be my light

SYML — Wildfire (Alternate Version) Fleurie — Hurricane Michele Morrone — Feel It Немного придя в себя, вся троица села в машину и отправилась к дому Пака. В автомобиле никто не произнес ни слова за всю дорогу. Все слишком вымотались, и каждый думал о своем. Тэхён сидел сзади и усталыми глазами считал фонари на обочине. Возможно, он не сделал сегодня ничего особенного для того, чтобы спастись и помочь другим. Да, он не такой смелый и сильный, как его брат, но сегодня он пережил самый страшный час в своей жизни и потерял отца. Хренового, но все же отца, он был не последним человеком в его жизни. Ведь детям не нужны никакие особенные причины для того, чтобы любить родителей. Это самая чистая и бескорыстная любовь на свете. Он все еще видел его бледное лицо и стеклянные глаза, которые смотрели в потолок. Минхо был плохим человеком, но все-таки он забрал его из приюта, пусть и ради своих каких-то целей, дал ему крышу над головой, образование и кормил. А мог бы и не делать этого всего, и тогда его жизнь могла сложиться совершенно иначе. Парень ему благодарен, несмотря на то, что отцом ему так и не стал. Чонгук сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем. Он тоже смотрел в окно, откинувшись назад, но иногда бросал взгляд на Пака. Он сейчас так злился на него и в то же время так сильно мысленно его благодарил. Этот человек, как пороховая бочка, никогда непонятно, когда же она взорвется, и вот сегодня рванула. Именно сегодня он открылся для него с совершенно неожиданной стороны. Он был таким храбрым. Перед глазами парня до сих пор стояла картина того, как тот хладнокровно и спокойно стрелял в людей, которые угрожали их безопасности. Чон бросает взгляд на его сосредоточенное и задумчивое лицо, когда тот смотрит на дорогу. Кажется, что он до сих пор еще не расслабился и готов убивать людей в черной одежде. Руки вцепились в руль с такой силой, что пальцы побелели, а желваки на острой челюсти напрягаются, когда он выдыхает. Откуда в нем все это? Откуда эта невероятная сила духа, которую сегодня он наглядно показал? Где он научился этому? Сколько еще тайн хранит он? И сколько из них ему никогда не узнать? Он тяжело вздыхает и снова переводит взгляд в окно. Чимин же думает лишь о том, как быстрее оказаться в своей зоне комфорта — в своем доме. Где никто не потревожит его: ни люди с оружием, ни конченый отец, ни любые другие проблемы. Ему просто нужно зайти в стены, ставшие ему родными, и глубоко вдохнуть, только тогда он сможет успокоиться. Домом Пака была квартира в одной из самых больших из жилых высоток Сеула. Этот район считался одним из самых лучших по безопасности и по качеству жизни. И его пентхаус занимал практически половину всего верхнего этажа и имел отдельный лифт, открывающий свои двери прямо в коридоре уютного холла. Чонгук и Тэхён заходят внутрь, внимательно осматриваясь, ведь они впервые видят его жилище. Пак нажимает какие-то кнопки на панели, расположенной на стене у входа, и мягкий свет включается во всех комнатах на этаже. Чон в удивлении приподнимает брови. Квартира не просто большая — она огромная и двухэтажная. Они видят замысловатую лестницу из стекла и металла, которая ведет наверх, а в гостиной, куда входят гости, панорамные окна во всю стену. Отсюда такой вид, что дух захватывает. На улице еще темно, но появляется уже слабая полоса рассвета. Городские огни еще не потухли и они красиво отражаются на спокойной глади реки внизу. Все оформление в квартире в темных оттенках: черный, серый, темно-синий и совсем немного белого в декоре. Сочетание стиля хай-тек и современной техники, делает это место очень стильным и красивым, как будто из рекламного буклета. У Чимина хороший вкус. В гостиной огромный телевизор на стене, игровая приставка, большой черный диван, несколько черно-белых картин на стене с абстракциями. Все холодно и сдержанно, по минимуму вещей для уюта — типичное жилище холостяка, который обычно здесь только спит. Пак подходит к мини-бару, расположенному на маленьком столике, берет бутылку с виски и три стакана. Он указывает гостям рукой на диван в приглашающем жесте, и они послушно садятся, продолжая осматриваться. Парень ставит стаканы на столик перед собой и наполняет их жидкостью, а затем протягивает им по очереди. Чонгук берет сразу же и пьет, потому что нервы требуют успокоения, а вот Тэхён сомневается. — Да пей, не отравлю я тебя, — говорит Чимин, глядя на него. — Какой в этом смысл, если я спасал твой зад час назад? Ким неуверенно берет стакан и выпивает, морщась от обжигающего горло алкоголя под пристальным взглядом сводного брата. Он часто пил на вечеринках, но не настолько крепкий напиток, как этот. Согревающее успокоительное опускается в желудок, и по телу сразу же растекается приятное тепло. — Полегчало? — спрашивает Пак, приподняв бровь. — Да, — кивает он. — Хорошо. Не грузись из-за отца. Радуйся, что унес свой зад из этого проклятого дома целым. — Это все было из-за него? — Нужно же тебе все объяснить, — тихо говорит парень, глядя на него. — Да, хотелось бы. Я один не понимаю, что происходило. Чимин откидывается на спинку дивана и проводит ладонями по лицу с тяжелым вздохом. — Наш отец кинул на большие деньги японскую мафию. Изобрел новый вид наркоты и продавал ее за спиной того человека, который пришел в наш дом, — вываливает он на него всю информацию сразу. — Минхо был ублюдком, так что получил за дело. Не играл бы с огнем — был бы жив. Тэхён около минуты молча сидит, глядя в темный мраморный пол, и переваривает информацию, а потом протягивает брату руку со стаканом с круглыми глазами от шока, и Пак, усмехаясь, наливает еще. Ким залпом выпивает и ставит стакан на стол. — Да-а, — протягивает Чимин, — вот в такую семью ты попал. Сочувствую, малыш. Ты никогда не задавал ему вопросов, так? Не лез в его дела, но догадывался, что там все нечисто? — он делает несколько глотков алкоголя. — Верно, он был наркодилером. — Ты это знал? — спрашивает Тэ, глядя на Чонгука. — Да, — кивает тот. — Я недавно узнал правду про его бизнес. — И про мафию тоже знал? — Прости. Мы хотели решить все до того, как все дойдет до этой бойни, но не успели. — Вот, что у вас за секреты были, — догадывается Ким. — Это была его идея — влезть во все это, — говорит Чимин, кивая на Чона. — Он хотел тебя защитить. — Так ты ему с этим помогал? — спрашивает Тэхён. Пак медленно кивает и выпивает до дна горькую жидкость, совсем не морщась. Ким долго смотрит перед собой, о чем-то задумавшись, а затем говорит: — Расскажите мне все с самого начала, — он смотрит на них по очереди. — Я хочу все знать. Чонгук бросает короткий взгляд на Чимина и думает, с чего именно начать и как помягче все рассказать. — Давай ты, — говорит тот, вставая с дивана. — У меня нет на это сил сегодня. Я пойду. Слева по коридору две пустые комнаты, сами разбирайтесь, кто где хочет спать. И он уставшей и медленной походкой уходит в свою спальню, поднимаясь по лестнице и оставив друзей наедине. Чон провожает его долгим взглядом, а затем садится рядом с другом и начинает рассказывать обо всем, что скрывал все это время. Во всех подробностях и не скрывая совершенно ничего. Тэ внимательно слушает, иногда задавая вопросы, и в конце этого разговора крепко обнимает его, понимая, почему все это время парень держал все в секрете. — Спасибо, — тихо говорит Ким. — Ты бы сделал для меня то же самое, — отвечает Чонгук. — Ты спас мне жизнь. — Нет. Я пытался спасти, — отвечает он, кладя голову ему на плечо. — Но спас тебя Чимин. — Это и удивительно, — хмыкает Тэхён. — Я все это время был уверен, что ему абсолютно наплевать на меня. На всех наплевать, кроме него самого. — Он лучше, чем кажется. — Ты продолжаешь его защищать, — тепло улыбаясь, говорит друг. — Я видел твой испуг сегодня за него, когда он оставил нас. Тебе было больно. — Просто… он удивил меня, — говорит Чон. — Ты можешь мне ничего не объяснять. Я вижу, что ты к нему чувствуешь. И если тебе важно это услышать, то я не против, если он дарит тебе хорошие эмоции, — говорит Ким. — Я рад, что ты услышал мой совет не бросать его, ведь ты, действительно, как свет для него. Друзья сидят еще некоторое время, говоря о личном, а потом уходят в комнаты, чтобы наконец-то отдохнуть. Чонгук заходит во вторую дверь и осматривается. Здесь тоже все в темных тонах, только белая постель и картина над ней. Ему начинает казаться, что Чимин помешан на черном цвете, и Чон улыбается от этой мысли. Он быстро принимает горячий душ, смывая с себя сегодняшнюю ночь, и ложится в мягкую кровать, пытаясь уснуть. Он долго крутится в постели с одного бока на другой, но все еще не может выкинуть из головы те ужасные картины. Только закрыв глаза, он сразу слышит крики людей и выстрелы, а в голове возникают картинки крови на стенах и мертвых тел на полу. Он никак не может выкинуть этот ужас из памяти и почувствовать себя защищенным. Чимин долго лежит в горячей воде в ванной, до тех пор, пока пальцы на его руках не становятся морщинистыми, а кожа до скрипа не очищается от следов чужой крови. Сегодня его будто резко окунули в далекое прошлое, когда он маленький видел подобную картину. Он откидывается назад, кладет голову на бортик, закрывая глаза, и снова погружается в свои воспоминания. Ему было тогда всего лишь десять, когда такие же люди в черной одежде, но без масок, пришли к ним в дом холодной зимней ночью. Они бродили по этажам, стреляя во все живое. Тогда, стоя в дверях своей спальни, он впервые увидел смерть. Впервые увидел, как пуля пронзает человеческое тело, а кровь брызгает во все стороны, оставаясь навсегда на стенах дома, даже когда ее смывают химией. Даже когда переклеивают обои, она на них остается навсегда. Тогда один из мужчин в черной одежде застрелил на его глазах дедушку и бабушку. Он навсегда запомнил страшный предсмертный крик женщины и тот глухой звук, с которым упали их тела на пол, а также пронзительный крик матери, которая видела все это. Это до сих пор снится ему в кошмарах, после которых он просыпается в холодном поту, но они давно стали частью его жизни. Чимин, испугавшись тогда, убежал на второй этаж своей комнаты, закрыл плотно дверь и прятался там до тех пор, пока все не стихло. В ту ночь, дрожа от ужаса и плача, он решил, что не будет больше бояться никогда, а когда вырастет, то станет сильным и смелым, чтобы никогда больше не чувствовать себя беспомощным. Тогда он думал, что это был самый страшный день в его жизни, что нужно просто пережить его, и все плохое закончится. Как же он тогда ошибался. Главный кошмар начался после той ночи, спустя несколько месяцев, и продолжался еще не один день. Но что тогда, что сегодня причиной смерти многих невинных людей был один и тот же человек, а теперь он мертв. Наконец-то он сам пострадал от своих же поступков. Он получил то, что так долго искал своими глупыми действиями, на что давно нарывался сам и то, что заслужил. И Пак испытывает какое-то горькое облегчение, он вроде бы и рад этому, но ведь это не залечит его душу, не изменит его прошлое, не сделает его лучше. Его смерть ничего не изменила для него, потому что не только отец причина его кровоточащей раны. Парень делает глубокий вдох и погружается под воду с головой, мысленно считая. Он лежит так до тех пор, пока не чувствует, что запас кислорода заканчивается. Легкие начинают сжиматься, углекислый газ активно поступать в кровь и тяжелый груз опускается на его грудь. Он начинает задыхаться, но продолжает лежать под водой, сильнее зажмуривая веки, и с силой сжимая пальцами бортики ванной. Этот странный способ много лет помогает ему переключить внимание своего мозга с моральной боли на физический дискомфорт. По его мысленному счету проходит около четырех минут, и он уже чувствует, как тело начинает дергаться в недостатке кислорода. На горло как будто ложится чья-то тяжелая рука и сжимает его, а сознание медленно начинает погружаться в темноту. Когда он понимает, что стремительно теряет сознание, то сразу выныривает с шумным вдохом, хватая воздух ртом. Он садится и закрывает лицо руками, пытаясь отдышаться. Сердце выпрыгивает из груди, а легкие быстро наполняются кислородом. В мозг приходит мощный поток крови, и Чимин испытывает легкую головную боль. Это странное пристрастие — отклонение от нормы. Он прекрасно это понимает, но не может от него избавиться. Ему нравится находиться на тонкой грани между жизнью и смертью, чтобы в последний момент останавливать это состояние. Возможно, однажды он не успеет вылезти из-под воды и потеряет сознание окончательно, но его это не заботит, кого вообще волнует его смерть? Пак вылезает из воды и надевает чистую одежду. Несмотря на сильную усталость, его не клонит в сон. Он знает, что все равно не уснет. Будут сниться люди, которых он убил, и другие кошмары, поэтому он идет по коридору, ступая босыми ногами по полу. Спускаясь по лестнице, он видит, что у панорамного окна сидит Чонгук. Парень бесшумно подходит к нему и садится рядом, а тот поворачивается, слегка вздрогнув от неожиданности. — Не спится? — спрашивает Чимин. — Не могу уснуть. Перед глазами... — он морщится, — все это перед глазами, когда их закрываю, и крики в ушах. Пак медленно кивает и смотрит в окно. — Это нормально, — тихо говорит он. — Нормально, что ты чувствуешь страх после случившегося. Ты обычный человек, для которого это потрясение. — А ты не выглядишь потрясенным. — Я уже видел такое. — Ты шутишь? — удивляется Чон. — Ты забыл, в каком дурдоме я рос? — фыркает Пак. — Какие могут быть шутки? — Логично. Чему я уже удивляюсь? — Ты даже не представляешь, как мог бы еще удивиться, если бы я открыл тебе все свои скелеты. — Может быть, хотя бы один из них? — спрашивает Чонгук. — Может быть, — отвечает он, усмехаясь, и парень закатывает глаза в ответ. Из него не вытащить ни слова, если он сам этого не хочет. Он уже это понял, поэтому не настаивает. Они некоторое время сидят в тишине и наслаждаются видом рассвета, который только начинается. Небо становится светлее, и на горизонте все больше появляется полоска солнечного света. Выглядит это потрясающе с такой высоты. — Спасибо тебе, — нарушает тишину Чонгук. — Ты спас нас. — Будешь должен, — улыбается парень. — Уже второй должок, — улыбается Чон в ответ. — Но я действительно тебе благодарен. Хотя, признаться честно, хотел убить тебя, когда ты там оставил нас. — Так было нужно. Эти люди могли спуститься вниз. — Я злился на тебя, — говорит он, бросая быстрый взгляд на него. — Ты же врал мне, когда сказал, что вернешься. — Врал, — отвечает парень. — Я не думал, что выберусь живым. Чонгук кивает. Он так и знал, это было прощание. — Я рад, что ты жив. — Что бы ты делал без меня, если бы меня прикончили? — улыбается Чимин. — Кто же будет твоей занозой в заднице? Чон тихо смеется. Только этот человек может вызвать в нем за одну минуту такие противоречивые эмоции. Даже в этой ситуации, когда, казалось бы, нет сил даже дышать, он умудряется шутить, чем вызывает искреннюю улыбку на его лице. Но его по-прежнему волнует один вопрос, поэтому он вдруг становится серьезным. — Что было наверху, пока мы сидели там? Как ты разобрался со всем этим? — спрашивает парень, глядя на него. Пак немного молчит, зачесывает влажные волосы и опускает голову. — Танака был там лично, — начинает говорить он и глубоко вздыхает. — Они хотели разломать дверь в убежище, но я отвлек их внимание. Между мной и японцем произошел короткий разговор, и он потом ушел. — Просто ушел? — удивляется Чонгук, недоверчиво щурясь. — Что ты такого сказал ему? — Правду. Что ненавижу отца и брата он не получит, — пожимает плечами Чимин. — И он поэтому ушел? Как-то странно. — Он знает меня не первый день. Поэтому этот короткий диалог, наверное, дал ему что-то понять для себя. Если он ушел, то ушел. Если он сказал, что убьет, то убьет. Он всегда держит слово. Он сказал мне не быть таким, как отец, иначе вернется за нами. — Между вами явно есть какая-то история. Еще в клубе я заметил, что ты говорил с ним, как со знакомым. Не думаю, что он бы тратил на тебя драгоценное время, если бы ты не был хорошо знакомым ему человеком. — Ты слишком умный, Чон Чонгук, — ухмыляясь, говорит Чимин. — Какие между вами отношения? — спрашивает с интересом парень. Пак пожимает плечами, несколько секунд молчит, а потом отвечает: — Я не знаю, как их назвать. Мы старые знакомые. Он какое-то время был очень важным человеком для меня, но потом наши пути разошлись. Возможно, он тоже был привязан ко мне по-своему, поэтому и оставил все же меня в живых. Он мне не друг, но и не враг. Я готов был стрелять в него, потому что он в тот момент был угрозой для вас. Но хотел бы я с ним снова встретиться? Никогда в жизни. Чонгук совсем ничего не понимает. Выходит, что Чимин и Хаку Танака хорошо знают друг друга. Это действительно странно, что тот просто отпустил его, но, видимо, у него были на это свои причины. И Чон очень надеется, что в конечном итоге он не решит, что это был своеобразный подарок Паку, и не притянет потом его за это, потребовав что-то взамен. — Откуда он тебя знает? — спрашивает он, сведя брови. — Это долгая история, — отмахивается Пак, качая головой. Чонгук смотрит на него, прищурившись. Ну уж нет, не в этот раз, Пак Чимин. Это касается всех их, они вместе пережили этот ужас. — Я не тороплюсь никуда, — говорит он, склонив голову набок. — Расскажи. Мне, правда, интересно. Чимин тяжело вздыхает и закатывает глаза. — Ты всегда такой прилипала? — Я имею право знать, меня чуть не убил этот человек сегодня. Пак кусает свою полную губу и будто решает, стоит ли рассказывать ему эту историю. — Ладно, — снова вздыхает он. — Танака был тем человеком, который подобрал меня на улице, когда мне было четырнадцать. Ведь я сбежал из дома без документов, денег, вещей, в одной пижаме. Не знал, куда идти и что делать, поэтому несколько ночей провел, просто скитаясь по городу. Он меня и нашел. — Ох, — тихо произносит Чон, никак не ожидая это услышать. — Тогда я понятия не имел, кто он и чем занимается. В тот момент он был для меня спасательным кругом, за который я ухватился. Я был слаб, а он научил меня быть сильным, в прямом смысле этого слова. Этот человек помог закончить мне школу, научил обращаться с оружием. Обучил выносливости, как физической, так и моральной. Научил быть хладнокровным и не бояться ничего и никого. И он научил меня справляться со своими демонами, держа их глубоко в себе. Я прожил у него несколько лет, а потом ушел, — заканчивает Пак, глядя перед собой. — О, Господи, — выдыхает Чонгук. Значит, когда он был сломленным подростком, то попал в руки плохих людей. Зачем Танака его подобрал? Может именно поэтому и отпустил? Вдруг он был дорог ему в какой-то мере? Ведь он знал его, получается, около десяти лет. — Конечно, все это было не просто так, — продолжает Чимин, горько усмехаясь. — Я был ему нужен, чтобы потом меня использовать. Ему понравилась моя смелость и ум. То, что я легко учился всему и не задавал вопросов. Когда он провел мою подготовку, которую я воспринимал за обычную заботу, то сказал, что я должен отплатить за его доброту. — Как? — неожиданно дрожащим голосом спрашивает парень. — Выполнить несколько заданий, — говорит Пак и смотрит на него. — Каких? — А ты как думаешь? — хмыкает Чимин. Чонгук качает головой, все понимая. Черт возьми, понятно, каких. В его голове складываются все детали в одну картину. Пак потрясающе владеет оружием, у него даже есть свой пистолет, стреляет прямо в цель всегда. Он хладнокровно это делает и легко, его не мутит от вида крови и трупов. Физически хорошо подготовлен, у него потрясающая реакция, прекрасная скорость в беге. Он не испытывает страха, а его ум работает совершенно по-особенному в экстренных ситуациях. Он был одним из таких людей, которые сегодня зачищали его дом. Он был исполнителем приказов Хаку. Японец просто использовал его. Он нашел маленького парнишку на улице, который никому не был нужен и сбежал из дома. Он делал вид, что тот ему дорог и полностью втерся в его доверие. Ему нужна была помощь, а из него просто сделали послушного солдата, выдавая его подготовку к работе за заботу. А когда парнишка понял, что происходит, было уже слишком поздно, он уже был должником перед таким человеком, как Танака, что ему оставалось делать? — Долго ты это делал? — Не очень. Несколько раз, — говорит Пак, хмурясь. — Он тебя отпустил? — Да, — говорит он и кивает. — Я выполнил часть нужной ему работы, и он дал мне уйти, потому что обещал. — Охренеть, — выдыхает Чон. — Сколько же ты дерьма пережил, твою мать. Чимин снова печально усмехается, но ничего не говорит. Он смотрит в окно и наблюдает за рассветом. Мягкие солнечные лучи падают на его лицо, и Чонгук наблюдает за тем, как его глаза восторженно наблюдают за ранним солнцем. В этот момент он выглядит таким красивым и теплым, как никогда раньше. Он испытывает такое сильное желание обнять его, этот человек невероятно силен морально и физически. В голове постепенно раскрываются одна книга за другой с его загадками. Он точно знает, что этот парень рос в ненормальной семье, где мать была психически больной. У него есть догадка, что отец избивал его и, судя по записям психотерапевта, не только в побоях дело. Он с детства видел много страданий и насилия, которые с годами никуда не девались, а продолжались в его жизни. Они росли и убивали его морально день за днем. Насколько же нужно иметь сильный дух, чтобы остаться при этом в здравом уме? По странным причинам, которые до сих пор Чонгук точно не знает, Пак сбежал из дома и попал в руки человека, который его просто использовал. Теперь становится понятно, почему он такой обозленный на весь мир. Почему никому не доверяет или доверяет, но с очень большим трудом. Скорее всего, в то время он и пришел к «Карателям», ведь вступают в банды не от хорошей жизни. — Как ты попал к «Карателям»? — К «Карателям»? — удивленно приподнимает брови Чимин. — Я основал их, Чонгук. — Зачем? — удивляется Чон. — В то время я встретил таких же побитых жизнью парней, которые в той или иной мере пострадали от денег и власти, — отвечает он, опуская голову. — Мы просто веселились, дебоширили, и не думали о последствиях. Да, это неправильно. Я не горжусь этой частью жизни, но тогда нам было абсолютно наплевать. Мы не трогали простых и ни в чем невиновных людей. Нашей целью были только наделенные властью ублюдки и их избалованные дети. — Это было даже весело, — улыбаясь, говорит Чонгук, и тот смотрит на него, сведя брови. — Весело? — Некоторые с нетерпением ждали тринадцатого октября, чтобы посмотреть, что же вы выкинете в очередной раз. У вас были даже фанаты, те, кто так же ненавидел богатеньких детишек и мечтал вместе с вами портить им жизнь. Чимин улыбается и проводит рукой по волосам. — Да, — протягивает он. — Это были лихие времена. И в итоге мы все оказались в тюрьме за это. Его лицо мгновенно мрачнеет, когда он вспоминает об этом. Еще одна рана в его душе. Чонгук даже боится представить, что там с ним происходило, но точно ничего хорошего, если он и тот его приятель были так озлоблены на него после освобождения. — Ты так и не узнал, кто подставил вас? — спрашивает Чон. — Нет, — отрицательно качает головой он. — Да я и не занимался этим. Это Юнги никак не успокоится с местью, а мне по большому счету уже насрать на то, кто это сделал. Это не вернет мне ту часть моей души, которую там сломали. — Юнги — этот тот псих из церкви? — снова спрашивает Чонгук. Чимин кивает, берет в рот сигарету и поджигает. Он молчит какое-то время, а потом почему-то улыбается. — Что? — спрашивает Чон. — Он ревнует меня к тебе, — отвечает он. — Сокджин сказал, когда мы разговаривали у дома. — Ревнует? — удивляется Чонгук. — А между вами… — Нет, — перебивает парень и морщится. — Между нами ничего и никогда не было в этом смысле. Он мой друг. Почему-то Чонгук чувствует облегчение от этой информации. Значит, Юнги для него просто хороший друг и всегда им был. Друзей тоже можно ревновать, хотя... — Может быть, ты для него не совсем друг, — говорит Чон, вслух заканчивая свою мысль. — Меня это не волнует. У меня есть только один сердечный интерес. Пак вдруг пристально смотрит на него, говоря последнюю фразу, и его губы расплываются в улыбке, когда он замечает, что Чонгук смущается. Они снова оба смотрят в окно, где солнце поднимается все выше, почти полностью окрасив небо в светлые тона. — Твой поступок сегодня... — замолкает Чон и качает головой, — это чистое безумие, Чимин. Ты псих, но, знаешь, именно этим ты мне и нравишься. — Так я все же тебе нравлюсь, — ухмыляется он, глядя в окно. — Не выделывайся, — говорит Чонгук, с улыбкой глядя на него, и потом серьезно продолжает. — Твой поступок невероятный, правда. Это поступок сильного и хорошего человека, который защищал, пусть не самого близкого, но парня, являющегося его семьей. Невинного. Пак кивает, но ничего не отвечает. Ему не хочется говорить это вслух, но ему не все равно на Тэхёна. Он единственный, кто в его семье нормальный, не связан с грязными делами и никому не делал ничего плохого. Он тот, кем хотел бы быть сам Чимин, будь у него другая и нормальная жизнь. Он — его брат, единственный кровный родственник, который не вызывает в нем неприятных чувств и единственный родственник, который не разочарован в нем. И поэтому он рад, что Тэхён жив. — Ты сказал тогда мне, чтобы я позволил тебе сделать что-то хорошее, чтобы доказать себе, что ты — не самое худшее создание на планете, — тихо продолжает Чонгук. — Так вот то, что ты так смело рисковал своей жизнью ради других, и делает тебя одним из самых лучших людей на этой планете. По крайней мере, для меня и твоего брата. Чимин прикрывает уставшие веки, не веря в то, что слышит. Неужели кто-то, правда, говорит это ему? Эти простые слова так приятно греют его холодное сердце. Все было не зря. Тот риск, на который он шел, этого стоил, хотя бы потому, что он сейчас слышит это от Чонгука. — Спасибо, — тихо говорит Пак, опустив голову, и смущенно улыбается. — Впервые мне кто-то говорит это. — Ты нужен нам, — говорит Чон. — Если бы не ты, мы бы не справились сегодня. И как раз то, что ты немного безумен, сегодня нас и спасло. Я бы не хотел, чтобы это в тебе изменилось когда-либо. Твою мать, ну это уже слишком. Его сердце пропускает удар. Эти слова — буквально то, что он не надеялся никогда услышать. Чонгук хочет, чтобы он не менялся, чтобы он оставался таким. Он нравится ему таким, какой он есть. Что может быть лучше этого? — Откуда ты такой взялся? — спрашивает Чимин, глядя на него. И Чон готов поспорить, что это первый раз, когда он видит, как эти темные глаза просто сияют от какой-то непонятной ему радости. — Какой? — удивляется он. — Хороший, с чистой душой, добрый и светлый. Ты умеешь находить такие важные слова. — Просто тебе чуждо хорошее отношение к тебе, поэтому тебя это удивляет. Пак улыбается, глядя на него. У него сейчас такой уставший вид, даже взгляд выглядит совсем измученным, который обычно просто прожигает насквозь. Этот человек сегодня сделал больше, чем кто-либо. Он, сам того не подозревая, окончательно доказал Чонгуку и Тэхёну, что в глубине души он хороший человек, но, самое главное, он доказал это и самому себе. Ему нужно было это сделать, потому что он все еще считает, что недостоин многих хороших вещей в этой жизни. — Могу я попросить тебя? — осторожно спрашивает Чонгук. — Не проси тебя поцеловать, я слишком устал, — шутит он. — Ты невозможен, — тихо смеется Чон. — Я не об этом совсем. — Тогда валяй, — говорит Пак с улыбкой. — Ты — единственный, кто остался у Тэхёна. Ты не обязан его любить всем сердцем, помогать ему. Ты вообще ничем ему не обязан. Но... — он делает паузу, подбирая слова, — ты его брат, не избегай его, пожалуйста. Ты ему нужен, особенно сейчас. Чимин о чем-то задумывается и смотрит в окно. Чон уже думает, что зря об этом попросил, но тот вдруг поворачивается и совершенно серьезно говорит: — Хорошо. Они сидят, наблюдая за тем, как небо постепенно меняет цвет, и выходит солнце. Они чувствуют рядом друг с другом себя комфортно даже без слов. Уютная тишина — вот, что между ними сейчас происходит. У них была очень тяжелая ночь, и сейчас нет сил даже долго разговаривать. Чонгук мельком бросает взгляд на парня и видит на его лице легкую улыбку. Она такая мягкая и спокойная. Он впервые видит именно такую улыбку Чимина, будто ему сейчас очень хорошо и спокойно. Чон опускает взгляд вниз, на диван, где лежит рука парня, и он осторожно кладет свою ладонь на нее. Улыбка у Пака не сходит с лица, и он сразу же переплетает свои пальцы с чужими. Если Чимин дарит ему чувство безопасности и защищенности, то сам Чонгук дарит ему в ответ чувство спокойствия и тепла. Он как будто лечебный бальзам для его истерзанной души. Он будто луч света, который старательно пробивается через его темноту. Они сидят, держась за руки, и молчат, наблюдая, как солнце полностью встает и озаряет небо над Сеулом, а потом уходят спать. Чонгук направляется в коридор на первом этаже, а Чимин останавливается у лестницы. Он вдруг хватает его за запястье и разворачивает, притягивая в свои объятия. Его сильные руки ложатся на чужие плечи, крепко прижимая к своей груди. Чон, не думая и секунды, обхватывает руками крепкую спину и утыкается носом в его плечо. Он глубоко вздыхает и чувствует приятный запах чистой кожи и кондиционера для белья от одежды. Этот аромат его так успокаивает. Он закрывает глаза и наслаждается этим моментом, чувствуя себя в полной безопасности за этой спиной и в этих руках. Никому из них не хочется нарушать этот момент, и они стоят так несколько минут.

***

Плотные шторы закрывают комнату от солнечного света, и Чон пытается снова уснуть. После разговора с Чимином и его объятий он чувствует себя немного спокойнее, но все же не может провалиться в полноценный сон. Закрывая глаза, он начинает дремать, но как только приходит глубокий сон, кошмары этой ночи возвращаются в его голову, и он просыпается. Он не чувствует себя в безопасности, будто в любой момент те люди снова ворвутся в дом. Чонгук снова начинает засыпать, когда чувствует, как кто-то аккуратно ложится в кровать за его спиной, залезая под одеяло. Он ощущает, как крепкое тело прижимается близко и обнимает его сзади, а горячее дыхание мягко щекочет кожу у основания шеи. По телу пробегают мурашки, но не от страха, а от приятного тепла, которое разливается в нем, когда он понимает, кто это. Ему не нужно поворачиваться и видеть лицо, достаточно почувствовать его энергию и запах. Нежный аромат чистоты и сигаретного дыма добирается до его носа, а холодные и тонкие пальцы уверенно берут его ладонь, переплетая их пальцы. — Прости, — шепчет мягкий голос у уха. — Я не мог уснуть. — Я тоже, — отвечает Чонгук. — Мне нужна была моя доза успокоительного, — говорит Пак, прижимаясь носом к его шее. — А мне нужна была моя зона безопасности, — сонным голосом говорит Чон, находясь в его бережных руках. Чимин долго метался в кровати, но тоже не мог уснуть. Он пришел, чтобы просто побыть рядом с ним, потому что этот парень дарит ему такое необходимое спокойствие. А Чону нужно было ощутить чувство защищенности, которое ему так легко дарит Пак. Он очень рад, что тот пришел. Он и сам хотел этого, но не решился бы сделать что-то подобное первым. Спать рядом, когда вы оба находитесь в совершенно уязвимом состоянии — большой шаг по отношению друг к другу. Особенно, зная, какой сложный человек Пак. Они оба доверяют друг другу, и, несмотря на то, что слишком разные, оба с одинаковым трепетом относятся к тому, что между ними стремительно зарождается. На лице сама собой появляется довольная улыбка, и Чон спустя пять минут проваливается в глубокий сон, когда слышит ровное и спокойное дыхание за своей спиной. Они проспали практически до вечера, настолько сильно были обессилены физически и эмоционально. Никакие кошмары не снились Чонгуку, он просто отключился и проснулся, когда почувствовал, что ему стало очень жарко. Горячее тело лежало практически на нем, обвивая руками. Он осторожно спихивает его с себя и садится на кровати. Чимин, недовольно ворча, переворачивается на спину. Чон смотрит на него с глупой улыбкой и тихо вздыхает. Он такой умиротворенный сейчас. Волосы рассыпаны на белой подушке, он слегка морщит нос, а рука расслабленно лежит на оголенном животе. Белая футболка приподнялась во время сна, обнажая красивый вид на рельефный пресс и косые мышцы. Он бросает взгляд на его лицо и видит, что тот еще безмятежно спит, поэтому он продолжает на него бесстыдно пялиться. Парень убирает пряди светлых волос с его лба и аккуратно перебирает их, рассматривая его. Такой красивый. Его лицо будто создано скульптором. Чонгук осторожно, чтобы не разбудить, проводит кончиками пальцев по его щеке, отчего тот снова смешно морщится, и Чон беззвучно смеется. Его сердце трепещет просто от того, что этот человек лежит рядом. Это так странно для него. У него были отношения в прошлом и не одни, с девушками и парнями, но он почему-то волнуется так именно рядом с ним, будто все это для него впервые. Он проводит указательным пальцем по его пухлым губам и с большим трудом преодолевает сильное желание их поцеловать. Он ведет кончиками пальцев вниз по шее и футболке на груди. И замирает в нерешительности, когда доходит до участка голой кожи на животе. Чимин не любит, когда его трогают, но ведь он спит, значит, ничего не узнает. Чон решается несколько секунд, кусая губу, и потом все же осторожно прикасается к теплой коже. — Даже не думай, — раздается тихий голос, и он резко убирает руку, испугавшись. Парень поднимает глаза и видит, что Пак смотрит на него внимательным взглядом сонными глазами. Как давно он не спит? Надо же было так попасться с поличным, как провинившийся ребенок. — Почему? — тихо спрашивает он. Тот едва заметно отрицательно качает головой, давая понять, что ответа не будет. Чонгук разочарованно вздыхает. Почему-то от того, что ему запрещают, он чувствует еще большее желание сделать это, но он не будет нарушать границы его комфорта. — Совсем нельзя? — спрашивает парень с интересом. — Так хочешь меня потрогать? — ухмыляется Пак, не сводя с него пристального взгляда. В его глазах мелькает какое-то странное выражение лица, и он облизывает свои пухлые губы. Чонгук чувствует, как его сердце начинает бешено стучать, а дыхание сбиваться. Черт, это всегда выглядело так соблазнительно? Хочет ли он его потрогать? Да, ему очень хочется прикоснуться к его коже, ощутить ее тепло под своими пальцами. Ему чертовски нравится этот человек, он привлекает его физически и вызывает сладкое желание, но ведь не всегда поцелуев будет им достаточно. — Да, — тихо говорит Чонгук, глядя на него. — Покажи мне, где прикосновения не причиняют тебе дискомфорт. Пак мягко берет его ладонь и подносит ее к своей щеке. — Здесь, — шепчет он. Затем парень опускает руку Чонгука на свою шею и прижимает к ней. — Здесь, — снова шепчет Чимин, глядя ему в глаза. Он перемещает его ладонь, накрыв ее своей, на плечо и медленно ведет ею вниз до самой ладони. Чонгук начинает шумно и учащенно дышать, чувствуя, как нарастает приятное возбуждение, потому что ощущает невероятное сочетание мягкой, теплой кожи и твердых мышц под своей рукой. От этого приятного чувства кончики его пальцев покалывает от напряжения. Сексуального напряжения. Это настолько интимный момент для них обоих. Чимин позволяет прикасаться к себе, показывая границы своего комфорта, а Чон трогает желанное тело человека, который ему так сильно нравится. — Здесь тоже. — Это не так уж и мало, — мягко улыбаясь, говорит Чон. — Мне нравится. Чимин кладет руку парня на пояс своих штанов, и Чонгук бросает на него растерянный взгляд, чувствуя под ладонью его член. — И здесь, — шепчет Пак, убирая свою ладонь с его кисти. Чон напряженно сглатывает. Чимин не держит его, никто не принуждает, но он не убирает свою руку. Он действительно хочет это сделать, и поэтому неуверенно и мягко сжимает ткань вместе с его членом, продолжая смотреть в его глаза. Он замечает, как это простое движение заставляет парня резко задержать дыхание, и ему это невероятно нравится. Чонгук повторяет действие, но более уверенно, и это вызывает такую же реакцию. Пак задерживает дыхание и медленно проводит кончиком языка по губам. Ему так нравится то, что он с ним делает, и он этого хочет. А хочет ли сам Чонгук этого? Он пробегает глазами по чужому телу и возвращается к его лицу. Он чувствует, как с головы до ног проскальзывает сильная волна возбуждения, и внутри, в области живота, возникает приятное, покалывающее чувство. Да, он хочет. Хочет его. Он снова проводит ладонью по ткани, ощущая, как член Чимина постепенно увеличивается от его действий. И в этот момент парень резко поднимается и садится на кровати. Он берет широкой ладонью его подбородок и втягивает в горячий поцелуй. Его губы настойчиво целуют то нижнюю, то верхнюю губу, осторожно прикусывая и посасывая, а затем Чон сам углубляет поцелуй, тяжело вздыхая. Ему сносит голову, как только он чувствует прикосновение чужого языка к своему, и он другой ладонью зарывается в его мягкие волосы. Он продолжает нежно поглаживать Пака через ткань, а потом решается пойти дальше. Он забирается под пояс его штанов и обхватывает пальцами возбужденный до предела член. От этого Чимин издает протяжный стон в его губы, не разрывая их чувственный поцелуй. Чон проводит ладонью по всему стволу, аккуратно изучая реакцию на свои действия. Чимин тяжело и шумно дышит носом, продолжая настойчиво и жадно целовать его, а ему так нравится тот факт, что его простые действия вызывают у него такую бурную реакцию, и он сжимает пальцы в кулак, а затем начинает ритмично двигать им вверх и вниз по всей длине. Как он мог ненавидеть его раньше, а сейчас так наслаждаться его возбужденным дыханием? Это полное безумие. Его кожа покрывается крупными мурашками, когда рука Пака медленно перемещается с его лица на шею, и он вздрагивает всем телом, когда неожиданно чувствует его другую ладонь на своем члене. «Матерь Божья, помилуй» — проносится в его голове. Он готов просто взорваться от эмоций в этот самый момент. Чимин начинает повторять его действия, сильнее сжимая свои пальцы. Его движения более грубые и умелые, отчего парню просто хочется скулить от удовольствия. Это так приятно, что он пытается найти в себе силы не растерять последние клетки мозга и продолжать доставлять ему удовольствие. Чон сжимает его волосы на затылке, когда тот неожиданно проводит большим пальцем по головке его члена, мягко надавливая. Он не выдерживает этого, а отрывается от его губ, и со стоном запрокидывает голову назад. Он облизывает влажные губы и продолжает водить рукой по его члену, аккуратно ускоряя темп. — Твою мать, Чонгук, — срывается с губ Пака. Чон довольно улыбается и чувствует теплый и мокрый язык на своей шее возле уха. Нежные губы прокладывают дорожку поцелуев до ключицы. Прикосновение его губ и мягкие укусы сводят с ума еще больше. Он чувствует, что его словно вырывают из реальности. Чертов Пак Чимин. Он прекрасно знает, как доставить невероятное удовольствие. Чонгук уже готов разорваться от этих ощущений, хотя он к нему просто прикасается. Он снова издает громкий стон, когда парень начинает водить рукой быстрее, задевая все нужные слабые места. — Нравится, малыш Чон? — провокационно шепчет Пак, проводя горячим языком и губами по его кадыку. Чонгук улыбается, слыша это хорошо знакомое прозвище. Он называл его так всегда, даже когда хотел убить. Господи. А сейчас он его и убивает, в прямом смысле этого слова, только совершенно другим способом — мучительно-сладким. Парень чувствует, что находится на грани и закрывает глаза, отдаваясь своим эмоциям. Он с наслаждением слушает прерывистое дыхание Чимина и продолжает доставлять ему удовольствие, подстроившись под один ритм с его рукой. — Черт, — снова выдыхает Пак и глубоко целует парня. Чон чувствует, что полностью в его власти. Он отдает ему всего себя добровольно и ему нравится чувствовать в данный момент это доминирование над собой. Чимин отрывается от его губ, и грубо хватает его за шею, вынуждая посмотреть себе в глаза. Господи Боже, в них пылает такой дикий огонь, перемешанный с уже привычной тьмой, что у Чонгука ползут мурашки по рукам и спине. Он старается выдержать этот взгляд, но в очередной раз сдается, опуская глаза. — Нет, — шепотом говорит Пак, — смотри на меня. — Я не могу, — шепчет Чонгук. — Смотри на меня, — повторяет он, прерывисто дыша. — Я хочу видеть твои глаза, когда ты для меня кончишь. И эти слова становятся последней каплей, Чон с трудом поднимает на него взгляд, собирая последние силы, и не отводит их до самого конца. Знакомая волна электричества проходит от макушки до кончиков пальцев. Еще несколько быстрых движений умелой руки, и с его губ вырывается протяжный стон. Он кончает, изливаясь в чужую ладонь, и видит его наглую ухмылку перед тем, как в его рот снова вторгается чужой язык. Через несколько секунд он чувствует, как кончает и сам Чимин ему в руку, издавая шумный выдох. Твою мать. Если он всегда такой горячий, то Чонгук готов сгореть в этом пламени, не прося никого его спасти.