Легенда о Беспечном Ездоке

      Когда одной молитвы недостаточно       Лагерь истовых пуритан атакован, есть жертвы…       …и строгая дисциплина. Борцы за чистоту…       …предположить, что в нападении замешана ППС?..              Я снова просыпаюсь от телефонного звонка. Дежа вю. Наверное, ещё до сих пор вчера. Ох, нет, сегодня. Что это у меня с головой? Уберите телефон. Кто-нибудь. Звонок обрывается на половине — кто-то взял трубку. Тихий голос:       — Алло? Нет, это Кларенс. Да, спит. Я передам. Спасибо, всё хорошо!       Я резко сажусь на диване (чувствуя, что при этом движении стены и пол как будто бы сжались вокруг меня, а затем вернулись в своё обычное состояние), натягиваю на себя сброшенный за ночь плед, дабы скрыть утренний стояк. Давно такого не снилось, чтобы. С того самого сна, где мы с Шери плаваем в бассейне.       Посреди комнаты стоит Кларенс в моей старой футболке и трениках, которые смешно на нём болтаются. Ну и тощий же он. В руках Кларенс до сих пор держит телефон.       — Доброе утро, Найт, простите… ничего, что я взял трубку? Я уже не сплю… Звонила Шери.       — Шери всегда звонит в самое нужное время…       — Уже… десять почти...       — Я раньше двенадцати не встаю. И Шери это знает. Но почему же она всегда звонит мне от девяти до десяти утра…       Кларенс пожимает плечами. Ладно. Я всё равно уже проснулся.       — Есть хочешь?       — Если можно…       — Всё можно. Всё вообще. Нам с тобой ещё… ещё работать вместе. Если ты согласен, конечно.       Кларенс улыбается едва-едва. Вид у него немного неуверенный.       — Я согласен.       — Ну, вот и славно. Тогда иди на кухню и свари нам кофе. Красная банка на второй полке. Кофейник на столе. Его, наверное, надо ещё вымыть. В общем, разберёшься. А я пока что в душ. Ну, марш!       Дождавшись, пока Кларенс положит на пол телефон и уйдёт на кухню, я встаю и ковыляю в душ.       Ох, странно, странно, странно всё…. во что ты опять ввязался, Найт?.. Интересно, всё-таки, откуда он. Ищут ли. Должны же искать, чёрт побери… но бросить вот так… отвести в полицию… нет, нужно добраться до Хесперуса, по-любому. Это… чёрное… это часть Кларенса или какой-то паразит? На «тонком» уровне? Вполне, вполне… или он ведьмак… но это слишком волшебно и маловероятно, чтобы мне вот так везло… эх, вот сюда бы Хесперуса прямо сейчас… не под душ, а просто… он бы объяснил… Интересно, сколько ему лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Спросить… поосторожнее…       В это время из кухни доносится крик и звон посуды — я слышу это исключительно потому, что как раз завернул кран, и шум воды прекратился. Чёрт, что он там… Схватив полотенце, я вылетаю из душа. Кларенс затаился на корточках под окном, перед ним — осколки жёлтой чашки со смайликами. Увидев меня, он прикладывает палец к губам и делает жест рукой, чтобы я пригнулся. Что за… я тоже опускаюсь на корточки и, чтобы хоть как-то это мотивировать, начинаю собирать осколки. Потом спрашиваю:       — Что, снова привидение увидел?       Кларенс мотает головой. Опять эта бледность — бледнее бледного, как там… «A Whiter Shade of Pale», Procol Harum, 1967 год. Бритиши, а хороши. Отец их любил.       Кофе перекипает и заливает плиту.       Запах горелого кофе бодрит.       Глаза Кларенса — как два блюдца. Осколки на полу. Я мокрый и в полотенце.       — Найт, — говорит Кларенс. Его трясёт. — Мне нужно отсюда уходить. Как можно скорее.       — Кларенс, — говорю я. — Мы уйдём отсюда только вместе. Я не знаю, кого или что ты там увидел. Но я не хочу, чтобы тебя подвозил кто-то, кроме меня. И, помни, я — Настоящий Охотник на Привидений.       Вот так вот пафосно и сказал. Как будто ему пять лет.       Что-то чёрное, словно тень той тени, той клубящейся тьмы, мелькает вокруг Кларенса, тянет любопытную ложноножку в мою сторону, и снова пропадает.       — Вот видишь. Твой демон тоже «за».       Я встаю и осторожно выглядываю из окна. Ничего там нет. Какая-то серая машина как раз сворачивает за угол — и только.       — Всё чисто, Кларенс. Погоди, я оденусь… и сварю кофе заново.              

***

             После завтрака я перезваниваю Шери. Она обдумывала наш разговор и пришла к выводу, что Кларенсу нужно дать шанс. Хотя, конечно, всё это очень серьёзно и вообще… Я успокаиваю её, говорю, что первым делом мы наведаемся к доку Хесперусу. А там — что посоветует, то и будем делать… Шери немного сомневается, но док у нашей компании авторитет, и, в итоге, она соглашается. Потом Шери говорит, что сделала про Кларенса расклад на Таро, и в результате получила Девятку Дисков. Что, впрочем, интуиция ей подсказывает наш успех. И что, может быть, я стану хоть немного более ответственным. Последнее утверждение вызывает у меня саркастическую усмешку. Женщины. Ещё Шери осторожно так говорит, что, конечно, всё это незаконно, потому что Кларенс может оказаться, к примеру, ППС. Я говорю в ответ, что Хесперус тоже ППС и ничего, трудится на благо общества, и, кроме того, сам… страдает… В итоге, Шери просит перед отъездом заехать к ней, захватить передачу для Эми, её сестры, а сама она собирается попутешествовать с Ноа. Наблюдать джакалопов в их естественной среде. И не только джакалопов. Я поднимаю очи горе, но насчёт передачи соглашаюсь. Мне и самому было бы приятно повидать Эми. Эми — это тот тип женщин (и людей вообще), которых приятно видеть всегда (в отличие от Найтингейла, которого мне видеть абсолютно не хочется). Жаль, конечно, что замужем, счастлива в браке и с детьми… Хотя нет. Не жаль. Я великодушен и готов радоваться за других. Так что даже хорошо, что мы разъедемся на какое-то время. Я и Кларенс — охотиться на байкеров-призраков, Шери и Ноа — наблюдать джакалопов. Каждому своё. И никаких следов Октавии.       Мы ещё немного болтаем чисто по-дружески и договариваемся о встрече на завтра.       Только я успеваю положить трубку, как тут же раздаётся очередной звонок, и в ответ на моё «да?» дробью сыпется испанская речь. Снова Мексиканка, приятельница дока Хесперуса. Рвёт и мечет, опять не может до него ни дозвониться, ни дозваться. Я прошу её говорить помедленнее и по-английски, и записываю послание для Эймоса. Что же, теперь ещё и лишний повод есть к нему заскочить, очень и очень хорошо!       А сегодня пока можно посвятить день сборам.       Я планирую доехать до Лос-Анджелеса на собственном «бестормозном» «Ауди 5000», зайти к Хесперусу — проконсультироваться и, вообще, что он там скажет… потом отдать авто в перегонку до Нового Орлеана, а самим, как и было решено ранее, отправиться автостопом, на несколько дней в Долину Смерти — пофотографировать (NB: спасти сестру), добраться до Луизианы (ха-ха-ха! Но я большой оптимист), да и обратно. Из вещей при себе лишь самое необходимое и фотоаппарат.       Другое дело, что у Кларенса нет даже этого «самого необходимого». Поэтому днём я упихиваю Кларенса в машину (странное дело: аккумулятор наполовину разрядился), и мы отправляемся по магазинам, и, честное слово, это куда приятнее, чем ходить по магазинам с Шери (было в моей практике и такое). Наверное, потому, что Кларенсу всё в новинку (а, может быть, он и правда из средневековья?) и он не читает мне лекции об экологии и равноправии. Сперва Кларенс ничего не хочет принимать от меня «так», но я обещаю ему, что, если ему от этого станет легче, он сможет потом отработать. Сам не уверен в том, что подразумеваю под этим словом (явно не перекапывание картофельных грядок. У меня их нет). Но Кларенс вполне серьёзно соглашается. Первым делом надо его переодеть. Я не могу второй (или уже третий?) день подряд смотреть на этот исторический маскарад а ля «американская готика для бедных», это просто выше моих сил. Поэтому мы едем в большой магазин подержаной одежды на окраине Санта-Карлы: очень сильно вряд ли Кларенсу захочется сверкающе-чистых, с иголочки, вещей, которые продаются в обычных магазинах… Итак, мы ищем экипировку в дорогу, и Кларенс после нескольких робких попыток (которые я пресекаю) взять что похуже и подешевле находит, наконец, чёрные джинсы под размер, чёрные конверсы и чёрную же футболку с логотипом The Sisters Of Mercy — схематичной головой на фоне пентаграммы — которую он выуживает сам из целой горы подобных (интересно, знает ли Кларенс The Sisters Of Mercy? Очень вряд ли. Тем любопытнее выбор мальчика из религиозной общины). На этом фоне даже его дурацкая стрижка едва не под ноль начинает смотреться стильно. Под конец, для завершения облика, я напяливаю ему на голову чёрную шляпу. Выглядит он куда лучше, чем Эдвард Руки-Ножницы, но всё же люди оборачиваются ему вслед. После некоторых уговоров мы берём кое-что на смену — ещё одни чёрные джинсы, пару футболок из огромной кучи (кажется, одна Atmen’овская, а другая — с портретом Стэна Лэйни в образе Иисуса) и весеннюю парку. Я чувствую себя гордым папашей. Или нет, старшим братом. У нас обоих тёмные волосы и тёмные глаза. Я вполне могу быть его старшим братом. Мне вообще всегда хотелось брата. Продавщица-мексиканка многозначительно подмигивает.       А потом, когда мы сидим в кафе, на Кларенса опять что-то находит — он вдруг судорожно вцепляется в край стола и на мгновение (но только на мгновение) исчезает в чёрном облаке, откуда успевают блеснуть красным два жутких светящихся глаза. Чашка с чаем у меня в руках подпрыгивает, неловко опустившись на блюдце, сердце стучит часто-часто, я оборачиваюсь — что он там углядел за моей спиной?.. Сложно сказать. Слишком много людей. Это может быть кто угодно — женщина-монашка, раздающая листовки, кровожадно осматривающийся высокий блондин в мотоциклетной куртке, группка тинэйджеров, заинтересованно поглядывающих в нашу сторону, мужчина в зеркальных очках, направляющийся к выходу. Один из подростков, видимо, договорившись о чём-то со своими приятелями, идёт к нашему столику, но, подойдя поближе и внимательнее вглядевшись в Кларенса, разворачивается. Наверное, перепутали с кем-то.       Однако Кларенс, похоже, испуган не на шутку, то ли не на шутку зол. Я пока ещё не навострился считывать его мимику. А вот насчёт эмоционального фона — взбудоражен, да.       — Найт, — говорит он глухо, отведя глаза в сторону,— нам лучше уйти. И вообще как можно скорее уехать.       — Мы же договорились с Шери на завтра…       — Перезвони. Она поймёт. Нам нельзя здесь оставаться.       — Будешь мне приказывать?       Кларенс очень медленно переводит на меня взгляд, тяжёлый, как танк «Абрамс». Глаза его отсвечивают красным.       — Буду.       Весомо так говорит. Как-то по-королевски даже. Словно принц неведомой страны в изгнании. Ка-а-ак интересно…       Я принимаю вызов и отвечаю тем же — глаза в глаза — так мы сидим, наверное, с минуту. Ещё немного, и что-нибудь вспыхнет. Или электричество вырубится во всей Санта-Карле.       — Хорошо, ваше готическое высочество.       Зачем лишать людей электричества?              Когда мы возвращаемся к автомобилю, я понимаю, что мне хочется ухмыляться от уха до уха. Доза допамина — это то, что всегда возвращает к жизни.