Пианист в Доме Грусти

-Ты похудел, — тон мистера Кларка был осуждающим. — Как питаешься? -Нормально, — неопределенно пожав плечами, Уилл отвел взгляд от ленты, по которой доктор двигал маленькие гирьки, и поспешил вернуться на свое место. -Это не похоже на «нормально», Уилл, — мужчина сел за стол напротив. Он озадаченно смотрел на развернутый перед ним органайзер с рвотными инъекциями. — Видимо, ты не понимаешь, почему так важно хорошо питаться. -Думаете, я делаю это специально? — он вскинул брови, совсем немного сжав руками металлические подлокотники стула. -Я этого не говорил, — Скотт поджал губы и покачал головой. — Пойми, Уилл, ты почти истощен. Это значит, что я не могу продолжать проводить терапию. Мы же не хотим, чтобы ты умер в ходе сеанса, верно? Проблема в том, что доктору Бреннеру на это плевать. Он настаивает на интенсивной терапии, а я должен его безоговорочно слушаться. В конце концов, для тебя это играет не меньшую роль. Так неужели возвращение домой к своему шестнадцатилетию не стоит пары ложек отвратительного пюре? Доктор говорил спокойно и мягко, но Уилл чувствовал строгие вибрации, которыми пропитался голос. Он неминуемо ощутил привкус вины на языке, но продолжал упорно игнорировать это, ровно как и слова мужчины. После разговора с Артуром он сомневался во многом. В мистере Кларке особенно. Байерс не понимал, почему с такой легкостью поверил неотесанному смотрителю, но при этом сомневался в словах доброжелательного и образованного доктора. Стоит ли вообще пытаться найти в этом смысл? Он так чувствовал. Понимал, что в словах Артура больше правды, потому что все вокруг говорило о том, что смерть — единственный способ выбраться из Сэдхауса. К тому же, это еще и не самая худшая участь, которая может ждать пациентов. В этом Уилл уже почти был убежден. -Скажите, сэр, когда в последний раз отсюда выписывали пациента? — он с легкой полуулыбкой смотрел на доктора, который озадаченно нахмурился. -Прости? -За время вашей работы кого-то выписали? -Хм. Да, думаю, да, — мистер Кларк коснулся указательным пальцем плотно сжатых губ. — Это было чуть меньше года назад. Доктор Бреннер лично составил и подписал выписку одного из пациентов. Да, я помню, юноша с импульсивным типом расстройства личности. -Как звали этого юношу? — шатен был удивлен, но отчего-то он знал, что подозревает, о ком говорит Скотт. -Боюсь, я не могу разглашать такую информацию, Уилл. Этого пациента давно здесь нет… -Генри Бауэрс мёртв. Или пропал. Его не могли выписать, — он уверенно качал головой, позволяя губам всего на мгновение дрогнуть в усмешке. -Это одна из версий событий. Но я лично видел выписку этого юноши, чему я верю больше, чем каким-то слухам. Скажи, откуда у тебя эта информация? -Ваши пациенты, может быть, больные, но не слепые. Если Бауэрса выписали, то за что тогда еще одного юношу отправили в Третий корпус, сэр? — Уилл не собирался униматься. Он чувствовал непреодолимый напор, которым были полны его слова. Он говорил спокойно, но при этом полностью повторял строгий тон доктора. -Кхм, — мистер Кларк задумался на несколько мгновений, а затем поднял к лицу руки и соединил кончики пальцев. — Если хочешь об этом поговорить, то я не стану тебя останавливать. Тот юноша, о котором ты говоришь, я его помню. Его зовут Майкл и он самая большая загадка, с какой мне только приходилось сталкиваться за всю свою практику. Поверь, Уилл, в Третий корпус никогда не переводят просто так. За два месяца практически каждодневных сеансов я так и не смог увидеть настоящего Майкла. Лишь то, что он желал мне показать. У него сложная история, но факты неопровержимы. Такой жестокости место лишь в Третьем корпусе. Неважно, играл Генри Бауэрс свою роль в этом или нет, но Майклу было суждено оказаться в башне. И лучше бы это случилось сразу после его поступления в клинику. Эти слова заставляли задуматься, но злость в груди вытесняла какие-либо мысли. Уилл медленно и глубоко дышал, считая до десяти и обратно. Пальцы крепко вцепились в подлокотники стула. От глаз доктора это не укроется, он знал, но постараться задушить в себе никому не нужную вспышку гнева стоило. Его оказалось так легко вывести из себя. Стоило лишь упомянуть Майка. Всю ту ложь о нем, в которую Кларк верил. Неужели он, настоящий профессионал своего дела, не смог отличить правду от наглых выдумок мистера Уилера, которым потакает Бреннер? Как получилось, что из всех окружающих Майка людей ему поверил только Артур? Это жутко раздражало. Он чувствовал участие Кларка в том, что Уилер погибает в башне. Это было так очевидно и ужасающе, что он буквально не мог скрыть нахлынувшую злость. Она затапливала его, мешала сделать глоток воздуха. Уилл был уверен, что выглядит сейчас как настоящий безумец, но это было ему неподвластно. -Уилл, объясни мне, пожалуйста, почему ты так зол? — доктор спокойно открыл свой блокнот и приготовил ручку. Видимо, вместо терапии отвращения он решил провести обыкновенный сеанс. Решил, что сейчас будет уместно копаться в его, Уилла, голове. Сделал короткую запись, положил ручку поверх листа и уставился на юношу своим внимательным и интересующимся взглядом. Но Байерс был не в настроении говорить. Точнее, он думал, что если попытается, то не сможет выдать ничего тише злобного крика. Либо же низкое шипение, потому как разжать плотно сомкнутые челюсти не представлялось возможным. Всё его тело сопротивлялось желанию мистера Кларка слушать. Он не будет говорить, не будет общаться на эту тему. Тема Майка закрыта. Запрещена. Уилл ни словом, ни действием не покажет, что знает о нем хоть капельку, помимо очевидного. Размеренно дыша, он обвел помещение взглядом. Старая вентиляция плохо справляется со своей работой, от чего в комнате душно. Шатен привычным движением освободил лоб от челки, но это вышло слишком нервно. Слишком заметно для доктора. -Уилл? Кончиком языка он пересчитал все зубы верхней челюсти. Вспомнил их обозначения. Воспроизвел в памяти номера тех, которые его дантист предлагал удалить. Их было всего два. Семерки, кажется. Доктор Эллингтон уверял, что они помешают следующим и это может вылиться в большие неприятности…. -Уилл, ты меня слышишь? Интересно, удалять коренные зубы больно? Он никогда этого не делал. Семье Байерс очень повезло иметь идеальные зубы. Ровные и на пару тонов светлее, чем у многих. Он мог бы этим гордиться, но возраст самолюбования настал именно тогда, когда его заперли в психушке. Язык скользнул по верхнему ряду в обратном направлении. На несколько секунд задержался на клыках. Они острее остальных. Наверное, это пережиток прошлого, большинство людей уже не нуждается в острых клыках. Через сколько поколений это изменится? Если люди перестанут употреблять в пищу мясо? Сколько миллионов лет? Хотя бы примерно. -Уилл, посмотри на меня. Он смог бы прокусить большой и жилистый кусок человеческой плоти? Способны ли его челюсти и зубы на такое? Например, тонкую кожу Дастина наверняка прокусить не составит труда. А вот со шкурами Кэрроу или Артура придется попотеть. Размышлять об этом отвратительно, но это лучше всего отвлекает от мыслей о Кларке, который уже почти лег на стол, пытаясь завладеть вниманием юноши. Он хочет помочь ему выбраться, а сам способствовал тому, чтобы Майк оказался в Тихом корпусе. Чтобы он сидел в четырех стенах всю оставшуюся жизнь и плясал под песни безумного Билли, который не расстается с шокером. Профессионал. Его обошел старый ключник, который книгу в руках держал, наверное, пару раз в жизни. И оба раза были чистой случайностью. Человек пытается сделать добро, но забывает о том, что уже загубил минимум одну душу. Душу, которая стоит совокупности всех жалких душ каждого работающего здесь человека. О чем он думал, когда не верил подростку с искалеченной жизнью? Верил ли он Уиллу? Чем он лучше Бреннера и Кэрроу? Своей болтовней? Она не нужна. Она не спасет. -Уилл, ты заставляешь меня… -Я хочу уйти, — на удивление ровным тоном. Даже отчасти спокойным. -Что, прости? -Я хочу уйти, — не глядя на доктора, Уилл отталкивается от подлокотников и поднимается. -Куда ты хочешь уйти? — мистер Кларк встает следом, но не смотрит на юношу, а тянется к органайзеру. -Мне не помогают ваши сеансы, доктор, — он решительно направляется к двери, когда замечает в руках Скотта шприц. Он счел его поведение нестабильным? Доктор приближается со спины. Уилл почти слышит, как тот заносит руку, но она не находит свою цель, потому что юноша выскакивает из кабинета. Он бежит. Быстро набирает скорость, несется по пустому коридору. В ушах дикий пульс, а по вискам капли пота. Он не знает, куда направляется и что будет делать, оказавшись вне Первого корпуса, но это неважно. Он должен убраться отсюда, потому что эмоции нестройным роем копошатся в груди и не дают дышать. Злость, паника, снова злость. Он слышит, как Кларк кричит что-то ему в спину, но это уже просто ветер. Он не обернется и не остановится, пока не будет достаточно далеко. Пока не окажется у фонтана, где сможет отдышаться и, возможно, услышать игру пианиста. Тогда ему станет легче. -Куда-то спешишь, Билл? — голос Амикуса достиг сознания до того, как санитар показался из-за угла. Появившись перед юношей грозовой тучей, он выставил перед собой руки и ловко поймал несущегося на него Байерса. -Держи его, — голос Кларка с одышкой, он приближается. — Спасибо, Амикус. -Буянит, сэр? — он басил прямо в ухо Уилла, который от растерянности и безысходности на несколько секунд повис в сильных руках. Он понимал, что его поймали и не дадут никуда уйти, но стремление продолжать борьбу заставило импульсивно дернуться и попытаться выкрутиться из рук санитара. Провальное предприятие, но это было необходимо, чтобы мысленно поставить галочку напротив пункта «Я пытался». -Полегче, не причини ему вреда, — Скотт наконец достиг поворота и теперь с неким сочувствием смотрел на Уилла. — Амикус, могу я попросить тебя проводить мистера Байерса в его палату? Наш сеанс окончен, но я переживаю за его сохранность. Шатен почувствовал, как сильно и грубо смех завибрировал в груди Кэрроу, но санитару как-то удалось задушить желание рассмеяться и не проронить ни звука. -Конечно, сэр, я прослежу, чтобы мистер Байерс благополучно добрался до палаты. -Спасибо, Амикус, — бросив на юношу еще один жалеющий взгляд, доктор развернулся и направился в свой кабинет. Уилл снова дернулся, но крепкие руки сильнее стиснули его. -Будешь брыкаться — получишь больше, — злобное рычание прямо в ухо. Амикус говорит тихо, потому что спина Кларка еще не скрылась за дверью. Ему почти приходится прижиматься губами к уху Уилла, чтобы тот услышал каждую злорадную нотку в его словах. Он издевается, потому что прекрасно знает, что ни в какую палату он юношу не поведет. Острая боль пронзает шею. Отдаленно знакомая, возвращающая к ужасным воспоминаниям первого дня в этом месте. Шатен напрягается и почти чувствует, как мышцы стягиваются вокруг иглы, через которую Амикус вводил нечто в его организм. Санитар не торопится, медленно жмет на поршень, явно наслаждаясь тем, как жалкие попытки Уилла вырваться утихают. Действие инъекции начинается только спустя пару минут. Байерс с замешательством обнаруживает, что практически не чувствует ног. Немота теплой волной поднималась выше, захватывая кисти рук и шею. Через несколько секунд он уже безвольной куклой болтался в руках санитара, но при этом определенно был в сознании и понимал все, что происходит вокруг. Язык во рту, казалось, распух и увеличился в размере в несколько раз. Юноша попытался сказать что-то связное, но из этого получился лишь сдавленный стон. -Хочешь знать, чем мы сейчас займемся? — Амикус произнес это притворно-детским голоском, усаживая Байерса в кресло, которое находилось у ближайшей перевязочной. — Ты слишком активный, Билл, тебе назначен успокоительный курс. Уилл даже примерно не знал, что это могло значить, но тон Амикуса ему совсем не нравился. Сама мысль о том, чтобы сбежать, теперь была почти смешной. Во-первых, он почти полностью обездвижен. Действие анестетика привело его к пограничному состоянию, при котором он не отключался, но и не чувствовал девяносто процентов своего тела. Из-за резкого снижения реактивности многих мышц, юноша мог совсем немного шевелить пальцами, поворачивать голову и поддерживать сидячее положение. Во-вторых, он подозревал, что дальнейшие попытки убежать приведут его прямиком в карцер. Сложно было сказать, что хуже — подземные камеры или место, в которое его везет Кэрроу. Мужчина спокойно толкал его коляску по пустым коридорам, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию. От него веяло предчувствием радости, почти счастья. Это проявлялось в высоких мотивах, которые он воспроизводил, и в барабанной дроби пальцами по спинке кресла. Чем больше злорадства было в его действиях, тем хуже себя чувствовал Уилл. Он уже ни капли не сокрушался над тем, что не чувствует большую часть тела, ведь его наверняка ждет нечто болезненное. Возможно, это вновь гидротерапия и мощные струи воды. Глухо простонав, юноша попробовал поднять правую ногу — тщетно. Он парализован. Они пересекали длинные темные коридоры, которые все глубже уходили под землю. Байерс считал повороты, запоминал направления, но после четвертого поворота на северо-запад запутался окончательно. Не было ступеней и подъемников. Только тусклые и пустые коридоры. Шаги Амикуса отражались от стен стойким эхом, а свист и вовсе казался мини-хором. Эта мелодия была бесконечной. Начавшись у кабинета мистера Кларка, она оборвалась только когда влажность и холод подземелья липким слоем осели на лице шатена. -Приехали, Билл. Они оказались в просторной комнате, которая очень напоминала купель с ремнями на стенах, только здесь не было ничего подобного. Все тот же рвотно-молочный кафель на полу и стенах, все те же убитые временем трубы, все тот же прогнивший воздух. У самого входа за ширмой стоял письменный стол, за которым сидела женщина. Она с важным видом писала что-то в большом журнале и не сразу заметила прибывших. -Доброго денечка тебе, Клэр. Как оно? -тон голоса санитара был будничным и на удивление доброжелательным. Если бы Уилл не был уверен, что позади него Кэрроу, то никогда не поверил бы в это. Неужели этот неотесанный кретин способен так мило беседовать? -Привет, Амикус, — женщина улыбнулась, но даже не взглянула на коллегу и пациента. Она продолжала пухлой рукой вносить записи в журнал, каким-то магическим способом удерживая очки на самом кончике крючковатого носа. — Потихоньку, сам знаешь. Томас снова съехался со своей стервой. Черт бы побрал этих невесток. Она его в могилу сведет, я уверена. -Твой Том взрослый мальчик и сам может решать, что ему делать. Тем более, эта Меган та еще штучка. Видел ее в баре пару недель назад. -Шлюха она дешевая, а не штучка, — Клэр была явно недовольна. Резким движением пододвинув очки к глазам, она подняла голову и с безразличием посмотрела на Уилла. — Кто на этот раз? -Этого нет в плане. Буйный, нужно успокоить. Взгляд женщины с недоверием скользнул по спокойно сидящему в кресле Байерсу. Она смотрела внимательно, не упуская из внимания ни одной детали его внешности. -Не очень-то похож на буйного, — ее категоричный тон был почти спасением. -Сбежал с сеанса Кларка. Не веришь — подними задницу и узнай сама. Я вколол ему Микки, чтобы не разнес тут все… Клэр недовольно цокнула языком. Задумчивость в ее глазах давала надежду. Очевидно, именно эта женщина решает, состоится сеанс «успокоения» или нет. Взглядом, мелко дрожащими губами и вцепившимися в подлокотники пальцами Уилл пытался показать ей, что он боится. Что он не буйный. Но это сработало против него. -Черт с тобой, Амикус, делай как знаешь, — оторвав от стопки стикеров верхний, Клэр аккуратно вывела на нем какие-то цифры и отдала его Кэрроу. -Сделай погорячее, я хочу за один раз объяснить ему, как вести себя не стоит, — хмыкнув, мужчина толкнул коляску к другой ширме, за которой находилась маленькая дверь в крошечную комнату. Произошедшее далее не укладывалось ни в какие рамки, выстроенные Уиллом. Почти полностью обездвиженного, его затянули в смирительную рубашку. Грубо, без церемоний и предупреждений. Руки оказались плотно прижаты к бокам и зафиксированы в таком положении на неопределенное время. Юноша с ужасом понял, что даже примерно не представляет, сколько он проведет в таком состоянии. Он поддавался панике, которая стянула его горло вместе с тугим воротом рубашки. Оказавшись скованным, он осознал всю безвыходность ситуации. Разумных и приличных слов на это не оставалось. Это была чертова ловушка, жестокая игра, а руководил ею подозрительно молчаливый Амикус Кэрроу. Закончив связывать юношу, он вновь опустил его в кресло и, толкая его перед собой, вернулся в большую комнату. -Все готово, Клэр? — задорные нотки в голосе мужчины заставили Байерса мысленно сжаться в кресле. Или не только мысленно. Он не понимал, где заканчиваются его фантомные ощущения и начинаются реальные. В каком-то смысле он чувствовал все и не чувствовал ничего. Казалось, ног касался неприятный холодок подземелья, но в то же время он не мог пошевелить ни одним пальцем. Это вгоняло в тупик. Это откровенно пугало. Это заставляло вновь тихо промычать под нос что-то неразборчивое. -Номер два, Амикус, — женщина появилась перед ними и указала куда-то за ширму. Когда коляска Уилла со скрипом проехала дальше, он увидел то, что меньше всего ожидал увидеть. Это была ванная комната. В прямом смысле слова. Три ряда ванн с широкими проходами между ними. Всего пятнадцать мест. Ванны были пожелтевшими и облезшими. На дне каждой лежала некая материя в свернутом виде, но только самая дальняя в среднем ряду ванна была полностью накрыта этой тканью. Это была парусина с небольшим овальным вырезом у края и завязками по всему периметру, которые крепились к бортам ванны. Что-то болезненно треснуло внутри, когда шатен понял, что ему суждено лечь в ту ванну. Он не понимал и не мог знать, в чем главная фишка этой терапии, но резкий еловый запах, ударивший в нос, не показался добрым знаком. Было ощущение, что Клэр не пожалела целый пузырек аромамасел для него. -До ужина? — со знанием дела спросила женщина, следуя за Кэрроу к ванне номер два. -Он отказывается есть, — грубо ответил мужчина. -Значит, это станет ему уроком, — тон голоса Клэр пугал. Казалось, она совсем не понимает, что делает. Считает, что ее работа действительно заключается в лечении. Это было заметно по тому, с какой заботой она стала сворачивать брезент в валик. Увидев воду, в которую ему предстояло погрузиться, Уилл потерял дыхание. Задушенный крик застрял в горле, обреченный так и остаться неуслышанным. Всеми силами юноша пытался заставить свое тело вновь подчиняться ему, но даже не мог оторвать ступни от нижнего бортика коляски. По мере приближения к ванне он все-таки смог пошевелиться. Слабо мечась в кресле, он явно не делал ситуацию лучше. Но при одном только взгляде на воду непроизвольно сопротивлялся. Потому что она почти кипела. Тонкий слой пара собирался над поверхностью и подобно туману перебирался через бортики ванны. Вы сумасшедшие! Вы больные ублюдки! Его не слышали. Не могли услышать. Тихо переговариваясь с Клэр, Амикус рывком поднял Уилла из кресла и посадил на край ванны. Юноша не мог понять смысл их слов, потому что головокружение начинало перерастать в мигрень. Во всей голове. Он думал, что вот-вот потеряет сознание, даже хотел этого, но все осталось по-прежнему. Как в замедленной съемке он видел, что руки Кэрроу приподнимают его и толкают в воду. Несмотря на действующий анестетик, он почувствовал многое. Приготовившись ошпариться, Байерс был шокирован тем, насколько вода холодная, но уже через миллисекунду все изменилось. Мозг получил ложный сигнал, но моторные нейроны уже начали работать, поэтому все тело юноши постаралось отодвинуться от источника боли. Прогнувшись в спине, он громко застонал, но пути назад не было. Через несколько мгновений он почувствовал, что спиной и ногами коснулся дна ванны. Каким-то чудом ему удалось вытянуть шею и не дать воде достать до лица. Сердце, казалось, вот-вот проломит ребра, а пульсация в голове почти оглушала. Уилл не слышал, что его слабые попытки закричать увенчались успехом. Он почти не чувствовал, как барахтается в горячей воде, пока Клэр накрывает его брезентом. В этой материи был специальный овал у самого края, позволяющий зафиксировать голову так, чтобы она находилась над тканью. -Тшшш, будет не так горячо, если ты перестанешь барахтаться, — с искренней заботой в голосе произнесла женщина и, приподняв голову Уилла, подложила под его шею упругий валик. Стекающие по щекам слезы казались контрастно холодными по сравнению с водой, в которую он был погружен полностью. Это не был кипяток, от такой температуры вряд ли останутся серьезные ожоги, но каждая клеточка тела юноши пульсировала от жжения. Под натянутой тканью собиралось тепло, из-за чего вода могла не остывать долгое время. Это походило на маленькую версию Ада. Уилл не заметил, как Кэрроу и Клэр ушли, мило беседуя. Не заметил, как мучительно медленно начал привыкать к постепенно остывающей воде. Он был уверен, что варится заживо. Не больше и не меньше. Кожа болела, она словно вскипала и пузырилась, но шатен всеми силами старался убедить себя, что это только его ощущения. И они обманчивы. Краешком сознания он понимал, что даже Бреннер не станет бросать пациентов в кипяток, но эта информация не доходила до его мозга. Потому что было душно. Плохо. Мучительно жарко. Он не мог двигаться и размеренно дышать. Попытки успокоить свое дыхание провалились, потому что из-за температуры повышалось давление, из чего вытекала мнимая нехватка воздуха. Несколько минут он действительно был уверен, что задыхается. А потом все исчезло. Окружающий мир погрузился в темноту, но не приобрел долгожданную прохладу. Осталось ли вообще в его жизни что-то прохладное? Наверняка пальцы Майка были таковыми. От представления, как они мягко касаются его шеи и щек, Уилл почти забыл, что лежит в нестерпимо горячей воде. Он растворялся, уносился прочь из подвалов и самого Сэдхауса. Туда, где Майк сможет прикоснуться к его горячей коже. Дотронуться до пульсирующей вены на шее, успокоить ее, прохладным шепотом заставить его забыть о том, что все это происходит на самом деле. Это было так необходимо. Юноша вновь ощущал слезы на своих щеках, но кто-то очень аккуратно стер их. Мягкое и почти заботливое прикосновение привело к тому, что он потянулся за ним, боясь потерять чьи-то прохладные пальцы. Это было наяву. Кто-то действительно был рядом, около ванны, в которой Уилл почти сварился. Он медленно открыл глаза и увидел перед собой силуэт. Человек сидел на краю ванны и прикасался руками к его щекам и вискам. По лицу и шее юноши скатывался пот. Его волосы были мокрые и тяжелые. Он приоткрыл дрожащие и потрескавшиеся губы, только сейчас ощутив их. -Уверен, ты чертовски устал, — голос был совсем рядом. Человек наклонился к нему, закрывая собой тусклую лампу. Это был парень. Не Майк. Длинные волнистые волосы, касающиеся плеч, пухлые алые губы, голубые глаза и ярко сверкнувшая сережка в ухе. Билли. Байерс инстинктивно отстранился, насколько позволял вырез в парусине, но все равно не смог избежать касания к своему лицу. -Тшшш, не бойся, — Билли говорил ласково, что только пугало. — Тебе нечего бояться, в самом деле. Я не причиню тебе вреда, Билл. Уилл поморщился при звуках этого имени, но в ответ не произнес ни слова, а только проглотил скопившуюся во рту слюну. -Мы почти тезки, ты знаешь? — санитар улыбнулся. Эта улыбка могла бы быть обаятельной, если бы не обстоятельства. — Я заметил тебя в столовой вчера утром. Ты храбрый. Но очень глупый. Он продолжал трогать лицо юноши, без каких-либо эмоций собирая с его висков капельки пота. Широкая ладонь мазнула по горячему лбу Байерса и откинула длинную челку назад. Билли принялся приглаживать влажные волосы, заботливо уводя их к затылку и не пропуская ни одной волосинки. -Ты мне сразу понравился. Храбрый маленький львенок. Что может быть милее? — парень улыбнулся шире и лениво прикусил нижнюю губу. — Я знаю, почему ты здесь, Билл. Знаю всю твою историю. Пальцы продолжали приглаживать волосы Байерса, что на некоторое время дало ему долгожданную прохладу, но он предпочел бы остаться без нее. Потому что присутствие и слова Билли его пугали. Они заставляли волоски на затылке шевелиться. Что-то подсказывало, что лучше бы он с головой нырнул в горячую воду, чем оказался в такой ситуации. Слова Майка о жестокости Билли сильно ударили по вискам, из-за чего глаза юноши испуганно расширились. -Все хорошо, — тихо пропел Харгроув, мягко улыбаясь. — Я не причиню тебе вреда, помнишь? Мне просто нужно… узнать… — широкая ладонь пропала из волос Уилла, а через секунду сильные пальцы уже сжали его подбородок. — Как это у вас происходит? Неужели это приятно? — заинтересованно приподняв бровь, он надавил на подбородок, побуждая Уилла открыть рот. Билли следил за ним затуманенным взглядом или так только казалось из-за пара, поднимающегося от брезента, но Байерсу от этого зрелища стало плохо. Он дернулся, желая нырнуть под воду, но край грубой ткани больно врезался в нежную кожу шеи. Билли же этого будто не заметил, он ловко поймал лицо шатена и, приоткрыв собственный рот, надавил на подбородок вновь. Он коснулся своих зубов языком, показывая, чего ждет от Уилла. Нет, он не собирался его целовать. Как только юноша поддался и его нижняя челюсть немного опустилась, большой палец парня скользнул в горячий рот. Байерс вновь дернулся, но сразу же замычал от боли, потому что Билли сжал его челюсть всей рукой, больно надавив на язык. -Вздумаешь кусаться или болтать об этом кому-то — оставлю здесь на всю ночь, Билл. И она станет только началом. Голос больше не казался приторным и заботливым. Он почти рычал, склонившись к Уиллу. А затем выпрямился, как ни в чем не бывало, и глубже погрузил палец в рот юноши. Казалось, он почти наслаждается. Задумчивость сменилась на лице тягучим удовольствием. Билли полностью игнорировал язык Байерса, который слабо пытался вытолкнуть изо рта посторонний предмет. Он сидел так около минуты, прежде чем вынуть руку и при этом влажно скользнуть по губам шатена. -Т-ты… больной! — Уилл задыхался от шока и возмущения. Никогда прежде, даже под мощными струями воды и практически без одежды, он не чувствовал подобного. Холод, разливающийся по суставам, лишь усилил горячие ощущения. Шатен непроизвольно толкнулся под водой, словно это резкое движение могло выбросить его из ванны, но уже через секунду его щека оказалась припечатана к эмалированному борту. Треск пощечины звоном отразился от стен и на секунду оглушил. Снова жжет. Уилл резко и шумно выдохнул в край ванны, морщась от резкой боли. Это было сильнее, чем пощечина от Алекто и гораздо унизительнее. -Не смей. Называть. Меня. Больным! — лицо Билли вновь оказалось слишком близко. — Я не один из таких уродов, как вы, понял? Я тот, кто здесь решает, будешь ты жить или нет, запомни. Эмоции на его лице сменялись так стремительно, что Байерс не успевал это заметить. Он не успел моргнуть, как Билли уже не смотрел враждебно. В его глазах вновь появилась ласка и забота. Тяжелая рука снова коснулась скулы, на которой уже начал созревать синяк, но на этот раз это прикосновение было бережным, словно таким образом он приносил извинения за свою несдержанность. -Потерпи еще немного, осталось всего пару часиков, — он встал, не отнимая ладони от лица Уилла. — До встречи, Билл. Когда рука исчезла, шатен облегченно выдохнул. Он все еще не понимал, что только что произошло, но солоноватый привкус во рту отрезвлял и подкидывал мозгу более точное описание случившемуся. Билли Харгроув только что запихивал в его рот палец и явно этим наслаждался. Уилл глухо застонал, легонько стукнувшись затылком о борт. Что еще ждет его в этом ужасном дне? Казалось, случившееся утром было так давно, что уже потихоньку начинало исчезать из памяти, но грубые слова Артура все еще имели свою силу. Они все здесь умрут. Эта фраза отравляла сознание каждую минуту последнего часа. Она обездвиживала, когда в комнате вновь появился Амикус и в самой грубой манере вытащил Уилла из воды. Затекшие руки сильно болели, но юноша едва ли обращал на это внимание, потому что… привык. Он привык к этой боли, которая преследовала его с того самого момента, как его поймали в попытке догнать Лонни. Он совсем не удивился, когда увидел взбухшую покрасневшую кожу на всем своем теле. Местами она покрылась почти багровыми пятнами, но до волдырей дело не дошло. Внезапно прохладный воздух подземелий обжигал, и это было настоящей пыткой. Грубый лён раздражал кожу и навряд ли был лучшим вариантом для такого случая, но Уилла все равно затолкали в чистую форму и отправили наверх. Ужин уже прошел. Сумерки за окном плавно перетекали в ночь, длинными тенями ложась на каменный пол. В них была необходимая прохлада, которая сначала больно щипала каждую клеточку кожи, а затем ложилась на нее приятным бальзамом. В ней хотелось утонуть. Упасть на пол и раствориться на холодном камне. Но Уиллу нужно было оказаться в библиотеке. Наверное, только это знание помогало ему переставлять ноги. Юноша чувствовал рекордный уровень усталости и недомогания, но все равно спорил с Дастином и Лукасом, а затем так же упорно заставлял себя спуститься по темной лестнице на первый этаж. Он чувствовал, будто его облегчение полностью зависит от Майка. Будто вся боль спадет с его плеч, как только он увидит Уилера. С удивлением и дрогнувшим сердцем он обнаружил, что был абсолютно прав. Как только высокая темная фигура на самом верху лестницы выпрямилась. Как только он услышал тихое «Уилл?». Как только сделал пару шагов к лестнице. Это случилось. Байерс тихо всхлипнул, упустив из внимания этот звук. Он вздрогнул всем телом, словно по его ребрам вновь ударили током. -Не поднимайся! — голос Майка был еле слышен, но в нем так ярко звучало волнение, что на долю секунды Уилл испугался. Он замер, так и не дойдя до первой ступеньки, потому что брюнет уже беззвучной тенью скользил вниз. Он оказался рядом так быстро и тихо, что впору бы напугаться еще сильнее, но Байерс лишь призрачно улыбнулся дрожащими губами. -Уилл, что случилось? — карие глаза внимательно оглядели измученное лицо, мгновенно выделяя синяк на скуле, глубокие тени под глазами, пересохшие губы и сильную слабость. Он не знал, что сказать. Как описать одним словом все то, что случилось. Даже если бы мозг успел сгенерировать хоть что-то, то Уилл не смог бы этого произнести, потому что как только он сделал глубокий вдох, воздух покинул его легкие с таким же тихим всхлипом. И земля ушла из-под ног. Не у него, а у Майка. Качнувшись вперед, он стремительно сократил между ними расстояние и сжал Уилла в объятиях. Надежно и аккуратно. Так, что Байерс позволил себе расслабиться и получить долгожданный отдых. Зарывшись носом в мягкий ворот прогулочной кофты брюнета, которая пахла точно так же, как и книги в этой библиотеке, он сосредоточенно отсчитал несколько ударов своего сердца, которое не желало успокаиваться. Майк молчал. Спокойно гладил его по спине, ожидая, пока прерывистое дыхание Уилла придет в норму. Сам он медленно и глубоко дышал, что невольно перенял шатен. Через несколько минут их сердечные ритмы достигли унисона и только после этого Уилер усадил его на вторую ступеньку винтовой лестницы. Уилл привалился к перилам и закрыл глаза. Он не прогадал, что пришел сюда. Присутствие Майка сильно меняло всю ситуацию, превращая ее из критичной в терпимую. Тишина, воцарившаяся в библиотеке, действовала заживляюще, потому что в ней было участие. Уилер внимательно следил за каждым мельчайшим изменением в лице юноши. Сидя ступенькой ниже, он терпеливо ждал, пока Байерс придет в себя. -Мы все здесь умрем, — тихо нарушил тишину Уилл, не открывая глаз. Он почувствовал, что Майк зашевелился. Заерзал на месте, желая скрыть внезапную нервозность. -Не говори так, — он хмурился, Уиллу не нужно было открывать глаза, чтобы понять это. — Кто тебе такое сказал? -Артур, — шатен хмыкнул в потолок, чувствуя затылком холодные стойки. -Что это значит? — Уилер заметно напрягся. — Когда ты говорил с ним? -Утром. Он показывал мне карцеры. -Что?! — громкий возглас заставил юношу распахнуть глаза и удивленно уставиться на Майка, который почему-то с силой вцепился в свои колени. — Как это произошло? Волнение в его лице стало пугающим. Стараясь звучать спокойно и размеренно, Уилл рассказал все, что случилось за день, тактично обойдя инцидент с Билли. Что-то подсказывало ему, что не стоит говорить брюнету об этом. Быть может, он лишь хотел в это верить, но страх того, что Майк неудачно огрызнется в ответ Харгроуву и очень пострадает, заставил юношу умолчать. К тому же, на лице парня и без приключения в ванной смешалось так много эмоций, что становилось не по себе. Напряжение, страх, задумчивость, недовольство, почти чистая ярость и сочувствие. Странным образом Майк мог умещать это все только в широко распахнутых глазах, которые внимательно следили за Уиллом. Он словно боялся, что Байерс в любой момент может упасть без чувств. -Почему ты пришел? — Майк вновь воскликнул, на секунду забыв о том, что им необходимо сохранять тишину. –Черт, Уилл, тебе нужно отдыхать. -Я отдыхаю, — спокойно возразил юноша, вытянув ноги вдоль ступенек. Уилер не ответил. Впервые за последние минуты отвел от Уилла взгляд и задумчиво уставился в темноту. Казалось, он принимает какое-то очень важное решение. Он сильно прикусил нижнюю губу, из-за чего шатену непреодолимо захотелось ворваться в его размышления и попросить не делать так. Байерс терпеливо ждал, пользуясь своей возможностью рассмотреть тонкий профиль. Он очень давно не рисовал. И теперь, когда он мог сколько угодно смотреть в самое красивое на свете лицо, кончики пальцев буквально покалывало от желания схватить карандаш. Он бы наплевал на боль и неудобства, лишь бы была возможность вывести эти точеные черты на пергаменте. Это было невозможно. Уилл бы уже множество раз мог нарисовать Майка, но это было опасно для их жизней. В прямом смысле слова. Куда опаснее, чем эти тайные встречи и доверительные разговоры. Он просто не может обречь их обоих на верную смерть. Поэтому пальцы сжаты в кулак, а взгляд опущен к своим коленям. -Послушай меня внимательно, — Майк грустно улыбнулся, как и Уилл подмечая, что эта фраза звучит практически при каждой их встрече. — Во-первых, я должен предупредить тебя о Билли. Байерс напрягся, затаив дыхание. -Пожалуйста, держись от него подальше. Какой бы ни была ситуация, не давай повода обратить на тебя внимание. Если он… Черт, надеюсь, он не видел тебя, — прозвучало так обреченно, что сердце тяжелым куском льда провалилось в желудок. — Он извращенец, каких поискать. Не знаю, чем именно, но я очень ему не нравлюсь, что только мне на руку. Он не трогает меня, только при необходимости, но это лучшее, чем быть его «любимчиком». Не спрашивай, что именно я имею в виду, я и сам не знаю… Зато я знаю. -…Но от него стоит держаться подальше. Пообещай мне, Уилл, что в присутствии Билли будешь вести себя максимально тихо! Шатен почувствовал внутреннюю дрожь, которая появилась из-за чувства вины от своей лжи. Он просто не мог сказать Уилеру, что все уже полетело к черту. Что Билли уже, возможно, вписал его в список своих «любимчиков». Вместо ответа он просто кивает и облизывает пересохшие губы. Это не ускользает от внимания Майка, который на секунду теряется, но, быстро встряхнув головой, умело восстанавливает разумный ход мыслей. -Во-вторых, объясни мне получше, зачем Артур водил тебя в подземелья? -Это было мое наказание за то, что я заступился за Лукаса, — юноша пожал плечами. — Бреннер сказал, что для начала устроит лишь экскурсию, а потом… -Сука, — почти беззвучно выругался Майк, что не слабо удивило Уилла. Он замолчал и удивленно уставился на парня, который вновь принялся остервенело терзать свою нижнюю губу. — Это плохо. Это очень плохо. -Почему? -На моей памяти только одного пациента запирали там. И это изменило его. Не знаю, что за хрень там творится, но вернулся он совсем другим, — лицо Уилера выражало глубокую скорбь, которая холодными волнами исходила от него. -Это был Генри, да? — Байерс почти не дышал, глядя на парня широко распахнутыми глазами. -Что ты о нем знаешь? — вопрос Майка звучал спокойно, но стальные нити в его голосе заставляли неосознанно прижаться спиной к перилам. -Только то, что рассказывали мне ребята. -Ясно, — ответ был коротким и означал окончание разговора на эту тему, но явно прозвучавшая точка в конце была лишь паузой. — Наверное, ты считаешь, что я убийца? — обращенный на Уилла взгляд брюнета был почти болезненным. -Нет, вовсе не считаю, — искренне и уверенно ответил он. -Все они думают, что это я убил Генри. -Так Генри…он мертв? -Да. Я видел его смерть. В это сложно поверить, но сначала мы ладили. Друзьями не были, но не пререкались. Тем более, что жили в одной палате. Генри был агрессивным и импульсивным. Часто не мог держать себя в руках, срывался и творил… всякое. Он был тем, кого так старательно из меня делал мой отец. Но в нем точно было что-то хорошее. Во всяком случае, по отношению ко мне. До тех пор, пока его не увели в карцер. Не знаю, что там случилось, но вернулся Генри оттуда совершенно без тормозов. И суток там не просидел, понимаешь? — Майк горько усмехнулся. — И после этого жизнь в нашей палате превратилась в Ад. Он мог начать вопить и драться прямо посреди ночи. Иногда падал на пол и бился головой о кровать… Кэрроу издевались над ним, что на их языке означало «успокоить». Те ванны, в которых ты побывал сегодня, стали его стандартной процедурой несколько раз в неделю. Через какое-то время он начал кидаться на меня. Задирал, обзывал, провоцировал. Мы пару раз дрались, но это всегда заканчивалось лишь смирительными рубашками и лошадиными дозами успокоительного. Но однажды… Генри разбудил меня ночью. Сказал, что покажет выход из лечебницы. У меня не было вариантов, поэтому я пошел за ним. Он провел меня на улицу через ту незаметную дверь. Сказал, что в скалах есть ступеньки, по которым мы можем спуститься к пещере. Была ночь и я запаниковал. Не хотел спускаться, это казалось очень опасной затеей, — парень прикрыл глаза и сжал переносицу пальцами. — Но мы пошли. Ступени действительно были и очень крутые, поэтому я согласился спускаться только при условии, что буду идти вторым. Почему-то я был уверен, что в противном случае Генри просто столкнул бы меня вниз. Пещера тоже была. Маленькая и пустая. Генри был почти счастлив, показывая мне это место, пока… Он взял камень. Кричал, что я мерзкий и недостоин ходить по этой земле, раз позволял своему отцу делать такое с собой. И он знал про мои… наклонности. Уж не знаю, что из этого побудило его убить меня, но все закончилось моим разбитым носом и его рассеченной бровью. Он все пытался поймать меня, когда начался прилив, — Майк резко выдохнул, покачав головой. — Я сказал ему, что нужно прекращать этот детский сад и уходить, но он не поверил. Вода прибывала и я… ушел. Поднялся обратно, но когда обернулся, то не увидел его. Генри остался внутри. Пещера заполнялась быстро, вода была ледяной. Я думаю, он просто не смог с этим справиться. Уилер замолчал, давай шатену время на обработку информации. Уилл слабо дышал весь рассказ, вновь чувствуя дикое желание сделать что угодно, лишь бы стереть эти эпизоды из воспоминаний Майка. Подлинная история оказалась куда ужаснее, чем он мог представлять. -Он утонул? -Да, другого варианта просто быть не может. Была холодная осень. И Генри сам говорил мне много раз, что плохо плавает. У него не было шанса, — брюнет поджал губы, не сумев скрыть от Уилла вину, блеснувшую в глазах. — Я понимал, что если вернусь, то, скорее всего, тоже погибну, поэтому …Я пошел в палату. Утром обнаружили мою окровавленную форму и отсутствие Генри. Конечно же, меня слушать никто не стал, но я и не рассказывал о пещере, потому что это был и остается единственным путем отсюда, которым еще можно воспользоваться, если знать, когда и как. Они быстро сами придумали легенду, согласно которой я жестоко убил Генри и избавился от тела. Вследствие чего меня заперли среди Тихих. Я долго ждал, что приедет отец Генри, он шеф полиции, но этого не случилось. Во всяком случае, я его не видел. Никто не искал его. Никому не было дела. Знаю, что Бреннер сделал выписку, так что по всем документам Бауэрс… -Здоров, — тихо закончил Уилл, ошарашенно глядя на свои колени. Боковым зрением он заметил, что Майк кивнул. -Может быть, дело вовсе не в карцере, но… Уилл, — брюнет вновь посмотрел на него этим болезненно-заботливым взглядом. — Сделай все, чтобы не попасть туда. Не знаю, как ты умудряешься собирать все приключения, находясь от меня всего в ста метрах, но… -Думаю, в этом и проблема, — Байерс покачал головой, смущенно улыбаясь перилам напротив своего лица. Уилер не ответил. Лишь посмотрел нежно и мягко, от чего слабое тепло разлилось по венам. -Артур сказал, что не хочет больше прикрывать тебя. -В самом деле? -Да. Он узнал меня и просил передать, что «твои прогулки окончены». К его удивлению, Уилер усмехнулся. Он почти смеялся, запрокинув голову. -Узнаю старину Артура. Скажи, он зубы тебе скалил? -Было темно, но… думаю, да, — Уилл был беспричинно смущен. — А еще он сказал, что вы не приятели. -Ха! — Майк широко улыбнулся. — Это стоит понимать как строго обратное, поверь. -Как вы вообще подружились? -Одно из моих наказаний заключалось в том, чтобы помочь Артуру собрать с участка сухие ветки. Слово за слово… Бывало, что я намеренно косячил, чтобы увидеться с ним, но частенько вместо Артура меня ждала стена купели. Байерс поежился, чувствуя фантомную боль от тугих ремней на запястьях. -А у тебя были друзья до … Сэдхауса? — он вскинул брови, заученным движением головы откидывая со лба челку. -Да, был один друг, — Майк слабо улыбнулся и расслабленно опустил плечи. — Джек. Джеки. Мы дружили с самого детства, но все испортилось, когда мой отец начал пить. Я стал пропускать школу, редко выходить из дома. Джек поначалу поддерживал меня и постоянно навещал, но однажды он увидел, как отец меня ударил. Не знаю, что произошло, но Джек отстранился. Он не знал обо всем, что творилось дома. Со временем у него появились другие друзья. Мы редко виделись, а потом он уехал в научный лагерь. К его возвращению меня в городе уже не было. -И он тебя не искал? -Вряд ли, — Уилер пожал плечами. — Наверное, поверил в то, о чем говорит мой отец. Иначе он бы уже нашел меня. Я бы на его месте точно это сделал. В наступившей тишине Уилл ощутил сильную тошноту. Что-то в словах Майка резало его сердце, заставляя отвести взгляд. Он говорил так… трепетно и любяще, словно вовсе не держал обиды на Джека за то, что тот отстранился. Вероятно, он просто испугался, что достаться может и ему, но разве это оправдание? -Вы… вы были… — Байерс жевал слова, не решаясь спросить прямо. -Нет, — брюнет мотнул головой. — Во всяком случае, не для него. Это уже неважно, Уилл. Я здесь, а он там. Скоро он даже не вспомнит мое имя. Горькая усмешка вызывала намного больше эмоций, чем Байерс мог показать. Он просто отвернулся, сильно сжав зубами щеку изнутри. Как он мог подумать, что все будет так легко и красиво? Что Майк не влюблен в кого-то из своего прошлого? Захотелось с силой удариться затылком о поручень. Биться до тех пор, пока этот день не исчезнет из памяти. Он бы хотел, чтобы пропало все, кроме заботливого взгляда Майка, которым он одарил его несколько минут назад. -А у тебя? — голос Уилера гармонично смешивался с тишиной. — У тебя были друзья? Байерс мотнул головой, все еще сжимая зубами мягкую щеку. -Нет. Никогда. Только Дастин и Лукас. -Почему? -Майк, — Уилл повернулся к нему, будто от одного только его взгляда все ответы появились бы в голове брюнета сами по себе. — Я странный. У меня не было друзей, потому что со мной что-то не так… -Нет. Это с ними что-то не так, — парень улыбнулся, легонько толкнув локтем колено шатена. — Просто придурки, видимо. Если бы… если бы я учился с тобой, то не дал бы им тебя обижать. В улыбке Майка вновь была та теплота, из-за которой Уилл просто не мог не улыбнуться в ответ. Он очень сильно, больше всего на свете, хотел, чтобы так все и было. Только он и Майк, который захочет быть рядом и подставлять свое плечо, когда необходимо. А он бы идеально знал, когда Уиллу это необходимо. Как сегодня, ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что он нужен Байерсу. От этого знания все внутри оживало и расцветало. Что-то приятное, что-то настоящее. То, что не могло быть уничтожено кипятком и мерзким Билли. -Тебе нужно отдохнуть, — Уилер поднялся на ноги и подал ему руку. Все было правильно. Он не чувствовал боли, пока выходил из художественного класса и шел по темному коридору. Все из-за того, что пальцы Майка осторожно сжимали его ладонь. -Спасибо. Спасибо, Майк, — он улыбнулся, останавливаясь у лестницы. Его забавлял тот факт, что Уилер всегда доходит с ним до этой лестницы, хотя ему нужно в противоположную сторону. -Обещай, что поспишь и не позволишь Лукасу и Дастину помешать тебе. Уверен, они взрослые и сами разберутся со своими проблемами. Не нужно подставляться из-за них. Договорились? -Хорошо. Обещаю, — он улыбнулся, уже подготавливая речь, в которой пресечет все вопросы друзей, аргументируя это тем, что «Майк так сказал». -Отлично. Тогда… Спокойной ночи? — брюнет все еще улыбался, но с места не двигался. Уилл тоже не считал правильным первым поворачиваться спиной, поэтому ждал. Неизвестно чего. Просто стоял, спокойно глядя в карие глаза, которые мистически подсвечивались лунным светом. -Спокойной ночи, Майк, — одними губами произнес он, не желая двигаться с места. Ни за что. Даже если Кэрроу в компании Билли сейчас появятся в этом коридоре. Наконец Уилер пошевелился. Но он не уходил. Качнувшись с пяток на носки, он медленно и осторожно прикоснулся губами к пылающему лбу Уилла. Прижался на несколько долгих секунд, прежде чем омыть все еще слегка влажные волосы своим горячим дыханием и отстраниться. Этот невероятно нежный жест заставил Байерса выдохнуть с придыханием, но он не двигался, опустив дрожащие веки. Он был уверен, что вот-вот упадет, но спасительных рук поблизости уже не было. Он все еще стоял на ногах. С резким выдохом он открыл глаза и увидел, как темнота съедает высокую фигуру Майка.