***
— Зачем я ее позвала к себе? Ну что я, маленький ребенок что ли? Боюсь грозы и не справлюсь одна? Ну Диана же только что болела, а теперь точно температура поднимается. Промокнет сейчас вся, и я в этом буду виновата, — упрекала себя за эту слабость Сурганова. Немного прибравшись в комнате, чтобы не стыдно было пускать к себе Диану, Света пошла на кухню ставить чайник, чтобы согреть и не дать заболеть девушке. Делалось все, конечно же, для безопасности без света. Дом, возможно, и отводит молнии, но страх оставался страхом, да и осторожность никогда не была лишней. Только Света включила чайник, как услышала стук в дверь и сразу же пошла открывать. — О боже, ты же насквозь мокрая, — сказала Сурганова, видя как с Дианы ручьями стекает вода. — Да нормально все, жить можно. Не так уж и промокла, — ответила Арбенина. «Не так уж и промокла» выглядело так, будто Арбенина решила принять душ, но забыла снять одежду. Широкая толстовка полностью прилегала к телу под тяжестью воды. Футболка под ней так же была сырой. Обтягивающие джинсы, казалось, вообще невозможно было снять, разве что вместе с кожей. Кроссовки вообще можно было переворачивать и выливать из них целые лужи. Завершали этот прекрасный образ волосы, прилипающие к лицу, с которых стекала вода. — А зонт или дождевик брать не пробовала? — спросила ее Сурганова. — Да зонт — это неудобно. Ещё в руках нести его надо. А в дождевиках только дачники ходят и выглядят как какие-то гномы. Нет уж, спасибо, лучше промокну, — ответила Арбенина, ставя гитару в угол. — Снимай одежду, — строго сказала Света. — Может не будем так торопить события? — хитро улыбнулась Диана, снимая толстовку. — Ага, подождем до свадьбы, чтобы ты замёрзла, заболела и померла тут, — засмеялась Сурганова. — А если серьезно, то тебе нужно высушить одежду и согреться. — И что я тут буду голая своим телом светить? — продолжала Арбенина. — Да господи, дам я тебе халат свой. Переоденешься, а одежду сохнуть повесишь. Вон ванная, иди снимай все, а я сейчас принесу халат, — ответила Сурганова, которая уже и забыла про грозу, отвлекаясь на этого ребенка-переростка.***
Через пять минут в комнате появилась Диана, завернуться в большой и мягкий белый халат. Волосы все ещё были мокрыми, но с них хотя бы не капала вода. — Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего. Кофе у меня, к сожалению, нет, но могу предложить чай, — сказала Света, видя это белое и мокрое чудо. — Ладно, давай тогда чай, — согласилась Арбенина, — доверяюсь вашему докторскому чутью. Сидя на диване с чашкой чая, Света не могла налюбоваться Дианой. Она была такой красивой, такой естественной, не скрывалась за маской серьезности, а была такой, какая есть. Забралась с ногами на диван и пила чай, иногда размачивая в нем сухарики. Эта ее непосредственность и ощущение внутреннего детства казались Сургановой безумно милыми. — Ты во мне сейчас дырку просверлишь, — улыбнувшись сказала Диана. — Прости, а просто… — покраснела Света, засмущавшись, что ее заметили. — Да ничего, я не против, — не переставала улыбаться Арбенина. Конечно же она была не против, потому что, если честно, сама украдкой пыталась посмотреть на Свету. Скрытность у Дианы, конечно, была получше, поэтому замечена в наблюдении она не была. Ну, а как можно было не наблюдать за такой идеальной девушкой? Все ее движения были аккуратными, как будто заранее продуманными. Но в то же время Света не казалась какой-то искусственной куклой. Она была живой, улыбалась, иногда краснела от неловкости и это было так чертовски очаровательно. Девушки сидели на диване и разговаривали. Света окончательно забыла про причину прихода Дианы. Все уже выглядело как будто это была обычная ночёвка подруг. Посмотри кто на них со стороны, подумали бы, что эти двое знают друг друга чуть ли не с рождения. Моментами их жесты и улыбки были настолько похожими, что можно было подумать, что все происходящее в комнате — лишь маскировка, а на деле они общаются на каком-то другом уровне в своем мире. Но нет, они были обычными людьми, сидящими в комнате и наслаждавшимися компанией друг друга. Их идиллию нарушила яркая вспышка за окном и последовавший сразу за ней громкий и долгий раскат грома. От неожиданности Света вскрикнула и прижала колени к груди, пытаясь спрятаться от грозы. — Тихо, тихо, не бойся, — пыталась успокоить ее Диана. — Выключи свет, пожалуйста, — тихо, немного дрожащим голосом, сказала Сурганова. — Электричество притягивает молнию. — Все хорошо, сейчас выключу, главное не бойся, — продолжала успокаивающим голосом говорить Арбенина, щёлкая выключателем, когда за окном опять сверкнуло. — Гроза прямо над нами, — продолжала паниковать Света. — Сейчас я закрою шторы и ты не будешь видеть молнии. Так будет спокойнее, — убеждала девушку Диана. — О, я придумала, как отвлечь тебя, чтобы было не так страшно, — добавила она, убегая в коридор и возвращаясь с гитарой. — Ты же хотела послушать, вот теперь самое время. Диана села напротив Светы, хоть и практически не видела ее, потому что глаза ещё не успели привыкнуть к темноте. Благо пальцы помнили какие струны зажимать и что дергать. Немного поднастроив гитару на слух, девушка закрыла глаза и принялась играть, извлекая из инструмента красивую, тихую мелодию, а затем запела. Запах ночных костров заведомо приятен, Возраст течет из рук торопится в дорогу. Можно теперь тебя обнять нас только двое Кто-то уже успел отдать дань некрологу. Вот и не осталось ничего. Больше не осталось ничего, а лето пахнет солнцем. Закончив песню, Диана открыла глаза и посмотрела на Свету. Глаза уже порядком привыкли к темноте, что позволяло Та сидела и смотрела в свою очередь на нее, очарованная этим пением и игрой. — Это было очень красиво, правда. Твой голос… и гитара… это просто, я даже не могу описать словами, — говорила завороженная Света. — Спасибо, — немного смутилась Диана, — но я не так уж и хорошо пою, да и играю, если честно, тоже. — Но мне нравится, для меня это красиво, — пыталась переубедить ее Сурганова, когда за окном опять прогремел гром, заставляя ее трястись от страха. — Все хорошо, — откладывая гитару в сторону сказала Диана. — Почему ты так боишься? Тут нет никакой опасности. — Я не знаю, но грозы очень страшные и ты никогда не знаешь чего от них ожидать, ответила Света, которая, казалось, сейчас заплачет, из-за того, что раскаты грома продолжались. — Не бойся, я люблю грозы, — продолжила Арбенина, беря девушку за руку и поглаживая ее большим пальцем. — А значит и грозы любят меня. Вон видишь, дошла до тебя и никакая молния в меня не попала. А раз я здесь, значит и в тебя не попадет. — Обещаешь, что не попадет? — по-детски наивно спросила Света. — Обещаю, — ответила Диана, придвигаясь ближе и обнимая ее одной рукой. Положив голову Диане на плечо и прижимаясь к ней, Света почувствовала себя в безопасности. Ей действительно хотелось верить, что теперь никакая опасность не грозит. Объятия, казалось, забрали весь ее страх, заменяя его каким-то приятным теплом.***
Они так и сидели, разговаривая ни о чем и в время обо всем. Гроза утихала, с улицы был слышен уже только шум дождя. Диана решила уже не возвращаться домой посреди ночи, потому что во-первых одежда все ещё была сырой, несмотря на горячие батареи, а во-вторых ей не хотелось оставлять Свету одну, когда гроза только закончилась. Сменив халат на выданную Светой большую домашнюю футболку, Диана залезла под одеяло. Было очень тепло и уютно. Возможно от того, что одеяло было мягким, но скорее всего от того, что рядом засыпала очень красивая и, уже определенно любимая Света, которую так хотелось поцеловать. Но Диана сдерживала себя, боясь разрушить, только начавшую крепнуть, связь между ними. — Спокойной ночи, кузнечик, — улыбнувшись сказала Диана. — Спокойной ночи, — улыбнулась в ответ Света, закрывая глаза и засыпая.