морзе

      Сурганова просидела весь вечер в размышлениях, накидывая себе разные варианты примирения. Единственной дельной идеей, которую Сурганова оставила была «просто извиниться и все объяснить». Не то что бы это было просто, скорее наоборот, но сделать это было просто необходимо. Во-первых, чтобы их общение не прекратилось. Во-вторых, потому что Свете определенно не хотелось, чтобы Диана чувствовала себя виноватой в чем-то, когда это было не так.       Светить в окно фонариком казалось очень глупым, потому что говорить явно нужно было словами вживую, а не сигналами, которые не смогут передать всех эмоций. Да и к тому же у нее не было лазера, чтобы вызвать Диану к окну, а ждать, когда она придет к нему сама было бы невыносимым. Поэтому, единственным верным решением было пойти к девушке и надеяться на то, что ей откроют.       Вначале Сургановой хотелось взять с собой Динкину гитару, но потом передумала. Так, если что-то пойдет не так, наличие инструмента у нее дома давало шанс на ещё, хотя бы одну, встречу. Надеясь на то, что этот шанс все же не пригодится и все вопросы разрешатся с первой же попытки, Света по-быстрому собралась, пока ее уверенный настрой ещё не пропал, и пошла к Диане домой.

***

      Придя домой, Арбенина сразу же легла на диван, не раздеваясь, сняв только обувь. Сил что-либо делать абсолютно не было. Хотелось только лежать и лежать. Возможно ещё и поесть, но для этого нужно было бы как минимум встать, поэтому еда ушла на второй план.       Диана лежала и думала уже пару часов. Она понимала, что скорее всего виновата во всей ситуации она и только она. «Я могла хотя бы спросить разрешения перед тем, как поцеловать» — говорила себе Арбенина. «Мы же даже не говорили на эту тему. Ну вот что меня дёрнуло вообще? Кто меня просил? Света же теперь даже подходить ко мне будет бояться. Будет избегать каких-либо встреч, а все из-за того, что я дура какая-то. Да даже не какая-то, а конкретная» — продолжала накручивать себя девушка. Это могло бы продолжаться ещё бесконечно долго, если бы в дверь не постучали.       — Ну и кого там принесло на ночь глядя, — проворчала себе под нос Арбенина, надеясь, что этот кто-то, кем бы он ни был, скоро уйдет. Но стук не прекращался, поэтому пришлось все же отрываться от дивана и вставать.       — Света? — удивилась Диана, открыв дверь. — Ты чего тут?       — Я… Мы можем поговорить? — неуверенно спросила Сурганова.       — Конечно. Только можно я сразу скажу? Прости меня за… за сегодня. Я не должна была этого делать вообще. Я не знаю, что вообще на меня нашло и… Просто прости, этого больше не повторится, — сказала Арбенина, опуская взгляд.       — Нет. То есть… Это ты меня прости. Ты ни в чем не виновата. Я убежала не из-за того что ты сделала что-то не так, а потому что испугалась. Просто у меня, если честно, никогда такого не было и я не знала, что делать и, как итог, я все испортила, — немного запинаясь говорила Света. — Я правда не хотела, чтобы все получилось вот так. И особенно не хотела, чтобы ты считала себя виноватой из-за меня и, — не смогла договорить Сурганова, поскольку голос стал дрожать, а слезы неожиданно начали течь.       — Эй, кузнечик, все хорошо. Ты ни в чем не виновата, — как можно мягче начала говорить Диана, кладя руки Свете на плечи. — Ты просто не была готова, и это абсолютно нормально. И также нормально бояться того, чего у тебя раньше не было. Тут только я облажалась. А ты отреагировала так, как было логично.       — Нет, это не было логично, — продолжила Света, вытирая слезы. — То есть одно дело, когда ты просто боишься чего-то, и совершенно другое, когда ты боишься, но очень хочешь этого. Я хотела поцеловать тебя, но мне казалось это неправильным. Поэтому мне было страшно. А потом я подумала: почему это должно быть неправильным, если это мои желания и чувства? Нельзя же чувствовать как-то не так? Но подумала я об этом слишком поздно, когда уже сбежала, как маленькая слабая девочка.       — Ты сильная, Свет. Ты безумно сильная, — сказала Арбенина, обнимая девушку. — Ты столько всего пережила в своей голове и жизни за сегодня. Сама поняла, чего ты боишься и, несмотря ни на что, пришла сюда, ко мне. Любая другая могла бы залечь на дно, игнорировать мое существование, избегать каких-либо встреч. А ты пришла. Сама. Еще и извиняешься, хотя ты даже не виновата. Ты понимаешь сколько вообще сил нужно на такой поступок?       — Я просто не хотела, чтобы мы перестали общаться только из-за каких-то моих личных проблем и страхов, — немного отстранилась от объятий Сурганова, чтобы посмотреть Диане в глаза. — А еще ты мне очень нравишься и, — немного помедлила она, — можно я…       Договорить ей не дала Диана, понимавшая к чему ведёт Сурганова. Она приблизилась к девушке и накрыла ее губы своими, нежно целуя. Губы Светы были мягкими и немного солеными от слез. Отпускать друг друга никому не хотелось. С этим поцелуем обе девушки, казалось, слились в одно целое. Они как будто пытались донести все то, чего не могли сказать. Но, несмотря на все эмоции, поцелуй никто не делал более глубоким и страстным, позволяя наслаждаться этим моментом, нежностью и какой-то невинностью.

***

      Зайдя домой, Сурганова сразу направилась к уже любимому окну. Она чувствовала, что Диана скорее всего сейчас смотрит и ждёт ее возвращения домой, несмотря на то, что они разошлись меньше десяти минут назад. Света понимала, что разговаривать теперь они могут не только азбукой морзе, но и обычными, живыми словами. Но одного сказать она пока не могла, поэтому решила попробовать сказать хотя бы так.       — Я тебя люблю, — просигналила она       — Я тебя тоже, — моментально пришло в ответ.