Папочка!

Думая о сложившейся ситуации, я всё больше и больше рефлексировала о том, какие ошибки совершала, раз оказалась здесь. Мысли вращались вокруг того, как мне вернуться в семью этого бандюгана, но чем дальше, тем сильнее меня охватывала апатия и ощущение полного бессилия. Даже непоседливые сыновья Лиссии, которые останавливались только для попить и для горшка, не раздражали. А ведь детей я не переношу! Они всегда слишком шумные, слишком приставучие, слишком любопытные. Для меня их всегда было много. Настолько, что даже самая маленькая и противная девчонка могла заслонить собой все мои потребности в глазах фостерных родителей. Конечно, невозможно уделить всем одинаково внимания, но я, по ощущениям, получала лишь негатив. Помню, я не всегда легко принимала отказ от меня. Даже сбегала, чтобы вновь вернуться туда, что уже уверовала «своим домом», к тем, кого почти признала родителям. И если представлять то же самое, только с участием Леви… — Папочка, я дома! — Это не твой дом, и никогда им не был. …мою грудь будто сжимало и не хватало воздуха, выворачивало внутренности, а по телу пробегала дрожь. И мне это не понятно. Этого кретина я даже на секунду не считала отцом. Как минимум, потому что мы примерно одного возраста, и, как максимум, он вообще как родитель так себе и лучше ему не заводить в будущем даже собаку. Фарлан тоже… Разве что Изабель была из них самой нормальной. Да, она не была лучшей старшей сестрой, коей хотела быть, но хотя бы старалась. Ей бы я доверила щеночка, даже если бы она не просыпалась в пять утра и мне самой приходилось его выгуливать. Похоже, придётся вернуться к моему изначальному плану: подрасти и самостоятельно искать возможность выбраться отсюда. Наверное, я даже рада этому исходу… Мысли о том, что я брошу Изабель, не будут меня терзать, а она… Вскоре, наверняка, забудет обо мне, как о страшном или, ну, может немного приятном сне. Два месяца это не так уж долго. — Малышка, чего сидишь тут одна? — женщина аккуратно потрепала меня по голове и села рядом на удобный широкий подоконник. В нашей квартире с Миш был такой же. Раньше мне очень нравилось смотреть с него на улицу или просто втыкать в ютуб. Подруга так же присоединялась ко мне, чтобы поболтать. — Спишь? — однажды подошла ко мне Мишель, когда я чуть задремала. Мне тогда было не охота ей отвечать, всё равно она ничего важного, как правило, не говорила после такой фразы. Просто хотела унять скуку за мой счёт, ничего нового. — Так скучно-о-о, — простонала прямо мне в лицо. Я чуть нахмурилась, но не отозвалась.  — Ну я же знаю, что ты не спишь! Сон в итоге окончательно покинул моё тело, однако из интереса виду я не подала. Она заговорчески хмыкнула. Теперь мне стало не по себе, только любопытства, что же она сделает дальше, всё ещё было больше, чем, очевидно, здравого смысла. — Боже, так на тебе же проклятие! Как я сразу не поняла? Я почувствовала, как чужие холодные пальцы коснулись моей щеки, словно убирая пылинку, а после скатились вниз к шее, занимая место на затылке. По телу пробежались мурашки, а сердце забилось быстрее. — Но если не проклятье, то самое время перестать меня игнорировать. Сама же пожалеешь. Хоть её и не видела, но через слова чувствовала, как она улыбалась. — Арья-я, — тянула моё имя возле уха. Как пальцы водили по коже, вырисовывая невидимые дорожки, так и её дыхание, словно отросшая конечность, вело по лицу. Мне представилось, как Мишель стояла и целенаправленно дышала мне в лицо, вздымая широко ноздрями. Не сдержала лёгкого смешка. — Ты ещё и смеёшься? — Я не ответила, по-прежнему притворяясь спящей, ей на зло. — А-а-а! Сон смешной снится, конечно-конечно. Ну тогда, я думаю, ты будешь не против, если я… Мягкие губы коснулись моих сухих, и я, хоть прежде не двигалась, застыла. Дыхание перехватило и воздух застрял где-то в районе горла, не имея возможности вырваться наружу. И тут, ощутив, как её язык смочил нежную кожу, губы настойчивее толкнули мои, заставляя рот податливо приоткрыться, я распахнула глаза, встречаясь с зелёными напротив. Миш чуть отстранилась, оставаясь всё ещё слишком близко. — Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив? Не смотря в лицо, от страсти млеешь, Мне на плечи руки опустив… — хриплым шёпотом выдохнула она, свободной рукой беря мою и кладя на своё плечо. — Что ты делаешь… И что это за язык? Русский?! — Миш ухмыльнулась и чмокнула меня в уголок рта. — Это не смешно, — отодвинула её от себя. — Это очень смешно, — отступила на шаг, убирая ладонь с моей шеи. Без неё стало будто… пусто. — Но не то, о чём ты думаешь, а другое. — Что? — О том и речь. Я раздражённо поджала губы. Почему-то все мои попытки пошутить над ней заканчивались таким смущающим провалом. — Так что ты хотела?! — Ничего, — Мишель пожала плечами. — Скучно просто. Чувствовался вкус её гигиенички, яблочный. — Арья-я-я, — помахала перед лицом женщина. Я вздрогнула, ощущая, как щёки наливались горячей кровью. Арья, не время думать о выходках подруги! Боже. — О чём… — она кашлянула. — Ты, наверное, здесь заскучала, — заскучаешь тут, ага… — Извини, мальчишки совсем разбаловались, поэтому пришлось задержаться. Но может ты хочешь с ними поиграть? И правда, чем предаваться воспоминаниям или грустить, нужно настраиваться снова вливаться в новую семью. Даже при условии, что это временно, мне необходимо питаться, а самостоятельно я могу себя обеспечить лишь хлебом, исходя из опыта. — Поиграть с ними?.. — вот только такая перспектива не была для меня такой уж соблазнительной. С Изабель ещё куда ни шло, но с маленькими детьми… Я так радовалась, что меня хоть в доме Леви ни с кем «моего возраста» не знакомили, как Нел, а теперь опять. Чёрт. — Хорошо, Н… — я вздрогнула, вовремя закрыв рот. Едва не оговорилась… — Мисс Лиссия. Она счастливо заулыбалась. — Скажи, если они тебе надоедят, — подмигнула. — Пойдём. В этот раз мне нужно быть сильнее, Лиссия не Нел, у неё свои дети. Маленькие и глупые. Одним им будет тяжело, а я их не прокормлю. Даже условного отца нет, а где он — тот вопрос, который я никогда не задам и ответа на который знать не хочу. Поди бросил Лиссию, когда узнал о беременности или после того, как двойня родилась. Или в пьяной драке получил своей же бутылкой по голове и помер, лёжа в грязи лицом рядом с таверной. Всё-таки мужчины все одинаковые, что здесь, что там, аж тошно. — Я вас уже представляла, но давайте ещё раз. Арья, это Уве и Эберхард. Мальчики — Арья. Ребята, что прежде что-то активно рисовали на одном листе бумаги какую-то не, ненадолго отвлеклись, чтобы помахать мне, а после продолжили. — Что делаете? — присела рядом. — План! — ответил тот, что Эберхард. Вроде. Я ещё раз посмотрела на их рисунок. План машины рисуют? Тут и кузов, и окна, и фары, и ручка, даже кресла. Только колёс нет. Интересно только, где они её видели… — План чего? — Нашего дома, конечно! Вот входная дверь, — ткнул он в фару. — Это не входная дверь, Уве! Вот она, — вторая фара оказалась альтернативным входом, а Эберхард — Уве. Впрочем, дом я до сих пор в этих детских каракулях не наблюдала. — Что?! Это ты её нарисовал! Вход тут! — Какое тут?! Здесь вход, тут стол! — Нет-нет, всё не так! Ладно, видимо надо вмешаться. — А давайте новый план нарисуем? Можно подписать, где что, придумать, как отмечать важные места, вроде стола. — Подписать? Мы не умеем! — недовольно смотря на лист, напомнил Уве. — Я умею и могу помочь. — Не… Письмо это скучно, — хмыкнул Эберхард. — План должен выглядеть так, чтобы любой дурак смог его понять! — Пока плохо получается… До того, как вы ни сказали, что это дом, я думала это… ну это, которое ездит… — Лошадь? — насупился Уве. — Ездит… С колёсами ещё. — А! Карета? — он ещё раз взглянул на рисунок. — Нет, совсем не похоже! — Не карета. Я имела ввиду… — Блин, ну не знаю, я слова «машина» на их языке! К чёрту. — А вообще зачем вам план? — Мы хотим стать бандитами! Все бандиты строят планы. Ей-богу, если бы пила, то подавилась. Что это за желания такие?! А хотя… По факту мы же сейчас находимся в гетто, а бандитизм в таких местах — вещь достаточно распространённая. Ведь здесь проще всего выжить, грабя, убивая, порабощая. Никакого урегулирования нет, отчего те, кто работал честно, жили бедно и умирали в бедности, как Нел. Отвратительный город. — А кем работает ваша мама? — У-у-у, это скукотища, — взвыл Эберхард. — Она знахарка. Ей нужно много знать, много уметь, много работать… И всё равно все деньги ей приносят бандиты. А бандитом быть проще! Ни читать, ни считать не надо. Знахарка… Это уже интереснее. Если её сыновья не собирались перенимать знания знахарства, то это мой шанс! Окажись я опять на улице, у меня будет возможность зарабатывать, кроме как в борделе для педофилов-извращенцев. Какая удача! Значит, мне лишь нужно будет добиться доверия Лиссии, чтобы она обучила меня, а лучший способ — через её детей. — Знаете, я жила два месяца у Леви, и… — У Леви?! — хором воскликнули они и придвинулись ко мне. — Обалдеть, расскажи о нём! И о Фарлане! — Оу, э… — я, конечно, предполагала какую-то реакцию, но не настолько бурную. — Да, они меня и научили читать. На самом деле они очень хорошо читают, а у Фарлана красивый почерк! Всё-таки им же нужно передавать записки своим и, эм, все дела… — И правда, — ахнул Уве. — Два месяца это ведь так много! Ты наверное многому научилась… Пф-ф, этой бандитской тематикой даже не интересовалась… Впрочем, опыта воспитания детей у меня достаточно, поэтому они вряд ли заметят подвох. К тому же я почти профессиональная актриса. — Ну да, конечно!

***

Первый ужин своим содержимым навеял воспоминания о первых днях в семье Джой. Впервые увидев гречневую кашу, сваренную на воде, я ужаснулась. В моей стране такой крупой кормили птиц да скот, поэтому сама мысль о том, чтобы есть корм для животных, вызывала желание проблеваться, не хуже того раза, когда я переела. Благо тошнота, вызванная голодом, куда неприятнее, и сейчас гречка у меня не вызывала таких негативных чувств. — Приятного аппетита, мисс Лиссия, мальчики. — Не спеши, Арья, нужно поблагодарить богинь стен за ужин и кров, что они нам дали, — улыбнулась, протягивая мне руку. Всё-таки «богини стен» весьма странное словосочетание. Будто пафосное название компании по производству обоев или других стройматериалов. — Простите. Конечно. — А что, Леви не молится перед едой? — воскликнул Уве. Эберхард тоже заметно выражал интерес, хлопая ресницами и качаясь на стуле. Лиссия волнительно прикусила губу. — Молится-молится. Ещё и перед сном встаёт на колени и бьёт головой о пол, — уверенно кивнула я. Двойняшки обалдевши уставились на меня. Их мать тоже, но, видимо, выкупив прикол, кашлянула, приманивая внимание к себе, и начала читать молитву. Стоило запомнить, раз я буду знахаркой… Мы пожелали друг другу приятного аппетита и наконец-то приступили к трапезе. Мальчишки даже ели громко. Забавные.

***

Первый день закончился быстро, как тот, что был в семье Нел, хотя там это скорее было от сильного стресса. Тогда у меня целая неделя потребовалась, чтобы просто осознать, что я теперь не я, и должна жить в бомжатнике. С Леви день длился долго, ибо я считала каждую секунду, пытаясь угадать, на какой лишусь жизни. А тут… Привычное знакомство по системе фостерного воспитания. Только без падающих на меня урн с прахами дедов и умирающих от одного взгляда на меня хомячков. Реально, мне как-то девочка-малышка предложила показать своего питомца, вытащила его из клетки и протянула мне. Я не особо хотела его трогать, ибо животные, как правило, меня не любили, но та настояла, говоря, что он очень ласковый и мягкий. Мягкий — да, но шрам от его зубов у меня на всю жизнь (без преувеличения даже) остался. Я его естественно уронила. И хотя в воздухе смогла поймать, он помер от сердечного приступа, видимо. Суицидник чёртов. С дедом ситуация уже не такая смешная. Всю вину спёрли на меня, ударили и мне ещё месяц пришлось к психологу ходить, как проблемный подросток, который пакостит для привлечения внимания, а не как бедный ребёнок, у которого мало того шишка была больше головы, так и на одну психологическую травму больше прибавилось. Ну да не важно. Это в прошлом. — Зачем нам умываться-я-я, — скулили мальчишки, вцепившись в дверные косяки. — От мужчины должно пахнуть мужчиной! — Мужчиной, но не свиньёй, купающейся в помоях! — дёргала за локти Лиссия, пытаясь оттащить их к тазу с водой, где я умывалась. — Арья-я-я, — теперь заскулила она. Даже учитывая, что я это планировала, та уж слишком быстро привыкла к моей помощи, касающейся её сыновей. Я думала, что это произойдёт через… неделю? Две? Однако эта предприимчивая женщина чуть что обращалась ко мне, строя щенячьи глазки, и ждала от меня чего-то. Ну, это наверное хорошо, но, Лиссия, мне фактически только четыре! — На самом деле, Леви очень чистоплотный, — даже не врала я. — У него дома идеальная чистота. Я сама не раз помогала ему в уборке! — Блин, он какой-то совсем странный, но если Леви так делает… Боюсь, если я и дальше общечеловеческим правилам буду приучать через то, что так делает какой-то бандюган, которого они, наверное, в жизни не видели, эффект от метода будет сходить на нет. Нужно придумать, как их воспитывать без криков и тумаков, к которым привыкла Лиссия и которые совсем не действовали. Что-то хитрое, но весёлое. — На самом деле, чистота очень важна для бандита. Так они меньше болеют, а иначе их будет проще поймать. Знаете почему? — Почему? — Болеющий бандит оставляет за собой дорожку соплей! Комната наполнилась детским искренним смехом.

***

Жизнь в этом доме оказалась, на удивление, приятной. Насколько это возможно для Подземного города. Я воспитывала и обучала мальчишек, даже получая от этого какое-никакое удовольствие. Они меня уважали и практически не перечили. За ту неделю, что я провела в их доме, Уве и Эберхард (его имя мне приходилось постоянно повторять в голове, ибо в самый ответственный момент оно всегда вылетало из головы) выучили половину гласных и немного согласных. Приходилось применять всё, что я когда-либо использовала в прошлой жизни, будучи рабыней-нянькой у фостерных родителей, ибо мальчишкам спокойная учеба быстро надоедала и они начинали отвлекаться. — Мы с мисс Лиссией приготовили вам карточки! Будем составлять слова. — Мальчики, сегодня будем учиться с помощью этой игрушки! Нужно кидать её друг другу и называть слоги! Это весело, правда. — Я придумала игру — нужно составить цепочку слов… Мне это было интересно тем, что я и сама быстрее обучалась, занимаясь с ними. Спустя такое сравнительно небольшое время, заметно увеличила свою скорость чтения и писать стало куда проще. Оставалось не прекращать и повышать словарный запас. Я себе казалась как никогда полезной и умной! Даже если у меня и знания их языка были на уровне начальных классов. Самое главное — мне не было страшно за свою жизнь. Даже как-то спокойно. Тоскливо несколько, но спокойно. Время протекало как-то быстро и плавно. Вот я вставала в шесть утра, вскоре уже наступал сон-час, а за ним и до ночи недалеко. Не знаю, насколько хорошо это было, возможно — прекрасно, ведь таким образомом день, когда моё тело станет достаточно взрослым, было не за горами. Значит, следовало рационально занимать каждый свой день. — Арья, не хочешь понаблюдать за тем, как я работаю? — вдруг спросила Лиссия, когда я сидела рядом с играющими братьями и читала одну из немногих книг. — А, да, мисс Лиссия. Знахарство в её исполнении мало чем отличалось от того, что в США назвали бы гомеопатией. Она жгла церковные свечи, читала молитвы, делала что-то вроде массажей, умывала, давала с собой всякие травы, объясняла, как их пить. Не знаю, насколько это можно назвать шарлатанством, учитывая, что в Подземелье в принципе аптек не было. Да и вряд ли могли быть — их бы сразу ограбили. А учитывая, что Лиссия даже не у всех деньги брала… Может, таким образом она давала надежду? Вспоминая Нел, для которой я собирала сама деньги, чтобы привести хоть кого-то связанного с медициной, мне это казалось глупостью. Вряд ли ей хотя бы на чуть-чуть стало легче. Хоть умылась перед смертью и то спасибо. Всё это навевало тоску. По факту, даже лечение Леви от вшей было эффективнее, впрочем ладно, не хочу забивать голову мысли кем-то вроде него. Больше интересно, как там Изабель. Хотя как она может поживать? Естественно с ней всё хорошо, иначе и быть не могло. Заботливый братик не допустил бы ничего плохого в отношении к ней. Она ведь не какая-то девчонка с улицы, верно? А там, снаружи, вновь наступила ночь. Ну, то есть там, конечно, всегда темно, но в это время особенно. Днём было светло за счёт людей — жгли факелы, из окон сочился свет. А сейчас все спали или нуждались в темноте для каких-то подлостей. С поверхности лучи солнца практически не поступали. Безумно устала. — Я не хочу спа-а-ать, — почти обиженно протягивал Эберхард, словно кто-то был виноват в том, что телу необходимо периодически отдыхать. — Я тоже! — эмоционально соглашался Уве. — Бандиты ночью не спят. — Точно-точно. Их вечные оправдания своего плохого поведения или капризов часто опирались именно на то, какими должны быть «истинные бандиты». Это одновременно как-то забавляло и утомляло. Всё ещё не понимаю, как можно восхищаться кем-то вроде Леви. Он, конечно, меня спас в своё время, но уж точно не по доброте душевной. Поди хотел потребовать награду у родителей несчастной девочки или потешить своё эго. Мерзко… Лиссии было сложно совладать с мальчишками, поэтому единственное, что она могла придумать на их заявления, были тумаки, которые, якобы, получали злодеи за их преступления. Вспоминая уже знакомого бандюгана, не всегда справедливость брала верх. — А ещё бандиты получают взашей! Помните, что говорила Арья? Леви ложится рано и встаёт посреди ночи, а я вам разрешила вставать. — Но мы не просыпаемся посреди ночи… — А вот это явно не моя проблема. Меня сразу так проняло… — А ты откуда это слышала? — сразу поинтересовалась я. — Ч-что слышала? — не поняла Лиссия. — Ну, фраза… «А вот это явно не моя проблема». — А… Э… Нигде? Просто сказала. Что ж, этого стоило ожидать. Тут не то, что «Человека-паука» с Тоби Магуайром, вряд ли вообще телевизор смотрели. И это на самом деле так грустно, наверху наверняка уже посмотрели и новые части, а внизу даже о классике не имели представления. Понятно, что не что-то жизненно необходимое, но всё равно… Возможно, мальчики бы не мечтали стать бандитами, а вместо этого грезили о суперспособностях и спасении мира. — М-м, а давайте тогда наперегонки в кровать? Кто первый, тот может не ложиться спать! — Арья… — нерешительно пробормотала женщина, но поймав мой взгляд, замолчала. С ней у меня производилось какое-то странное ощущение, что я её старше. Но может это и было правдой, она достаточно молодо выглядела. Её скорее стоило звать девушкой, ну впрочем не суть. Братья тут же воодушевились. — Давай-давай-давай! — прыгали те вокруг. — Тогда на счёт три. Раз, два… — я сделала небольшую паузу, и они то и дело вздрагивали, будто от судороги всего тела, готовясь бежать в любой момент. — Три! Резко сорвавшись с места, мальчишки помчались вперёд, а я за ним чуть позади. Смысла особо стараться не было, ибо мне в любом случае хотелось спать. Но Уве, чуть оглянувшись, замедлился, что я со своей текущей скоростью догнала его и даже опередила, не прилагая к этому никаких сил. — Я выиграл! Выиграл! — ликовал Эберхард, строя рожицы и пританцовывая рядом с кроватью его и Уве. Последний, к слову, всё ещё пристально смотрел на меня, что я заметила боковым зрением, но сделала вид, что не видела. Не знаю как реагировать на такое… Мило, наверное. Стоп. Арья, ты забываешь, что в первую очередь являешься взрослым рациональным человеком. Ты должна поощрять детский порыв сделать кому-то приятно! Особенно кому-то, кто младше и слабее. Может такими темпами он и бандитизмом не захочет заниматься. Я повернула голову к Уве и улыбнулась. Он от такого действия дёрнулся и резко покраснел. — Н-н-ну и ладно! — отвёл смущённо взгляд. — И играй один, а я вот спать лягу. — И буду! Вот вы завтра проснётесь, а я ещё даже не лягу, — продолжал бахвалиться Эберхард. — Вот обзавидуюте-е-есь. — Да-да, молодец, сынок, — входя в комнату, спокойно поздравила мальчика Лиссия. — Только играться в спальне, пока спят другие, нельзя, понятно? Тот понятливо кивнул и, взяв пару игрушек, счастливый вышел. Детям для радости много не надо.

***

Утром, естественно, Эберхард спал рядом с Уве, свернувшись калачиком, поскольку брат всё одеяло поджал под себя. Я почти не сомневалась, что застану такую картину. Скорее всего, он куковал один полчаса или может час, заскучал и лёг спать. Сидение ночью сильно переоценено, если заняться нечем, да-да. Оставив семью дальше спать, я вышла в общую комнату и уселась на подоконник. Шесть утра, город ещё спал. Леви, разве что, точно не спал… Да что такое! Опять о нём думаю. Такое бессмысленное дело, учитывая, что до меня ему никогда не было дела. Хотя всё-таки интересно, отразилось ли на них хоть как-то мой уход. Изабель, наверное, грустила, немного обижалась. А парни? Хоть раз случайно достали ли лишнюю тарелку для меня? Надо всё же перестать страдать этой ерундой… Сзади послышались шаги и зевок. — Что ж тебе всегда в это время не спится? — ласково улыбнулась Лиссия. — Ну… привычка, — пожала плечами. — Интересно, — она села рядом и положила руку на мою, поглаживая. Мишель часто так же делала… — Скучаешь? — Да, — машинально ответила я. — В смысле нет, всё хорошо, мисс Лиссия, — сразу поправила себя. — Мне с вами очень нравится. Правда. Её взгляд был очень нежным и каким-то печальным, несмотря на улыбку. Я почувствовала на щеке прикосновение её тёплых пальцев. — Но ведь… ты так редко улыбаешься. Леви мне рассказывал, какая же Арья активная и весёлая девочка, а я вижу лишь… — свет свечки вдруг отразился в скатившейся слезе. — Прости, я такая никудышная мать… А ты просто… — Мисс Ли… — Ты будто только и помогаешь мне, понимаешь? А я хочу быть сильнее, быть опорой для тебя, мальчиков, понимаешь же? Не хочу, чтобы кто-то из вас ещё переживал что-то страшное, как это было у тебя, Уве… Ух, святые богини, и что я такое говорю? — Мисс Лиссия, я в порядке. Вы ведь не насильно меня забрали у па… — тьфу, блин. Надо ж было оговориться именно сейчас. — у Леви. Он сам меня отдал. Не думайте об этом… — Я и не об этом… Ну и об этом тоже. Ох, не важно, — замотала головой. — Да, я постараюсь, чтобы ты была счастлива, хорошо? — Я сча… — Арья. — Я счастлива. — Арья… Ну что, Арья да Арья… Надоели, твою мать, уже. Не буду я счастлива в этом доме или в этом городе. Мне не нужны братья, не нужна мать или отец. Я давно ни в чём этом не нуждаюсь! Я хочу лишь вновь увидеть зелёные глаза Мишель, почувствовать тепло и запах её тела, услышать её смех. М-может я хочу ответить на её поцелуи поцелуем! Может хочу сама позвать её принять ванну вместе, почему нет?! Я спрыгнула на пол, уходя в другой конец комнаты. Почему я снова и снова должна играть в дочки-матери? Почему мне даже нельзя позволить себе не играть роль вечно восторженного с всякой хрени ребёнка?! Мне вообще четыре! Почему со мной пытаются говорить по душам?! Я вам что, жилетка, чтобы в неё плакаться? Пошли вы! Пошли все к чёрту!