Легенда о Беспечном Ездоке

      «…однако оказалась в сорока милях от того места, где состоялся первый ‘контакт’. Это подтверждает м-р Норрис, фермер, обнаруживший Эшлин на окраине своего кукурузного поля.       — На ней почти не было одежды, одна сорочка… я подумал, не сбежала ли она откуда, но ведь поблизости и нет ничего…       На данный момент мисс Холт, всё ещё страдающая от лёгкой амнезии, продолжает утверждать, что была похищена инопланетянами…»              Мне знакомо уже это чувство, я хорошо запомнил его тогда, у Хесперуса (кажется, что прошло несколько недель или даже месяцев) — чувство захлёстывающей тьмы, проникающей, растворяющей. Сейчас демоническая сила Кларенса, кажется мне, способна смести всё здание под фундамент, я слышу звон стекла — это лопаются окошки в дверях. Тьма несётся, словно жидкий дым, клубами, напоминающими капли чёрной туши, расходящейся в воде, но намного, намного быстрее; я вижу сияющие, словно раскалённые угли, алые глаза, которые устремляются прямо ко мне, и кричу «Нет!» — не о себе, а о Рэнделле, потому что знаю: Кларенс его непременно убьёт, и не могу этого допустить… чувствую, как поток отрывает меня от пола, подхватывает, словно пёрышко, и несёт куда-то… слышу, кажется, чей-то крик, высокий и тонкий, превращающийся в звон в ушах, — и, должно быть, теряю сознание, поскольку мир перестаёт существовать, заполненный одной только тьмой.              Когда я прихожу в себя, то сперва никак не могу понять, что я, где и каким образом. Довольно сумрачно. Воздух сырой. Прохладный ветерок холодит кожу. Жёстко. Какие-то камни…       Раздаётся тихий голос:       — Он очнулся.       Я пытаюсь приподняться и обнаруживаю, что лежу на земле, а моя голова — на коленях у Кларенса. Мы на обочине дороги. Над нами — затянутое тучами небо, совершенно непонятно, какое время суток. Потом я ощущаю, что кто-то гладит меня по голове. Я перехватываю эту руку. Такая знакомая рука… запёкшаяся кровь по центру ладони: стигмат. Я разворачиваю голову и вижу Кларенса. Выглядит он измождённым, но пытается улыбнуться.       — Спасибо, — говорю я. Выходит только шёпот. Меня немного мутит.       Кларенс помогает мне сесть и прислоняется к моему плечу.       В поле зрения попадают и новые фигуры. Они тоже сидят на земле, и это… две девочки, обе девочки босиком и в больничных рубашках. Одна фигурка уже знакома мне, это Мерси, и именно её голос я слышал недавно, когда только пришёл в себя. Другая — постарше, длинноволосая, с явными индейскими чертами лица и блестящими чёрными глазами.       — Мы… сбежали? — довольно тупо спрашиваю я.       — Кларенс нас вытащил, — отвечает Мерси. — Всех, кто… ответил, кто ещё…       Она не договаривает и морщит личико.        «Всех, кто ещё жив…» — понимаю я.       Мне удаётся подняться, но я сейчас же вынужден сесть снова, так как ноги слишком сильно дрожат. Я перевожу дыхание и пытаюсь собрать себя в кучу.       Что мы имеем? Мы имеем нас, живых, посреди Долины Смерти в больничном облачении. Все, за исключением меня, в этих дурацких рубашках с завязками на спине. Я в своей полупижамной паре, уже изрядно запылённой. Все мы босиком.       Нам надо как-то двигаться. Здесь явно собирается дождь, и день не особенно тёплый.       Я оглядываюсь и вижу в некотором отдалении дым. Кларенс, не поворачивая головы, поясняет:       — Ферма.       Затем, тише, чтобы не услышали девочки:       — Надо было его убить. Он же нас поймает…       — Он не в том состоянии, — отвечаю я, пытаясь собраться с мыслями. — И, потом, таких людей нужно судить… это во-вторых… А во-первых, на самом деле, Кларенс, убийство — это не выход. Я не допущу крови на твоих руках.       Он горько усмехается:       — Найт, так ведь я уже… — И замолкает, уткнув голову мне в шею.       Я перевожу взгляд на сидящих девочек.       Мерси спрашивает:       — Мистер Найтшейд, что мы теперь будем делать?       — Просто Найтшейд… Мы непременно выберемся отсюда, — говорю я, как можно более уверенным тоном. Вдали раздаётся раскат грома, ещё тихий. Всё происходящее кажется нереальным, словно фотографии Дэвида Лашапеля.       — Эда, — неожиданно говорит индейская девочка. — Дезба.       Мне нужно несколько секунд, чтобы сообразить, что речь идёт об имени.       — Найт, — отвечаю я. — Можно просто Найт. А это...       — А я уже знаю. Мерси и Кларенс. И всё?       Мерси отворачивается.       Повисает пауза. Мы молчим. Я со второй попытки поднимаюсь и, неизвестно зачем, вглядываюсь вдаль. С каждой минутой становится всё темнее. С каждой минутой — и я это понимаю — у нас всё меньше шансов уйти отсюда.       — Ларри. — Я наклоняюсь над Кларенсом, кладу руки ему на плечи.       Мне приходит в голову, что его ведьмацкая сила могла бы нам очень помочь… Нет, не могла бы. Кларенс поднимает лицо, и я понимаю, что бегство с «Фермы» отняло у него всю энергию. Ведь на этот раз был не только я с рюкзачной лямкой на ноге…       — Наверное, я просто… всё сделал не так… — Кларенс пытается улыбнуться. — Мы ничего не добились…       — Не говори так. Ты всех нас спас.       Кларенс снова опускает взгляд.       — Не знаю, мне кажется…       — Шшш…       Я прерываю его и оглядываюсь на трассу. Мне показалось, или это действительно шум мотора? Или я спутал его с громом… Да и кто захочет брать таких попутчиков, как мы, выглядящих так, словно они сбежали из сумасшедшего дома (хотя это близко к правде)?       Нет, это не гром.       Я вижу два огня. Шум становится всё более явным. Боже мой, хоть бы автомобиль…       В это время Мерси, вглядывавшаяся в сторону «Фермы», вскрикивает.       Обернувшись, я вижу далёкий пока отсвет фар, заметный только потому, что уже сильно стемнело. Неужели Рэнделл уже пришёл в себя или отдал кому-нибудь приказ?.. Может быть, он там вовсе и не один… с чего я вообще взял, что он один, о господи… И сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел его в том коридоре — видел сверху, как он пытается встать, как его рука скребёт пол?..       И всё-таки шум мотора с трассы приближается с обнадёживающей скоростью. Даже двух моторов… Сумерки между тем сгущаются всё сильнее, а тучи кажутся удивительно низкими, ещё немного — и рванёт.       Не вытерпев, я выскакиваю на дорогу и начинаю размахивать руками.              Два мотоцикла. Это два мотоцикла — понимаю я. Если только они не пронесутся мимо, как в прошлый раз…       Но они действительно тормозят. Только вот мотоцикла два, а нас четверо.       — Вас подбросить? — голос, спокойный, как августовский вечер.       Я беспомощно оглядываюсь на Кларенса, который с трудом поднялся, и стоит, уперев руки в колени. Рядом с ним — Мерси, девочка изо всех сил крепится, старается не заплакать. Эда, напротив, совершенно спокойно, будто бы ничего не происходит, сидит, запрокинув голову, и вглядывается в предгрозовое небо.       — Так вас подбросить?       — Нас тут… слишком много, — выдавливаю я наконец. Я никак не могу понять, почему мир стремительно превращается в выставку сюрреалистической фотографии. Я просто не верю своим глазам. Должен был бы, но не могу отделаться от ощущения, что просто сплю.       — Хей, ребята, да в чём проблемы-то? — это кричит второй мотоциклист. Мать моя женщина. Я снова оглядываюсь на Кларенса, и понимаю, что он тоже узнал байкеров. Я рискую упустить свой единственный шанс. И всё же…       — Вы можете взять детей? Мальчика… и этих девочек? — с трудом произношу я, стараясь не смотреть в сторону мотоциклистов.       — Это ещё нужно по…       Внезапно всё озаряется вспышкой молнии, и почти мгновенно следующий затем раскат грома заглушает мои слова. И тут же раздаётся радостный вопль Эды:       — Езжайте! Вы поедете!       — Что?! — мы оборачиваемся в её сторону. Эда уже встала и широко улыбается.       — Вы поедете, а я полечу!       Она прикладывает ладони рупором ко рту и издаёт удивительный вопль-клёкот.       — Я полечу на гром-птице!       Мы все задираем головы и смотрим вверх. Одна из молний устремляется пикирующим полётом вниз, и вскоре рядом опускается огромная птица. Оперение отсвечивает электричеством.       — Не бойтесь, — говорит Эда. — Они добрые…       Она без страха подходит к птице и гладит её по шее.       — Навахо заклинают их.       Надо сделать стоп-кадр, отвлечённо думаю я, и отобразить на снимке всю картину: индейская девчушка рядом с фантастической крылатой тварью, Мерси, широко распахнув глаза, следит за ней, Кларенс повернулся в мою сторону и ищет моего взгляда, два призрачных байкера таинственно улыбаются, а Г. Найтшейд пытается подобрать челюсть и выглядеть при этом достаточно авторитетно.       — Это точно безопасно? — единственное, что я могу выдать сейчас.       Эда прижимается к огромному клюву:       — Точно.       — Ты что, уже летала? — спрашивает Кларенс.       — Нет.       — А если она тебя скинет?       Эда оттопыривает губу. Я мысленно молюсь о равенстве и братстве всех народов Америки. Птица издаёт ужасающий гортанный крик, Кларенс ошарашено оборачивается.       — Прости… я не хотел тебя обидеть…       У меня нет времени удивляться тому, что Кларенс разговаривает с птицей.       — Значит, так, — подаю голос я. — Эда на птице, а… Кларенс и Мерси на мотоциклах. Всё. По местам!       — А себя почему не посчитал? — Билли уже успел закурить. Или, может быть, и не переставал.       — А я решил остаться, — говорю я. — Мне и тут хорошо… гроза, свобода… Парни, дети — это главное. И как только доедете до ближайшего телефона — вызывайте полицию…       — Нет уж. — Уайат подходит к Мерси, снимает с себя куртку и накрывает плечи девочки. — Поместятся все.       Я чувствую, как глаза начинает щипать, когда мы подсаживаем Эду на спину огромной птицы. Мы — это я и Билли. Честно говоря, всё внутри у меня трясётся и вибрирует, как наэлектризованное. Чудо. Магия, совершенно естественная.       — Навахо говорят: держись крепче и ничего не бойся, — произносит Эда важно.       Я оглядываюсь в сторону «Фермы» и — вот чёрт! — замечаю, что машина оказывается куда ближе, чем я мог подумать.       Мы рассаживаемся по мотоциклам — Кларенс и Мерси с Уайатом, я с Билли (от которого, несмотря на призрачность, очень ощутимо пахнет пòтом, виски и табаком).       Эда снова издаёт клёкот.       Происходящее становится всё менее реальным.       — Подальше отсюда! — кричу я.       Байкеры снимаются с места, птица с пронзительным криком взмывает в воздух, а прямо за нашими спинами на трассу выезжает серый автомобиль.