцы, посматривая в сторону, где Фобос задыхаясь ловил ртом воздух. «Я должен захватить все измерения, тогда войнам наступит конец, и все миры станут едины. Там, где властвует один правитель, будет тот покой, который нужен Алтхее. Я только сейчас осознал, что за мир ты желаешь. Я обязательно это исполню, только…» Принцесса Эйдит издает рыдающий клич и на зов слетается стая летучих мышей. Они окутывают её фигуру коконом и, поднимая в воздух, уносят, вылетая в раскрытое окно, а драгоценный кинжал со звонким лязгом ударяется о хладные плиты. — По-мо-ги мне… Был слышен тихий пульс. Алтхеа не тратя впустую время, подползает к принцу и берёт его на руки, укладывая голову на колени. — Я всегда помогу тебе, мой принц. Только не прекращай верить. Из-за повреждённых рук, она концентрирует всю магию на губах и со всей сестринской заботой исцеляет его поцелуем в лоб. «Верю». Ощущая неприятное покалывание на тонкой коже чела, его ресницы задрожали от её горячего дыхания. Среди этого мученья, она снова была на его стороне. Сколько бы ни оступался, Алтхеа была готова до конца поддерживать его. — Знаешь, такому бескорыстному и мягкому человеку как ты, будет трудно выживать в этом алчном мире… — Фобос прикоснулся к её упругой, влажной от слёз щеке и сжал подушечками пальцев. — Но ты же со мной, ты мне поможешь? — Куда же ты без меня, тепличное растение, мы с тобой едины. Под песнь ночных сов их взгляды сошлись. Перед глазами Эсканора промелькнул тот момент, когда девушка отважно вызволила его из воды, но тогда он всё подстроил, а сейчас… Он преданно глядел на неё и Аелфис, снедаемая чувствами, приподняла принца выше, сжимая в объятиях так, что можно было подумать, что сейчас его у неё отнимут.