***
Королева стояла в покоях Тириона, задумчиво глядя в распахнутое окно. Вид открывался на всю столицу, наполненную людьми. Она и боялась, и наслаждалась увиденным, о чем говорили ее руки, крепко сжимающие подоконник. Неожиданно раздался скрип открывающейся двери, и в помещение вошел Бес, плотно держащий бутылку дорнийского полусладкого. — Ваше Высочество? Не ожидал застать Вас в таком месте, — карлик неспешно подошел ближе и, с трудом взобравшись на кресло, плюхнулся в него, — Как Вам вид? — Мне до сих пор не верится, что мы сделали это… — ответила Дени, проигнорировав вопрос Тириона. — Вы сделали, Ваше Сиятельство, — улыбнулся Тирион. Девушка повернулась лицом к деснице и слегка улыбнулась довольному Бесу, наливающему вино в два хрустальных бокала. Она взяла из его рук дурманящий напиток и, сев напротив него, сделала глоток. — Это определённо то, что нужно, — Дени слегка усмехнулась, прокрутив бокал в ладони. — Ваше Высочество, выпивать время от времени надо всем. Только не все это осознают. На это и существуют десницы королей и королев. — Вы совсем не выглядите, как человек, который напуган происходящим. — Вы не представляете, как я был напуган, когда был штурм столицы. Однако меня выручает одно умение — отвлекаться. Это спасает мой разум. И, конечно же, без помощи вина я бы не обошелся. — Еще пару лет назад, будучи совсем девочкой, я бы ни за что не поверила, что однажды займу Железный Трон моего отца… — Ну, в этом Вам помогли драконы и воины, — сказал Тирион, заметив озадаченное лицо королевы, — Вас что-то гложет? — Этот народ не знает свободы. Он был буквально задушен тиранией Серсеи и ее потомков. — Это так. В мое время в столице творились безумные вещи, начиная с казни Неда Старка, который вел самую правильную и честную жизнь, заканчивая массовой погибелью в Септе, — увидев непонимающий взгляд, Тирион поправился: — Ваше Величество, гнаться за погибшими, счастьем и людьми бесполезно, но можно создать новый мир для этих людей. И я уверен, при вашем разумном и взвешенном правлении… такая эра наступит. Начать можно с малого. Например, предстать перед людьми с… воодушевляющей речью. — Вы правы. — Это все благодаря вину. Бросив еще несколько фраз о чудесных свойствах горячительных напитков, Тирион пошел вслед за Дейенерис, направляющейся к выходу на главную площадь.***
Дейенерис окружал целый ряд дотракийцев и Безупречных, пока та собиралась с мыслями. На шум толпы, которая подходила все ближе к площади, подошел и Джон. — Что она делает? — спросил он у Тириона, положив руку на меч. — О, тебя-то я как раз и ждал. Дейенерис хочет выступить перед народом. — Это Вы ей посоветовали? — недовольно спросил Сноу. — Нет, она сама этого хотела. Я лишь подтолкнул. Когда народу прилично прибавилось, Дейенерис, явно нервничая, начала свою громогласную речь: — Люди Королевской Гавани! Мое имя — Дейенерис Таргариен, и я пришла в столицу, дабы наконец закончить кровавую тиранию Серсеи. Я пришла, чтобы сломать колесо, которое давит на богатых и бедных. Отныне все будут равны, начиная от торговцев, заканчивая лекарями. Эра несправедливости окончена, и с этого момента начнется мир правосудия и равенства между людьми! Народ ни кричал, ни возмущался. Люди стояли, прикованные взглядом к сереброволосой королеве с фиалковым цветом глаз. Неожиданно для всех прямо над площадью пролетел Дрогон, издав громкий и оглушающий рев, отчего жители Гавани непроизвольно закрыли головы руками и завопили. В этот момент Тирион подошел к Дейенерис, оттягивая ее вглубь Замка. — Мне кажется, что на сегодня с них достаточно, Ваша Милость.***
Была уже глубокая ночь, и луна проливала на землю свой молочный свет, озаряя город в белых переливах. Девушка, одетая в полупрозрачную шелковую накидку, стояла на балконе, опираясь руками о перила. В ее мыслях творился настоящий шторм от растерянности, которая была крайне несвойственна Дени. Ей, на удивление, было одиноко в этом наполненном людьми городе. И не было ни ночи, когда бы она не прокручивала в голове, что было бы, если бы она не усмирила свой пыл и сожгла столицу. По сотне раз она продумывала исход событий и не могла понять, что было бы лучше для нее — пребывать в растерянности с народом, который ее ненавидит, или же точно знать, что она хочет, но иметь за плечами тысячи сожжённых. И это еще больше удручало ее. Раздался стук в дверь и, придя в себя от таких мыслей, Дейенерис обернулась, зайдя в глубь своих огромных покоев, попутно натянув на себя еще одну накидку. Тяжелую деревянную дверь открыл Джон. В помещении эхом раздался шум его шагов из-за массивной обуви. — Еще не спишь? — вполголоса спросил мужчина. — Мысли не дают мне покоя, — вновь подойдя к распахнутому балкону, Дени зябко поёжилась, положив ладони на свои плечи. — Дени… я… Джон не знал, когда та грань, отделяющая тетку-Дейенерис и нежную, так отчаянно нуждавшуюся в любви девушку стерлась. Он знал, что они сильно друг от друга отдалились, когда он не дал ей единственного, в чем она сильнее всего нуждалась — человеческого тепла. И, возможно, их отношения бы не стали, как прежде. Ведь сейчас перед ним стояла королева Семи Королевств, а это значило, что это уже опасная игра. В глубине души он хотел себе сказать: «Не люблю я ее, ведь это сестра моего отца». Но одновременно чувствовал, что любил ее еще горячее, еще сильнее прежнего, больше. Его воспитание, строгое и запретное на любое кровосмешение, запрещало ему даже думать о ней, ведь это грех; но лишь взглянув на нее, он задумывался: «Ну почему же грех так привлекателен и желанен?» И все же… как она была прекрасна. Ее струящиеся по плечам белые волосы, сиреневые, совсем сказочные глаза, в которых он так боялся утонуть, словно в глубоком океане. Дейенерис положила руки на его шею, глубоко заглядывая в его дьявольски чёрные глаза, проводя пальцем по щетинистой щеке и еще ниже — к губам. Он подался вперед, положив руки ей на талию, соприкасаясь с ней, чувствуя жар от ее полуобнаженного стройного тела. Углубляя поцелуй, делая его более требовательным и искренним, не то, что на Драконьем Камне. Он запустил ладонь в ее густые шелковистые волосы, притягивая ее еще ближе, так, дабы ни единый миллиметр не смел больше их разлучать. Это был первый раз за все время, когда он позволил себе прийти к ней. В глубине души он знал, что поднимается в ее покои за этой безумно светлой «ошибкой», и все же не мог развернуться. Эта девушка пробуждала в нем давно забытые чувства. С какой любовью, заботой и нежностью она на него смотрела. Она отчаянно нуждалась в нём, а он — в ней. Он на мгновение отдалился, с вопросом всматриваясь в ее бледное лицо, и, получив согласие в виде горячего соприкосновения губ, пара направилась к огромной королевской кровати, не разрывая поцелуй. Джон сел на край кровати, пока Дейенерис залезала на его бедра, стягивая одеяние мужчины и срывая тугую резинку с его волос. Он чувствовал, как дрожит каждый мускул ее тела, пока его руки уже так по-собственнически исследовали ее грудь и поясницу. Его бросало в жар; он чувствовал, как его мужское естество дает о себе знать, самым бесстыдным образом упираясь в пах королевы. Джон откинулся назад, позволив Дени оседлать себя. Теперь был ее черед изучать тело Сноу: она беззастенчиво рассматривала каждый сантиметр, а ее руки постепенно опускались все ниже и ниже… Ласки влюбленных были прерваны очередным стуком в покои. Мгновенно отпрянув от по пояс голого Сноу, Дени, тщетно пытаясь отдышаться, завязала тунику, заправив за ухо непослушные и взъерошенные волосы. Она спешно и раздраженно подошла к двери, совсем слегка приоткрыв ее. — Ваша Светлость, прошу прощения… — из щели выглянул гвардеец. — Что случилось? — пытаясь скрыть раздражение, спросила Дейенерис. — Разведывательный отряд нашел Джейме Ланнистера.