Легенда о Беспечном Ездоке

      «…и могут обнаружить у себя способности, о которых раньше и не подозревали…»              Первое мая, суббота. Я скольжу взглядом по стенам гостиной — старым, обитым деревянными панелями до середины, а выше — обои с едва различимыми розами на желтоватом фоне.       Розы.       Утренний свет заливает комнату, делает все вещи тёплыми и уютными. Волосы медленно сохнут после джакузи, мне лениво и расслабленно: по крайней мере, сейчас. Честный выходной…       Первое мая, суббота. Кларенс сидит на ковре, листает старый журнал, посвящённый аэробике. На обложке — Джейн Фонда. Я нащупываю пульт и включаю телевизор. В новостях повторяют о необычной полосе гроз, разразившихся сразу над шестью штатами (Калифорния, Невада, Аризона, Нью-Мексико, Техас, Луизиана), а также демонстрируют какие-то размытые кадры с «аномальными шаровыми молниями», которые наблюдали вдоль хайвея №40.       — Смотри-ка, гром-птица попала в новости, — говорю я.       — Ты бы сделал снимки лучше. — Кларенс поднимает голову, чтобы поглядеть на экран.       — Ты считаешь? Хмм… — Мне приходит в голову идея, и я пытаюсь встать на ноги, но вместо этого сползаю с дивана на ковёр, а с ковра подняться оказывается ещё сложнее. Наконец, я всё же встаю и даю руку Кларенсу.       — Пойдём, — говорю я, и веду его в отцовский кабинет. — Где-то здесь у него была старая «Лейка» 1954 года…       Кларенс заворожён полками с книгами. Слишком большое количество для него. Многие из них очень старые и очень ценные. Хотя, как мне кажется, какие-то экземпляры пропали. Наверное, мать отдала их в университетскую библиотеку. Или куда-то спрятала.       Я начинаю проверять ящики стола, продолжая рассказывать. Почему-то я уверен, что фотоаппарат хранился где-то в столе.       — Отец был фотограф-любитель. Даже оборудовал маленькую студию в подвале. Наверное, я в него пошёл в этом деле… хотя он всегда предпочитал «концептуальные» снимки. А я — спонтанные… кроме того, боюсь, он никогда не верил в сверхъес… — внезапно я запинаюсь. Во втором ящике лежат номера журналов. Не «Нэйшнл Джеографик», но несколько выпусков «НЛО». И целый ворох газетных вырезок. Всё, что отец смог собрать до 1987 года с моими фотографиями.       — Чёрт…       Кларенс отвлекается от разглядывания массивных напольных часов со скрипучими стрелками и подходит ко мне.       — Представляешь, Кларенс, он, оказывается…       — У тебя фантастические родители, Галахад, — серьёзно и печально говорит он, и мне, почему-то, очень нравится, как звучит моё имя.       «Лейку» я, всё-таки, нахожу. В нижнем ящике. Там же — несколько кассет с плёнкой. Я бесстрашно заряжаю плёнку в фотоаппарат.       — Батарейки сели… ладно, это мы исправим потом.              — Расскажи ещё о своих родителях.       — Что рассказывать? — пожимаю я плечами. — Отец встретил мать на какой-то конференции. Кажется, в Нью-Йорке. Она сама из Нью-Йорка. Он звал её «Леди Озера». В 1956 году, когда был основан Новоорлеанский университет, в то время — Университет штата Луизиана в Новом Орлеане, они оба начали в нём работать. Я думаю, моя мать была ещё та штучка… в любом случае, в 1958 они поженились, а в 1959 родился я.       — Мне показалось, что твоя мать довольно молода…       — Она, конечно, была младше отца. Он родился в 1909 году. Умер в 1987. Сейчас ему было бы восемьдесят четыре… А матушке в этом году исполнилось шестьдесят пять, но, конечно, выглядит она моложе. И, насколько помню, уже лет семь как не празднует дни рождения… со смерти отца…       — У них была разница… в девятнадцать лет?!       — Угу. Я никогда не ощущал, что он настолько её старше. Хотя, конечно, для меня он всегда был таким… Король-патриарх. Немного странный и абсолютно несовременный… ты представить себе не можешь, как мне хотелось современного отца. Чтобы никаких рыцарей, а сыграть в бейсбол… Думаю, я был для него разочарованием.       — Твоя мать производит впечатление современной женщины.       — Воистину. Она никогда не теряла связи с веком. В последние годы она ведёт курсы аэробики для сеньоров. Весьма успешно. Написала несколько книг по этому поводу…       — Для… кого?       — «Сеньорами» называются участники старше определённого возраста. В её группах занимаются дамы исключительно старше пятидесяти.       — Господи, Найт… ты живёшь в сказке…       — Нет. Моя сказка — это Санта-Карла и фотографии…       — Найт… а можно мне будет посмотреть книги?       — Думаю, можно.              Кларенс расположился за отцовским письменным столом и перелистывает страницы «Ланселот-Грааля» так, как будто они могут рассыпаться под его руками. Хотя это просто репринт, созданный именно потому, что отец слишком часто обращался к этой книге.       Первое мая, суббота. Я возвращаюсь в гостиную — там больше солнца — и опять смотрю на календарь. Мозг постепенно возвращается к своей обычной деятельности. Внезапно до меня доходит, что мы провели на «Ферме» дней десять. Так. Что там было… Я прикрываю веки и пытаюсь выстроить последовательность.       Во вторник, тринадцатого апреля, я у Малкович. В ночь с тринадцатого на четырнадцатое встречаю Кларенса. В среду мы опять встречаемся в офисе, и я везу его к себе домой (до сих пор удивляюсь себе). В четверг, пятнадцатого, мы уже в дороге и ночуем у Гудвин. Далее… пятница, шестнадцатого… что же было… ах да, Лос-Анджелес и Октавия. А в субботу — это запомнилось очень хорошо — была китайская еда и — о Боже — Рэнделл (меня прошибает ознобом) и «выплеск» Кларенса… Затем… воскресенье, воскресенье… мда, воскресенье. Мы уезжаем от Хесперуса, потом нас подвозит Дэниэлс… а потом —… потом были упыри. И Кларенс нас спасает… А в понедельник, девятнадцатого, начинается уже совсем мрак и драма… а потом — гроза, гром-птицы и снова Рэнделл… Значит, в понедельник вечером мы были уже на «Ферме». А выбрались оттуда только вчера днём, тридцатого апреля. Ох.       Боже мой, почти две недели… вместе с Рэнделлом. Меня передёргивает.       Я гоню воспоминания о белых коридорах, но, похоже, это не то, что так вот запросто уходит из памяти. Как и — вот чёрт — всё остальное, прилагающееся к коридорам. Более того, у меня мелькает даже какая-то маскирующаяся под «мне нет, конечно, никакого дела» мысль — интересно, как там… нет. Не буду больше произносить это имя. Даже мысленно. Я приоткрываю глаза и кошусь в сторону кабинета. Кларенс всё так же склонился над книгой. А если всё-таки попробовать… хотя, наверное, я слишком далеко… но попытаться-то ведь можно…       Я делаю несколько вдохов и выдохов и позволяю себе опуститься на дно. Пусть течение несёт меня.       Волна «Рэнделл» находится как-то слишком легко. Гремит музыка... что же это… ах, «Ashes To Ashes» Боуи, если не ошибаюсь… Глаза скользят по белому потолку. Я ощущаю отголосок серебра, текущего по венам… «Галахад… Галахад…» — шепчут пересохшие губы. Волна ощущений чужого тела захлёстывает меня. «О нет, только не снова…» — я-Рэнделл подпеваю песне?.. «Я счастлив, надеюсь, ты счастлив тоже…» Боже, это… «Так ты жив, Гэл?..» — он знает, теперь он знает… О господи, надо что-то делать, потому что это… «Как хорошо, что ты решил меня проверить… где же ты?» — это как солнечный удар… смогу ли я вернуться?.. Паника, паника, паника…        Внезапно я ощущаю резкую боль в скуле, и всё чернеет. Надо мной склонился Кларенс.       — Найт? Ты в порядке? Ты как будто начал задыхаться, что-то вроде припадка… мне пришлось тебя ударить...       Я обнаруживаю, что опять успел сползти с дивана и сижу на полу, прислонившись спиной к сиденью. Надо же быть таким дураком…       — Спасибо. Я думаю, это были последствия… «магии». — Я даже вполне уверен в своих словах.       За окном слышится сигнал автомобиля. Вернулась женская часть населения.       Я нарочито бодро поднимаюсь на ноги.       — Что же, Кларенс. Наша очередь ехать в город! Надо уже избавиться от этих позорных шмоток. Мужчины мы или кто?