Легенда о Беспечном Ездоке

      «…трижды повернуться вокруг своей оси, справа налево, и хлопнуть в ладони. Если же морок не проходит, снять одежду, вывернуть её наизнанку и вновь надеть, произнеся при этом такие слова…»              Мне кажется, эта поездка при всей своей заманчивой перспективе, в итоге, стала едва ли не тяжелейшим испытанием за моём пути.       Наутро, когда мы должны были выезжать, Нота, парень лет двадцати, который первым делом сказал, что мы не имеем права называть его по имени (и просил обращаться к себе как к «Джо»), увидел Кларенса и заявил, что не намерен перевозить злых духов. Упорствовал он достаточно долго, и я уже было решился пойти к Шери одолжить её пикап, но, к счастью, совместными усилиями Эды и её родителей удалось уговорить взять Кларенса в автомобиль. На меня была возложена миссия следить за «злым духом» и не позволять ему причинить вред водителю. Кларенс в ответ только глянул исподлобья, после чего Джо стал ещё более нервным, однако больше не артачился. Выехали мы, таким образом, на час позже, в девять.       Так как я должен был всё равно следить за Кларенсом, я не мог подменять Джо в качестве водителя, и поэтому в середине дня мы сделали довольно большой перерыв, часа на три, посреди пустошей. Мы угостились бутербродами и кофе из термоса, наш водитель растянулся на сиденье и сладко заснул. Мы пошли размять ноги, оставив записку «ловите нас по дороге» и, надеясь на то, что безумный навахо не промчится мимо нас на радостях избавления от странных попутчиков. Это было по-своему даже приятно — шагать майским днём по дороге. Мне вспомнилось то далёкое утро, когда мы таким же образом шагали по Долине Смерти, и я сказал об этом Кларенсу. В результате это навело нас на довольно мрачный разговор о Рэйвенвуде, в ходе которого Кларенс опять жалел о том, что не убил Рэнделла.       Мы немного помолчали, а затем Кларенс тронул меня за руку и остановился.       — Найт, я должен сказать тебе. Помнишь, я… сказал, что ты ещё многого не знаешь?       — Помню. Это было как раз после побега…       — Да. Так вот. Я… понимаешь… — Видно было, что слова не так-то легко ему даются. — Когда я увидел… что она не остановится… она всё кричала и кричала, и я… — Он резко оборвал речь, отвернулся и сглотнул. Пауза начала затягиваться, когда Кларенс снова поднял глаза и посмотрел на меня.       — Найт, если окажется, что я совершил нечто ужасное, ты… ты, наверное, больше не будешь… не захочешь... дружить… со мной.       — Знаешь, я не думаю, что это повлияет на наши отношения. И я не знаю уже, что можно считать «ужасным». Ужасным была «Ферма»… и эти индейские национальные песни в течение пяти часов тоже были ужасны…       — А если я скажу, что я… убийца? Потому что, Найт, я убил её… — Последнюю фразу Кларенс произносит шёпотом, не отводя взгляда.       — Кого, Кларенс? — как можно более мягко спрашиваю я. У меня немного идёт кругом голова.       — Х-хоуп, она… она не была моей матерью… она… передавала детей Рэйвенвуду…       Я чувствую, как ко мне подкатывает отвращение. Не к Кларенсу. А к женщине, способной отдавать детей в руки таких, как Рэйвенвуд. Я обнимаю Кларенса. Я не знаю, нужно ли его утешать. Наверное, всё-таки, нужно. Его колотит.       — Её должны были бы судить и вынести приговор, но… сделанного не воротишь…       — Ты н-незн-наешь, как я её уб-бил… Это сд-делала тьма, кот-торая во мн-не, он-на… но я б-был бы всё равно рад, хоть голыми руками…       — Шшшшш… — Я вспоминаю нашу первую встречу. Так вот от чего он тогда бежал… — С твоей тьмой… мы будем ещё работать и работать… но убийство — это не метод…       — «Мы», Найт? Как ты можешь, я же убийца… не раскаявшийся… и эти… двое тогда…       Социальный работник по антипропаганде насилия, боюсь, получился бы из меня никудышный.       — Честно говоря, — отвечаю я, — вот с теми двумя, кажется, других решений и быть не могло. Я не уверен, что до конца понимаю всю твою ситуацию. Но чертовски рад, что ты признался мне в этом. Никаких мрачных тайн?       — Нет…       — Тогда слушай сюда и запоминай. Никогда никому не рассказывай о том, что рассказал сейчас мне. Потому что демонические убийства в отделах полиции всё равно не рассматривают. И потому что… я сказал, что мы будем над этим работать. Мы, Кларенс. Это значит — я, ты и тьма. Мы. Прошлое мы изменить не можем, но можем выбрать любое будущее.       Мы опять молчим какое-то время, просто стоим рядом.       — Знаешь, — говорит Кларенс, — когда мы впервые встретились… тогда, на дороге… Ты не испугался, и это было здорово.       — Я и сейчас не боюсь, — отвечаю я, потому что вижу, как чёрные спирали начинают обвивать нас, заключая в бархатистые объятия ночи.       — Наверное, это всё и решило…              Джо уверен, что без демонов, конечно, тут не обошлось, но всё-таки тормозит автомобиль, чтобы подсадить этих странных белых. Сделал хорошо демону — он тебе потом тоже добром отплатит…       До самого Эл-Эй он крутит всё те же шесть кассет национального ансамбля Навахо «Гром-Птицы» (город Уиндоу-Рок), в котором играет на бубне.              

***

             Мы доезжаем до Лос-Анджелеса уже около одиннадцати, Джо под конец оказывается настолько любезен, что высаживает нас практически у самого боулинг-клуба. Даже прощаемся уже не так натянуто, как здоровались этим утром. Я думаю, это потому, что все слишком устали.       В любом случае, раз мы здесь, то будет глупо не зайти к Хесперусу, к тому же он никогда и не ложится раньше двух-трёх часов ночи.       Мы поднимаемся по лестнице и звоним в дверь.       Боже, какими сладкими звуками кажутся мне сейчас звуки безумной трубы Майлза Дэвиса, которые вылетают на площадку, когда Хесперус открывает дверь! Я готов слушать фьюжн-джаз, нойз, хип-хоп, что угодно, главное — не индейские народные песни.       Хесперус прищуривается.       — Это, по-твоему, «часов в восемь вечера», Найтшейд-охотник-на-привидений?       Я пожимаю плечами и протягиваю руку для приветствия.       — Нам попался слишком суеверный водитель, Хесперус-изгоняющий-дьявола.       Хесперус хмыкает, но руку жмёт.       — А твои дела как, Кларенс-у-меня-большие-проблемы?       — Хорошо, — отвечает Кларенс. — Проблемы решаются.       Мы заходим внутрь.       — Так как… вышло с Мексикой?       —А как должно было выйти, по-твоему? — Хесперус щёлкает зажигалкой. Затем, так и не прикурив, продолжает. — Спасибо, всё было прекрасно, до того момента, как… но это уже даже не мои проблемы… Инмакулада мертва, Найтшейд. Попала под неожиданную магическую атаку. Правда, и в ответ оставила… подарок…       — Чёрт… мне жаль.       — Ладно тебе. Это не твоя вина. Ты просто передал слова Кулы об этом чёртовом месте. Не будем об этом. Вон твои коробки.       — Ага. Эээ… Эймос… воды бы…       — Вода будет… стой, Найтшейд! Ты что, будешь их открывать здесь?!       — А где ещё? У тебя тут полно средств защиты. К тому же, мы ещё не придумали, где остановимся…       — Ха. Ха. Ха. Очень остроумно. Я думаю, в «Св. Марке» будут номера. С тех пор как… Кула ушла…. у них там, вроде бы, видели призраков. Как раз по твоей части.       — А не по твоей? — я отдираю скотч, заклеивающий коробку. — Чёрт!       — Что такое? — Хесперус и Кларенс подходят посмотреть.       — Это Кларенса… его вещи. Тааак… — я принимаюсь за вторую коробку и обнаруживаю там свой рюкзак.       Мы переглядываемся.       — Ооочень интересно… с чего ты решил, что это головы Минотавра?       — От Фермера всего можно ожидать. Я бы ещё проверил на радиоактивность… или вирус эбола…       — Эймос, хватит ехидничать… — Я принимаюсь разбирать вещи. — Даже документы здесь… и деньги… фотоаппарат… аккумулятор разряжен… хмм… фотопластинок нет и… чёрт, снимки пропали!       — Знаешь, я бы на твоём месте особо не переживал. Наверстаешь в «Св. Марке».       — Ага, спасибо, я понял твой толстый намёк убираться отсюда. Где моя вода?       — Бери.       — И мне нужно будет позвонить в отель…       Хесперус выпускает сигаретный дым через ноздри.       Вообще-то, он неплохой парень, док Эймос Хесперус. Он даже вызвал нам такси. Таксист, молодой парень, болтал всю дорогу, невзирая на то, что я только механически кивал, а Кларенс откровенно спал, склонив голову мне на плечо.       Свободные номера в «Св. Марке» и правда были.       И хотя днём я сам предложил: «никаких мрачных тайн» — я, почему-то, не нашёл в себе сил упомянуть Кларенсу о том, что на дне моего рюкзака обнаружился маленький пузырёк с серебристой субстанцией.       Как-то вылетело из головы.       Очень удобно, если память уже отказывается вместить такие незначительные факты в конце тяжёлого дня.