Глава 26
Отблески истины
Хезер, чуть ли не спотыкаясь из-за длинной ночной рубашки в кружевном чепчике для сна на взлохмаченной голове, и Эльгар с наспех накинутой мантией поверх сорочки, неслись стремглав по винтовой лестнице, чтобы скорее оказаться в западном крыле. Алтхеа не сразу поняла, что за суета происходит перед её глазами, поскольку её зрение было замылено от пролитых слёз. Вокруг неясные женские голоса. В голове всё смешалось. Она растерянно водила глазами от одной женщины к другой и ещё крепче продолжала цепляться за принца пальцами. А её сердце колотилось, как у запертой птички. — Госпожа, что произошло? Вы ранены? — на слова Эльгар, та лишь бессознательно моргнула и опустила голову к принцу. Разглядев растекающееся пятно крови под ладонью Аелфис, которой девушка сдавливала плечо принца, Хезер, в панике воскликнув, зажала рот: — Наш Свет! Давление поднималось с каждой пришедшей на ум плохой мыслью. В висках стало пульсировать, на лбу выступил пот, и несколько выбившихся черных прядей плотно к нему прилипли. Но, набравшись решимости, пышная нянюшка подошла к ним. Хезер с усилием начинала перенимать с трудом соображающего принца в свои крепкие руки, ведь девушка вцепилась в него смертельной хваткой. Эльгар в недовольстве схватила подопечную за руки и, приложив силу, расцепляет сжатые пальцы. Схватив девушку под локоть, Флимменос помогла той подняться с пола. — Хезер, возвращайся с принцем в покои. Я помогу госпоже, и позже мы всё обсудим. — Хорошо, — она кивнула той в ответ и засеменила вперёд, беспокоясь за состояние Его Высочества. Оказавшись в своих покоях, ни без помощи она присела на изумрудный пуфик-сундук и утерла сопливый нос. — Госпожа, что с Вами произошло? Что это был за шум и крики? Прекратите молчать! Эльгар редко повышала на неё голос и, словно проснувшись, растрепанная Алтхеа вперила на неё слезливый взгляд и поджала губы. — Сердце болит… — выплюнула она, вновь сжав губы и бросив взгляд на раненую руку. Наставница схватила её за руку и раскрыла ладонь, где красовался глубокий порез. — Почему Ваша рана так слабо регенерирует? Неужели «Рокар» перестал помогать в усилении Ваших способностей? В глазах Эльгар она прочла неподдельное беспокойство. — Я так не думаю… Я ещё не успела себя излечить. — Тогда позвольте я помогу, — Алтхеа кивнула и Эльгар наложила свою ладонь. Женщина-целитель приложила всё своё старание, но этого было недостаточно и рана затянулась наполовину. — К сожалению, я на большее не способна, так что залечите остальное сами, как придете в себя. Завтра мы обсудим случившееся, а пока Вам стоит отдохнуть, на Вас лица нет. Алтхеа кивнула и как только Эльгар скрылась за дверью, тут же вздохнула и сняла «Рокар». Перебирая пальцами цепочку, она вглядывалась в сияющий кристалл и задумалась. Целительница беспощадно рылась в новых воспоминаниях, стараясь найти подсказки и помощь, усиленно опустив брови к носу так, что между ними образовались внушительные складочки: «Может мне удастся связаться с Насулом? Если драгоценный камень — это сердце планеты, вполне логично, что части кристалла связаны между собой. Если раньше эта функция была без надобности, то вот теперь стоит ею воспользоваться. Только вот каким образом? Ментально?» Брови вернулись на место, лицо вновь стало гладким, а веки тяжелели, и обычное дыхание сменилось частой зевотой. Предчувствуя скорое падение, Алтхеа сжала тику в кулак и забралась на постель. Утопая щекой в подушке, усталое тело почувствовало облегчение, погрузившись в волна многослойной простыни, и она обнадеживающе провалилась в глубокую дрёму. Тем же временем Фобос вяло поднял руки над головой, и няня Хезер профессионально стянула с него рубаху, размазанные пятна крови на которой вселяли ужас. Но, увидев нетронутое бледное тело, она от облегчения выдохнула и, бросив вещь в корзину, достала из сундука чистую ночную рубаху. Как только сменная одежда плавно заскользила вниз по гладкому телу, принц вытянул снежные волосы наружу и взволнованно поднял глаза: — Няня, я… — он было хотел задать вопрос, но передумал, когда вялые пальцы нащупали опору. Ухватившись за изножную спинку, принц Фобос опустился на кровать. — Юный принц, могу ли я ещё чем-то Вам помочь? — Нет, оставь меня, — истошно выдохнув, он взглянул на морозные узоры сквозь железные решетки, точно на тюремном окне, и поежился от прошедшегося по позвоночнику холода. Няня Хезер почтенно склонилась и, вся в переживаниях за воспитанника, нехотя покинула его комнату. Эсканор залез под одеяло и некоторое время бесцельно смотрел в потолок балдахина. Навязчивые мысли никак не давали ему заснуть: «Так и получается. Моё имя — Фобос и мать назвала так из-за страха потерять. Но потерять не сына, а предмет союза государств. Вот почему мне дали это имя… Версия Алтхеи — это иллюзорный сладкий свет, и я продолжал в нее верить, пока не столкнулся с реальностью. Принцесса, чьё имя предстоит узнать права, я просто предмет в руках монарха, который определил мою судьбу. Так почему я до сих пор хочу доверять словам Алтхеи? Наверное, потому, что там, внутри, еще теплится место с надеждой на ее правоту. Хочется верить, что меня по-настоящему любят родители. Так ли это?» И размышляя о произошедшем, он никак не мог поверить в то, что принцесса Туманной Башни была тенью его матери. Это совсем не укладывалось в его голове! Эсканор натянул одеяло до подбородка и отвернувшись к стенке, чихнул. Он бы хотел произнести слово «мамочка» и расплакаться, но… Он не смог. Ему стало ненавистно от одной мысли об этом слове и подавляя горечь, ранимый принц зажмурился, сдерживая беспомощный крик. Тело принца было слишком чувствительным, отчего мерзнущие стопы были настолько холодными, как-будто их погрузили в ледяную бочку с водой. Скрестив их, он поджал ноги к груди и надеялся согреться, в то время как морозный ветер в помещении шептал ему на ухо страшные сказки. И думается, что ещё может быть хуже холода, как нелюбовь со стороны родных людей? Разбиваясь о голые ветви, лунный свет купался в снегу, помогая деревьям отбросить величественные тени. Добравшись до лесного убежища, обессиленное тело было готово завалиться, но в итоге прижалось к твердой груди, а летучие мыши закружились над головами, хлопая крыльями и издавая суетливый писк. Пес же, обезумев, на них лаял, смотря в темное небо. Он обхватил её руками, удержав от падения в толщу густого снега. Смотрел на неё. Она же, начиная громко рыдать, не видела его сверкающих алыми искрами глазных орбит. Легкий снежок посыпался с деревьев, с порывом ветра, превращаясь в пушистую шаль, которая прошла пару насквозь. Она ощущала спиной хладность мертвого тела, в котором была сохранена душа, и, чувствуя надежность в его дряблых руках, позволила себе слабость. — У меня не вышло. Я не смогла его убить. Что мне делать, Клавиус? Я так устала от одиночества! Наблюдать за благополучием сестры мне в тягость… Никому не известно, что я скрывалась в тени. Да что уж там! Теперь я и есть её тень! Может, ты заберешь мою душу? Призрачный-охотник зарычал, мотая вытянутым черепом, обтянутым тонкой кожей покойника, и выпустил горячий пар из носовых ходов: «Вы не одиноки, Ваше Высочество! Я рядом с Вами! Моё сердце и душа — давно принадлежат Вам!» — Не можешь? Моя душа черна настолько, что сердце не выдерживает. Так почему нет? С чувством, будто-бы в груди вновь бьётся сердце, в его мозгу запустился механизм мыслей: «Не говорите так. Ради Вас я отдал свою жизнь, ради Вас я исполняю новую роль в этом мире… Ради Вас я готов вновь предать королевство!» Охотник прижимает её ближе, так, что между ними не смог бы протиснуться ветер. Этот телесный контакт был холоден и горяч одномоментно, и принцесса Эйдит застонала, густо краснея. — Почему? Почему ты мне помогаешь? Я уже не та принцесса, а ты не тот мальчишка… Твои мысли уже никогда не обратятся в слова, но... Твои объятия дороже всех этих ненужных слов и обещаний. Я только сейчас осознала, что была хоть кому-то важна. Извини меня за то, что не замечала тебя, иногда издевалась и насмехалась над твоей беспомощностью. После поединка с принцем и дочерью вождя она расчувствовалась: «Я делала так оттого, что ты мне нравился, но мой статус не позволял выбрать тебя. К тому же на тот момент молодой Король Солнца пришелся по душе… Возможно, до сих пор я не знаю, что значит любить кого-то». — Наверное, сейчас я держусь, потому что без тебя не могу… Спасибо, что даешь мне надежду. «Надежду на то, что я смогу отомстить». Двадцать лет назад. Меридиан. Время правления королевы Вейлин Эсканор и принца-консо́рта Каспиана-младшего. Процветающее королевство. Кругом благоухающая необычайной разновидности растительность, диковинные птички и зверьки, палящее солнце, которое вскоре может подвергнуться лунному затмению навсегда. Между Тальфиданом и Меридианом вот-вот разгорится война, но принцесса — единственная надежда на спасение и вера в мир для крестьян. За окном свистел ветер, привлекая листья пуститься в пляс, а лунные блики, как-будто солнечные зайчики, перепрыгнувшие через витражи, бегали в разном направлении, отражаясь на гладких плитах тронного зала. — Вейра, погоди же! — придерживая полы сатинового изумрудного платья, Эйдит сдувает выбившуюся рыжую прядь на ходу и пересекает зал к золотому трону. — Нет… Ты не сядешь на маменькин трон! На Вейре платье идентичного фасона и цвета, но оно придавало ей нежный и авантюрный вид, в отличии от Эйдит, от которой веяло благородством и высокомерием. Младшая задирает юбку и задерживает поднятую, согнутую в колене ногу вблизи престола. — Почему нет? Я такая же принцесса, как и ты! Почему ты первая в очереди престолонаследия, а я твой двойник, который должен тебя замещать в неблагие времена?! — Потому что я старше и во мне течёт магическая кровь, а ты лишена этого дара, поэтому не сможешь принять сердце Меридиана. Маменька много раз об этом говорила. Почему ты не веришь в это, Вейра? — Мне постоянно твердят одно и то же, — она отвернулась и провокационно закинула ногу на трон, мучительно подтягиваясь, чтобы забраться полностью. И, свесив ноги, посмотрела на сестру сверху вниз, вскинув брови. — Но я не твоя копия. Я хочу, чтобы меня замечали как принцессу, отличную от сестры. Порой меня считают тобой, и даже разный цвет волос их не смущает… Признай, Эйдит, во мне есть все задатки правительницы, а ты только и делаешь, что пищишь от усталости! И мне приходиться поддаваться, чтобы ты была лучше в глазах придворных и мудреца Петара. Эйдит раздраженно опустила платье, и надув губки уточкой, взглянула на возвышающуюся сестру. Созерцая её невинную улыбочку, она наивно топнула каблучком. — Вейра, как ты можешь такое говорить? Ты не могла мне поддаваться. Я же… Я лучше тебя! Во мне есть магия, есть тот Свет, а ты пустая! Да ты просто мне завидуешь. — Вот именно! Я пустая, а ты думаешь о себе! Обо мне никто не думает, никто не спросит, что происходит со мной, что меня беспокоит! Все крутятся вокруг тебя! А как же?! Ты же первая драгоценная дочь! Ты — Свет Меридиана, а я — твоя тень! Вейра спрыгивает и, спотыкаясь, приземляется на ступеньки. Оторопело она смахивает слёзы дрожащими, покрасневшими от падения пальчиками и старается держать полное достоинства лицо. — Вейра, прости, я не хотела этого говорить. Старшая сестра подбегает к ней и протягивает руку помощи, но Вейра отмахивается и встает сама, укоризненно смотря в те же карие глаза с зеленоватым оттенком. — Но сказала! Девочка сдержанно поднимает голову и с наигранной на влажном лике добродушной улыбкой, под шуршание собственного платья величественной походкой проходит мимо. Покидая зал, она ни разу не обернулась. Слыша дверной скрип за спиной, кронпринцесса оборачивается, но дрожащий взгляд падает лишь на резную узорчатую дверь. Розы всегда борются за первенство. А Меридиан — это огромный сад, в котором нет места копиям. Здесь правит лишь одна единственная королева, и только её могущество может удержать мир в равновесии среди множества червоточин поколения. Все последующие дни принцессы играли в молчанку и не шли на контакт. Каждая выполняла свою роль, скрывая эмоции и примеряя маски примерных дочерей на публике, впрочем, не подавали вид перемене взглядов на жизнь. Алая и Белая Роза, как величала их королева-мать, продолжали скрывать своё притязание на трон. Но ничто не может длиться вечно, и раскол вскоре настигнет правящую династию Эсканор. То было солнечное раннее утро. Кронпринцесса отмеряла комнату шагами, не находя себе места. Она остановилась и взглянула в окно на палящее солнце. Глаза защипало и вынужденно Эйдит отвела взгляд. Слова сестры не давали ей покоя, и она чувствовала нарастающую ревность. Если же Вейра специально выставляет себя неумехой, тогда в Эйдит нет потенциала к правлению? Эти мысли угнетали её, и, вдохнув полной грудью, она схватила со стола сверток с начерченной картой их королевства и прихватила порванную мантию. Она всегда была сообразительна и незаметно прошла мимо спящих гвардейцев. Эйдит использовала потайную дверь и незаметно улизнула из замка, убегая в лес. «Чем дальше, тем лучше», — думала она. А в мыслях было лишь одно утверждение: «Если я дороже Вейры, меня будут искать. Если меня любят больше, меня простят». Она блудила с раскрытой картой по закоулкам, потом вышла на открытую местность и незаметно для самой себя подошла к конюшне одного помещика. Заглянув в карту, она изучила план местности и осознала, что находится не абы где, а во владениях графа Фланаган. И её зрачки замаячили от открывшегося вида. Где-то внутри сарая послышались срамные словечки насмешливых ребяческих голосов. Было очень похоже на мальчишеские разборки, и принцессе стало любопытно на это посмотреть. Эйдит любила представления в любом виде их проявления. Поэтому, не долго думая, девочка уверенно зашагала по тропинке, сворачивая чертёж на ходу. Спрятав карту во внутреннем кармане плаща, она с каждым шагом по разбросанным веточкам издавала хруст. Остановившись в проёме, Эйдит Эсканор начала разглядывать пятерых дворянских мальчишек, разодетых во все цвета радуги, как при параде, которые образовали круг и игрались с крестьянским мальчиком, передавая его по рукам. — Лови его! — крикнул Иден, злобно ухмыляясь. Его забавляло растерянное лицо отпрыска своего слуги. — Не смей меня трогать! Грязный конский навоз! — рявкнул черноволосый сын герцога Пауэлла и толкнул чернокровку ногой в живот. Будто понимая человеческую речь, лошади в стойлах засуетились и начали ржать, а мальчик смачно упал на землю, вздымая облако пыли, и сразу же, сжавшись, заскулил, точно раненый щенок. Прикрывая голову руками, он был готов принимать их удары. Ведь они господа, им нельзя перечить. Он просто наравне с мальчиками для битья¹ и должен молчать. Ребята захохотали. Кто-то начал забрасывать крестьянина в рваных штанах и изношенной пожелтевшей рубахе сеном, кто-то продолжал пинать со всей силы. А она молчала и наблюдала. Она ждала. Ждала, когда он поднимется и даст отпор. Но этого не происходило. И тогда Её Высочество дала о себе знать. С разбегу капюшон слетел с рыжей макушки, и Эйдит подобралась к ним. Она схватила Идена за плечо и развернула к себе, влепив жгучую пощёчину: — Если ты ещё раз тронешь его… Нет, я не так выразилась, — мыслила она вслух, поднеся кончик указательного пальца к пухлым, клубничного цвета масленым губам. — Если ты, лорд Иден, ещё раз причинишь вред людям ниже себя статусом хоть одним пальцем, я казню тебя в будущем. — Эйдит, что ты здесь делаешь? — ухватившись за саднившую щеку, его левый глаз стал непроизвольно дергаться. Он единственный, кто тесно её знал, поскольку часто посещал королевский замок вместе с графом. Поэтому имя принцессы невольно слетело с его напряженных губ. — Разве подобает виконту так неуважительно обращаться к королевской особе? — она гневно заглянула в его ореховые глаза и сжала плечо крепче, а под подушечками пальцев заискрился белый свет. — Ну так изволь услышать ответ. Иден, прочувствовав пульсирующую девичью руку на своем плече, испугавшись, закивал и, будучи прилюдно униженным, все равно ответил гордо, подтверждая слова прямым взглядом на неё. Он опасался за свою будущую жизнь, ведь её статус кронпринцессы был подтвержден. — Вот и славно, — на мгновение сверкнула наигранная Эсканоровская доброжелательная улыбка. — Что Вы забыли в землях моей семьи? Да ещё и без охраны? С подозрением он прищурился. — Это тебя не касается. Скройся с глаз со своей свитой! — Эйдит метнула в их сторону осуждающий взгляд, и дворянские парнишки в тот самый момент узрели промелькнувшую тень на, казалось бы, миловидном до селе лике. После чего отступили подальше от потрепанного ими крестьянина. Тогда она добавила, — не переживай, я скоро покину твои владения. Я здесь проездом. Иден чувствовал в её словах вранье, но не смел перечить. Он подозревал, что принцесса тайно покинула дворец, и знал, что об этом стоит сообщить отцу. Эйдит одной силой мысли скрыла высвободившиеся силы и убрала руку. После этого дворянские мальчишки неохотно покинули конюшню с желанием раскритиковать поведение наследницы престола. С пришедшим затишьем кони успокоились и, прекращая топтаться, опустили тёмные глаза. Они поочередно склонили мощную блестящую шею и возвратились к делу: очистить кормушки. Мальчик продолжал лежать на земле, не подавая ни малейшего признака жизни. И тогда, испугавшись, кронпринцесса подбежала к нему. Она подняла юбку и опустилась на коленки, переворачивая парнишку на спину. Он же машинально закрыл лицо руками, боясь того, что его начнут снова избивать. Глядя на то, как он вздрагивает и сжимает потрескавшиеся тонкие губы от боли, Эйдит взялась за его запястья и стала разнимать их, освобождая его чумазое лицо от щита. — Эй! Открой глаза! Здесь только я. Твои обидчики давно ушли. Он молчал и не смел раскрывать глаз. Тогда кронпринцесса, не выдержав такого отношения к себе, громко прикрикнула: — Я принцесса Меридиана. Если не раскроешь свои чертовы глаза, я ударю тебя своей магией, и ты полетишь к солнцу! Изо рта вырвался крик ужаса, и мальчик быстро распахнул ресницы. Подскочив, он попятился назад, невзирая на разлитую болезненность в области живота, и вжался спиной в гору из сена. Он сжал в ладонях зернистый песок и уставился на неё, зная, что не положено. Но он был так напуган, что не мог здраво мыслить. Подросток выглядел чересчур молодо, с лицом, обрамленным белокурыми локонами, и глазами цвета ясного неба. Нет, она смогла разглядеть получше и окончательно сравнила их с лазурным берегом. Он вжался в стог сена под её пристальным взором и скрыл взгляд под растрепавшейся чёлкой. В этот момент она подметила, что мальчик был хрупким на вид, и, чтобы не спугнуть его, решила остаться на месте. — Почему ты не защищался? — Но я не умею драться, госпожа, — его голос дрожал, и вспомнив, кем та является, мгновенно исправился, заикаясь: — Ваше Высочество! — Не кричи так, я же оглохну! — она зажала уши ладонями и грозно нахмурилась. — Ой, извините меня. Только не бейте, прошу Вас… Принцесса вопросительно вздернула рыжие брови и опустила ладони на колени: — Пролетели. Вернемся к нашей теме разговора. Так вот… А, точно! Тогда пускай в ход слова. Мальчик опешил и боязливо решился посмотреть на девочку с распущенными гладкими волосами, а на ней уже блистала задорная улыбка. На миг он обо всём позабыл, и на его щеках запестрил румянец. — А можно сказать Вам комплимент? — Комплимент? Обычно у меня подобное не спрашивают, но я же говорю тебе о другом. Почему ты меняешь тему? Тебе лучше послушать меня. — Хорошо, — он виновато опустил голову. — Но я не имею права грубить высшему сословию. Вы, как принцесса, прекрасно это понимаете, но почему-то говорите это тому, кто ниже в вашей иерархии. — Ого! Ты даже такие слова знаешь? Для обычного крестьянского мальчишки ты вполне начитан. — Вовсе нет. Я узнал много таких слов от благородных детей. Она сразу умолкла, представляя, каким образом он набрался таких умных слов. И всё же она хотела похвалить его. — Ты способный парнишка. Может быть, ты станешь моим рыцарем? — Рыцарем? Мой отец конюх, поэтому я тоже им стану… — Ты можешь изменить свою судьбу. Каждому это под силу. Главное — действовать. И в этот момент он просиял и сдвинулся с места, подползая на четвереньках ближе к ней. Расстояние между ними сократилось в разы. И тогда он четко произнес: — Ваше Высочество, Вы мой свет! Вы такая воинственная и храбрая, и в тоже время милосердная. Я так Вам благодарен! «Ты этого не видел, но я была наблюдателем твоих страданий». — Но я же… Он расплакался, и Эйдит растерялась. На лице выступил багряный румянец, и она импульсивно взяла в ладони его щёки, позабыв о брезгливости: — Имя! Скажи мне своё имя! — вдобавок, кроме горячих щёк, её голову и спину пригревало яркое солнце. Зрачки мальчишки-конюха сузились под прямыми солнечными лучами, и, смотря ей в глаза, она казалась ему рыжим солнышком. — Клавиус. — Клавиус… Ты будешь моим ключевым словом. Ведь твоё имя — сама загадка. И ответ на неё — я. Я твоя закаленная воительница. А ты моё ключевое слово понял? Он улыбнулся мягко, невинно и так сахарно, что в её руках мог за секунду растаять. Клавиус чувствовал в этих гладких, мягких и ароматных аристократических ручках защиту и не мог поверить, что всё это происходит с ним. Втайне он испытывал страх и всё же положил свои маленькие ладони поверх её. И по сравнению с ними его ладошки были меньше, но жестче. Она ощущала его мозоли на своей коже, но ей не было противно. Она была счастлива. Впервые Эйдит нашла драгоценный камень и была готова придать ему форму. Кронпринцесса вытянула из-за пазухи изумрудный кожаный футляр, содержащий в себе серебряный кинжал. Его рукоять в виде стебля розы с рассыпными рубиновыми камешками, придающими объемную форму бутону, привлекли внимание мальчишки-конюха. Завидев этот страстный интерес, девчушка, не задумываясь, вручила ему элитный артефакт в руки. Клавиус в недопонимании сморгнул, обхватив его двумя светлыми, в синих пятнах, местами грязными от песка руками: — Зачем мне такая дорогая вещь? Если узнают, что у меня такая ценность, мне не сносить головы. Эйдит рассмеялась, и покачав головой, подсела к нему. Она завела правую руку за спину и обхватила его плечо: — Это мой подарок! Не смей его продавать! Это семейная реликвия королевской четы. Так что если тебе будут угрожать, не важно кто, будь это мальчишки-дворяне или взрослые. Покажи этот кинжал и произнеси: «Красная Роза» моя покровительница. И тебя не тронут. — А если не поверят? — Тогда скажи, что лезвие отравлено и противоядие можно найти лишь во дворце. — Это правда? — Нет, конечно. Это такая тактика, — девочка гордо выпятила грудь и, слегка навалившись на мальчика, положила свободную руку на бок. — Так тебя точно побоятся тронуть. Ведь подумают, что ты можешь смертельно ранить. Никто не станет так рисковать, я уверена в этом! Кронпринцесса прикрыла глаза и нежно прикоснулась губами к его виску. В этот миг его накрыло спокойствием, и мальчишка непроизвольно зажмурился, целуя рукоять клинка. Это безмятежное время не могло длиться долго, и Эйдит оставила мальчика. Она задержалась в широком проеме и обернулась. Вскинув правую руку к небу, она замахала ею с радостной улыбкой до ушей. Не ожидая такого рвения, Клавиус вскочил на ноги и поднял голову, крепко сжимая кинжал пальцами, что были полностью в шрамах. Наблюдая за девочкой, вокруг которой кружили опавшие зелёные листья, его глаза мерцали, как если бы та являлась духом леса. И восхищаясь ею, он приоткрыл тонкие губы: «Я стану сильнее. Я буду искать любые способы, чтобы защитить Вас и стать достойным подданным, поскольку именно Вы подарили мне свет». Настоящее время. Меридиан, Туманная Башня. С восходом солнца, под щебетание птиц, Алтхеа сдувает прядь волос со лба и поднимает голову с подушки. Перевернувшись на живот и вытягиваясь, она скользит назад по простыне, становясь похожей на сгорбленную кошку, и всё же падает на бок, потирая заспанные глаза. В этот раз она встала раньше обычного, именно в то время, когда просыпаются слуги и заведуют всем в замке до пробуждения хозяев. Прекращая нежиться в постельке, Аелфис откинула ватное одеяло, и подпрыгнув, встала на цыпочки, потягиваясь. «Хорошо, конечно, ни в чем не нуждаться. Правда вот люди вне замка пашут, как кони, на благо монарха. Это тот феодальный строй, от которого я так далека. В этом мире всё так запущено… Интересно, как скоро крепостное право будет отменено в Меридиане? И будет ли отменено? » Алтхеа поразмыслила несколько секунд на эту тему и посчитала, что не стоит забивать голову лишними мыслями, а затем принялась выполнять утреннюю зарядку. У неё не было подходящих вещей для гимнастики, поэтому первое время решила заниматься в ночной сорочке. Аелфис смутно вспомнила программу упражнений в приложении своего мобильного телефона, поскольку память смешалась, и к прошлой себе было сложно вернуться. Она интенсивно тренировалась, так что мелкие, засевшие в трещинах плиток камешки подпрыгивали ей в такт. Ощущая легкость и приятную боль в мышцах, она завершила тренировку растяжкой. Освежившись после водных процедур, целительница привела себя в порядок самостоятельно. Выбрала самый приемлемый и не скучный, по её мнению, наряд, поскольку ей надоели однотипные платья племени. Да и расцветку ткани захотелось сменить. И тут её торопливые длинные пальчики нащупали в сундуке бархатное платьице в стиле Ренессанс и, наконец-таки, новой окраски, которое когда-то ей сшили на заказ по собственному эскизу. И пусть Эльгар устроит бунт, ей не будет до её мнения дела, поскольку женщина утратила над ней власть. И Алтхеа вправе вершить свою судьбу самостоятельно. Одно дело сохранять культуру, другое — выбирать свой путь. Заглянув в напольное зеркало, она оценила на себе бежевое, в рукавах с цветным узором в виде завитков и бледно-васильковой частью юбки платье. Занимаясь самолюбованием, она завела руки за спину и, приподняв роскошные волосы, надула губки, а затем покружилась вокруг своей оси. Алтхеа точно была довольна выбором одежды. Давно она не красовалась перед зеркалом, как настоящая принцесса. Приступать к прическе после возни с многослойной юбкой в одиночку было невыносимо. Поэтому, усевшись за туалетный столик, девушка уложила волосы в соответствующего окраса сетку. Жемчужное украшение добавила на шею для визуализации внешнего вида, а если быть точнее, чтобы подчеркнуть округлой формы декольте. Взглянув на тику на столе, а затем на своё отражение, Аелфис закусила губу. Ей показалось, что «Рокар» будет выглядеть нелепо с таким стилем наряда, поэтому спрятала его в потайном кармашке под одним из слоёв юбки. Да, она специально добавила в эскиз несколько кармашков, отчего портниха была в недоумении и, выполняя заказ, призналась, что еще никогда ничего подобного не шила, но ей очень понравилась её задумка. Находясь в этой холодной крепости, Алтхеа ощущала себя одетой в мягкий свитер, хотя на ней красовалось пышное платье. Здесь было пусто, тоскливо и холодно, но в тоже время умиротворенно. На удивление, в этом месте она ощущала себя свободной от обязательств. А ещё ей хотелось наладить повседневный быт. Время почти подошло к моменту пробуждения принца, и Алтхеа встала из-за туалетного столика. После вчерашнего случая она беспокоилась о его внутреннем состоянии и поторопилась наведаться к нему в числе первых. — Пора принимать ванну, Ваше Высочество! — крикнула няня из купальной комнаты. Двигаясь с изяществом, Фобос подошел к деревянной бадье. Няня поспешила к нему. Но в этот раз принц не вскинул руки над головой и разделся сам. — Хезер, оставь меня одного. Я позову, когда буду готов. Та поклонилась и вернулась в комнату, а принц облегченно погрузился в горячую воду. Все участки его тела до груди были окутаны жидкостью, и он меланхолично наблюдал, как уносится тепло в виде испарения. Юношеское тело обмякло, стало краснеть под водой, и щеки, не отставая, порозовели. Принцу стало так хорошо, что он невольно прикрыл веки и положил руки на крому. Ему захотелось поразмышлять некоторое время о событиях прошлой ночи: «Я не могу поверить в то, что принцесса Туманной Башни была тенью королевы Вейры». На Меридиане не было понятия о близнецах. Копии называли тенями. Их слова не имели вес, они служили оригиналу. Он погрузился с головой на дно, чтобы перестать думать о плохих моментах в своей жизни, и осознал, что дышит. Перепугавшись, Фобос, словно утопающий, барахтался, ища опору, и вынырнул, хватаясь за ребристые поверхности руками. Эти аномалии в его развитии вновь сеяли в мутной голове множество вопросов, и он понимал, что ответы придётся искать самому. После мытья принц Фобос перелез через стену бадьи и наступил на расстеленный меховой коврик: — Хезер! — требовательно крикнул. По его велению няня приоткрыла двери и, проскользнув внутрь, оставила небольшую щель. Она прошла к воспитаннику и незамедлительно укрыла нагретым у канделябра полотенцем. Эсканор сжал вещь пальцами и опустил голову. Вода каплями стекала по его влажным волосам и тихо впитывалась в ковёр. Но слуховое восприятие Фобоса настолько усилилось, что для него звук капель слышался разбивающимся хрусталем. Сейчас с ним его нянька. Но стоит ли ей доверять? А вдруг она ударит его в спину? Что, если она здесь по чьим-то указам? После случившегося с Алтхеей он не мог верить придворным. Все казались ему врагами, теми, кто хочет его устранить. «Даже близким нельзя верить, что уж говорить о слугах. Но… » Эсканор покусывал влажные губы, впервые нервничая в присутствии няни. Подумать только! Когда у королевы пропало молоко, няня Хезер, потерявшая в родах дитя, стала его кормилицей. Всю свою жизнь из прислуг он полагался на неё! А тут случилось такое, отчего желание кому-то верить просто исчезало, и внутри скапливалось всё больше скверны, готовой прорваться и разнести всё в округе, как цунами! — Хезер, ты ведь не считаешь меня монстром? — С чего Вы это взяли? — То, что произошло на поляне. Я повёл себя безжалостно. Всё же моя сила внушает страх. — Всё прошло. Хотя, признаюсь, иногда мне бывает сложно Вас понять. Вы, молодёжь, порой всегда поступаете необдуманно. Но Вы, хоть и потеряли контроль над собой, различили врагов перед собой. Поэтому, что бы ни говорили, я до сих пор буду считать Ваши действия защитой. Так что мой ответ — нет. Конечно нет. Я не считаю Вас чудовищем. Няня всегда была с ним рядом, и он ещё ни разу не замечал за ней неверность. Поэтому решил доверять, но проверять. Всё равно настороженное состояние в её присутствии не сходило на нет. — Хорошо. — Лучше скажите, что произошло ночью. Кто на вас напал? Вчера я не стала расспрашивать, так как посчитала, что Вам следовало отойти от шока. Эсканор вздрогнул, и волосы на руках встали дыбом, стоило лишь вспомнить лик нападавшей: — Летучая мышь. — Не лгите! Я нашла кинжал на полу. На лезвии осталась запекшаяся кровь. Так как Вы не ранены, я подумала, что это кровь госпожи Алтхеи. — Где он? — принц развернулся так резко, что полотенце слетело и упокоилось возле его ног. — Где кинжал? — Я положила его на ваш стол. Больно он похож на королевский. Кажется, я видела один портрет с этим кинжалом. Тогда его держал какой-то принц-консóрт²… То был слишком старый выцветший портрет из династии. Не могу точно вспомнить, но, возможно, он был другой расы, с красной планеты Дэмóнрос. Фобос опустил плечи в спокойствии. Ведь это ценная улика, за которую просто невозможно не зацепиться. Кажется, история его семьи была той самой загадкой, с которой он должен разобраться и установить причинно-следственную связь. Женщины рода Эсканор… Их кровь сильнее крови других мужских рас, поэтому союзы заключались с целью обезопасить своё государство с их магической помощью. Кроме могущественной силы, девушки династии Эсканор считались привлекательными, поскольку обладали притягательными чертами лица. Многие сражались за их сердца на вселенско известном турнире: «Королевская Роза». Чаще всего Эсканоры выбирали себе супруга из победителей. Быть принцем-консо́ртом такой женщины высокая привилегия. Твоё собственное королевство сразу же признавалось влиятельным, получало множество привилегий от других королевств, что снижало риск нападений соседних планет. Для Меридиана же было выгодно родниться с другими планетами не только для того, чтобы иметь власть над новым государством, но и набираться новых знаний. Вот только после смешения крови род Эсканоров приобретал мутации в ДНК, что сказалось на развитии сыновей от таких союзов. Когда это окончательно подтвердилось жрицей, благородную кровь старались не смешивать с представителями, имеющими внешние отличия от человеческой внешности. Поэтому последние сорок шесть лет смешений не было. И всё же принцы Эсканоры продолжали нести в себе ломанный ген. Фобос быстро сменил тему, так как в голову пришла идея, но он не знал, во что её превратить. А няня не стала расспрашивать дальше. — Хезер, скажи, — он хотел спросить, что нравится девушкам получать в знак признательности за заботу или помощь, но вмиг передумал. — Ах, нет, ничего. — Говорите, юный принц. Я давно жду момента, когда смогу помочь Вам советом… — Ну, эм. А что нравится взрослым девушкам? Принц был в том возрасте, когда интерес к противоположному полу невольно щекотал разум, и не только. Хезер хорошо это понимала, и хоть это наступило так рано и не для кого не было секретом, о ком шла речь, она понимающе растянула губы: — Серенады. — Я никогда не стану петь, как соловей! Да ещё тратить на это свой ангельский голос! Извольте, не собираюсь. — Тогда… О, стихи! Девушкам это очень нравится. — А вот это вполне подойдет. А ты бываешь полезной, няня Хезер. «Давно я не делал записей в своей книге. Обычно я записывал туда свои исследования. Нет, лучше все прочее писать в другом месте». Фобос воодушевленно зашагал по каменным плитам, мысленно подбирая переплёт для новой записной книги, в которую он сможет занести накопленные эмоции. И как только опомнился, то уже стоял посреди комнаты. Няня поспешила нагнать юного принца, подхватив с пола полотенце. Она встала позади и накинула его на ровные плечи вновь, как вдруг в скромные покои после слабого стука заглянула целительница. Встретив её невинным взглядом, он тотчас распалился, точно сухая ветка, брошенная в костер. От того, что та застала его нагишом, принц раскричался, словно разъяренный зверь: — А-а-а!!! — Фобос прикрылся ладошками и ссутулился, начиная заикаться в её присутствии. — ВЫЙДИ!!! Смутьянка! — Ой! Для нее было вполне естественно видеть голые тела, но она совсем не подумала о подростке, который не знал, кем она является в прошлом. Алтхеа не успела закрыть мощную дверь. Вместо неё это сделал принц Фобос при помощи телекинеза. Воздействие на дверь было незамедлительным, и она захлопнулась перед носом целительницы, обдавая голову молниеносным воздушным потоком. Спустя минуты томительного ожидания в пристройке, сидя на скамье у обшарпанной каменной стены, из-за угла показался он. Ожидаемый ею принц завернул в её сторону и вскоре появился перед ней в том же, по-королевски сдержанном тёмном наряде. Ему до сих пор было неловко смотреть ей в глаза. И он заробел, отводя зрачки на подготовленный к ночи факел в стене. — Ты. Ты видела меня? — Конечно, — ответила она как ни в чём не бывало. — В этот момент тебе надо было солгать! — принц метнул на неё колкий взгляд, делая замечание. — Но если я правда все видела, зачем мне лгать? — И даже моего петушка? — его глаза были готовы выпасть из орбит за одну секунду. «За свою медицинскую практику я повидала столько петушков, что меня уже ничем не удивить». Алтхеа невинно увернулась, подставляя бок, чтобы не рассмеяться в голосину от такого сравнения и того, с какой интонацией тот передал своё возмущение. — Ты ужасный человек! До свадьбы тебе не положено глазеть на мужское тело! И как теперь мне с тобой общаться? — Прошу, успокойся. Я не воспринимаю твоё детское тело как мужское, — Алтхеа надеялась, что смогла остудить Эсканора. — Думаю, теперь мы квиты. Всё-таки ты видел мои ноги. Хмпф… — припомнила она, сжимая ладонью рот, которая поглощала выходящие судорожные звуки. — Э-э-это не тоже самое! Теперь и ты должна взять ответственность за произошедшее! — Э-э-э, нет, это просто случайность. С каждым бывает. — Правда? Раз так, тогда раздевайся, — он указал пальцем на пол. — А я погляжу и потом с таким же лицом скажу: «Ой! С каждым так бывает». Он скуксился, сложив руки на груди, и угрюмо буравил взглядом, краснея, как сочная редиска. — Только не говори такое другим девушкам. Ты их смутишь! — Алтхеа потянула его за рукав. Поддаваясь притяжению, Фобос зацепился носом сапога о трещину в плитке и плюхнулся на твердую скамью подле неё, пискнув от боли. — Так делать нельзя. Нельзя так поступать. Твои шутки могут неправильно истолковать! — Алтхеа наигранно ударила его в плечо. — А журить принца тоже не положено! — Фобос ткнул её в ответ. — Фобос, забудь! За секунду я ничего не успела разглядеть! — Так, значит, хотела? — он свёл брови, а колотящееся юное сердечко стучало в самих ушах. — И не отнекивайся, слишком поздно. Ты уже созналась в своём преступлении! — Ну, знаешь, будь проще. Ведь в гробу до наших тел никому нет дела. — Что за черные шуточки пошли? Не ожидал от тебя такого. Как ты вообще могла такое сказать? Еще и мне, еще и в такой ситуации. Еще и принцу, еще и… — Магу, — продолжила она. — А-ха-ха! — Ты всё поражаешь и поражаешь меня своим развязным языком… — О, юный принц! Ты меня совсем не знаешь… — Вот поэтому и говорю: подозрительная ты личность! Точно подхватила что-то в лесу. Ещё и вырядилась, как на бал какой-то! Кстати, ты в этом похожа на гусыню. Да и уши твои, как у овцы, только приподнятые, — он сам себе не мог признаться в том, что в этом наряде она была сродни звезде, которая свалилась, преграждая ему путь. Выглядела она величественно и очень привлекательно. Отчего было так непривычно, что он снова съязвил. — Может, мне тебя наказать? — Ой, ну не будь таким забиякой! Она стала его щекотать, и тот не смог удержаться, выпуская смех на волю: — До чего же ты бесстыжая! Так и быть, это будет нашим секретом! — Да! Секретики, секретики!!! Принц продолжал отпираться и отталкивать её изящные руки, поглядывая одним приоткрытым глазом на девичье лицо, приобретающее черты озорства: «Она никогда не перестает меня удивлять. Что это за чувство? Внутри все кипит, а сердце как в горячке. Такими темпами я умру от смеха». — О, ты чувствуешь этот вкусный аромат еды? — Алтхеа повернула голову в сторону. — И правда, — Фобос принюхался, и его желудок заурчал одновременно с её урчанием в животе. Прекращая баловство, Алтхеа встала со скамейки и поторопила принца спуститься в её компании к столу. Фобос обрадовался проявлению своевольности и на радостях поспешил выйти впереди неё и расправить плечи, чтобы та попутно созерцала его благородный стан. Целительница немножко поравнялась с ним, и пока они шли, принц не прекращал нежно изучать профиль девушки. Словно любуясь волшебным рассветом, он разглядел признаки естественной красоты в чертах её лица и продолжил бросать в её сторону тайные взгляды с желанием взять за руку. Отчего-то девушке стало неуютно, было предчувствие, что за ней наблюдают, но она продолжала смотреть в полном спокойствии вперёд. Трапезная оказалась скромной по сравнению с замком в столице: непривычный прямоугольный деревянный стол, по бокам которого спускались такие же лавочки; поросшие мхом, каменные серые стены, что слуги не успели отмыть и почистить вследствие нехватки рабочих рук, а также пристроенная кухня без двери. Принц Фобос, не скрывая отвращения в лице, присел рядом с окном. Жесткое сидение было непривычным для нежного царского места. Недоумевая от его смены настроения, целительница села напротив и сложила руки. Кухарка не заставила долго ждать и поставила перед ними миски с куриным бульоном, поднос с ломтиками черного хлеба и две чаши парного молока, которое было куплено в деревне оборотней. В его ноздри поступил тошнотворный запах, и к горлу подступила желчь. Но Алтхеа в это время непринужденно приступила хлебать густую желтоватую жижу. Пока женщина стояла рядом, продолжая накрывать на стол и укладывать фрукты, принц Фобос долго думал перед тем, как взять в руки ложку. Всё одолевали подозрения, что его хотят отравить, и он поддался зарождающемуся гневу. Не притронувшись к еде, Эсканор потемнел и недовольно выплеснул похлебку в лицо поварихи. — Омерзительно! Еда пахнет какой-то гнилью! Просто тошнотворно! Хочешь меня отравить? Я не желаю дышать тем же гнилостным воздухом, что и ты, старая женщина! Суп был не настолько горяч, чтобы ошпарить лицо, но красный след всё же оставил. Каменная кладь под ногами пропиталась жиром, и кухарка торопливо осушила лицо фартуком, продолжая держать его в дрожащих руках, как полотенце. Еле дыша, она с неподдельным ужасом в глазах потеряла долю чувств. — Прошу прощения! Принося извинения за него, Алтхеа бросила ложку в миску и вскорости собрав юбку, перелезла через скамью. Она взяла принца за ворот сзади и повела в парадную комнату. Алтхеа отшвырнула его в угол: — Нельзя такое вытворять, даже если еда не по вкусу. Твердишь о манерах, а где оставил свои? — поставив руки в боки, продолжила возмущённым тоном. — Знаешь, после отъезда ты стал еще противнее! Как колючая старая роза! — А вот тут ты не права. Старая здесь только ты. Так что это какое-то странное сравнение для прекрасного меня. Даже в этой ситуации он не растерялся и взмахнул прядью глянцевых волос, словно снизошел с обложки журнала. — Ну хорошо, тогда лучше сравню со слизняком! Такой же настырный и своенравный. Через любые преграды куда захочет, к тому и ползет, оставляя после себя липкую гадость! — Меня еще никто так не оскорблял. Даже чернавка за спиной подобное не говорила! — Может, тебя не было в тот промежуток времени. Откуда тебе знать, что она говорила? — У меня есть шептуны! — парировал он. — Они не могут слушать всё. Их количества мало для масштабных слухов. — Запомни раз и навсегда. Это к моим ногам все ползут! А ты сама — жалкое насекомое! Муха, мошка, жук-навозник! — И когда только успел столько насекомых открыть? — сквозь мягкий голосок проскальзывала нотка сарказма. — А вот сейчас тебя увидев. Кровопийца-пиявочная! — Ничего себе, меня повысили в звании! — она радостно хлопнула в ладоши перед носом. «Алтхеа еще та заноза в царском месте». Подумал принц, топнув каблуком и подавшись вперёд, пошёл в атаку, наставляя на неё палец: — Алтхеа, не сравнивай меня ни с кем и ни с чем! Иначе я нашлю на тебя проклятие! — его глаза сверкнули сочной зеленью, вытесняя зрачок ярким свечением. — Я же шучу! — Ха! — туго выдохнул он. — Я стою и просто изнемогаю от смеха. Я злюсь!!! — А мне это нравится, — целительница ущипнула его за нос, обнажая зубы. — Вообще-то, твоя злость — это исключительно мое предпочтение. Не повторяй за мной! — принц сжал пальцы в ладонях, и его тело напряглось. — Ты невыносимая букашка!!! — От букашки слышу! — она желала подразнить его чуть дольше, но, видимо, принц выдохся намного раньше. — Взрослая, а из детства не вышла! — краснощекий Фобос смотрел прямолинейно, но в лице Алтхеи кроме веселого блеска в глазах ничего не нашлось. — Я яростно откланялся! — Тогда и не забудь извиниться перед миссис… — Раздражаешь! Еще бы я перед кухаркой ласты разгибал. Терпеть тебя не могу, противная девка! — принц отпихнул её в сторонку и нервным шагом вышел вперёд. Она развернулась к нему, согнув ногу в колене, и её осанка скривилась. — Если подобное повторится, я накажу тебя вместо слуги, — он приставил указательный палец к губам, немного поразмыслив. — Нет, так ты с радостью будешь выгораживать их… Я буду за каждый твой проступок наказывать слугу, а за каждый проступок слуги — тебя. Вот и будет честность! Ха-ха-ха! Эсканор помнил, что девушка милосердна и наказанный за ее проступок человек будет отзываться чувством вины в её трепетном сердце. И тем более знал, что до исполнения сих слов не дойдет. Она всегда понимала с первого раза. Алтхеа вошла в его положение и, поразмышляв в этой минутной тишине, пришла к выводу, что не знает, кто отвечает за дегустацию еды. Тогда опасения принца вполне резонны. Он мог продолжать ёрничать, но Алтхее удалось его отвлечь, и она предложила ему другой вариант: готовить для них обоих. На что принц Фобос оптимистично согласился. Но что-то внутри всё же настораживало его. Аелфис прошла в кухню и попросила освободить для неё место. Надев фартук и закатав рукава, она вымыла руки и подошла к кухонному столу. Но нечто её останавливало. Она не знала, что приготовить на завтрак. Хотелось чего-то родного и в то же время не противоречивого для этого мира. И тогда она подумала, что «Жульен» станет отличным блюдом и придётся даже принцу по вкусу! Ей повезло, что печь была затоплена, и, будучи вдохновлённой от того, что Эсканор ожидает за стеной, Алтхеа приглядела нужную посуду: что-то похожее на кокотницу из чугуна. Это было сложное в приготовлении блюдо, но она старательно, тонко нарезала сушёные грибы и грудку курицы. Пока та шелудила с продуктами, принц снова был погружен в свои мысли и пришёл в себя лишь тогда, когда под носом появился средний чугунок с деревянной ложкой внутри. — Приятного аппетита! — девушка поставила свою порцию и отбросила кухонное полотенце. — Не так быстро, — принц ухватился за её руку и не дал отойти от стола. — Будешь моим дегустатором! — Ты же знаешь, что даже если еда отравлена, я смогу излечить себя. Эсканор смутился своему промаху и всё же смотрел на неё с напором. — Знаю, но я не могу есть то, что не прошло проверку. Тебе я доверяю, но еда тоже должна быть одобрена! Алтхеа усмехнулась и осознанно пошла на его капризы. Она присела рядом и подвинула чугунок к себе. Зачерпнув ложку, она погрузила содержимое в рот, смакуя грибной вкус. Фобос тем временем страстно наблюдал за шевелением её блестящих губ и судорожно сглотнул. Ему тоже захотелось попробовать эту еду, ведь Алтхеа так улыбалась, пережевывая пищу. Как только её лицо обратилось к нему, юноша засуетился, не зная, куда деть глаза и руки. — Я принесу тебе другую ложку, — она уже было встала, но принц Фобос вырвал столовый предмет из её руки. — Не стоит! Я вижу, что твоя еда съедобна. Вдруг другая ложка будет отравлена! И посмотрев в миску, он зачерпнул тянущуюся паутинкой закуску. И как только прожевал куриное мясо вперемешку с грибами, по горлу растекся сырный соус, придавая сытость. — Никогда ни ел ничего подобного! — с этими словами он стал поглощать пищу энергичнее. Алтхеа была рада его признанию, и на душе стало спокойно оттого, что она не прогадала с выбором блюда. — Не знал, что ты умеешь готовить, — вскинул он брови в удивлении и вмиг вернул присущее ему ехидство. — Но вот сыр сверху подгорел. Он показательно сбросил набранную в ложку еду обратно в чугунную емкость, наблюдая за её падением в бездну. — А я и не умею. Мне просто повезло, что получилось съедобно. Да и подгоревший сыр вкуса не меняет. — Ты права. Посему назначаю тебя своей личной поварихой! — радостно заулыбался принц Фобос и прикрыл веки. — Благодарю за доверие. Впредь буду готовить нам обоим. Улыбнувшись ему в ответ, она присела напротив и начала поглощать содержимое из чугуна. Вот только на неё неожиданно нахлынула неловкость по причине того, что Эсканор ел той ложкой, с которой она провела пробу. Ведь принц был из брезгливых, а тут даже чужая слюна не вызвала у него смущения. — Добавки прекрасному принцу! — провозгласил он. — Неужели тебе так понравилась моя стряпня? — она не смогла скрыть удивления в зажегшихся глазах. — Нет, я просто голоден, — Фобос махнул головой в сторону и зашептал, скрывая смущенное лицо за водопадом волос: — Только никому не говори про это блюдо. — Это будет нашей тайной, — прошептала Алтхеа в ответ, растягивая губы в обворожительной улыбке. — И эту вкуснятину буду иметь честь отведывать только я! — он оживленно стукнул кулаками по столешнице. Этот жест не мог оставить Алтхею равнодушной, и девушка посмеялась в ладошку. Она пошла ему на уступки и приготовила ещё одну порцию, чтобы не только угодить, но и порадовать юного принца. Ведь когда ещё она сможет увидеть его беззаботность? Время близилось к вечеру, и, ища в себе искры мужества, Алтхеа явилась в западное крыло. Проходя вдоль стены, она успела заметить, что развешанные портреты принцев имели нумерацию. — Изгнанники, лишенные света… Проговорила она, сама того не заметив. Аелфис осмотрела то место, где развалилась картина с изображением Вейры и, приподняв её с пола за держащуюся на соплях раму, приставила к стене. Бегая глазами в поисках пространства, чтобы вернуть портрет на место, она не нашла подходящего гвоздя в стене. Его просто не было! Это натолкнуло её на мысль, что картина была не отсюда. «Спаси меня!» Раздался откуда-то голос, и Алтхеа обернулась, встречая напольный цветок. «Мамочка, не оставляй меня здесь!» Вновь детский голос захватил её сердечко, и она осознала… Развернулась и вскинула голову, узрев множество запечатанных в портретах девятилетних мальчишеских лиц. «Они живы? Их души запечатаны в картине? Кто это сделал и зачем? Я должна поделиться этим с Фобосом!» Она метнулась к лестнице, вытягивая руку и, спускаясь, скользнула ладонью по прохладной каменной клади. Принц Фобос сидел у зажженной свечи, что освещала разбросанные на столе драгоценные камни. Он перебирал каждый поблескивающий при свете камешек, ища подходящий тип, встроенный в фамильный кинжал. Эсканор жаждал распознать измерение, которому принадлежало это искусное орудие для убийства. И если няня Хезер была права, то подтвердить её слова. Но больше всего им двигало желание узнать правду своего рода. Он хотел добраться до сути и понять причину, отчего скончался первый Эсканор и почему фамилию продолжила нести Лерин, первая королева Меридиана. «Возможно смерть правителя, о которой ничего неизвестно, была делом рук королевы Лерин?» Принц Фобос верил, что мужчины рода Эсканор ранее имели магический дар, и был готов доказать свою теорию! Он взял лупу со стола и уставился на рубиновый камень. Ему не составило труда разглядеть его и выяснить, что это всего лишь Яшма. И такой камень уж точно бы не использовали в дорогих королевских украшениях. Сколько бы красных самоцветов из своей шкатулки он не перебрал, никак не мог подобрать нужный, названия драгоценного камня в кинжале просто не существовало! И разгневанный принц отшвырнул лупу на край стола, краем глаза заметив наблюдающую за ним через дверную щель Алтхею: — Негоже подглядывать за делами королевских особ! — Прошу прощения, — заскулила она и прошмыгнула в комнату, прикрыв двери. Фобос повернул туловище к ней, но продолжал сидеть на стуле: — Чего ты хотела? — Как думаешь, в картинах есть душа? — сомкнув перед собой руки, она покосилась на дверь. — Что за странные вопросы? К чему ты клонишь? — Видишь ли, мне кажется, картины наверху говорят со мной, — она возвела очи в потолок. — Ты с ума сошла? Картины не умеют говорить. — А если… А вдруг это возможно. — При всем моём к тебе уважении и вере, вынужден свести на то, что у тебя голосовые галлюцинации после прошлой ночи. Если кто и может научиться такому трюку… то только я. Спасибо за идею. — Пожалуйста, — Алтхеа нахмурилась и сдулась. — Я думала, ты мне поверишь. Раз так, то я ничего тебе больше не скажу! Не думала она, что безумный принц сам назовет её сумасшедшей и, выходя из покоев, Алтхеа обиженно захлопнула дверь. — Она совсем не умеет злиться, — Фобос с насмешкой проводил её задорным взглядом. Нахлынувшее вдохновение тут же взяло верх! Выдвинув ящик, принц достал чистую записную книжку в фиолетовом переплёте, украшенную бриллиантовой бабочкой, и положил перед собой на столешницу. С надеждой и в безнадежной мольбе он взглянул на свет через решётки: «Я безумно люблю зиму… Чистота, морозная свежесть, воспоминания и мелкая дрожь». Он улыбался и наслаждался тем, что просто живёт… То, с каким азартом он вырисовывал руны на чистом листе бумаги, никто не мог узреть, кроме сидящих на толстой ветви любопытных сов. Её имя на устах растворялось в выдохнутом морозном облачке. Стойкое ощущение чего-то важного отражалось в дневнике и он слегка морщит нос. Впрочем, Фобос ни за что не покажет своё творение тому, о ком пишет. Стоило ожидать, что за сотни дорог слухи о ссылке принца всё равно дойдут до любопытных ушей. То была основной темой для разговора, и каждый в королевстве только и делал, что обсуждал судьбу наследника в промежутках между работой и истории, как обычно, имели разное содержание, но суть была одна — все начали считать Фобоса воплощением зла. Ведь будь он не дефектным, разве бы отправили его проживать свои дни вдали от дома? Пока Фобос с каждым днём возился с подозрениями и всем перечил, Седрик не терял времени зря. Желая отмщения, в нём пробудился интерес к ядам. Посему всё свободное время он проводил в королевской библиотеке, к которой у него был неограниченный доступ в виде царского прямоугольного золотого значка с впаянным рисунком книги из драгоценных разноцветных камней, полученный от принца Фобоса. Именно там он тратил свои силы, перебирая книги с информацией по различным лекарственными растениям. И вот, прихватив несколько древних рукописей, Седрик поторопился скрыться в своих покоях. Прознав о том, что граф Фланаган мучается от длительного, не прекращающегося кашля, Седрик взялся за воплощение плана и, соблюдая распорядок дней отдыха, скрытно выследил торговца, у которого тот приобретал отвар. Мальчик следом прикупил себе один экземпляр для изучения и скрылся в переулке. Он испробовал разные техники зельеварения, которые узнал от шептуна-матери, и совмещал их со знаниями из книг. Нужные ёмкости было несложно достать, особенно когда ты можешь втереться в доверие и придумать историю для придворного лекаря, будто утварь нужна для игр в песке с детишками дворцовых слуг. Нелепо, конечно, для этого можно было просто взять выброшенную кухонную утварь, но старец так любил детей, что ему было не жаль угостить беспризорников и конфетой. Мраморный пестик с прилипшей пыльцой покачивался на широком столе. У Седрика ушло несколько недель, чтобы разработать действующий яд на основе волчьих ягод и розовых цветов Рододендрона и Олеандра. Глаза его загорелись доселе невиданным удовлетворением, и, вытянув руку к потолку, он смотрел с блаженством на вознесенный пузырек в сжатой ладони. Сливовая жидкость растекалась по стеночке с каждым движением его пальцев, и Седрик коварно ухмыльнулся, тут же припрятав флакончик в кармане штанов. «Тот кто презирает меня, немедленно падёт». Так однажды ночью Седрик прокрался в особняк семейства Фланаган и, зная все тонкости его строения, вплоть до мелочей, включая рабочее время прислуги, полукровка неслышно прошмыгнул в покои графа и, пока тот идиллически дремал, подсунул вместо лечебного сиропа от кашля свою «настойку», которую было не отличить от настоящей. На следующий день по городу разлетелась новость о гибели графа. Его смерть не осталась в стороне, и король Зейден одобрил расследование, доверяя дело в руки ордена «Серые волки». За несколько дней обыска разведчики не обнаружили следов преступления. В доме даже не было оставлено магических следов. И верно, ведь Седрик всегда имел при себе кулон, скрывающий его сущность. Поэтому вживленная под кожу пыльца фей, наделяющая гвардейцев свойством зрительно распознавать волшебство, не сработала. И если Седрик не попал под подозрения, то незадолго до отплытия несчастный торговец был схвачен предводителем Волков и признан виновным. После суда мужчина был вынужден провести всю оставшуюся жизнь в подземелье. Беспокоил ли мальчишку такой исход событий? Было ли ему совестно? Конечно, нет. Он не видел в этом своей вины. Так сложились обстоятельства, и он тут не при чём. Как говорится: «Не пойман — не вор!» Время пролетало незаметно, и вот уже во всю хозяйничала Весна. С её приходом с крыш начала капать талая вода, трескались льды, снег становился рыхлым, а вскоре полностью растаял, уступая место ручейкам, беспризорно бегающим по лесной чаще. С каждым прилетом птиц, цветением цветов воздух наполнялся свежестью, и Меридиан вновь оживал, пестря разнообразными весенними сочными красками. Что нельзя было сказать о принце Фобосе. Длительное нахождение вдали от королевства отрицательно сказалось на нём. Он стал более требовательным, вспыльчивым и злопамятным. Эсканор считал себя брошенным, ненужным, государственной вещью, от которой требуется лишь исполнение долга. И эта боль никогда им не забудется. По столу были разбросаны книги, магические артефакты и тот самый фамильный кинжал. Но его руки в бешеном темпе шарили по поверхности. Встревоженный, он заглядывал во все ящики в поисках единственного вырванного из записной книги листка с тайным посланием. «И зачем я только послушал няню Хезер! Если кто-то увидит, что там написано, то меня точно высмеют!» Фобос метался по комнате, осматривая сундук, ползал по полу и заглядывал под кровать, сжимая губы в тонкую линию. «Точно! Решетки уже спилены. Окно открыто давно. Может, вылетела наружу?» Принц пулей вылетел, хлопнув дверьми, и торопливо перепрыгивал ступеньки, рассеянно пошатываясь, теряя равновесие. Алтхеа прошлась вдоль цветника, и в поле её зрения из-под красных листьев Оксалиса, похожих на крылья бабочки, мелькнул поблекший уголок. Она подошла поближе и, наклонившись, подняла размокший бумаги лист, с любопытством читая, чей-то чувств прилив:«Алтхеа — это имя, вызубренное до онеменья языка. Мне не забыть уже никогда. Как характер твой, оно сложно. И я бы стер его давно, Вот только исцеление несет оно… Твоя широкая улыбка, глаза, как синий анемон. Колдуют и погружают в дивный сон. Когда ты злишься, я готов плясать, Ведь только мне дозволено Алтхею обижать. Столько прекрасного в тебе: Доброта, отзывчивость и честность. Противно все перечислять! Но если сердце мне роза сожмет, Я пойму, что Алтхеа солжет».
Ее проняло до дрожи, и наполняющий легкие теплый воздух сдавливал дыхание. И наравне с тем, как учащенно билось сердце, её прекрасное лицо залилось здоровым румянцем. Восхищаясь изящно выведенными рунами, Аелфис с замиранием сердца сжимала листок подушечками пальцев, а на ясные глаза навернулись счастливые слёзы. Фобос замедлил шаги и встал в ступор при виде целительницы, читающей его творение. Принц побледнел, зрачки сузились от стыда, а за спиной будто раскололся айсберг. — Ты… Ты прочла?! — он испустил острый писк, сделав четыре шага к ней, на что Алтхеа встрепенулась и выставила произведение вперёд. — Это ведь для меня? Можно себе оставить? — и прижала бумагу к груди. — НЕТ! — твёрдо и уверенно, только с дрожащим голосом произнёс Эсканор в ответ. — Значит, «да». — Аелфис отвернулась к кустам, судорожно улыбаясь. — Значит, нет! Без спроса читать нельзя! Алтхеа подняла к небу зажатую в руке бумагу и будучи в легком, облегающем фигуру нежно-розовом платье сорвалась с места. Она забегала вокруг клумбы интенсивно пробивая башмачками гравий и принц впопыхах старался её догнать. В башне он не использовал магическую силу понапрасну, да и бегать за ней было увлекательным досугом. Нагнав девушку, принц приобнял её за талию левой рукой и вытянув правую, старался вырвать лист, тогда целительница ухмыльнулась и встала на цыпочки, а Фобос угрожающе насупился. — Ну пожалуйста, это такое милое стихотворение… — она жалобно молила уворачиваясь. Принц полностью навалился на её грудь, подминая под собой бант-розу на салатовом поясе. Не выдержав его нападок, Алтхеа неловко оступилась и каблук застрял в расщелине. Белая просвечивающая шаль слетела с её плеч и взмыла к небу, как лебедь. Хватило одного неосторожного движения со стороны принца Фобоса, чтобы завалиться в кусты. И вот он уже лежал щекой на её бюсте с раскрытым ртом и смотрел на несчастный свёрток, зажатый девичьими пальцами. Шаль приземлилась на его спину. Только такую вульгарную позу от посторонних глаз не замаскируешь. К счастью, среди них никого не было. Он не понимал, что делать. Её не скрывающее фигуру платье будто растворилось под ним, а в воздухе стоял аромат фиалок, наверняка исходящий от кожи Алтхеи. Щёки налились румянцем, по телу разливался жар, и внизу живота запорхали первые бабочки. От таких непривычных зудящих ощущений Фобос слез с неё, усевшись на помятый куст кислицы. — Ой, да зачитайся! Только никому ни слова, поняла? Никто не должен знать, что я этим занимаюсь… — А что в этом такого? Все знатные особы предпочитают творчество, — она приподнялась на локтях. — Позор! Какой позор! Как я мог так вляпаться! — Эсканор схватился за корни волос, скрывая горящие щеки под струёй длинных светлых прядей. Наблюдая за ним, она приметила, что принц сидел на её вещи, и вытянула из-под него свою вуаль. — Да не волнуйся ты, — она придвинулась ближе и похлопала подростка по плечу, не подозревая, чем сейчас забита его голова. И уж точно не этой поэмой. — Знаешь, как мне приятно на душе. Аж бабочки вспорхнули! — Бабочки… — пропищал он дрогнувшим голосом, стыдясь пуще прежнего. — Ага, я рад, что тебе приятно брать и читать все без разрешения… Надеюсь, ты понимаешь, что это не правда! Если бы это был обычный стих о природе, он бы не злился. Но в этом же были отблески истины.