Легенда о Беспечном Ездоке

      «— Они особенно любят белые розы, — восьмидесятишестилетняя миссис Хаббард вполне уверена в своих словах, и у нас тоже нет причин сомневаться: полувековой стаж садовода говорит сам за себя! — Понимаете? Не только аромат, но и сам цвет привлекает их, а в сумерках и подавно!»              Надо сказать, что дни мои проходят, с одной стороны, довольно уныло, с другой — абсолютно фантастически.       Унылость заключается, например, в том, что трижды в день мне дают одну и ту же пищу — что-то вроде овсянки, но явно с повышенным содержанием белка. Пища для сверхлюдей, несомненно. Мне приходилось есть нечто подобное во время некоторых периодов занятий в тренажёрке. Подобное, но не такое же точно. Здешний вариант, скорее, напоминает рацион команды космического корабля. Но и там, наверное, было бы поразнообразнее. С утра к этой непонятной каше полагается стакан сока — обычно апельсинового, но как-то был и яблочный, а в остальное время — просто вода.       Вторая — и основная — составляющая унылости заключается в комнате, из которой я не могу выйти, и где нет абсолютно ничего, на чём можно было бы задержать взгляд. Ни сетки с мандаринами, присланной друзьями, как в настоящей больнице, ни открыток «Поправляйся скорее!», ни вазы с цветами. Нет книг. Нет никаких писчих принадлежностей. Нет ни радио, ни ТВ. Просто голая белая комната, почти такая же, как в фильме «Терминатор: Судный день». Я бы хотел, как Сара Коннор, перевернуть кровать, но она оказалась привинченной к полу. Кроме того, меня, в отличие от Сары Коннор, никто никуда не выводит отсюда.       Попытка бегства? Смешно. Дверь слишком надёжная, окно — слишком маленькое (начать с того, что до него просто не добраться по гладкой стене). Кроме того, Рэнделла всегда сопровождает пара големов. В какой-то момент я серьёзно усомнился в их реальности как живых людей. Какие-то биороботы… чертовски сильные, притом. И, по-видимому, общающиеся со своим патроном телепатически.       Взять Рэнделла в заложники? А вот тут мы подходим к самому интересному. Я его не то, что в заложники взять — я его ударить не могу. Не могу, и всё. Я хотел бы. Поводов было предостаточно. Но у меня есть сильные подозрения, что это может быть каким-то побочным либо запланированным эффектом от его «магии». Импульс, едва возникнув, сразу же гаснет. Это непостижимо. Я не знаю, как объяснить. Это как попытаться взять в заложники свою левую руку. Или нос. Собственно, мои отношения с Рэнделлом — это уже из области фантастического.       Ему нравится приходить ко мне. По-моему, здесь нет какой-то чёткой системы: он заявляется в любое время дня и ночи, оставив своих горилл под дверями. Если это часть его эксперимента — что же, я научился принимать её с буддистским спокойствием. Как и многое другое.       Я временами задумываюсь, что, всё-таки, здесь происходит? Никаких других людей, кроме Рэнделла и упомянутых уже охранников-дробь-санитаров я никогда не видел. Ничьи больше шаги не звучат в коридорах. На улице — тишина, временами далёкий шум мотора. Возможно, какая-то доставка или ещё что, я не знаю.       Я вспоминаю слова Рэнделла о том, что он собирается меня изучать и пытаюсь хоть как-то связать с этим моё положение. Он изучает, как я веду себя, находясь в белой комнате и медитируя в то время, когда остаюсь один? Изучает, что именно я чувствую, получая очередную дозу «магии»? выслушивая бесконечную болтовню о «магии»? Или трахаясь с ним?.. А вдруг сам Рэнделл тоже лишь часть эксперимента? Такой же заключённый, как и я? А рептилеподобные инопланетяне, наблюдающие за нами, заносят очередную запись в свой блокнот: «Такого-то апреля 1993 года, 10 вечера, подопытный А, приняв препарат N, обнаруживает у себя резко возросшую сексуальную активность и удовлетворяет её при помощи подопытного Б, также находящегося под действием препарата N, акт длится столько-то времени».       Возможно, это всё-таки фильм Кроненберга.              

***

             Сейчас я запоздало благодарен Шери за все её увлечения. И особенно за курс медитации, на который она меня затащила в попытке вернуть мне человеческий вид после развода с Октавией. (Ну, то есть, я думаю, что всё было не настолько уж и плохо… но, впрочем, я не сопротивлялся.) Мы с Шери посещали занятия в буддистском центре примерно в течение полугода. Сидели в позе лотоса, расслаблялись, растождествлялись с привычными мыслями и образами, пытаясь найти свою целостность, свою внутреннюю суть и силу. Но только сейчас я понял, действительно понял, как это делается. Хотя, как сказал как-то мастер медитации, именно экстренная обстановка может временами сыграть решающую роль. «А вот вы попробуйте сделать то же самое, просто придя домой не в духе». Смешно, но тогда именно это «просто» мне не давалось. Просто развод с Октавией… прошлая жизнь теперь.       Мне приходит в голову, что, если, всё-таки, даже эта буддистская штука пригодилась, то, возможно, и мистер Найтингейл не так уж и плох. Где-то они сейчас с Шери… под звёздным небом.       Свобода.       Что ж. А я буду искать внутреннюю свободу. Ту, которую у меня не может отнять никто.              

***

             Я продолжаю вызывать Кларенса. Иногда это удаётся лучше, иногда — похуже (как с блуждающей радиоволной), но связь явно установилась и крепнет.       Сегодня, например, была не просто картинка, а я как бы увидел мир глазами Кларенса. Увидел — и почувствовал. Я, конечно, не мог прочитать его мысли, но ощущения передавались вполне убедительно: вот он я, я лежу на животе, уткнувшись в сложенные руки… я ощущаю движение — кто-то за моей спиной… и голос… голос говорит: «Хороший мальчик»… Вместе с тем всё это, вроде бы, неважно, так как я (я-Кларенс) куда в большей мере направлен вглубь себя и пытаюсь уловить слабые сигналы, несколько судорожно ощущающиеся в районе солнечного сплетения, словно второе сердце, бьющееся робко и не совсем уверенно… я (уже я, Найт) понимаю, что сейчас очень удобный случай для выхода на связь, и зову: «Кларенс!» — зов эхом отдаётся в голове…       Такое странное ощущение, словно живёшь сразу на два тела.       И, тем не менее, я уверен, что у меня получается то, что надо.              

***

             Сегодня меня впервые повели в душ. В сопровождении всё тех же двух биороботов я вышел из своей комнаты (или камеры?) и прошёл в конец коридора. Душевая оказалась без дверей, как в тюрьме. Тёплая вода полилась, когда я встал под лейку, вделанную в потолок (видимо, работают фотоэлементы). Из краника, торчащего в стене, мне удалось выжать немного мыла. Что же, волосы мне теперь мыть не надо, а в остальном расход небольшой… По выходе меня ждало полотенце и чистая одежда — точно такие же, как и до этого, белые штаны и майка. Однако всё произошедшее воспринималось как настоящее Происшествие, с большой буквы. Да ещё и целая Прогулка.       Надеюсь, мне удастся в ближайшие дни окончательно убедить Кларенса в том, что я жив, и что нам пора отсюда делать ноги.       Потому что я начинаю подозревать, что эксперимент может затянуться очень надолго. Наверное, до тех пор, пока он не надоест Рэнделлу. А потом он превратит меня в баночку серебристой субстанции с пометкой «Галахад» и будет ширяться мной, пока не получит передоз…       …интересно, можно ли вообще получить передозировку «магии»?              Ответ на этот вопрос пришёл буквально через пару дней.       Но до этого произошло ещё кое-что.              

***

             Она явилась ночью, девочка. Села на краешек моей кровати и внимательно вгляделась в лицо. Худенькая, в больничной рубашке, волосы острижены под ноль. Исключительно серьёзные бледно-голубые глаза.       «Ты новенький?» — спросила она.       «Я тут… уже неделю. Наверное. Можно сказать, что новенький».       Сон или нет? Мы разговариваем, не произнося слов.       «Как тебя зовут?»       «Найтшейд».       Её глаза расширяются.       «Тот самый Найтшейд?»       «Ага… Найтшейд-охотник-на-привидений…»       Она непонимающе хмурится. Я осознаю, что сквозь контуры девочки просвечивает квадратик окошка в двери.       «Нет, не тот…»       Ааааа… Боже, какой я дурак!       «Ты — Мерси? Сестра Кларенса?»       Девочка кивает.       «Я… эээ… тот Найтшейд, который-с-Кларенсом. Найт. Это он тебе сказал?»       «Да… только я больше не слышала Кларенса…»       Мерси куксится, но тут же пытается выправиться, вернуть серьёзное выражение лица.       «Мерси, Кларенс здесь. Я его видел. Он ему что-то дал. Какое-то средство. Заглушку…»       Девочка поджимает губы. На минуту она задумывается, взгляд становится расфокусированным, она словно бы к чему-то прислушивается.       А потом на её лице появляется лёгкая улыбка. Внезапно Мерси похожа на дьявола из фильма Феллини «Тоби Дэммит».       «Это ненадолго. Кларенс очень сильный… а почему у тебя нет бровей?»       «Это просто такая мода…»       Мы болтаем ещё некоторое время.       Фантастическая сторона явно перевешивает.