Глава 27
М значит Манящий Мир Тьмы
Алтхеа продолжала сидеть рядом. Она предполагала, что тот вытворит что-нибудь магическое, но… этого не произошло. — Вижу, ты отлично справляешься со своей магией, — в этот момент девушка сменила внимание на майского жука, который летел в её сторону. Ей оставалось лишь раскрыть ладони для его цепкого приземления. — Это и неудивительно, ведь я силён духом, — твёрдо заявил Фобос. Да только прижал руки к согнутым коленям и сжался, как бы обороняясь или прячась от её взгляда, который существовал только в его воображении, поскольку принц не следил за тем, что происходит. — А я и не сомневалась в тебе, — говорила она, любуясь усиками насекомого, напоминающие ей рожки, и поглаживала указательным пальцем серый пушок. — Так что мои советы имеют положительный эффект. — Ты здесь ни причём. Тебе, скорее всего, сложно признать, что я бесподобный, вот и выпрашиваешь от меня похвалу. Фобос надул розоватые щёки, уставившись в землю. Как бы Фобос не противился, но ему пришлось признать, что техника, которую предложила Алтхеа одну зиму назад, значительно укротила его естество. Принц стал более сдержан в плане высвобождения силы и применял её по нужде. И он невольно вспомнил тот промежуток времени: После нравоучений из-за случая с поварихой Алтхеа не оставила принца в покое. По утру она заявилась в его апартаменты со словами: — Фобос, я хочу научить тебя контролировать свои способности. Он предположил, что на уме у неё в этот момент была забота о других жизнях, страх за его физическое состояние и, конечно же, куда может исчезнуть её сильное желание хоть как-то помочь в укрощении его магии. — Я могу сделать это сам, — сказал мальчик, чувствуя, как холодный воздух нагревается, и спрятал лицо за книгой. — Нет, не сможешь и погубишь чью-то жизнь! — целительница подошла к кровати, где лежал скрестивший ноги принц, и резко выхватила гримуар из мальчишеских рук. — Поверь мне, пожалуйста. Хотя бы попробуй, потому что я хочу тебе помочь! — когда он сел на кровати и раздраженно цокнул языком, она захлопнула книгу. Отчасти Эсканор считал её правой, посему не стал препираться: — Ну, если еще раз поумоляешь, то я соглашусь, — ответил принц, раздвигая ноги, синхронно хлопая ладонями по передним поверхностям бёдер и коварно щеря зубы, пускает в ход волшебное зеленовато-мятное сияние в глазах. — Прошу тебя, давай попробуем вместе научиться управлять этой магической энергией, — заискивающе молвила она, умоляюще выгнув брови и крепко прижимая книгу к груди. — Чтобы ты всегда мог её контролировать и не уходить в себя! — Позволяю. Принц похлопал по кровати, приглашая сесть рядом с ним. Не долго думая, целительница приземлилась на перину и положила гримуар себе на колени. — Итак, в чём заключается твой подход? — Всё просто. Ты должен лишь повторять мои слова, как мантру. Специально для тебя я даже придумала название этой технике. — Страшно представить, как ты её назвала. — «Босовский покой духа». — Это даже звучит по-бесовски, — с отвращением поморщился принц. — Никогда не сокращай моё имя. Просто ужасно звучит. «А жаль, в моём прошлом мире БОС — биологически обратная связь или же БОСС — руководитель, то бишь хозяин. И о чём я думаю, если ему не нравится, не буду навязывать. Но ведь название для техники классное! Что он голову воротит?» — Слушаюсь и повинуюсь, мой принц. Ну, пожалуй, начнём? — Не тяни, начинай. — Тогда слушай и повторяй за мной: «Я спокоен». — Я способен тебя… Фобос хотел выдать какое-нибудь гадкое слово, но Алтхеа резко оборвала его, прищурившись, как капибара, только что высунувшая свою мордочку из воды. — Эй! Не меняй слова! Я знаю, что у тебя прекрасный слух! — Хорошо… Я спокоен… — Каждая жизнь ценна, и я способен оставить каждого в живых… Я применяю магию для защиты и способен не злоупотреблять ею… Я должен высвобождать её, но при этом сохранять спокойствие… Моя магия не во зло… Исцеляюсь за счёт Алтхеи только по причине… Я способен контролировать поток энергии и остановиться вовремя… Я могу соблюсти все эти правила… Я способен одолеть зависимость и ослабить проклятие безумства. Повторив слово в слово всё то, что было произнесено её устами, принц облегченно выдохнул: — Только ты могла придумать этот нелепый бред… — Главное, чтобы он помог тебе концентрации. Было бы желание, ты бы пользовался знаниями из своих магических книг. — Я ими пользуюсь. Всё дело в тебе! — Вот не переводи стрелки, хорошо? Мы оба причастны к тому, что имеем. Так что давай вместе исправлять ситуацию, согласен? — Чтобы ты отстала, я готов выразить согласие на любые выдвинутые тобой условия. — Вот и славненько. Алтхеа встала на ноги и, весело полукружась, вернула принцу гримуар прямо в руки. Эсканор же чётко отложил эту книгу к другой на постели и поднялся в полный рост. — Раз пришла в мои покои, то перед уходом будь любезна привести мои волосы в порядок. Принц переносит собранные в пышную охапку жемчужные волосы на плечо и смотрит на девушку, как на загадку из снов. Целительнице это действие показалось настолько милым, что та незаметно для самой себя погладила юного принца по голове. — Хорошо, — глазами ласки, она позволила ему наблюдать за ускользающей снисходительной улыбкой. «Её рука так плавно легла на мою голову, а движения настолько легки, что почти не ощутимы. Я и сам не замечаю тонкий слой робости рядом с нею… С каких это пор я так возжелал её заботы, прикосновения этих тёплых рук? Странная, серьёзная, добродушная… Ей будет легко зачахнуть, если продолжит беспрекословно растрачивать свою заботу на других…» Он тихо вздохнул, продолжая размышлять: «И когда же я начал беспокоиться за судьбу этой челяди? Возможно, пользоваться её добротой с моей стороны расточительно. Но она… она из другого измерения. Мой надёжный человек… или скорее, моя верная санви?» Он уловил её добросовестный взгляд и позволил девичьей руке отстраниться. Но теперь незримая привязанность выходила красной материей, стремясь к её сердцу. Алтхеа впервые задерживалась в покоях Эсканора дольше положенного и с неким любопытством осмотрелась, попутно разыскивая щётку для волос. Комнатка его, в сравнении с той, что была в замке, оказалась значительно маленькой: с коричневыми кирпичными стенами, напольным латунным подсвечником с фонтаном из двадцати четырёх толстых свечей у кровати аспидно-серого цвета. Сердце застыло, когда её взгляд пал на купол балдахина, который имел железный каркас с резными вставками, так напоминающими ей геральдические лилии. Заглядевшись, она почувствовала дух Франции всем телом, и сердце её наполнилось воздушным теплом. Пока целительница Алтхеа расхаживала и разглядывала покои, принц Фобос благородно дошёл до туалетного столика с объёмным круглым зеркалом в дебелой раме и приземлился на бирюзовый пуфик. — Может, изволишь отвлечься и, наконец, взять мои волосы? Щётка для волос на столе, а не возле кровати. Насмешливо смотря в зеркало, он наблюдал, как задумчивая поза за спиной сменяется удивлением. Следить за сменой положения её тела в стеклянном отражении показалось Фобосу забавным. Алтхеа сразу же зашагала к нему и взяла белоснежную россыпь волос в свои руки, недолго любуясь ими. Когда принц с закрытыми глазами передал серебристую щётку, девушка начала плавно расчёсывать кончики его волос. — Мне нравится, как ты бережно гладишь мои волосы. — Не знаю даже, что на это ответить. Благодарю? — Лучше бы просто промолчала. Фобос свёл брови, но не раскрыл век. Девушка продолжала чесать его волосы. А по завершению спросила: — Я считаю, стоит собрать волосы. А как ты думаешь? Принц пошарил правой рукой по столу и, нащупав продолговатый деревянный предмет, придвинул шкатулку к себе. Открыв глаза, убедился в том, что заколка на месте и, вынув её, протянул Алтхее совсем новенькую шпильку. — Ух ты! Та, что я тебе подарила! — Меньше слов! Делай, что удумала или я встану. Не раздумывая, девушка принялась собирать его волосы, пропуская пряди через пальцы, и, собрав часть волос в пучок на затылке, закрепила его шпилькой с алыми розочками. Ту улыбку в отражении он запомнил надолго, как и свои щёки, покрывающиеся багровыми пятнами. Тихая, мирная… она — Роза, разделившая его застенчивость и яркое Солнышко, которого не хватало в этом тусклом помещении. И вот, что-то маленькое, ползающее по руке, стягивало кожу, отчего принц вернулся из воспоминаний к реальности. Он поднимает голову и видит крупного жука. Но насекомое не вызывает у него отвращения, и Фобос также гладит его волосатое брюшко. — Мелолонта… Красивые жуки и долгое время живут под землёй. Больше всего они предпочитают яблони. Полагаю, где-то рядом с нами есть поселение. — Если не ошибаюсь, то некоторые продукты завозят из деревни оборотней. Это я узнала от поварихи, которой ты так и не принёс свои извинения. Хоть она и сделала акцент на поварихе, Фобоса это никак не задело. Как-будто он ничего плохого не делал. — Оборотни, значит… «Они терпеть не могут королевскую семью и не знают её представителей в лицо. Кроме королевы. Она всегда на виду». Со вздохом раздумья принца прерывает шуршащий шаг. И, наконец, он замечает Эльгар, нагнувшуюся в поклоне. — Госпожа Алтхеа, я хотела с Вами кое-что обговорить. Женщина тайно дала понять взглядом, что не намерена обсуждать что-то в присутствии Его Высочества. И всё же пятое чувство никогда не подводило принца. Он сузил глаза, как только мирумаферская женщина заговорила: — И ещё… няня Хезер просила передать, — Флимменос удостоила наследника волевым взглядом. — Ваше Высочество, учитель Петар ожидает Вас в учебной зале. Ваша няня подобрала учебники и привела Ваше рабочее место в порядок. Обычно она не разговаривала с принцем, ограничивалась кивками и поклонами. Но в этот раз он почувствовал её неприязнь сквозь скользкий вкрадчивый голос. «Зал? Всего-лишь каморка со стопками пыльных книг на полу…» Принц Фобос ответил утончённым фырканьем и, поднявшись с земли, первым вышел из сада, выглядя утомлённым.***
Пару закатов назад: Тальфидан. Яркое Светило поднялось над пустынной землей. Лекарское крыло превратилось в сверкающее золотое святилище, делая ясно видимой каждую пылинку, танцующую в воздухе. Шкафы из сикоморового дерева доходили до потолка, ломясь от научных книг, а на настенных полках аккуратно расставлены разноцветные колбочки с тщательно маркированными этикетками. Они были выстроены лекпомом рядами и с нетерпением ожидали своего момента для применения. В воздухе витали целебные ароматы различных сушёных трав. Не в силах выполнять порученную работу, Насул пренебрежительно пожал плечами и махнул рукой, а помощник с вежливым поклоном удалился. Поднявшись на ноги и положив изящную ладонь на спинку стула, целитель стиснул челюсти. Шум в голове только усилился. Чей-то голос обрывками из слов звал его чужим именем. Тогда Насул судорожно схватился за голову и вытянул руку, опершись ею о стену. Каждый день женский голос эхом раздавался в его ушах. Несомненно, кристалл был связывающим звеном, что внедрялся в его мысли. Это вызывало беспокойство, вселяло сомнения и страх. Мужчина больше не мог покорно служить Солнцу и в порыве ярости снял своё зачарованное украшение, швырнув его на стол. «Я потерян, не в силах, как прежде, исполнять свой долг... Мне нужно с ней встретиться. Она — мой ответ, но... На этот раз я не могу ослушаться и навлечь беду на невинную девушку». — Ты настолько жалок, что так и хочется помочь… Нашептывая на сокрытое под синей шалью ухо, вихрем морока пронеслась тень. Она остановилась перед ним, и сапфировым глазам передались телесные очертания крепкого мужского тела. Насул сорвался и вытянул длинные руки, обхватывая цепкими алебастровыми пальцами неизвестное нечто за толстую шею: — Кто таков? Как проник в королевство? — голос был суров, но ясен, хотя сердце и терзалось от сметения. — Это все, что тебя волнует, Эльштар? — шумным, словно рой пчёл, отозвался он голосом мрака. — Это не моё имя. Отвечай, кто. Либо. Сдам тебя власти! — Твоя душа так ослепла… — невидимые глаза потухли. — Значит, всё в действительности так, как говорила Декэйнн… — Хватить игнорировать. Я обращался к тебе, а не взывал к рассуждениям! — Насул сомкнул руки на черной шее. Тот сделал вид, что опомнился. Но не от боли: — Твоя сестра взывает к тебе, а ты не слышишь, — ироничная белоснежная улыбка вспыхнула на тени, вселяя ужас. — Алтхеа. Она сестра твоя по крови. Неужто взаправду позабыл, как и поговаривают отступники… Насул запутался ложью и ослабил хватку. Тем временем тень отпрянула, вдумчиво потирая шею. — Моё имя Гидрасаль. Фамилия — Эйндер. Ты ищешь ответы, и я готов помочь. Но не за просто так. Мне нужна плата. В задумчивом состоянии тёмная фигура подпёрла голову рукой, выгнув спину. — И что ты хочешь? — преломляющая луч колонна наложила широкую тень, что подчеркнуло суровость в миловидном лике. — Не что, а кого, — безликий рассердился и выдержал интригу в паузе, — твою сестру. — Зачем тебе эта чистосердечная девушка? — Оу… — мужская тень прониклась братской любовью. — Да ты же всё равно не знал правды в прошлом. Зачем мне отвечать? — Ответь же, наконец! — Похоже, братское беспокойство в твоей крови до сих пор всё помнит. — Ну и? — Насул в нетерпении сжимал костяшки пальцев. — Как пожелаешь, — темная личность лишь пожала плечами. — На самом деле Алтхеа хотела сохранить всё в секрете, но… Ради вашей с ней свободы готов пролить свет: я и Алтхеа влюбились друг в друга. Я всего раз был на вашей планете с отцом. Это был День Арома, — заметив скептицизм во взгляде собеседника, Гидрасаль развёл чёрные, окутанные мраком руки. — Да, наши отцы, как вожди, обговаривали перемирие. Как-никак мы всегда враждовали. Темные и светлые ведь не могут ужиться вместе, верно? Но… в те четырнадцать лет мы почувствовали аромат. Хотя это ваше отличие, верно? — Что, прости? Ты серьезно говоришь мне о том, чего я сам не помню?! Эмоционально выплеснув ярость Гидрасалю в лицо, Насул разверепенился. — Ты попросил. Я ответил. Так что это дело чести. — Так почему ты не с ней сейчас? Почему не помог ей? Почему не защитил? Да что ты вообще делал? В чем смысл твоих речей? — в порыве злости целитель стукнул кулаком по стене. — Наверное, я не ты и стал следующим главой своего рода и вождём клана Тени, — в его голосе просачивалась неуверенность, смешанная с чувством гордости. — У меня не было времени поддаваться эмоциям на прошлые чувства. Ты должен знать, что эти иномирцы влияют на твою сестру так же, как и на тебя. Не считаешь ли это чем-то оскорбительным? Алтхеа уже не невеста того принца, но они всё равно взяли её к нему в скромные служанки! Мне невмоготу наблюдать за этим, и я намерен вернуть тебе память. Твоё неведение меня бесит! — Что за своевольность, чёртов дьявол? Разве я могу тебе верить? — Твоя речь заметно изменилась. Мне нравится твой воинский нрав. Что ж, тебе решать, где правда, а где ложь. Ты — санви, а я — даргкхум. И лучше бы тебе довериться мне, нежели тому, кто использует тебя. Эльштар, которого я знал, всегда пытался сохранить наследие, и я, будучи мальчишкой, уважал его за это. Мне противно видеть перед собой ничтожную куклу в руках Солнечного Короля. Вы с ней стали марионетками. А я намерен помочь вам вернуть власть и силу слова! — Да что ты знаешь? Только трус прячет своё лицо в тени! — Оставь свой пыл для других. Мне своего хватает. А если серьезно, я приду за тобой следующим закатом. И покажу твою пустую планету. Теперь на Мирумафере точно никто никого не услышит. Не этого ли желала ваша раса? Не ведая почему, но последний язвительный вопрос задел его благородное сердце. Тень молниеносно промчалась между колоннами и растворилась в ядовитых лучах, не давая Насулу и шанса на скорый ответ. «Сестра значит… Если это действительно так, тогда… я должен защитить её и вернуть воспоминания, которых меня лишили». Насул бросил быстрый надменный взгляд из-под приспущенных ресниц на поблескивающий яркий камень, а тот пульсировал, словно настоящее сердце, искавшее своё тело. Несколько Лун назад: Кондракар. Собрание в храме Кондракара, как обычно, было незамедлительным. Дожидаясь, пока все мудрецы соберутся в одном зале, пока они рассядутся, не толкаясь, по своим местам, Химериш внимательно прислушивался к журчанию воды, не прерывая медитации... и время здесь не утекало, оно было безграничным. Мужчина с темно-зеленой татуировкой Сердца Кондракара у виска сидел по-турецки на круглом помосте из трех ступеней и склонил лысую голову над озером. Открывая свою душу чистоте, вода, внимая, вновь поделилась своей памятью и поведала мудрецу о событиях, что должны были произойти в день после четырнадцатилетия принца: Босоногая девушка мчалась по коридору в отчаянной попытке спастись, но меридианский принц неустанно цеплялся за её мантию, пытаясь сбить с ног. Ей оставалось лишь сбросить плащ и ворваться в королевскую купальню, где кроме источника с водой не нашлось даже потайной двери, поскольку за это время ей удалось судорожно прижимать ладони к каждому выступу в стене. Осознав, что находится в ловушке, юная дева, столкнувшись с безумием, пылавшим в его глазах ядовито-известковым пламенем, осторожно стала заходить спиной в воду. Ни за какие блага он не готов дарить ей спасение. Лишь погибель несли его руки, сомкнувшиеся на нежной лебединой шее… и вся исцеляющая магия была выпита им до дна. Увиденное шокирует членов братства. И оракул счёл момент молчаливого спокойствия после «охов» и «ахов» знаком готовности внимать его словам. — Братья и сёстры. Судьба изменчива, — по особенности, не раскрывая век, оракул говорил нарочито медленно и внятно, обращаясь к каждому из присутствующих. — Брешь была разбита. С пролитой кровью настоящая пробудилась. — Бескрайние измерения в опасности! — прорычала Люба, антропоморф с чертами кошки. — Как две души уживутся? — Альтор, член Совета, схватился за пышную бороду. Он был единственным низкорослым антропоморфом, который постоянно задавал множество вопросов, нежели раздавал ответы. — И кто окажется победителем? — подхватила его Реинхилд лукавым блеском в зрачках. Её отвар помог душе освободиться. Возвращение санви по этой кровавой стезе было лишь делом времени. «Что же, Адель… у тебя есть шанс вернуться в свой мир. Не зная об этом, как ты поступишь?» Свои мысли Оракул обратил к водяной глади. Кристально чистая вода всеми фибрами своего существа сохраняла и передавала информацию посредством вибраций. Уже достаточно переполненная, она послала ответную рябь по воде, казавшемуся молодым старцу, орошая мятную ткань его магического балахона своими благословенными слезами. Нынешнее время: Меридиан. Туманная Башня. Когда пришлось расстаться с компанией принца, Алтхеа по-привычке последовала за Эльгар в свои покои. И каково было её немое удивление, увидев перед глазами то, как гоблин достаёт из мешочка лакомства и довольно их жует, рассевшись на меховом ковре. От Эльгар не скрылись ошеломленно распахнутые глазки госпожи и суетливо ей пришлось сложить руки на груди. — Ну и? Какие оправдания Вы выскажете сейчас? Когда пустоту разъел командирский женский голос, Бланк застыл с отвисшей в ноздре густой каплей сопли. — Бланка пытали печенькой! — хрипловато ответив, гоблин взмахнул рассыпчатой печенюшкой словно волшебной палочкой. — Бланк сказать всё. Остроухая, можно злиться. …и продолжил, как ни в чем не бывало, есть вкусности на виду у покрасневшей от гнева целительницы. — В первый раз его вижу! — недовольным тоном Алтхеа вытянула руку с раскрытой ладонью, указывая на зелёного, а вторую положила на талию. — Конечно, как я могу усомниться в Ваших словах? — саркастично она выгнула светлую бровь. — А залезло это нечто через трубу в Вашу комнату случайно. — Это любовь… любовь, — Бланк даже не понимал, что своими словами затронул щепетильную для них тему. — Что?! — с протестом дамы разом раскричались. В порыве Алтхеа сняла обувь и разгневанно замахнулась на зеленого чудика: — Сейчас этот башмак окажется в твоем рту! Понял, сопливый? — Жестокость! Нет милости! — Бланк на автоматизме накрыл голову руками, прячась в имитированом домике. — Я всё равно вытяну из Вас правду, моя госпожа. Так что можете быть смиренны. Алтхеа надела башмак на левую ногу. — Хорошо, — она не смогла выплыть на этой лжи, как обычно, пришлось выложить правду. — Бланк, оставляй барахло и убирайся, — она судорожно, как-то по-доброму проговорила и указала на камин. Гоблин без зазрения совести проскользнул между ними и, бежа, как хомяк в колесе, выкатил ногами все бревна из очага на каменный настил. Прижав ладошку к сердцу и успокоив мечущуюся душу, Алтхеа прошла к туалетному столику и уселась на пуфик. Поняв намёк, Эльгар переставила стул от камина на место у зеркала и грузно присела, ожидая дальнейших действий со стороны подопечной. — Этот гоблин — мой разведчик. — Кто? Госпожа, Вы втянулись в шпионаж? — Нет! — отвела она взгляд. — Он лишь делает вылазки на нашу планету и приносит мне всякие вещи оттуда. — Но зачем вам это? — Флимменос потерла висок. — Я счастлива, что Вы тянетесь к Родине, но разве эти вещи безопасны теперь? Может, они тоже заразны. — Это исключено! — нахмуренные толстые брови выражали непринятие. — Наш народ погубила неизвестная болезнь, которая разносилась по ветру и внедрялась в легкие, вытягивая воздух до опустошения. В геноциде виноваты не Эсканоры, как ты подумала. Если выражаться более точно… — Алтхеа обратила на себя взгляд в отражении и постаралась представить красноволосую Вейру, — начало положила женщина, что носит лицо королевы Меридиана. — Вы имеете ввиду её двойника? У королевы есть сестра? — задумчивость женщины не мог скрыть поглаживающий подбородок жест и отведение глаз в сторону. — Похоже на то… и она дала наводки королю Солнца на тех, кто мог наслать на санви морок. Наш враг — король Селеницереус. — Подождите… Морок… Только темные способны на подобное колдовство, — и тут в мозгу щелкнула догадка. Эльгар подпрыгнула на месте. — Это даргкхумы! Клан Тени наслал на планету болезнь. Как же я сразу не поняла. Никакого перемирия не было и в помине! Между нами никак не могло такого быть. Они все же нарушили договор! — Клан Тени? — Да, только у них есть способности создавать хворь! И в этот раз они действовали от лица Тальфидана. О, Великий Аелфис, за что нам с госпожой эти страдания! — взмолилась она, сложив руки в молитве. — Сосредоточься, Эльгар! Мне нужен здравый ум. — Извините меня, я просто… ненавижу темных, — призналась та, чувствуя неловкость перед госпожой. — В любом случае, мы сейчас скованы долгом перед другим миром. И стоит подумать о нашем будущем. — Но как же? Как быть после открытия этой тайны? — блондинка теребила руки на коленях. Нервы так и разъедали здравый ум изнутри. — Мы уже ничем не можем помочь планете. Нам некому там помогать. Мы есть друг у друга и должны беречь себя, дорогая Эльгар. Девушка поворачивается и протягивает свои руки к Эльгар. Осторожно, будто боясь спугнуть красивую лань, целительница берет женщину за руки и с нескромной нежностью забирается к ней в душу через доверчивый проблеск лазурных глаз. — Вы так красивы, — неспешно та зашевелила малиновыми губами, пропуская горящий румянец на щеках. — Ваша душа — редчайший Свет. Меридиан должен защитить Вас. — Спасибо, Эльгар. Без твоих напутствий я бы потерялась, — от неловкости Аелфис убрала локон за заострённое ухо, тут же покосившись на дверь. — Да что Вы говорите! — сквозь набежавшие в нижние веки липкие слезы, женщина с самоуверенной улыбкой, гладит её щёку. — Ваш брат возненавидел бы меня, если бы не позаботилась о его принцессе. — Тебя держал лишь долг? — от такой внезапности девушка сжала её пальцы на своей щеке. — Далеко нет. Я полюбила Вас, как священные писания Аелфиса. — А ты, оказывается, шутница! Веселый смех заполнил покои зачарованным звоном, который прокатился по серым стенам. Через некоторое время Эльгар оставила госпожу. Только ей на смену свободные руки санви захватила нелепая дрожь, и Алтхеа обернулась к зеркалу, вскинув лицо в гримасе отвращения. — И что ты смотришь? — знакомый голос бесконтрольно говорил с ней её пухлыми губами. — Я на себя смотрю, — рыча вела она с собой диалог, прикрывая веки. — Нет, это я на себя смотрю! Схватившись за темно-русые волосы, девушка застонала. Кто-то неведомый тянул руки к ней. Забрался в череп и мял её набухшие мозги. Она чувствовала давление, сопротивление… и закинув голову, её морские глаза безумно метались по потолку. А вокруг лишь пустота и нелепые, пульсирующие пред глазами кровавые пятна. — Я. Снова. Родилась! Захватив контроль над телом, она впервые самостоятельно вдохнула кислород. Ощущение освободившейся души от отравляющего яда будоражило, но душе, что пряталась, становилось тесно в этом организме, и, свернувшись в позу ребенка, она заснула в сфере из блестящей золотой паутины жизни. Отныне переполненная чаша терпения разливалась наружу. Алтхеа готова жить вопреки инородной душе, что бьется в клетке её плоти.***
Когда учитель Петар завершил проведение занятий, его облик в зачарованном зеркале рассеялся множеством бликов. Эсканор подался назад и облокотился спиной на спинку стула, нескромно зевая. Лишь король Зейден и старик Цивитáс связывались с ним через этот источник связи, но никак не его мать. Только со слов короля Зейдена принц слышал о её тревогах и пламенной любви, что только усилило у Фобоса чувство потерянности и никчёмности. «Неужели ей действительно кажется обременительным просто связаться со мной? Я давно не просил большего. Так почему же она не хочет меня увидеть своими глазами?» Эту зыбучую вдумчивость растворил мальчишеский голосок сквозь зеркальную стену: — Ваше Высочество, шептуны донесли, что Вы хотели со мной поговорить. Мне пришлось прокрасться в вашу учебную комнату, когда старик Цивитáс вышел. Так что я один. — Седрик, я надеюсь, ты больше не посмеешь своевольничать, — принц простонал, уставившись в потолок с откинутой головой. — Разве я что-то натворил? — Не прикидывайся дураком. Я знаю, что отравление графа Фланагана — твоих рук дело. — Отчасти мои дела... — Меня касаются! — Фобос хлопнул аристократичной ладонью по парте и, воспользовавшись частицами магии, подлетел к большому напольному зеркалу, оформленному стеблями роз. — Смерть твоего старика не входила в мои планы. К тому же теперь вместо него в палате лордов состоит герцог Пауэлл! Если бы тебя раскрыли, все мои планы пошли бы коту под хвост! После минутного молчания и гневного взгляда в стальные змеиные глаза Фобос выдохнул: — Я и не знал, что ты настолько кровожаден, чтобы убрать родственника своими руками. — Чтобы быть отличным воином, нужно пресечь слабости и избавиться от влияния тех, кто тебя презирает. Фобос потупил взгляд. Слова полукровки были тверды и лишены человечности, словно тот был другим существом. Так оно и было. Седрик — Нага. Свирепое, хитрое создание… и ему отчасти нужно быть бдительным. А ведь принц разделял взгляды Седрика. Вот только что-то в груди останавливало его лишиться всего самого дорогого. Совы даже в дневное время наблюдали за расхаживающим по комнате принцем из окна, не выдавая своего присутствия. И каждый раз по возвращении Эйдит считывала информацию через зрительный контакт любой из птиц. Так она следила и искала подходящий момент для встречи, чтобы объявить о себе вновь. Для Фобоса не было спасения. У принцессы были на него свои планы… теперь уже не смерть. Ничто не могло вернуть дом её душе, как месть сестре через её сына.***
Снова по кругу и в тишине она не находила себе места. То сядет на кровать, то поднимется и подойдет к окну. Ей ни сбежать, ни вернуться. Кто бы мог подумать, что ей настоящей, некуда будет деться. Под грохот обуви и уверенных шагов она забилась в угол, прижав ладони к груди, ожидая неизвестного. Кто же заявится в эту комнату? Дверь распахнулась, и светловолосый юноша с улыбкой встречает её. Страх сжимает сердце. Этот монстр пришёл испить её душу, исцелиться, использовать её и в конце уничтожить. — Покиньте покои. Приказной холодный голос, подобно инею, кусал его щеки и кончики пальцев. — Тея, тебе нездоровится? — он выглядел обеспокоенным и было сделал шаг навстречу, но девушка подбежала к зеркалу и схватила со стола серебристую кисточку. — Жизнь — ценный дар. Вы думаете только о себе! Мне теперь всё равно! Ненавижу Вас! Жить с Вами Во тьме не имеет смысла! Я дочь Аелфиса. Я благородная дочь, а Вы монстр, что питается душами! Не хочу находиться с Вами рядом! Она улыбалась для чужих, одаривала заботой и вниманием того недостойных. А сейчас шипит, как разъяренная кошка на своего хозяина. И этот крик души посеял в Фобосе тревогу до изнеможения. Руны на челе стали чесаться и проявлять приторно-бордовый цвет. — Ты ведёшь себя странно, — принц старался мыслить здраво и контролировал кипящую кровь, что бурлила в волшебном потоке. — Нет, это Вы лишаете меня рассудка! Фобос нахмурился и наперекор своим гневным мыслям подлетел к ней. Подобно крепким стеблям роз, Эсканор крепко обнял Алтхею. Заключив женское тело в кольцо рук, подросток тотчас закусил губу. Когда солнечный свет ложится на его чистые волосы, искры блеска ослепляют её испуганные очи, и кисть покорно выскальзывает из рук. Тепло его тела — символ его верности, который помог душе разорвать паутину глубокой пучины небытия… и явиться на свет с протяжным стоном. — Уймись уже. Это ужасная проверка на мою верность, Алтхеа. Никто тебя не примет так, как я. Фобос прижал целителя ещё теснее к себе и вскинул голову, с нежностью заглядывая в её дождевые глаза, отражающие небо. Весенний свет расцветал в её волосах, в то время как мальчишеские пальцы блудливо подползли к лицу девы и, будучи ледяными, жгли кожу мягких щёк. — Я раскусил тебя. Можешь не притворяться. Тревога обуревала её, как если бы колесо слетело с опоры. Смутно припоминая события, девушка часто опускала и поднимала пышные ресницы. Она не могла понять, что здесь происходит. — Скажи, если бы пришлось выбирать: твоя или моя жизнь. Что бы ты выбрала? «Я стану правильным и послушным пред тобою, если ты дашь мне верный ответ». — Ничего. — Ничего? — Мне важна своя и твоя жизнь. Так что в твоём вопросе нет для меня нужного ответа. «Я прочёл множество магических рукописей, разгадал источник твоей способности исцеления… я уже нашёл лекарство в твоей смерти, но… ты ставишь свою жизнь выше моей. Я утомлен тем, что попал в ловушку иллюзий собственной жизни». — Судьба цветка — расцветать, но бесконечному цветению приходит конец. — Последующим высказыванием он учтиво старался сберечь тишину своим полушёпотом: — Береги мою любовь. Её возродить не получится. В этот момент его лицо было румяно, а болотные глаза грустны. Выпустив целительницу из объятий, принц опустил голову и отвернулся. От торопливых телодвижений белоснежные волосы грациозно били юношу по спине, будто бы подгоняя скрыться за дверью и оставить эту девушку наедине с собой в лучах вечернего Солнца, что являлось искомым злом, настраивавшим мудрую Луну против юного Полумесяца.***
Издревле всякий люд остерегался ведьм. Эти женщины, обладающие магическими способностями и изучающие колдовское дело, черпали знания из тайных, порой запретных книг. Каждый лидер ковена когда-то вступал в союз с дьяволом и нёс в массы свою веру. Их целью было накопление магии, помощь в обмен на душу, обретение могущества, но… что значит быть волшебницей? Волшебница — та же женщина, правда, свою магию черпает из природного источника. Волшебницы отрицают тёмное, верят в небесные силы и презирают черную магию. Вот только что есть зло и добро? Почему ведьм приписывают ко злу, а волшебниц к добру? А вот с чем: «Тихое Восстание». Четырехвековое событие, после которого ведьм на Меридиане насчитывается единицы. Они давно потеряли свой Ковен и вынуждены прятаться, как какие-то крысы. Во главе планеты стоит магесса — волшебница, на чьих плечах жизни меридианцев. Она — лицо Меридиана и всей магии этой плодородной земли. Отсекая всё чуждое, она старается построить чистый мир. Мир, в котором будут цвести чистокровные дети. Но она ошибается. Её вера в чистое — всего-навсего культ, разъедаеющий слои общества, погружающий его в вечные страдания и лишающий его свободы. Волшебница Вейра… Звучит это прекрасно для тех, кто не ведал, что когда-то Эсканоры вели ожесточенную охоту на ведьм. Но почему? Всё началось из-за того, что именно ведьмы сговаривались с оборотнями и много раз планировали восстание против «варварской» династии. У каждого на то была своя правда, свои мотивы для лиходейства. Можно ли винить всех за поступок одного человека? А человека за проступки многих? Что такое добро и зло? Белое и чёрное? Этот мир всегда был серым… и Фобос прямое тому подтверждение. Нерисса быстро двигалась по улочкам, сжимая руками манускрипт. Скрывая лицо за капюшоном, она ловко обходила углы зданий и старалась быть незамеченной. Чародейка давно держит подруг в неведении и разрабатывает план, как покинуть семью. Слишком рано она стала матерью, слишком поздно поняла, за кого вышла замуж. Нерисса верила, что она особенная, что её рукам подвластен мир. И каково было её счастье найти в отчем доме манускрипт ведьм. Книга принадлежала Ковену «Жёны Свободы», в чьи ряды входили ведьмы-оракулы и иллюзионисты. Когда-то его последователем была и её покойная мать — Селеста Варилейн, а теперь… Нерисса намерена овладеть их таинствами в свою угоду. Существование манускрипта было доказательством того, что магия дана молодой девушке с рождения, а отец всю жизнь ей лгал. Как бы он не оправдывался тем, что укрывал дочь и берег её от зла, Нерисса не понимала, да и не хотела понимать своего отца. «На самом деле матушка тогда не умерла после родов, а была публично сожжена. Как отец мог позволить этому свершиться? Не смог противостоять этим Эсканорам и предоставил свою жену огню. Гореть в алом пламени мучительной смертью не было её судьбой… Этот род старается вытеснить естественный ход событий: вторгся в чужое пространство, завоевал территории и считает себя достойным править этой планетой. Почему сердце Меридиана приняло их? Очевидно, что я лучше подхожу на роль предводительницы!» Назойливый морок правды сбивал её с прямого пути, устраивая ребристости. Нерисса проклинала отца и бежала домой к Джулиану. Но разве можно называть домом место, где ты постоянно сидишь одна, и лишь единственная няня помогает тебе по уходу за ребенком? Джулиан постоянно находится на службе, отец вот-вот отправится в плавание, на то он и купец. А Нерисса ещё и стражница Кондракара. Она устала так жить. Ей нужна была свобода! Ведь Кондракар выбрал её не случайно. Девушка верила, что ей подвластны тайны магии, и жаждала раскрыть свой потенциал. Много планов роилось в её черноволосой голове. И она не отступит. Не сейчас, когда граф Фланаган почил, и на должность юстициариуса по делу о защите полукровок назначили герцога Пауэлла. Нерисса была умна и, как оказалось, коварна. Она жаждала разорить и рассорить королевское семейство любыми силами, даже втереться в доверие к врагам. Отомстить за мать и занять место королевы стало её истинной целью, о которой стражница будет долгое время молчать. Нерисса осторожно вошла в дом, сняла помятый плащ с плеч и повесила его на ржавый гвоздь в стене. Бросив ботинки у входа и отмахнувшись от няни, которая хотела известить об уходе, торопливо прошла в супружескую спальню. Хранительница Сердца Кондракара положила массивную книгу с замком на стол и зажгла свечу. Грузно плюхнувшись на деревянный стул, она не почувствовала боли и была благодарна Джулиану, что тот соизволил позаботиться о ней и предусмотрел положить на сидение мягкую подушку. Она часто засиживалась у окна, которое освещало не только столешницу, но и поверхности деревянных стен, а он постоянно наблюдал за тем, как по ночам молодая супруга погружалась в чтение книг, и не мог видеть, как та крутится и вертится, не в силах усидеть на месте. Чародейка поджала губы, раздумывая, как вскрыть зачарованный замок, как неожиданно на её груди Сердце Кондракара засветилось. Восприняв это вишнёвое мерцание за подсказку, девушка вынула кулон. Нерисса занесла шар над гримуаром и… замок на обложке щёлкнул, а костлявые пальцы скелета разъединились, освобождая заголовок: «Бабочки влюбляются, но их крылья опаляются закатом». Её бровь взметнулась вверх, а поблекшие уста скривились от слащавых рун. «И, чтобы это могло значить? Есть ли в этой цитате хоть какой-то смысл? Что ж, надеюсь, я найду ответ, если прочитаю содержимое». Несколько часов, не переставая, слышался шелест страниц. Изучая рукопись ведьм, чародейка просидела в комнате до темноты. Множество разнообразных обрядов и заговоров увлекли её, что вскоре зеленым глазам попался свернутый лист бумаги. Словно закладка на иллюстрации ночной бабочки, он маячит и просится в руки ведьмы. Нерисса удерживает взгляд и, затаив дыхание, разворачивает лист, просматривая строки: «Если ты читаешь это письмо, значит, нашла нашу реликвию. Можешь считать себя частью Ковена. Поздравляю. Скорее всего, у тебя много вопросов, но на них ответов нет. Знай, идеального мира не существует, но все стремятся к нему. Мы же, жёны Свободы, оставляем наследие и продолжаем верить, что наши монстры — это наше родство. Оборотни — это те, кто нам нужен. С их помощью мы становимся могущественнее, а правящая династия лишает нас этого. Эсканоры знают, что полукровки сильнее волшебниц и представляют большую угрозу для королевства. Они боятся, что все пойдут против них. Эсканоры боятся краха. Когда-то давно князь Эсканор и его княгиня Лерин вели за собой весь народ, в числе которых оказались и ведьмы. Все они прибыли на Меридиан с планеты Земля. Для всех знакома история начала их правления, верно? Как они сдружились с галготами и навязали им свои взгляды на сосуществование вместе. Так может, пора восстать и вернуть Меридиан тем, кому он принадлежит по праву? Никаких волшебниц не существует, есть лишь магия, которая является источником силы. Тёмная ли, светлая ли, она является добром и злом. Она избирает того, в ком зародиться. Ты готова изменить мир и стать женой свободы?С призывом, Реинхилд».
Её руки неподдельно дрожали, не решаясь расстаться с посланием. Когда до ушей донёсся звук скрипящей входной двери, Нерисса вскорости свернула бумажку и, заложив в страницу, прикрыла книгу. Она спрятала манускрипт под малиновой сидушкой и помчалась в коридор. В проходе стоял он. Его добрая улыбка и чистые карие глаза сдавливали её грудь тисками. — Почему ты так смотришь? — Джулиан почесал затылок. — Хочу увидеть, что отражается в твоих глазах, — она обхватила его щёки прохладными ладонями. — Думаю, сейчас в них ты. Это же очевидно. Он неловко усмехнулся и подхватил жену на руки. Закружившись с ней на месте, не мог оторвать любящего взгляда, а она мучилась от сомнений и не могла видеть его радость. Хрустальные слезы скатились по её щекам, и ночь, подражая чародейке, затихла. — Отчего ты плачешь, любовь моя? — Джулиан остановился, прижимая бедра Нериссы крепче к себе. Нерисса вспомнила о предупреждении в предисловии манускрипта и шумно сглотнула слюну, которая продвигалась огрубевшим комом по горлу. Ведьмам запрещалось прибегать к колдовству, которое меняло сознание человека. Заколдовывать, искажать память и чувства было категорически запрещено, но… Нериссе это было необходимо. Иначе она не сможет оставить семью! Хранительница сердца провела своей ладонью, источающей зелёное сияние, по лицу мужа. А искрящимися в этом сиянии пальцами левой руки нещадно стискивала мышцы его плеча. — Взгляд я поймаю, мечты исчерпаю, желанья свои в тебя помещаю. Была я Волшебницей древней с тобою. Дитя подарила и отпустила. Я тайно исчезла, мой облик забыт, лишь слово «волшебница» в сердце стучит. Она продолжала гипнотизировать его блестящими изумрудными глазами: — Джулиан, завтра ты подашь в отставку, станешь кузнецом и будешь воспитывать нашего сына. Не в коем случае не выходи на связь с королём. Ты должен посвятить себя воспитанию Калеба. Заговорив мужа, она виновато опустила голову вниз: «Прости, что изменила твою историю любви… За то, что без разрешения вместила в твою голову древнюю волшебницу. Но я не смогла бы покинуть тебя без магии». Нерисса обхватывает его затылок руками и страстно целует в губы, стараясь вобрать в себя всю ту нежность и тепло его губ. Она прощалась… теперь навсегда. Веки Джулиана тяжелеют, и крепкие руки безвольно падают. Нерисса же в момент спрыгивает на пол и, подхватив сонного супруга, прислоняет его к стене. Угольные волосы обволакивает дым ладана, и, опускаясь вместе с ним на половицы, девушка сжимает Сердце Кондракара через одежду, отсекая все сомнения: — Теперь при встрече ты не узнаешь меня. Даже если не вспомнишь. И даже если не узнаешь, я буду любить тебя всегда, — её тело немеет, но она протягивает тонкую руку и сжимает его широкую ладонь, стараясь запомнить мозолистую и огрубевшую от постоянного трения о рукоять меча кожу. — Ты, безусловно, надёжный мужчина, но мои интересы не совпадают с твоими. Прости меня, Джулиан… но мне слишком рано становиться домохозяйкой. На моих плечах Вселенная! Чародейка поднимается на ноги и от резкого взмаха с безымянного пальца руки соскальзывает обручальное кольцо, падая прямиком в раскрытую ладонь её рыцаря. Малыш спит в колыбели и, чувствуя прикосновение мягких материнских губ к своей щеке, невольно усмехается. Ресницы трепещут, а глаза подрагивают сквозь сомкнутые веки. Маленький Калеб не вспомнит это прощание, но крохотное сердце запомнит её своеобразную любовь.***
Глубокая ночь казалась безмятежной, но юный принц едва ли смыкал глаза. Стопки книг, заставленная свечами столешница и молчаливый Эсканор, чьё лицо было освещено желтым светом. Он сидел за рабочим столом и крепко сжимал перо аристократичными пальцами, в то время как непрошенные мысли из навязчивых слов врывались шумным потоком и лишали сна. Он был встревожен: «Я боялся, очень боялся не оправдать ожидания матери. А после услышанного ею с советником плана стало ещё страшнее. Я начал бояться смерти еще больше… я не хотел жить в другом измерении. Лишь представив свое будущее, я уже не хотел кому-либо подчиняться, а в особенности правилам мира Солнца. Быть слабым звеном, в то время как на Меридиане беззаботно будет расти моя замена, совсем не хотелось. Когда тебя тешили надеждой на право наследования престола, готовили к правлению и при этом параллельно вели двойную игру, становится страшно от того, что ты всего лишь инструмент… У каждого инструмента свое предназначение. У него нет выбора. Но я человек! Я вправе сам избрать жизненный путь. Так почему бы мне не пойти до конца? Раз я уже вселил страх в сердцах людей тем, что отнимаю жизнь, почему бы не стать их ожиданием? Ведь можно просто стать их кошмаром. Тогда я лишу их мысли о том, что могу быть в страхе сам. Но для этого нужно расстаться с самым ценным. Мне необходимо забрать жизнь Алтхеи… и я уверен, что стану полноценным. Но почему-то от этой мысли сердце забарахталось сильнее. Не это ли есть СТРАХ? Вот только какого он рода? Не могу я понять…» Свечи разом потухли. Перо выпало из рук. Одиноким соколом Фобос смотрел в темное окно, за которым ветви, словно руки ведьмы, тянулись к нему, скребясь о стекло. Тревоги, как путы, сковывали его хрустальное сердце. Казалось, ещё немного давления со стороны, и оно расколется на множество осколков.***
Туманная Башня была сокрыта от чужих глаз магическим барьером, потому-то и коренной народ оборотней не мог на неё наткнуться, ни то, чтобы увидеть воочию. Деревня находилась в 200 км. от башни. То было мрачное поселение, которое населяли не смирившиеся с положением оборотни разного вида. Все, от мала до велика ненавидели правящую династию. Они и не подозревали, что вскоре к ним заявится мальчик королевской крови. Утром, когда непривычно громко щебетали птицы за окном, Алтхеа боялась и в то же время желала, чтобы принц забыл прошлый день. Она и сама не осознавала, что произошло тогда. В памяти была сплошная пустота. Воспоминания обрывались на том моменте, когда Эльгар вышла из комнаты, и возобновлялись, уже будучи с Фобосом наедине. Ей всё чудилось, что вскоре нагрянет тьма и утянет её сознание в глубокий сон. Сердце волновалось и билось резче, вспоминая последние слова Фобоса. Становилось страшно за свою жизнь. Чувствовалось напряжение в их взаимоотношениях. Но вот он, как обычно, спокоен и был готов на новую авантюру с её участием. Фобосу надоело сидеть в четырёх стенах, да и не в его это духе послушным быть. И впервые, как обычно, тайно, они покинули башню, уже держа путь в деревню оборотней. Они ступили на висячий мост через арку из вьющихся растений с проглядывающими через листья фиолетовыми цветами клематиса. Зная, что девушка панически боится высоты, принц соизволил взять её под руку и провести на другую сторону. Нельзя было сказать наверняка, что она чувствовала в этот момент, но одно Алтхеа знала точно: страх покинул её с почвой под ногами. Вскоре их взору кинулась вывеска «Унвидел» и уже ничто не могло удержать Фобоса на месте! Внутренний исследователь рвался наружу. Алтхеа понятия не имела, как его называть в присутствии тех, кто хоть и не имел представления о внешности принца, но точно знал его имя. В итоге она упорно разлепила губы и произнесла: — Люмьер! Фобос притормозил на каблуках и, вздрогнув, сморщил лицо. Решив вполоборота переспросить её: — Это ты кого так величаешь? Она торопливо подбежала к нему и шепнула на свободное от волос ухо: — Тебя имею ввиду. Думаю, вполне разумно не называть твоё имя на территории оборотней. — Умно-умно. Но почему Люмьер? Что за писклявое имя? Как-будто я сомнительный тип. Но по его внешнему виду так и можно было подумать: собранные в косу белоснежные волосы сформировались в пучок с торчащим кончиком. А на лбу была широко сложенная бордовая косынка с узорами, перекрывающая руны. И все же в нем проскальзывала аура благородства. Подтверждение тому — черное пончо на его плечах. Поскольку вышитые сине-голубой нитью бабочки на его верхней одежде смягчали суровость на мальчишеском лике. — На самом деле это имя означает «Свет» на моем языке. — Я думал, на твоем «Свет» значит Леукс. — Эм… ну, знаешь это… — нелепо хихикая, отводила она взгляд на песчаную дорогу. — Ладно, пусть будет Люмьер. Тогда я буду называть тебя… — Адель. Зови меня Адель. — Почему ты решила за меня? — Я бы хотела, чтобы моё притворное имя было Адель, — уверенно высказала она желание. — И что оно значит? — Благородная. — Ну, с этим не поспоришь, — скептически Фобос приподнял правую бровь. — Пусть на этот день так и будет. Сегодня мы с тобой просто люди: Люмьер и Адель, которых ничего не связывает: ни магия, ни долг, ни время. Только эмоции. Ты согласна в этот день забыть о предрассудках и повеселиться? Он очертил рукой владения, показывая местность. И только сейчас она замечает украшенные балкончики с ящиками синих сенполий и свисающими вниз фонариками на фахверковых домиках. На удивление, вопреки надуманной картине, поселение оказалось процветающим. И запах фруктов вперемешку со свежерастущей травой невольно щекотал волоски в носу. — Разве может быть иначе? Я хочу с тобой гульнуть так, чтоб запомнить навек! — То есть, напиться Эля? — Глупенький. Конечно, нет! Просто разделить веселье с тобой. К тому же ты ещё не дорос до того возраста, чтобы пить Эль. — Кстати, я никогда не видел, чтобы ты пила спиртные напитки. Может это повод попробовать вместе? — Нет, ты не уговоришь меня. Я не любитель таких напитков, а ты слишком юн. Недолго шла их непринужденная беседа. На площади появилась миловидной внешности девочка с каре и музыкальным инструментом — своеобразной лирой в руках, поскольку вместо струн были установлены плотные нити паутины. Она вскинула голову, и её голубые глаза вызвали в Алтхее грусть. Этот любопытный взгляд не смог ускользнуть от внимания черноволосой, и она вскинула руку, перебирая струны кончиками пальцев, заставляя шарики росы перекатываться по липкой консистенции, заодно перенося с собой необычные, доселе неслыханные, мелодичные мрачные нотки. Но вот к ней присоединяются два мальчика: один с волынкой, другой с флейтой и девочка с барабаном, дополняя нежную мелодию басом, вибрирующим по воздуху, и ударными звуками. Вмиг улицы оживились, и жители деревеньки с необычными чертами пустились в пляс, а их движения напоминали танцы варваров и были полны свободы. Ноги принца не слушались, и сам он не заметил, как начал пританцовывать, наблюдая за множеством танцующих рядов из оборотней всех возрастов. Не сумев совладать с рвущейся в пляс душой, Фобос поднял руки к небу, плавно перевел в сторону и приставным шагом подплыл к остальным, присоединяясь к непонятному торжеству. Санви широко улыбнулась и, подняв полы кремового платья, рванула в припрыжку к толпе. Завидев Алтхею, Фобос хватает её за руку и вместе с народом они издают клич: «Хей-а! Хей-а, Унвидел!», прикрыв уста ладонью. Когда их руки разрываются, чтобы воздушно покружиться, одновременно ими они изображают волну, а тело изгибается от плавных передвижений ног вперёд. Завлекающие взмахи Алтхеи своей юбкой из гжельских узоров, ритмичные удары ладонью о ладонь Фобоса создавали непревзойдённое чувство гармонии. Не дав принцу и целительнице растеряться, каждый положил свою ладонь другому на плечо, и Фобос, зардеясь, возвёл взор на мягко сжимающие его изнеженные пальцы Алтхеи и, смущаясь, скопировал раскачивание бедром в её сторону. Было так весело, что, завершая вместе с остальными выступление, они прыгали, раскинув руки в стороны, и, не сдерживаясь, задорно смеялись. — А помнишь, как ты толкнула меня бедром и безрассудно высунула язык? — принц весело шагал по празднично украшенной улочке и, держа палочку, облизывал засахаренное яблоко. — Точно! — она рассмеялась. — А как ты споткнулся и чуть не ударился о мой локоть? В тот момент ты выпучил глаза, а я сделала такой манёвр, что оказалась рядом и подхватила тебя за талию! Теперь Алтхеа облизнула карамель, а принц снова раскрыл рот в ответ: — Забудь об этом! Не вспоминай больше мой провал. — Да ладно тебе. Хоть в движениях мы и ошибались, но было действительно весело танцевать неизвестный танец, правда? — Тут соглашусь с тобой. Было и правда очень весело. Время близилось к вечеру, и, подойдя к изгороди, Алтхеа приросла к земле от того, что произошло на их с принцем глазах: та самая милая девочка обратилась в огромную паучиху с блестящей чёрной шерстью и, встав на четыре огромные лапы, её такого же количества блестящие лазурные глаза будто пронзили санви холодом. Только эти двое были ей неинтересны. Она помогала чинить забор, выпуская паутину. «У меня с детства арахнофобия. Если бы она была меньше росточком, я б её от трусости прихлопнула ногой. Но в этом мире нужно бежать!» — Адель, ты это куда? Ты меня бросаешь? «Точно. Принца нужно прихватить». Она хватает его за руку… и что есть мочи рванула в противоположную сторону. Прямиком в густой лес. — Миранда, здесь тоже подлатать надо. Пока паучиха недоумённо глядела тем незнакомцам вслед, заметив отстранённый взгляд узких глазёнок, старик с хвостом ящерицы щёлкнул пальцами перед её мордочкой, и оборотень вновь продолжила помогать залепливать паутиной сломанный от потасовки забор. Бредя по тропинке обратно, принц, шагая рядом, пытливо заглядывал ей в лицо. — Ты что боишься оборотней? А как же Седрик? — Седрик из наших. А если честно, ОЧЕНЬ боюсь их истинную сущность! — Ну ты и трусиха! У нас девчонки шибко бойкие, такое их не спугнет. Повезло, что танцевали они в человеческом обличье. Но Алтхеа уже не слушала его. Поле из нарциссов приковало её внимание к себе, и, сжимая в ладони камень рокара, цепь которого была намотана на запястье, девушка почувствовала сильный и волшебный аромат Нарцисса. Он увлек её за собой, и Алтхеа осторожно прошла в середину усыпанного белыми цветами поля, так, что по ту сторону были видны края леса и верхушки гор. Вскинув покрытую белой косынкой голову к золотисто-медному небу, степной ветер, завывая, нашептывал ей свои тайны, словно сам перенес её к нарциссам, чтобы их спасти. С замиранием души она наслаждалась этим краем. И как только принц обратил внимание на цветочную поляну, то сделал несколько робких шагов, затаив дыхание. Прислушиваясь к шелесту травы и лепестков, Алтхеа обернулась к нему. Фобос подошёл ближе, так, что их мелодия сердец забилась в унисон. Принц был так ею очарован, что очей было не отвести. А она заботливо обхватила ладонями его лицо и разглядывала его чудесные зелёные глаза. Фобос дрожал. Неужели всё это было на Яву? В ней он видел свою мечту, будто, наконец, нашёл свой мир в её лазурных глазах. То, что он искал совсем рядом… и теперь находился в плену этих чудесных грез. — Принц Фобос, помните, что я на Вашей стороне. Чтобы Вас спасти, я сохраню Вашу жизнь. Сжимая пальцами ткань штанов, Эсканор боролся с жаром на щеках и пожаром в сердце: «Стоит лишь тебе протянуть руку, и я горю в томлении за неё ухватиться… но не в этот раз. Я буду сгорать дотла и оставлю твою ладонь холодной, потому что больше не хочу видеть, как ты впитываешь мою скверну. Ты и сама понимаешь, что исцеляя меня, оскверняешь саму себя…» — Мне хотелось бы остаться здесь и не расставаться… Глаза предательски щипало. Он был готов за это проклясть свою эмоциональность! Сейчас им никто не был нужен. Лишь в друг друге они видели своё счастье… такое хрупкое, что со слабым сиянием заходящего солнца, Фобос стал сомневаться в своем решении разрушать его своими руками… но вспомнил, что лишь в её смерти для него спасение.***
Пора было смириться с тем, что иллюзии Фобоса были сродни реальности. Поэтому Эльгар и няня Хезер, каждый раз, не осознавая, поддавались его чарам. С расчётом, что настала пора ужина, Алтхеа вызвалась помочь кухарке с готовкой и отправилась на улицу, где к крепости была пристроена кладовая. Ухватившись за кольцо, она была готова потянуть дверь на себя, как вдруг раскатистый голос заставил её плечи дрогнуть и отпустить ручку. Услышав своё имя, она повернула голову на звук. Изумрудные волевые глаза и её спокойные голубые словно впервые смотрели друг на друга. Немедленно пролетела мысль: «Как же хочется его обнять… я так по нему скучала». Алтхеа приоткрыла смазанные бальзамом уста, не веря тому, что рыцарь в серебряных доспехах и красном плаще стоит вдалеке среди почти голых деревьев и ждёт её действий. Он встает на колено, и звон брони заставляет её сердце забиться чаще. Его длинные рыжие пряди гуляли по ветру, а затейливый пучок, по которому она так скучала, привычно был закреплён верёвкой. Воздух, насыщенный кислородом, залетает в его лёгкие до предела. В то время как взгляд непоколебимо принадлежал только ей: «Хочу зарыться носом в копну её волос, вдохнуть её аромат, потрогать локоны на ощупь… прошу, обними меня, скажи, что я тебе нужен». Веснушки радовались вместе с ним, подрагивая от собранных морщинок на лбу из-за приподнятых рыжих бровей. Когда-то она недовольствовалась его контролем, а сейчас была готова задушить в объятиях! Не мешкаясь, Алтхеа кинулась ему на встречу и, притормозив, приложила левую руку к груди. Пронзительно смотря на то, как отражается в его преданных глазах, сердце пропустило удар. Когда Редмонд берет её правую руку в свою смугловатую ладонь и нежно целует костяшки её пальцев… на молочном личике выступает багровый румянец. Не смея задерживаться, рыцарь встает на ноги, а целительница с дрожью в руках тянется к нему и крепко обнимает. В этот миг ненавязчивый аромат ирисов, исходящий от его свисающих длинных прядей — дурманит разум молодой санви, заряжая тело теплом, и делает его таким лёгким от радости. Аелфис была переполнена эмоциями так, словно оказалась окутана дурманом. Не зная, куда деть сильные руки, Редмонд замешкался. Он хотел её сжать в ответ, но будет ли это уместно? Не оскорбит ли он её, положив руки на талию? Алтхеа, одумавшись, мгновенно отстранилась. Ей было не хотелось, чтобы принц застал её, обнимающую рыцаря, и снова быть у того в немилости под гнётом возмущенных криков. Упустив свой шанс, Редмонд опустил плечи и тоскливо выдал улыбку. Она и не знала, что теперь её верному другу следует вернуть расположение и доверие королевы Вейры, путём похода. — Ты вернулся с отпуска и будешь снова меня охранять? — Нет, я заскочил только чтобы увидеть тебя, — будто понимая, гнедой конь, фыркнул жуя траву. — Только приехал и отбываешь? Останься хотя бы на ужин! — Я на задании и кое-как выпросил у Её Величества время для того, чтобы навестить тебя... Так совпало, что мой путь лежал через этот лес. Я здесь проездом. О большем я не мог просить нашу королеву… Чтобы вернуть её доверие, Вейра велела Редмонду отыскать оружие из меридиановских легенд — меч Элдхетур, что, по словам, мог сразить любого оборотня, какой бы магической силой и физической мощью тот не обладал. И Редмонд принял её волю, дабы вернуть расположение и оказаться вновь подле целительницы. — Что у тебя за миссия, если не секрет? — К сожалению, я не смогу рассказать. Это секретное поручение. Алтхеа с пониманием внимала его речь и всё же решилась просить рыцаря об одолжении перед уходом. — Тогда окажи мне услугу. Я не отниму много времени. Заискивающий голос сподвиг юношу ухватиться за рукоять меча, чтобы сдержать напряжение. — Ты же знаешь, я не смогу отказать такой очаровательной леди. Сердце пропустило удар, вновь подвергая лицо Алтхеи зардеться. Но, чтобы снять волнение, она лишь поглаживает руку и опускает взгляд в землю: — Перед уходом, прошу, научи меня ручной самообороне. — Не буду спрашивать, зачем тебе это, но… Я с удовольствием покажу пару приёмчиков. — Спасибо, Редмонд! — на радостях она обхватила его крупную ладонь двумя руками. Левентис смущённо отвёл взгляд на жеребца и вновь обратил его к целительнице: — Да… для тренировок одежда у тебя, конечно, не подходящая, — окинул он её взглядом с головы до ног и усмехнулся. — Но оно и к лучшему. На улице переодеваться же не станешь, коли враг настигнет. Алтхеа предложила ему скрыться за деревьями. И послушно рыцарь прошёл с ней на лужайку. Он бросил меч вместе с ножнами на землю. Чтобы научить её самообороне, рыцарь решил начать с чего-то простого. Подошёл к девушке и попытался имитировать нападение. Алтхеа испугалась, когда молодой человек потянул её за руку. Его пальцы сжали её локоть до кости. Затем она попыталась вырваться на свободу, но безуспешно. Тогда парень пояснил: — Здесь стоишь лицом к противнику, принимая устойчивое положение. Затем одной рукой ты как можно сильнее прижимаешь его руку к себе, — Алтхеа повторила движения за его словами, — а другой рукой скользишь вверх и круговыми движениями вокруг предплечья освобождаешься из хватки. Либо поцарапай лицо противника, либо нажми ему на глазные яблоки. Если он в доспехах, кусать его нельзя. Она усмехнулась, когда он в шутку произнес последние слова. Обучение было интенсивным, хотя некоторые приёмы давались ей с трудом, а другие так совсем оказались не по силам. Но Алтхеа была рада постичь их технику. — Ты очень мне помог. Спасибо. — Не стоит. Я был рад помочь. — Я верю, что твоя смелость сыграет ведущую роль. И ты превосходно выполнишь свою миссию! — Моя смелость уступает только моей преданности тебе, — непринуждённо он поднял меч с земли. Его слова зажгли румянец на её щеках, и её рот слегка приоткрылся от удивления. Однако рыцарь больше ничего не сказал и, укрепив седло, сел на коня. Редмонд, чьи волосы сверкали огнём на фоне заходящего солнца, махнул ей рукой, взглянув назад. Алтхеа задержала дыхание, поражённая такой прекрасностью, и в ответ плавно взмахнула рукой. Наблюдая, как он разворачивает жеребца, она продолжала махать ему вслед. Он крепко держался в седле, а сердце всё стучало, силясь распознать чувства, что ритмичной мелодией пульсировали в его груди. Только её любовь могла спасти его и уберечь от бед в странствиях.***
Эсканор не заметил, как сон настиг его, соблазняя нырнуть в мир грёз, но стук по стеклу побудил принца сбросить одеяло. Он подходит к окну, наблюдая за отчаянными попытками совы пролететь через стекло, неоднократно клюя его. Когда Фобос увидел, что она держит в своих лапах свиток, то открыл окно, и птица залетела внутрь. Сова уронила свёрток на стол и приземлилась на вытянутую им руку. Умная птица, не задерживаясь, перелетела на стол и осталась в комнате, терпеливо ожидая, пока принц развернёт бумагу и прочитает послание: «Не доброй ночи, мой дорогой принц. Думаю, нетрудно догадаться, кто Вам пишет. Дорогой племянник, у меня к тебе предложение, но ты должен прийти один. Не волнуйся, я отказалась от попытки убить тебя. У меня есть предложение, которое тебе должно понравиться. Я буду ждать Его Высочество в Ведьмином лесу. Лира проведёт тебя тайными тропами к моему убежищу.(Не) желающая твоей смерти, тётушка Эйдит».
Принц взглянул на сову, догадываясь, кто такая Лира, и перевёл взгляд на подпись: «Значит имя ей — Эйдит». Он зажёг свечу и подпалил бумагу, наблюдая, как она полностью сгорает. Фобос считал, что для того, чтобы сохранить свои дела в тайне, следует уничтожить все доказательства. Самовольно покинув башню, Фобос неторопливо прогуливался под звёздным небом, заложив руки за спину. Он задумчиво смотрел на сову перед собой, не вздрагивая даже от шороха листьев и жутких извивающихся теней деревьев. Эсканор аж представить себе не мог, что Тёмная Принцесса правит запретным лесом, а совы на самом деле являются её хранителями, так же, как летучие мыши — её защитниками. Сова часто машет широкими серыми крыльями и приземляется на ветвь дуба, а возникший перед ним охотник со сверкающими рубиновыми орбитами замечает слабые мерцающие огоньки, кружащиеся вокруг Его Высочества, и, не в силах сдержать низкое гортанное рычание, натягивает поводок. Эсканор понятия не имел, что этот демон забирает заблудшие души в глухой чаще со своей чёрной гончей в качестве помощника и летучими мышами в качестве своей семьи. Принц Фобос почувствовал, как в ушах звенит опасность, но бесстрашно шагнул вперёд, и его глаза приобрели цвет нежной травы под золотым солнцем. Вокруг нет никого, кто мог бы предупредить его о подстерегающей опасности. Этот путь окутал его ноги тёмной тягучей материей, затягивающей в ступеньку мрака, вынуждая поддаться манящему миру Тьмы. Эсканор чувствует магнетическое притяжение к целительнице, словно его манят её голосом откуда-то издалека, и он не может сопротивляться привязанности к ней. Однако, прежде чем он успевает передумать, принц импульсивно приближается к демону, вызывающе поднимая подбородок. Его глаза мерцали в ночи ядовитым зелёным оттенком, и он слишком хорошо знал, что ни один охотник не посмеет перейти ему дорогу.