Легенда о Беспечном Ездоке

      «Исходное положение: встаньте на колени, обопритесь на выпрямленные руки. Спину держите прямо и смотрите вперед. Медленно поднимайте согнутую в колене левую ногу, как бы отводя ее в сторону. В финальной точке подъема нога должна стать параллельной полу. Следите за тем, чтобы вес тела равномерно распределялся между двумя руками и правой ногой, а спина оставалась прямой. Поменяйте ноги. Сделайте по 20 махов на каждую ногу».              Сперва она произносит:       — О Боже!..       Затем:       — Заходите скорее!       И, в процессе протискивания всей компании в прихожую:       — Господи, вы из какой больницы сбежали?!       Мамы такие мамы.       Разглядев при свете электричества, как мы выглядим, она решительно говорит, что ужин подождёт, а пока что пусть каждый выпьет по стакану молока и идёт мыться.       Я намекаю, что это рискует затянуться надолго, но она торжествующе распахивает дверь ванной комнаты на первом этаже, и я вижу, что старенькую ванну на ножках в виде львиных лап сменило устрашающего вида сооружение, больше смахивающее на маленький бассейн.       — Единственное, что я поменяла после его смерти — это поставила новую ванну с джакузи.       Она начинает набирать воду.       — Девочки могут вымыться вместе. Здесь просторно.       — Тогда мы пойдём в гостевую.       Я беру Кларенса за руку и тащу на второй этаж.       — Одежду сложите в мешок, эту гадость надо выкинуть! — доносится снизу.       — О’кей, — я ухмыляюсь и начинаю раздеваться прямо в коридоре, однако Кларенс проскальзывает в ванную вперёд меня и запирает дверь. — Вот чёрт! Эй, Кларенс!       Но там уже вовсю льётся вода. Может быть, ему нужно немного личного пространства? Миссис Найтшейд может кого угодно сшибить своим энтузиазмом…       — Полотенца в шкафчике, — без особой надежды говорю я и опускаюсь на пол возле стены.       Через несколько минут слышны быстрые шаги — мать несётся со стопкой одежды.       — Вот, на первое время, твоя старая пижама для мальчика, а это тебе… — Я узнаю знакомый с детства отцовский купальный халат. Семь лет со смерти отца...       — Спасибо. Скажи, мама… тебя, похоже, не особо смутило наше появление?       — Меня не так легко смутить… и, потом, меня предупредили. Твоя подруга.       — Подруга?!       — Ой, да брось. Эми Гудвин. Позвонила, назвала точный день и час, когда вы явитесь. Так что у меня всё было готово!       — А… эээ… ладно. И, всё-таки, то, что нас четверо и мы в пижамах…       — За кого ты меня принимаешь? Что я оставлю детей на улице практически голыми?!       Она пихает мне в руки одежду и, оскорблённая, уходит. Но я знаю, что её оскорбления надолго не хватит и, не выдержав, снова ухмыляюсь. Из ванной комнаты в это время появляется Кларенс в полотенце.       — Прости, мне надо было… собраться с мыслями…       Я поднимаюсь, молча отдаю ему одежду и иду смывать с себя грязь, пыль и Рэнделла. Особенно Рэнделла.              

***

             Позже мы сидим на кухне и едим рис с креветками. Вернее, едят миссис Найтшейд и Эда, Мерси и Кларенс более или менее успешно пытаются нам подражать (даже странно, что кто-то в жизни не ел креветок), а мне кусок в горло не лезет. Девочки и Кларенс одеты в одинаковые розовые пижамные рубашки, я вспоминаю, что это был подарок тёти Мэг мне на Рождество 1979 года. Я тогда пообещал, что сделаю с ними что-нибудь ужасное — например, подожгу, но мать их куда-то спрятала. Что ж, рубашки дождались своего часа. На девочках они и вправду лучше смотрятся, чем на двадцатилетнем мне тогда. И даже на Кларенсе смотрятся лучше.       Мать шутит, учит обращаться с креветками и вообще всячески изображает гостеприимство. А мне как-то мрачно. Как будто меня опускают в холодную воду. Не знаю. Может быть, первая эйфория прошла. Может быть, потому, что мне не нравится быть кому-нибудь обязанным. Тем более собственным родителям. В конце концов, мне скоро тридцать четыре. Или потому, что я чувствую себя вынесенным за обочину привычной жизни — хотя это как раз хорошо… если бы только все наши вещи не остались на «Ферме». И все мои снимки. И фотоаппарат. Я понимаю, что главное было — унести оттуда ноги, и всё-таки…       Внезапно я чувствую себя смешным и нелепым в отцовском купальном халате. И мне холодно.       Мать кидает на меня озабоченные взгляды, я пытаюсь улыбаться, в итоге, не выдерживаю и встаю первым. Тут же получаю задание подготовить комнаты для гостей. Дом большой, у нас две гостевые спальни. Я поднимаюсь наверх, открываю двери. Всё в идеальном состоянии. На каждой кровати стопка постельного белья. Я начинаю методично стелить простыни и вдевать подушки в наволочки. Две комнаты с двумя большими кроватями. Девочки могут разместиться хоть отдельно, хоть попарно. Вообще-то мы бы и все вчетвером поместились на одной кровати, но это, конечно, теоретически.       Скоро они поднимаются наверх, но обе настолько уставшие, что даже роскошества дома Найтшейдов их не особо удивляют. Хотя вряд ли трейлеры Общины Мэзеритов могут дать представление о настоящем доме. Откуда Эда — я пока не знаю, но не думаю, что ей тоже доводилось жить в местах, подобных этому.       — Дом построил мой дед, — объясняю я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Отец кое-что усовершенствовал по своему вкусу. Но, в целом, идея была создать здесь нечто вроде старинного английского особняка. И непременно с привидениями. К сожалению, ни одно из местных привидений не пожелало здесь жить… — Я деланно вздыхаю.       — И тогда вы стали охотиться на них в других местах?       — В точку! Хотя, помнится, в округе тоже было немало любопытных тварей… Вот такие вот дела. Предлагаю вам, принцессы, занять эту замечательную кровать. Или даже две. Тут ещё одна такая есть.       Я вижу, что они немного робеют. Появившаяся мать подбадривает их. В итоге, они решают остаться вместе. Правильно, наверное. Мерси выглядит не очень здоровой. Даже её призрачная версия была как-то поживее.       — Значит, Кларенс может разместиться во второй гостевой. Или же в твоей старой комнате, Гэлли. Или, если что, можно постелить внизу, на диване… — Мать закидывает меня вариантами со скоростью пулемётной очереди.       Я оглядываюсь на Кларенса. Он только что шутил с Мерси, но опять выглядит замкнутым. В моей старой пижаме он смотрится, как пациент больницы. У меня какое-то неприятное предчувствие, когда я приглашаю его в свою бывшую комнату. К счастью, там был ремонт. Ничего из моих старых вещей, ничего из привычной обстановки. Ну и хорошо. Обои в самолётик я бы не вынес сейчас.              Мне хочется покончить с гнетущим чувством неопределённости, я сажусь на кровать и похлопываю рядом с собой, приглашая сесть и Кларенса.       — Что такое? Что случилось?       — Да… ничего…       — Кларенс, я же вижу, что что-то происходит. И, по-моему, ещё совсем недавно было всё хорошо…       — Ещё недавно, — как эхо повторяет он.       Я чувствую, что по коже у меня бегут мурашки. Не понимаю. Может быть, я простудился? Я обхватываю себя руками. Знобит.       Некоторое время мы молчим. Затем Кларенс подаёт голос:       — Почему ты сказал ему, как тебя зовут, а мне так и не сказал?       — Что-о?!       — Он говорил мне про тебя, называя Гэлом. Я не знал, что речь идёт о тебе. Почему ты мне не сказал?       Кажется, я просто не совсем понимаю, о чём речь… или… Кларенс говорит о Рэнделле?       — Рэнди?       — «Рэнди»?! Вы обращались друг к другу по именам?       Я ощущаю, что начинаю, вроде бы, раскачиваться, но не могу остановиться.       — Ты что, ревнуешь? — Боже мой, что угодно, только не эта фраза… почему я её произношу?.. В комнате темнеет.       — Я думал… ты друг…       — Кларенс, но это же чушь… это другое…       — Я знаю, у вас было.... Я почувствовал…       — Я… я не… я не спал с ним… — В этом я не очень уверен. — Я не помню… Я, правда, помню, как просыпался с Рэнделлом рядом. Но с-спал ли я с ним?..       — Ты понимаешь, о чём я! — Кларенс до сих пор не смотрит на меня.       Я бы хотел ответить ему максимально спокойно, но у меня от холода стучат зубы.       — Д-да, у н-нас был секс, но это в-вовсе не т-то, что т-ты д-думаешь… это не зависело от меня…       — Не зависело? — Кларенс впервые оборачивается в мою сторону. Его глаза начинают потихоньку становиться красными. — Найт, человек всегда делает выбор…       — Ты не п-понимаешь! — Я в отчаянии вскакиваю, но ощутив непонятную слабость, тут же бухаюсь на место. — Он использовал магию!       Чёрт. Это же магия. Это магия. В последний раз… что он мне вколол тогда?.. Или тот поцелуй… Почему я вообще был уверен, что всё закончится так просто?       Я слышу стук хлопнувшей двери и понимаю, что остался совсем один. Куда более один, чем сегодняшним утром.