Пятое сентября, 1986 год. УКЗ (утром курим здесь)
— Не знаю, как вы, парни, а я прям чувствую пустоту без Сэма, — Джейк сегодня был как-то особо размазан. — А я думаю, где теперь будет жить наш мотоцикл, — Фредди бил не в бровь, а в глаз. Я искренне надеялся, что никто эту тему пока не поднимет. Проклятый Браун! — Если нужно, ставьте у нас, места полно, — равнодушно пожала плечами Адель. — Стойте, — я тяжело вздохнул. — Не о чем больше говорить, — несколько пар глаз удивлённо уставились на меня. — Мотоцикла нет. — В смысле? — кажется, Крис чуть было не подавился своей булкой. — Как? — только и смог выдавить Стив. — Вот так. Сэм продал его, — рано или поздно об этом бы всё равно узнали. — Какого хрена? — выпалил Зак. — А бабки где? — вспыхнул Алан, нахмурившись. — А ты откуда знаешь? — прищурился Кеннет. Негодующая толпа осыпала меня вопросами. Снова подумалось, нахрен оно мне всё сдалось вообще-то?! — Успокойтесь! — пришлось прикрикнуть. — Денег не будет. Забудьте. — Тёрнер, а может, ты по-быстрому подсуетился? Ну, с Сэма уже не спросишь, так ты денежки себе и пригрёб, — Брауну конец. Его слова стали каким-то спусковым крючком. Я не успел сообразить, как вцепился в его кофту и уже занёс кулак для удара по не обременённой интеллектом роже упыря. Джейк со Стивом вовремя оказались рядом и буквально вырвали Фредди из моей хватки. — Берегись, сука, — меня накрыла слепая ярость. — Майкл, не трогай говно! — Джейк всеми силами держал меня на месте. — Все знают, что этому клоуну здесь не место! Смотри на меня! — пытаясь отрезвить. — Разорву гниду, — я скинул друга с себя и полетел на ёбанного Фредди. — Беги! — Стив толкнул его со всей силы к забору и встал на моём пути. Браун побежал. — Майкл, окстись! Ты же понимаешь, что этот со своими предками тебе жить потом спокойно не даст, тронешь его — херово будет, — уговаривал Джейк. Он повис на мне уже вместе со Стивом. Когда я таки пришёл в себя, и адреналин выветрился, до меня дошло, что я мог натворить. Слишком много агрессии было в последнее время. Надо срочно снимать напряжение! — Слушайте, — в висках запульсировало. — Я не знаю подробностей. Но о мотоцикле забудьте. О деньгах тоже. Когда я приходил к матери Сэма, миссис Льюис, мы с ней нашли заначку, по сумме как раз примерно совпадающей с той, за которую можно было продать агрегат. Я был уверен, что он вернётся домой за бабками, а позже на УКЗ мы коллективно выясним, какого, сука, хера! И во что он влип… — А теперь? — Алан напоминал грозовую тучу. — А теперь у них в доме новые окна. Его мать и не догадывалась, что игрушка ему не принадлежит, — я нахмурился. — И предупреждая вопросы. Нет, я и не думал ей об этом говорить. Более того. Я сам предложил потратить бабки на ремонт. И сделал бы это ещё раз, даже зная наверняка, что Сэм уже никому ничего не сможет вернуть. Я видел по глазам, что многие меня не поняли. Точнее, не захотели понять. — Майкл, это, конечно, широкий жест, — Крис первым подал голос. — Но это благотворительность, и на неё жертвуют добровольно… Я в этот байк вложил и душу, и бабло! На него у меня было много планов, как и у других ребят. — Именно, — робко согласился Алан. — Ты так запросто распорядился этим, — не с наездом, а как-то раздосадованно. — А как бы ты, Крис, поступил? Расскажи, — и действительно стало интересно. — Мать ищет пропавшего сына, а находит бабки. Сэм накуролесил, в доме нет ни единого целого окна. Отчим бухает, она — повар в какой-то забегаловке. Денег нет. Как быть? Заколачивать окна досками? Или клеёнкой завесить? — тишина. — Женщина уверена, что мотоцикл принадлежал Сэму. Ну, давайте, кто смелый? Её же ещё и на счётчик поставить можно. Пусть отдаёт каждому его долю! Или побьём новые окна? А то заплачено вроде как. На всё баблишко! Все молчали. Безмолвно злились, но в этой ситуации обвинить меня в несправедливости всё же не смели. Деньги жалко, но они же не последние скоты?! И больше теряли. — В очко, я больше ни в какую складчину не полезу, — Алан сплюнул. — Это было вполне логично изначально. Кто угодно из нас мог его разбить, утопить и чёрт знает что ещё с ним сделать. Хочешь сам распоряжаться и не ныть потом, иди работай, покупай своё! — именно в эту минуту я чётко осознал: поздно. Я перерос всех этих ребят. Если Фил наоборот рвался руководить детским садом, то я чувствовал, что эта песенка определённо спета. Нахер!Школа Сентфора
На большой перемене я снова мечтал только об одном — быстрее свалить на перекур. Атмосфера вокруг напрягала всё сильнее, хоть и казалось, что всё как обычно. Быть точнее, так и было. Ничего не изменилось, только у меня внутри что-то отщёлкнуло. Вся эта компания резко опротивела своей детскостью, и я проживал острую потребность к переменам. Нет, безусловно, своих друзей я ценил и в любой момент был готов прийти им на помощь, но у всего этого появились рамки. Я повзрослел, окончательно и бесповоротно. И больше не был готов оставаться нянькой и бегать за всеми, взывая к разуму. Досадно, но среди парней вряд ли нашлась бы хоть парочка думающих так же. — Майкл, — Стив материализовался передо мной из воздуха, прогремев над ухом. — Чёрт тебя дери, — я дёрнулся. Терпеть не мог, когда так резко вырывали из собственных мыслей! — Я по поводу Адель, — он сложил руки на груди, хмурясь. — О, нет, чувак, не начинай, — ну что за херня! Захотелось взвыть и полезть на стену. — Я бы, конечно, раскрасил твоё смазливое личико за то, что она к тебе неровно дышит, — эти слова явно давались Роджерсу нелегко. — Но отложу это занятие до случая. Я насторожился. Тон Стива мне совершенно не нравился. Как не нравилась и та многозначительная пауза, которую он взял, чтобы выдохнуть. Что-то такое беспокоило патлатого, из-за чего он даже наплевал на гордость и пришёл просить меня о чём-то таком, от чего кровь в жилах совершенно точно застынет. — Не знаю, что мы будем делать, но надо бы её проверить, — я вздёрнул бровь, переваривая услышанное, и внимательно вгляделся в лицо собеседника, дабы понять, правильно ли его понял. — На верность? — уточнил я. Стиву она изменит с первым же встречным, и ни одна жилка не дёрнется. Это я знал наверняка и без всяких там проверок. — Не совсем, — Роджерс потупил взгляд, совершенно путая мысли в моей черепной коробке. — При чём здесь я? — выдав вполне логичный вопрос. — Чёртов Люк сегодня, кажется, обдолбанный, — поморщился Стивен. Я думал об этом весь учебный день.13:15
Торопясь в сервис, я понимал, что охренительно опаздываю. В последнее время я постоянно куда-то торопился, часов в сутках стало категорически не хватать. Но несмотря на это и на происходящие перемены в целом, настроение значительно улучшилось, и я предвкушал предстоящую работу. Роль играл не столько финансовый интерес, хотя, скрывать не буду, и он тоже, сколько желание скорее взяться за эту машину. Этакий антистресс: возня с автомобилями очень успокаивала. Мне нравилось как растягивать работу, так и делать всё на скорость к горящему дедлайну. Но я руководствовался золотым правилом: от разных временных промежутков не должен был страдать результат. Хоть за несколько часов, хоть за несколько дней: я делал всё от меня зависящее, чтобы клиент оставался довольным, а в случае форс-мажора возвращался снова и снова. Я зашёл с так называемого служебного входа, переоделся в робу и вышел в мастерскую. Коллеги что-то крутили под капотом повидавшей жизнь бэхи, тихо матерясь. Машина выглядела сильно потрёпанной, а её хозяин, толстый мужик со стрижкой под горшок и очень длинными усами, невероятно раздражённым. — И смотрите, чтобы в следующий раз никаких сюрпризов! — казалось, клиент уже выдохся. Весь запал к ругани кончился. Я подошёл к свободному механику и тихо начал расспрашивать, что произошло. — Парни залили в омывайку колы. Последствия так себе, — неохотно поделился он. — Колы? — а здесь что за детский сад?! — В прошлый раз мужик контролировал каждый болтик и комментировал, как нужно его закрутить. Каждую детальку дотошно осматривал на свет, ни приведи Господи будет со следами использования! Да и блядь, на его ведре, сам понимаешь, половину менять уже даже смысла нет! Того и гляди, вот-вот развалится. И всё же, шеф узнает, головы полетят… — Слушай, если по справедливости, залить колу вместо воды, это как нужно с этой самой головой не дружить? Так что лететь там нечему, — я пожал плечами. — Это точно. Кстати, тебя с утра ждёт тачка, пошли, покажу, — и он молча потащился показывать фронт работы. Мне даже захотелось протереть глаза. — Что расскажешь? — я сглотнул, запустив взмокшие ладони в карманы в поиске сигарет. — Что за клиент, какая история? — Тётка, лет сорок с виду, восточный акцент, не местная. Бросила тачку на парковке у Воул Фудс. Вышла, на крыле и двери царапины. Неглубокие, жестянщик не нужен, можешь приступать прямо сейчас. По готовности ей сообщишь, — коллега был немногословным собеседником, вообще говоря. — Спасибо. Кивнув мне, мужик скрылся в здании. — Ну, здравствуйте, миссис О’Нилл…19:40
Работа не шла, буквально летела. Краска ложилась идеально ровно, даже промежутки не требовали шлифовки. Я посмотрел на запчасти, словно только что вышедшие с конвейера завода, и со спокойной душой отложил инструмент. С машиной вопрос был снят. Оставалось только оповестить хозяйку. Гудок, два… — Алло? — послышался спокойный голос Сары. Словно мне было одиннадцать, я бросил трубку. От осознания произошедшего захотелось стукнуть себя чем-то очень тяжёлым. Я же звонил по работе, мать твою! Майкл, ну же, это ведь так просто: «Сара, позови маму», или безлико: «Добрый вечер, пригласите к телефону миссис О’Нилл, пожалуйста». Ну или ещё какую-то херобору! Эта девчонка как киндер-сюрприз, вот всё вроде бы привычно и знакомо, но предвкушение чего-то необычного, неизведанного присутствовало в каждой грёбанной секунде. О’Нилл действительно стала строптивым трофеем, не желающим играть по моим правилам. Что ж, это только подливало масла в огонь, и, положа руку на сердце, будучи честным перед самим собой, раззадоривало настолько, что уже даже не хотелось просто добиться её. Хотелось ещё немного поковыряться, поразбирать эту головоломку. Её смазливые акварельные глазки завораживали и раздражали. Парадокс? Безусловно. И это было необычно. Чувствовалось необычно. Майкл Тёрнер бросает трубку, услышав голос девчонки. Ха, ха-ха-ха! От нарастающего раздражения я пнул пепельницу, спрятанную под столом, поднялся на ноги и пошёл переодеваться. В голове крутились шестерёнки, разрабатывая план. План, определённо понравившийся бы парням на УКЗ. Хлебный и зрелищный. План по обольщению Сары О’Нилл. Это даже звучало смешно! Но если добровольно Сара не хотела идти хотя бы на сближение, то, видимо, действительно стоило брать ситуацию в свои руки. Парадокс в том, что я совершенно не умел добиваться девушку. Ну не было необходимости! Всегда бегали за мной, а не наоборот. Всё с ног на голову! Невозможная девчонка! Да, было бы довольно удобно подкатить через её мать, если бы это была не Сара, а другая особа, которой матушка бы рассказала, какой галантный парень делал её дражайшую ауди, как обходительно с ней обошёлся и всё подобное, но, увы, что-то нашёптывало, что здесь такой заход не прокатит. Юная О’Нилл скорее убедит женщину в том, что этот чудный парень — конченный кобель. И вообще, машину точно делал не он, а возможно кто-то из знакомых. А сам Майкл, паршивец, прохода ей, недотроге, не даёт, вот и нашёл, как примазаться. Не видела мать меня? И к лучшему. Машину кто-нибудь другой отдаст. Как-нибудь обойдусь без лавров. Я прогуливался по Сентфору, наслаждаясь долгожданной вечерней прохладой. Где-то вдалеке приглушённо заливалась трелью птица, в доме напротив гремели посудой, а сразу за мной, держась за руки, шли девчушки-двойняшки лет десяти с мамой. Я устало потянулся, в тайне завидуя им: беззаботное детство, куча нерастраченной энергии, любящие родители рядом. Идеально. Вот несколько лет назад мне бы наверняка захотелось пойти и слопать самое большое мороженое, запить его фантой или съесть самую пышную сладкую вату. Сегодня же в списке пожеланий числились Marlboro и Heineken. Ну и, может, гамбургер из Макдональдса. Маленький Майкл вырос. Увы. Дорога до дома была изучена вплоть до камешка, до мельчайшей трещинки на асфальте: так бывает, когда всю жизнь живёшь в маленьком городке. Обычно, прохлаждаясь вечером на улице, по пути можно было встретить с десяток знакомых, причём добрая половина из них всенепременно захотела бы утащить тебя насладиться изысканным вкусом прокисшего разливного (а ещё лучше за твой счёт), а вторая половина насесть с разговорами. Порой казалось, что люди думают, будто других дел нет, кроме как трепаться с ними о том, о сём. Кто кому должен, какие схемы были провёрнуты в том или ином деле, с какими конфликтами пришлось столкнуться. Утомляло. Бесило. Удивительно, что сегодняшний променад не омрачало. На всякий случай я свернул в проулок, где уже наверняка никого не мог бы встретить.Дом Тёрнеров
— Майкл, на тебя в последнее время смотреть тошно, — Бобби тактичностью не отличался, всегда херачил правду в лоб. — Есть такое, — зато и я мог ответить честно. — Может, тебе помощь нужна? — брат обеспокоенно теребил свой дурацкий жёлтый свитер. — Бо, чем ты можешь мне помочь? Учись хорошо, маму слушайся, — сарказм, такой сарказм. — Я вообще-то нормально предложил, — явно обижаясь. — Ладно, расскажи мне о Саре, — я сдался. Стопроцентное поражение! Процесс запущен. Так продолжаться уже не могло, всё время судьба сталкивала лбами. А теперь ещё машина матери! Надо было срочно предпринимать меры, пока это не обернулось для меня серьёзной головной болью. — О ком? — точно, мой брат же придурок, зацикленный на учёбе, о чём это я? — О Саре О’Нилл, твоей новой однокласснице, — закатив глаза. — А, эта… Что о ней можно сказать: не особо умна. Представь, дифференцировать производную может больше пятнадцати минут, а уж на то, чтобы сопоставить абсциссу с ординатой, так и вообще может уйти целый урок! — Тёрнер-младший ужаснулся. — Ну ясно. Это грустно, — что он, блять, только что сказал? — Вижу, у тебя с этим тоже трудности, — Бобби поджал губу. — А уже школу заканчиваешь. — Бо, сынок, вот только не надо мне рассказывать, что твой абсцесс с ординатой мне проложат дорожку в беззаботное будущее! — я шлёпнул себя ладонью по лбу. — Абсцисса! — очень по-деловому поправил брат. — Ладно, ладно, — если честно, насрать. Не информативно. — Бобс, ну расскажи что-нибудь ещё, не можешь ведь ты не видеть дальше своих тетрадок! Ну неужели красивая девка тебя интересует только под призмой интегралов? — о, я надеялся, что такие умные словечки произведут на него неизгладимое впечатление. Мне казалось, к Бобби подъехать можно только так: исключительно употребляя какие-то заумные термины. Даже мама не всегда находила слова, открывающие диалог с младшим сыном. Её это расстраивало и даже беспокоило, но Бобби совершенно не было до этого никакого дела. Упрямый, он не желал разговаривать абсолютно ни с кем, если его восторг к учёбе не был разделён. А уж если я или мама интересовались о друзьях или о личной жизни, то он и вовсе предпочитал не разговаривать. От любых щекотливых для него тем Бобби уходил, громко шарахнув дверью, в самом прямом смысле этой фразы. Как-то раз на конференции брат познакомился с одним именитым профессором, о котором мог рассказывать часами: «Сэр Смит такой умный», «Сэр Смит выпустил очередную статью», «Я к Сэру Смиту на семинар». Маму очень напрягал этот Сэр Смит. Она даже порывалась написать шерифу Никсону заявление на этого старика. (Хоть и не признавалась, но подозревала профессора в педофилии и гомосексуализме). Апогеем стала фраза, произнесённая Бобби с раздутой от гордости грудью: «Сэр Смит приглашает лично меня в Австрию на раскопки». Что тут было! Матушка стала похожа на грозовую тучу, очень долго кричала и кидала в младшего сына всё, что попадалось под руку. Конечно, ни в какую Австрию Бобби не поехал, а Сэр Смит исчез с радаров, стоило ему один раз позвонить на домашний аккурат в тот момент, когда мама была у телефона. Она убеждена, что была права, о чём постоянно напоминала брату. Он сам, конечно, считал иначе, и что ему испортили жизнь, поэтому с тех самых пор больше ничем с нами не делился. — Мне кажется, или ты, Майкл, обычно обходишься в своих амурных делах без купидонов? Не расспрашивай, пожалуйста, о такой ерунде. Мне это не интересно, — брат отмахнулся. Чёрт! — Бобби, ну помоги, — пришлось просить о помощи. Вот так поворот! Всё чаще я чувствовал, что попадаю в какие-то абсурдные ситуации. Всё чаще не узнавал себя, а на свои действия и решения смотрел будто со стороны. И я не был уверен, по мне ли такое амплуа. Всё же совершать что-то принципиально не свойственное самому себе было очень странно. Просить о помощи, да кого, Бо! Младшего брата. Бобби! Пацана, не интересующегося ничем, кроме своих книг и энциклопедий. Чем он мог помочь?