морзе

      На следующее день вся Светина уверенность оставить стихотворение в почтовом ящике пропала. Ей вновь казалось, что никто не оценит ее творчество. Она боялась, что из-за стиха они перестанут общаться со своей собеседницей. Несмотря на то, что здравый смысл ей подсказывал, что бояться нечего, часть мозга, отвечающая за панику всячески пыталась отговорить от этой идеи.       Казалось бы, что такого в том, что кто-то увидит и прочитает ее творчество? Собеседнице же может понравиться оно. Да даже если и не понравится, что с того? У всех разные вкусы. Если не понравилось одному человеку, может же понравиться другому, да?       Все же решив не изменять вчерашней идее, Света вышла из квартиры вместе с листом, вырванным из блокнота, и направилась к соседнему дому. Она долго не могла зайти, постоянно оглядываясь по сторонам. Было ощущение, что все вокруг смотрели на нее, как будто спрашивая, что она тут делает.       — Ну ей-богу, такое чувство, что я школьница, которая любовную записку подбрасывает кому-то в рюкзак, надеясь, что никто не заметит. Ничего же плохого не будет, — успокаивала себя Сурганова. — Сейчас я просто зайду в подъезд, положу лист в ящик и уйду. Ничего страшного в этом нет, — решила девушка и зашла в подъезд.       Осмотрев почтовые ящики и проверив, точно ли из него ничего не выпадет, Света опустила сложенный лист. Все, пути назад уже не было. Можно было разве что взломать ящик, но это было уже незаконно, поэтому оставалось только попрощаться со стихом и надеяться на лучшее.       Выйдя из подъезда Сурганова пошла к кофейне. Не то что бы она планировала туда идти, но ноги как будто сами вели ее в том направлении. Перспектива вкусно перекусить радовала ее, но вот возможность встретить там ту самую девушку в очередной раз заставляла паниковать.       Заходила в помещение Света с надеждой на то, что бариста внезапно сменится, будет другая смена, да что угодно, лишь бы не пересечься. Но высшие силы не услышали ее. За барной стойкой стояла все та же девушка, которая была все такая же красивая и все так же находилась в каком-то своем мире, задумчиво глядя в окно.       Пути назад уже не было. Разворачиваться и выходить из кофейни было бы безумно глупо. Поэтому Сурганова пошла к стойке, решив пользоваться тактикой «делай вид, что ничего не было, а она просто бариста и все будет нормально».       — Здравствуйте, — смущённо сказала Света, глядя себе под ноги. — Можно, пожалуйста пончик и кофе, — немного помедлила она, — по вашему рецепту.       — Здравствуйте, будет сделано. Все по высшему разряду, как и всегда, — бодро ответила Диана, отворачиваясь к кофе. — Кстати, спасибо за рисунок. Очень красиво, мне действительно понравилось. И спасибо за комплимент, но кофе все же лучше меня, — добавила она, подмигивая.       — Вам спасибо, — тихо сказала Сурганова, готовая провалиться сквозь землю, ровно так же, как провалился ее план делать вид, что ничего не было. Щеки пылали от неловкости. Девушка в очередной раз пожалела о рисунке. Но в то же время тот факт, что бариста позитивно отреагировала, заставлял чувствовать себя немного лучше.       — Прекрасный кофе для не менее прекрасной девушки, — игриво сказала Арбенина, ставя на стойку чашку.       — Спасибо, — поблагодарила ее Света.       — Кстати, хотя, не очень кстати, но все же. Мы так и не познакомились, а стоило бы, — сказала Диана, пока девушка ещё не ушла.       — Света, — представилась она.       — Диана, — протянула руку для рукопожатия Арбенина. — Приятно познакомиться.       — Взаимно, — ответила Света, щеки которой, казалось не могли перестать гореть.       Уйдя за свой столик, Сурганова стала анализировать. Диана назвала ее «прекрасной девушкой»? Она пыталась так подшутить над ней? Или же ей действительно понравилось и она хотела сделать так приятное?

***

      Вернувшись домой, Диана поняла, что ее силы на исходе. Голова была тяжёлой, каждый звук отдавался болью. Ещё и горло начинало болеть и позволяло забыть о себе только с горячим чаем. Хотелось лежать на диване и не вставать, но пообщаться со своей собеседницей хотелось больше.       — Тьфу, да почему все собеседница да собеседница? Бесит уже. Как будто каждый раз с новым человеком общаюсь. Надо бы ей что-нибудь придумать. Она же на скрипке играет, да? Значит будет кузнечиком, — решила Арбенина. — Ну, а что? Кузнечик звучит классно. И необычно к тому же. Самое то для такого необычного человека.       Сидя на подоконнике, Диана прижималась лбом к стеклу. От него шел холод, позволяя немного облегчить головную боль. Хотя, если честно, даже кто смутно помогало. Как назло дома закончились все лекарства, а сходить за новыми было уже невозможно. Во-первых из-за полного отсутствия сил и боли, появляющейся при любом движении. А во-вторых из-за того, что аптеки в такое время были уже закрыты.       — Ты здесь? — просигналили с соседнего дома.       — Да, — ответила Диана.       — Как день?       — День хорошо. Я плохо.       — Расскажешь?       — Болею, — коротко ответила Арбенина, которой даже свет от телефонного фонарика казался чересчур ярким.       — Лечишься?       — Нечем, — ответила Диана, опуская телефон. Даже держать руку на весу было тяжело. Температура определенно поднималась.       — Ну как я могла заболеть? У меня же иммунитет хороший. Я же практически никогда не болею даже, — думала Арбенина, вспоминая, как последние несколько дней, когда все ходили чуть ли не в зимней одежде, она была в расстёгнутой кожанке. — Ладно, вопрос, по всей видимости, исчерпан.       Отвечала на все послания Диана крайне медленно, потому что нужно было вначале напрячь мозг, чтобы расшифровать все, затем подумать над ответом, перевести его, а потом ещё и поднять руку и нажимать на фонарик. В какой-то момент она поняла, что без лекарств, вероятно, долго не протянет и решила действовать ва-банк.       — Можно вопрос? — внезапно спросила Арбенина. — Какой?       — У тебя есть лекарства?       — Да       — Можешь занести мне? Мне очень плохо, — попросила Диана, перенося весь свой вес на стекло, чтобы не упасть с подоконника.       Диана понимала, что ее просьба, скорее всего звучит очень глупо. Кто вообще просит незнакомого человека зайти к нему и принести таблеток? Но других вариантов у нее особо не было. Либо она даже не попробует попросить и будет страдать в лучшем случае всю ночь, либо рискнёт и, хоть и с небольшим шансом, получит возможность нормально существовать до завтра.       — Хорошо. Температура есть? — спросила Сурганова, решившая помочь собеседнице. — Градусника нет, — ответила Арбенина. — Ты серьезно придёшь? — добавила она.       — Да. Собираюсь, — промигала Света, отходя от окна. Этот день по праву можно было считать «днём смелости». Вначале бросила в ящик свой стих, затем познакомилась с милой девушкой в кофейне, а теперь ещё и пойдет к человеку, которого знает всего пару дней.