Важнее долга

Тал Тал видел многое. Будучи воспитанником самого генерала Байана, он с самого детства затачивался под военное дело. Он не понаслышке знал, что такое холод, невыносимая физическая боль, адская усталость и нечеловеческий страх. Он проходил через это неоднократно и закалялся, желая видеть гордость в глазах своего наставника, стать лучше и достичь совершенства в своём ремесле, постоянно учиться новому и нести пользу Юань, превознося род Байана. Он стремился к этому всю жизнь и не смел проявить к себе жалость ни на секунду. Там, где другие были готовы сломаться, он проявлял упорство и выдержку, там, где другие сдавались, он находил в себе новые силы. Его жизнь была невероятно насыщенной: прекрасное детство, наполненное домашним теплом и беззаботными радостями, юность, посвящённая учёбе и кропотливой работе над собой, многочисленные походы, служба при дворе, захватывающие дух путешествия. В свои относительно небольшие годы Тал Тал имел огромный запас знаний и опыта, но отнюдь не только положительного. Боль, смерть, страдания, человеческая низость, несправедливость и бесчестие — всего этого на его пути тоже встречалось не мало. На его руках гибли боевые товарищи, а его собственный меч раз за разом продолжал проливать чью-то кровь. Такова жизнь, и от этого никуда не деться. Однако развернувшаяся перед глазами картина вызывала трепет даже в душе матёрого генерала. Мёртвые изувеченные тела были раскиданы вдоль дороги, ведущей в Чанпин. Это были рабы и работорговцы, а также среди них попадались и зачинщики этой жестокой бойни. — Сколько же здесь тел, — пробормотал Чонгай. Хоть лучник и был молод, он также имел за своими плечами внушительный опыт, однако одно дело видеть погибших воинов, идущих на смерть по своей воле, и совсем другое — безоружных людей, ни коим образом не несущих в себе опасности. — Надо бы похоронить, — отозвался вояка Джаргал. Он задумчиво хмурился, то и дело подёргивая своими длинными усами. Тал Тал продолжал молчать и думал о чём-то своём. Он не показывал насколько сильно его терзало беспокойство за судьбу Мей, которая вполне могла нарваться на подобных выродков. Покидая Дайду, он распорядился продолжать поиски в стенах города, надеясь, что даже сообразительная Юн не решится обвести вокруг пальца лазутчиков Чжоу и останется в своём укрытии. Но что-то подсказывало ему, что девушка давно покинула столицу, и в подтверждение тому внутреннее чутьё подстёгивало его отправиться в путь, не дожидаясь рассвета. — Джаргал, ты и твои люди займитесь поисками банды, Чонгай — на тебе убитые, оставляю в твоём распоряжении половину отряда. — Есть, генерал, — воины отозвались как один и тут же приступили к выполнению приказа. — Мак Сон, — на этот раз раз Тал Тал обратился к своему другу, — в окрестностях могут быть выжившие. Их нужно найти. — Слушаюсь, — кивнул всадник и дал команду своей группе, однако отправиться в путь не успел, так как на пути снова возник Джаргал. — Генерал, этот припадочный едва не угодил под мою лошадь, — старик указал на юношу, пугливо озирающегося по сторонам. — Похоже, он из выживших. Тал Тал присмотрелся к пареньку, уже приготовившись задать ему вопросы, однако отдалённо знакомые черты лица заставили его заколебаться. Неужели это… — Господин, это вы! — мальчишка бросился к лошади генерала, однако ему тут же преградили путь, приложив многочисленные клинки к горлу. Но юношу это вовсе не смутило, напротив, его блестящие от слёз глаза светились радостью. — Господин Тал Тал, какое счастье! — Ксу… Джи? — выдавил мужчина, явно не ожидая увидеть здесь служанку Юн. За один миг он испытал целую гамму эмоций: шок, что в эту бойню каким-то образом затесались Мей и её служанка, облегчение, что они нашлись, страх от того, что перед ним стояла всего одна девушка. — Так это барышня? — Джаргал задумчиво почесал голову и дал команду освободить девчонку. Только в этот момент она дала волю слезам и бросилась на колени. — Господин, я так виновата! Моя бедная госпожа… — Джи захлёбывалась слезами, в отчаянии вгрызаясь руками в землю. От её слов генерал тут же похолодел. Ему вдруг стало тяжело дышать, будто бы кто-то разом перекрыл кислород. — Они напали так внезапно! — Где Мей? — просто невероятно, сколько усилий пришлось приложить, чтобы задать элементарный вопрос. — Она… жива? — Я не знаю, господин. — Что значит — ты не знаешь? — обычно спокойный генерал повысил голос, отчего даже его конь нервно переставил копыта. — Сейчас же покажи, где она. Всё также сотрясаясь от рыданий, Джи поднялась на ноги. Ей нужно было собраться и успокоиться, чтобы снова повторить тот маршрут, по которому они с Юн спасались от убийц. Это было сложно, но страх за хозяйку и напор генерала подстёгивали её, отчего в сознании возникали незначительные детали вроде большого камня, за который запнулась госпожа или засохшего дерева, изогнувшего свой безжизненный ствол под странным углом. Когда ей удалось успокоиться, девушка начала свой рассказ. Проживая в доме министра она мечтала о том, как расскажет генералу всю правду о жизни Мей, и тот немедленно спасёт её от кровопийцы Чжоу. Но сейчас, когда у неё была такая возможность, сделать это было невероятно сложно: Джи видела, как с каждым её словом лицо и без того хмурого господина накрывает тень. — Она так ждала вас, — тихо проговорила девушка, закончив повествование. Из-за своего упрямства и обиды Юн Мей запрещала ей заводить разговор о племяннике Байана, но внимательная Ксу Джи прекрасно знала, кого её госпожа так старательно высматривает в окно, о ком она печалится, задумчиво всматриваясь в прохожих. Тал Тал ничего не ответил. Он шёл вперёд, выискивая следы и прислушиваясь к каждому шороху. Он не мог сейчас думать о том, что пережила Мей за последний год, а иначе потерял бы трезвый рассудок, за который пока что ему удавалось цепляться. Джи не видела смерти Мей, значит она могла выжить — вот всё, о чём он позволял себе сейчас думать. Прощение, которое ему предстояло вымаливать у сестры, месть министру Чжоу за каждое унижение и боль, которые он заставил испытать Юн — всё это отходило на второй план, ведь главной его целью сейчас была её жизнь. — Генерал, мы нашли их в полумиле отсюда, недалеко от Проклятого ущелья, — отчитался запыхавшийся Мак Сон. Прямо за ним его люди привели двух связанных бандитов, которых грубо поставили на колени. — Это они! — оживилась Ксу Джи, указывая на них пальцем. — Это они преследовали нас! — Жаль, что я не прирезал тебя, как твоего приятеля, — злобно прошипел один из разбойников, на щеке которого виднелась свежая рана. Её оставили чем-то острым. От его слов лица всех присутствующих стали ещё более напряженными, что не укрылось от подлого убийцы. Он знал, что ему осталось недолго, и единственное, что он мог сделать — причинить как можно больше боли своим палачам. — Мы гнали этого сопляка вплоть до ущелья, юркий гадёныш… но слабый. Свалился с одного удара. Тал Тал держал себя в руках, пообещав себе, что не утратит надежды до тех пор, пока не найдёт тело Мей. Он искал подвох, ведь его интуиция твердила, что ещё ничего не кончено, однако знакомая вещица, торчащая из кармана бандита, поставила жирный крест на его вере в счастливый исход. Казалось, сердце пропустило удар, а потом с силой ударилось о рёбра, когда он увидел ту самую заколку, подаренную им шестнадцатилетней Мей. Не обращая внимания на головореза, пытавшегося напугать его угрозами, он наклонился и вытащил из кармана грабителя ту самую птицу. Это была её заколка. В этот самый миг послышалась новая порция рыданий. Кто, как не Ксу Джи, знал насколько Юн Мей берегла это украшение. Она никогда не расставалась с ним и не отдала бы по своей воле, и это означало, что… — Будьте вы прокляты! — запричитала Джи, бросаясь на бандитов, и, если бы не придержавший её Мак Сон, им пришлось бы несладко. — Убийцы! Бедная моя госпожа… Тал Тал сжимал заколку, не отрывая глаз от яркого оперения. В последний раз он видел её в волосах Мей во время их первой встречи после его поездки в Дайду. Она была так смущена, о чём свидетельствовали слегка порозовевшие щёки, а её глаза искрились искренней преданностью. Такая милая и настоящая. Тогда он позволил себе слабую улыбку, заворожённый её очарованием… — Я же сказал, что это ряженая девка, — голос второго бандита вырвал его из плена воспоминаний, возвращая обратно в суровую действительность. — Откуда бы у щенка появились женские цацки? — Заткнись, — огрызнулся его главарь. Теперь это не имело значения. — Какая теперь разница, кем она была? Мы умрём из-за тупой девки… Молниеносное движение, едва заметное глазу — и голова его сообщника с глухим звуком упала на землю, подкатившись к ногам убийцы. В нём тут же поубавилось спеси и дешевая бравада прекратилась. Вид мёртвого товарища, убитого с такой небрежностью, отрезвил его и дал понять, кто здесь имеет право на голос. — Показывай дорогу, — наконец-то заговорил Тал Тал, поднеся к лицу негодяя окровавленное лезвие. — Если я застану её живой, у тебя будет шанс сдохнуть быстро.

***

Ущелье проклятых, названное так суеверными рыбаками, проживающими своим поселением в устье реки, пересекающей это зловещее место, казалось абсолютно безжизненным. Почему-то именно здесь, на другом берегу речушки, плодородные земли резко заканчивались, образуя безжизненную каменную пустыню. Редкие высохшие деревья уныло пригибались к земле, и ни одна живность не рисковала приблизиться к этому гиблому месту. В довершение всего, пустыня оканчивалась резким обрывом, ведущим в бездонную пропасть. «Неужели Мей встретила свою смерть в таком месте?», — отрешённо подумал генерал, всё ещё не позволяя себе поверить в это до конца. Юн имела огромную волю к жизни, была упряма и так стремилась увидеть мир. Она бы ни за что не сдалась. — Где она? — механически повторил Тал Тал, вновь доставая клинок из ножен. Это действие не укрылось от бандита, которого стало заметно потряхивать. — Ну? — Клянусь всеми святыми, она была здесь, — трясущаяся рука убийцы указала на большой валун неподалёку от пропасти. Подойдя ближе, Тал Тал заметил следы крови, однако самой Мей не было. — В таком случае, почему я её не вижу? — Она бы не смогла уйти сама, — вторил ему подошедший ближе Мак Сон. — Но рыбаки не приближаются к этому месту, а дорога слишком далеко. — Будем искать в деревне, — заключил генерал, после чего приставил клинок к сонной артерии убийцы. — Я обещал тебе скорую смерть в случае, если Мей удалось выжить, однако я так и не встретился с ней, чем весьма расстроен. — Г-господин, смилуйтесь… — Повесить его, — распорядился Тал Тал, возвращая меч на место, а после обратился к самому приговорённому: — Это проклятое место станет твоей могилой. Место, где он едва не отнял жизнь Мей. Завопившего в отчаянии бандита волоком потащили к ближайшему дереву, где проворный Чонгай наспех сооружал петлю. Впрочем, крики убийцы, резко перешедшие в хрипы, оборвались довольно быстро. Напуганная всем происходящим Джи опасливо покосилась на генерала. Она никогда не видела его с такой стороны, и то, что он мог быть жестоким, стало для неё открытием. Однако ещё большим открытием для неё стало то, с каким упорством он продолжал поиски госпожи, и с каким рвением наказывал её обидчиков. Всё это время Мей была уверена, что была одна на этом свете, однако в действительности она ошибалась. У неё был ярый защитник, ангел-хранитель, незримо оберегавший её на протяжении долгих лет. Сколько раз Тал Тал заступался за неё перед дядей? А сколько раз пресекал попытки Байан-Хутуг обидеть Юн? И сейчас он показал себя в деле, давая понять, на что способен ради неё.