***
Двенадцать часов. Целых двенадцать долгих часов Чонгук упорно и с большим трудом игнорировал сообщения и звонки парня. Это глупо. Он вел себя, как обиженная девчонка, но что он должен был ему сказать? Что обиделся на него из-за того, что значил для него не так много, как ему хотелось бы? Что обиделся из-за того, что тот целовался со своим другом? Пак писал ему практически всю ночь и утро, а потом стал звонить, и Чон видел его мотоцикл из окна университета на парковке. Чимин ждал его, но он решил прогулять две последние пары и сбежал через черный выход, чтобы не увидеться с ним. Он понял, что нужно наконец-то заехать и забрать то небольшое количество вещей, которые остались в чужой квартире. Как раз сейчас самое время, пока хозяин еще часа три будет ждать его у входа в университет. Чон со спокойной душой, зная, что никого здесь нет, решительно проходит в свою временную комнату. Его так сильно распирает обида и злость, после того, что он увидел здесь вчера вечером. Быстро собрав все здесь, он отправляется на второй этаж в комнату Пака. Он забирает некоторые мелочи с тумбочки у его кровати, когда слышит голос за своей спиной. — Ты меня избегаешь? Чонгук легко вздрагивает всем телом и медленно поворачивается. Черт возьми, он здесь. Ожидаемо, план свалить по-тихому безнадежно провалился. Чимин стоит, сложив руки на груди, и прожигает его тяжелым взглядом. Прекрасно, а все так хорошо начиналось. Он не хотел с ним сталкиваться, потому что не готов еще спокойно разговаривать. Он не готов его увидеть так близко, потому что уже сейчас чувствует, как все внутри него готово растаять и забыть все обиды. — Нет, — лжет он с безразличным лицом. Господи. Его черная футболка так красиво выделяет цвет кожи и натягивается от напряженных мышц рук. И эти чертовы узкие рваные джинсы, которые сидят на нем слишком идеально и слишком привлекательно. Он такой красивый. Сердце Чонгука снова предательски выдает все его чувства к этому человеку и начинает биться со скоростью света. Почему он так влияет на него? Одного его присутствия достаточно, чтобы выбить из головы все мысли и потерять здравый смысл. — Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения, — говорит Пак, внимательно его рассматривая. — Был занят по учебе, у меня сессия скоро, — отвечает Чон, забирая свои последние вещи, и уверенно идет к выходу. Чимин перекрывает ему дорогу и кладет руку на дверной косяк. — Уезжаешь, значит? — спрашивает он, не веря в его слова. — Да, мне здесь больше нечего делать, — отвечает парень и ежится от пытливого взгляда темных глаз. Эти глаза. Они просто, как два глубоких омута, затягивают в себя, как бы ты сильно не сопротивлялся. Он одним взглядом может сделать легко воспламеняемым абсолютно все на свете и если он не прекратит так смотреть, то Чонгук вспыхнет и сгорит. — Не говори так, — тихо произносит Чимин. — Как? — вскидывает бровь Чон, глядя на него с вызовом. — Будто ты сюда никогда не вернешься, и будто тебя здесь ничего не держит, — шепчет он, внимательно разглядывая его лицо. — У меня есть дом. — Я не об этом говорю. Чон молчит, опустив голову, а Пак немыслимо хочет обнять его. Он чертовски по нему скучает, по теплу его тела и по его запаху. Он протягивает руки к нему, но тот отходит на шаг назад. — В чем дело? — спрашивает Чимин, недоуменно хмурясь. — Мне нужно идти, — отвечает он, смотря за его спину в коридор и избегая зрительного контакта. — В чем дело, Чонгук? — настойчиво повторяет Пак, приподняв бровь. — Дай мне пройти. — Ты не уйдешь, пока не объяснишь, что с тобой происходит. — Я не твоя вещь, чтобы ты указывал мне что делать. Чимин не понимает причины такого странного поведения и поэтому мягко берет его за подбородок, поворачивая его лицо на себя, но тот бьет его по руке, отталкивая ее. На лице напротив моментально появляется холодное и злобное выражение в ответ, от которого не веет ничем хорошим. Чонгук чувствует, что будит зверя, не стоило так делать, но вообще-то Пак виноват сам в этом. — Какого хрена? — грубо говорит он, делая шаг к нему. — Ты у меня это спрашиваешь? — спрашивает Чон, усмехаясь. — Объясни мне, что нет так? Почему ты злишься на меня? Почему игнорируешь? Почему не даешь прикоснуться к себе? — говорит Чимин, начиная злиться. Он делает вид, что вчера ничего не было. Раз не знает, что Чонгук в курсе, то по его мнению, можно включить режим идиота. Это было вполне ожидаемо. Чон с пренебрежением фыркает от такого очевидного поведения и качает головой. — Я просто отношусь к тебе, так же, как ты относишься ко мне, — говорит он, глядя ему прямо в глаза. — Неприятно, да? Они пылают от злости и в них мелькает полное недоумение. Он либо прекрасный актер, либо действительно не понимает, в чем проблема. — Что? — удивляется Чимин и делает еще шаг к нему. — Чонгук, ты о чем вообще? — Не подходи ко мне, — говорит парень, делая шаг назад. — Ты нарушаешь мое личное пространство. — Я давно нарушаю твое личное пространство, когда несколько ночей подряд практически тебя трахаю в этой комнате и на этой кровати, — говорит он, подходя к нему ближе. Чонгук выставляет руку перед собой, которая останавливает Чимина, упираясь ему в грудь. — Для тебя это тоже ничего бы не значило, да? — спрашивает он, болезненно морщась. — Как и все, что происходило между нами? — Что за чушь ты говоришь? — спрашивает Пак, отрицательно качая головой. — Да наплевать, — бросает Чон и идет к двери, толкая его плечом. — Ты ничем мне не обязан. Это моя проблема, что я думал обо всем этом слишком серьезно. Чимин сильно хватает его за локоть, неосознанно причиняя ему боль, и снова пытается затянуть в свои объятия, чтобы успокоить и успокоиться самому, но тот резко вырывает руку и отталкивает его со злостью. — Ты делаешь мне больно! — Да что с тобой?! Может, ты нормально объяснишь мне, какого хрена происходит?! То есть он решил до конца делать вид, что ничего не понимает. Прекрасно. Чонгук вскидывает брови, восхищаясь тем, как Пак натурально удивляется. — Происходит то, что я понял, что же на самом деле значу для тебя и то, что происходило между нами, — грубо бросает он. — И что же? — так же холодно спрашивает Чимин. — Да ничего, в этом и дело! — кричит Чон. — Тебе наплевать на меня и на все, — обводит он рукой пространство между ними, — что между нами было. — О чем ты говоришь, твою мать?! Кто тебе вбил это дерьмо в голову? Для меня это имеет значение. Ты мой, Чонгук. Чон отрицательно качает головой и шумно усмехается. — А Юнги об этом знает? — спрашивает он. — Причем здесь… — удивляется Чимин и потом замолкает, понимая, в чем дело. Он зачесывает волосы назад с тяжелым вздохом. — Черт, ты все видел. — Видел, — бросает парень, кивая. — Да, твою мать, я видел, как ты весело проводил вечер с ним. — Чонгук, это не то, что ты думаешь, — отвечает Пак. — Все не так, действительно все не так. — Господи, эта фраза всегда должна все решать? — нервно смеется Чон. — Ты не должен оправдываться передо мной. Мы не в отношениях, ты не мой, а я — не твой. Мы просто развлекались, ты даже не планировал сближаться со мной. Если бы я не втянул тебя в эту авантюру со спасением Тэхёна, ты бы просто и дальше ненавидел меня и тусил со своим Юнги. Ты бы до сих пор относился ко мне, как какому-то дерьму, — он тяжело вздыхает и продолжает. — Ты в праве целоваться и спать с кем хочешь, Чимин. Меня это не касается. Я злюсь не на тебя даже, а в большей степени на самого себя, из-за своей тупости и наивности. Я придумал то, чего на самом деле никогда не было. Чимин стремительно преодолевает расстояние между ними и берет его лицо в ладони, крепко удерживая перед собой. Он внимательно смотрит на него, обводя его быстрым и умоляющим взглядом. — Ты мой, — говорит он, глядя ему в глаза. — Не говори этой ерунды больше никогда, слышишь? Чонгук пытается его оттолкнуть руками в грудь, но парень стоит на месте, даже не сдвинувшись. Он не дает ему никаких шансов к отступлению. — Отойди от меня, — говорит Чон с раздражением. — Нет. Ты мой, понятно? Я не считал иначе с той самой минуты, когда поцеловал тебя в подсобке у Танака, — твердо говорит Пак и грубо целует его. Чонгук не отвечает на поцелуй, а стоит, опустив руки по швам, и зажмурив глаза. Он борется с собой. С невыносимым желанием ответить этим губам, которые являются его слабостью, но не хочет поддаваться им. Он не хочет быть просто развлечением. Если Чимину нужно только это, то он не готов этого ему давать. Его чувства к нему настоящие. Они гораздо глубже, и ему будет мало просто временного веселья вместе. Он нужен ему целиком и полностью, а не только его какая-то часть. Ему нужна его душа и сердце, он хочет владеть всем этим. — Ты лгал мне, — отводя взгляд, говорит он. — Ты сказал, что между вами ничего нет. — Между нами ничего и нет, — убеждает его Чимин. — Он поцеловал меня, признался, что я ему больше, чем друг. Но мне это не нужно. — А что тогда тебе нужно? — спрашивает Чонгук, возвращая взгляд на него. — Я теперь вообще не понимаю, чего ты хочешь. — Ты, — говорит Пак, глядя ему в глаза, — не Юнги, а ты. Я послал его, и он ушел через пять минут. — Но я видел, как вы целовались, — говорит Чон. — Ты даже не оттолкнул его. — Он меня поцеловал. Не мы целовались. Это разные вещи. — Да какая нахрен разница? — фыркает парень. — Я же видел это. Ты сначала целуешься со мной, а потом с ним. Это не нормально, Чимин, по крайней мере, для меня. — Разница в том, что я не хотел этого и оттолкнул его, после того, как пришёл в себя от шока. Он мой друг. Всегда им был, и тут накидывается на меня с поцелуем. Прости, но да, я растерялся на какие-то секунды и, похоже, именно это ты увидел. Поцелуи имеют большое значение и могут быть особенными, только, если ты этого жаждешь, поэтому я не позволял целовать себя и сам никого не целовал, пока не появился ты. С тобой я этого хочу, но ты отталкиваешь меня. Прошу, не делай этого, — тихо говорит Чимин, гладя его лицо большими пальцами. — Для меня очень многое значит все, что происходит между нами. Ты не представляешь, насколько ты мне нужен, Чонгук. Ты же мой свет в темноте, которая меня пожирает, прошу тебя, не оставляй меня в ней одного. — Я… — начинает говорить парень с щемящим сердцем от боли. Но Пак вновь накрывает его губы своими, только с совсем другими эмоциями. Очень мягко, даже можно сказать нежно и осторожно, как будто, умоляя его ответить ему. Умоляя его остаться с ним, и Чонгук сдается. Он отвечает, не в силах устоять перед этим человеком. Возможно, он идиот и потом об этом сильно пожалеет, но он ему верит. Чимин слишком глубоко проник в его сердце. Он стал его слабостью и зависимостью. — Ты мне нужен, — шепчет Пак в его губы, — потому что я твой. Мое тело, мое сердце, моя душа — все это я отдаю тебе каждый день, который мы проводим вместе. Не слишком стремительно, я понимаю, но шаг за шагом я подпускаю тебя к себе все ближе и ближе. Я очень стараюсь ради тебя. Мне чертовски страшно, что все мое дерьмо тебя погубит, но я не готов тебя отпустить. Прости меня за то, что я использую тебя, чтобы выбраться из этого всего. Прости, Чонгук, — он кладет его руку на свою грудь. — Я твой. И тебе решать, что с этим делать. Ты можешь принять меня, а можешь отказаться. Я все пойму. Но я твой и все, что внутри меня, тоже принадлежит тебе. Я знаю, что со мной непросто, прости меня, если сделал тебе больно. Но только не говори, что для меня это не имеет никакого значения. Это ранит меня. Сердце Чона трепещет от каждого слова. Они проникают глубоко в него, согревая теплом его сердце и душу. Этот прекрасный демон принадлежит ему. Он нуждается в нем и доверяет ему, а это чувство для него имеет особенное значение. Для них обоих. Наплевать, пусть использует его, если от этого ему будет легче, если это хоть как-нибудь поможет ему и облегчит его жизнь. Может, это очень глупо, но он хочет быть его спасением, даже если в конечном итоге сам останется с разбитым сердцем. Он хочет помочь. Чимин принадлежит ему, и это совершенно взаимно, ведь он тоже целиком отдал ему себя. Почти целиком, осталось только отдать ему полностью свое тело. Он обнимает его за шею и порывисто целует, а Чимин облегченно выдыхает, чувствуя горячие губы на своих. Парень крепко прижимает его к себе за талию и облегченно вздыхает. Желание мгновенно затуманивает его сознание. Чонгук сам углубляет поцелуй, и их языки сплетаются, неторопливо скользя друг по другу. По их телам быстро растекается искрящаяся волна желания. Пак начинает учащенно дышать, и Чон, чувствуя, что больше не хочет останавливать его, начинает стягивать с него футболку. Он осторожно, не прикасаясь к запретным местам, раздевает его. Чимин, не разрывая горячего поцелуя, ведет его к кровати. Чонгук садится на край и смотрит на него снизу вверх. Возможно, он его погубит, не раз еще сделает ему очень больно и не раз еще между ними будут сложности и непонимание, но если он и уверен в чем-то абсолютно точно, так это в своих чувствах к нему. Пак ласково проводит ладонью по его щеке и смотрит на него таким мягким и нежным взглядом, как никогда до этого, и сердце от этого просто замирает. Чон, слегка нервничая, неторопливо расстегивает и спускает джинсы и белье с него, глядя ему в глаза, а затем берет в ладонь его член. Пак, как всегда, уже на пределе желания, потому что он умеет завести его с полоборота одним своим поцелуем. И поэтому, когда влажные губы мягко обхватывают головку его члена, он не сдерживает гортанный стон, запрокинув голову назад. Чонгук уже умело, зная все его слабые точки, проходится по ним языком, что вызывает дрожь во всем теле. Пак кладет руку на его затылок и мягко нажимает на него, притягивая к себе и проникая в его горло глубже и глубже. Каждый раз этими ощущениями невозможно насытиться, ему все равно мало, как бы долго они этим не занимались. Чон боялся заходить дальше, и он с большим трудом преодолевал желание ради его комфорта. Он готов был ждать, сколько угодно, потому что его чувства для него важнее всего. Ведь он сам знает, как это отвратительно заниматься с кем-то сексом через силу, и никогда не позволит ему сделать что-то против своей воли. Парень отрывается от его члена, жадно хватая ртом воздух, и смотрит на него затуманенными страстью глазами. Пак берет его за подбородок и проводит пальцем по его влажным губам. Он смотрит на него таким властным и пронзительным взглядом из-под прикрытых век, что Чонгук чувствует себя совершенно обезоруженным перед ним и нервно сглатывает. Чимин, наклоняясь, горячо целует его, проникая языком в его рот. Как он мог подумать, что их отношения ничего для него не значат? Разве он не достаточно показывал противоположное? Он изо всех сил старался делать шаги ему навстречу, открывался ему, разве этого было недостаточно? — Я хочу большего, — шепчет Чон, отрываясь от его пухлых губ. — Я хочу всего тебя. Чимин довольно улыбается. — Не пожалеешь? — спрашивает он, толкая его на спину и уже раздевая, не собираясь останавливаться, потому что видит уверенность в его глазах. — Нет, — уверенно говорит Чон. — Ты мне нужен. Избавившись от одежды, Пак залезает сверху на него, нависая над ним, и медленно трется о его член своим телом. Он с наглой ухмылкой опускается к его шее, целуя, и оставляя влажные следы на ней, от уха до самых ключиц. Чонгук вздрагивает от каждого прикосновения его губ, выгибаясь всем телом, и водит ладонью по влажному члену Чимина. Комнату наполняют их тихие стоны и тяжелое дыхание. Воздух между ними наполняется практически видимым электричеством и становится настолько плотным, что, кажется, нечем дышать. — Господи, — тихо выдыхает Чон, когда чувствует сладкие укусы и влажные губы на своей коже внизу живота. — Если ты так же продолжишь меня изводить, то я… Его слова обрываются и переходят в долгий стон, когда горячий язык скользит по уздечке его члена и по всем выступающим на нем венам. Чонгук чувствует, что запас его сил не так велик и, закрыв глаза, выгибается всем телом. Он пытается контролировать подходящую приятную волну к паху, но, к счастью, Чимин решает сжалиться над ним. Он, медленно целуя все его тело, возвращается к шее, проводя по ней языком. А затем Чон чувствует его пальцы у своих губ и облизывает их, беря в рот. Он стонет, когда ощущает, как эти же влажные пальцы потом начинают мягко подготавливать его к тому, чтобы принять в себя член. Пак умело и осторожно растягивает его, вызывая мелкие мурашки по всему телу, параллельно целуя его слабые места и проводя языком по чувствительным соскам. — Кому ты принадлежишь, напомни? — ухмыляясь, шепчет Чимин в его кожу на ключице, обжигая ее, и продолжает двигать пальцами в нем. — Тебе, — выдыхает Чонгук, закрыв глаза. — Тебе, черт возьми. — Правильный ответ. Пак неожиданно переворачивает его на живот, подтягивая к краю кровати за ноги. Чонгук распахивает глаза и дрожит от предвкушения. Возбуждение нарастает горячим комом внизу его живота. Он чувствует прохладную смазку и пальцы Чимина в себе, отчего прикусывает губы от нетерпения, это просто невозможно долго выносить. — Сейчас я из тебя выбью всю ту дурь, что ты мне говорил, — говорит угрожающе Пак, проводя своим твердым членом по его заднице. Почему-то у Чонгука по телу снова пробегают мурашки. Он прогибает спину от невозможного желания и шумно вздыхает, когда чувствует сильное давление влажного члена между своих ягодиц. Чимин медленно и аккуратно, сантиметр за сантиметром, входит в него, давая ему время привыкнуть к этим ощущениям. Это, черт возьми, очень больно. Чон зажмуривается, стараясь глубоко дышать. Он пытается расслабиться, и через некоторое время эта боль становится какой-то приятной. Он не боится ее, а начинает наслаждается процессом. — Все в порядке? — спрашивает Пак у его уха, войдя лишь наполовину. — Да, — срывается с его губ, и он запрокидывает голову назад, сильнее выгибаясь. — Продолжай. — Скажи мне остановиться, если нужно. — Нет, — быстро говорит Чонгук. — Продолжай, пожалуйста. — Ты такой послушный мальчик, — ухмыляется Чимин, сильно хватая его за горло, и продолжает входить в него, нависая сверху. Чонгук снова зажмуривается и сильно прикусывает губу, когда Пак плавно входит в него. Он чувствует своей задницей его пах и слышит его удовлетворенный выдох. Он полностью в нем. Это чувство наполненности невероятно и сводит с ума. Чимин поднимает его лицо вверх, крепко сжимая пальцы вокруг его шеи и подбородка, а затем наклоняется вперед, чтобы жадно поцеловать. Эти ощущения сильной хватки на горле, лице и его члена внутри, заставляют Чона просто терять контроль над своими мозгами. Ему так нравится, как властно он обращается с его телом. Пак шумно выдыхает через нос, когда делает слабый толчок, заставляя тем самым, задержать парня дыхание и дернуться всем телом вперед. — Кому ты принадлежишь? — снова спрашивает он, отрываясь от его губ и глядя на него сверху вниз. И делает теперь сильный толчок. Чонгук вскрикивает, и Пак медленно начинает выходить из него. Чувство опустошения внутри так разочаровывает. Он снова делает сильный толчок, входя резко и глубоко. — Господи, — срывается с губ Чона. — Тебе, — с трудом выговаривает он. — А я кому принадлежу? И снова такой же сильный толчок, а потом он медленно выходит из него. Это какая-то пытка. Чонгук хочет, чтобы тот двигался быстрее, и начинает подаваться на него задом, но Чимин сильно сжимает его горло, заставляя прекратить это. — Мне, — отвечает он с довольной улыбкой. — Запомни это, — тихо говорит Чимин. — Иначе мне придется каждый раз напоминать тебе об этом, пока не запомнишь. Чонгук улыбается такой сомнительной угрозе, и после этих слов Пак начинает двигаться с еще большей силой, но все еще медленно, с каждым толчком, растягивая и наполняя его до предела. Через несколько минут он уже легко входит в него, не причиняя неприятной боли, и поняв это, значительно ускоряется. Он проводит ладонью по его спине и после кладет ее на его плечо, покрытое россыпью мурашек. Он с силой сжимает его, и продолжает глубоко входить, доводя их обоих до немыслимого удовольствия. Чон закрывает глаза и готов уже взвыть от наслаждения. Его еще никогда не брали так умело. До этого у него был партнер, с которым они дошли до этой стадии, но все было так неловко и плохо, а сейчас, твою мать, хоть снимай горячее порно. Он сожалеет, что не может видеть лицо Чимина в данный момент, но ему нравится, как он грубо берет его сзади, сильно сжимая холодными пальцами кожу на плече. Пак неожиданно сжимает его член в кулак и начинает ритмично двигать им, при этом быстро входя в него, а это выбивает весь воздух из легких. Чонгук громко стонет, чувствуя двойную атаку. Он зажмуривается и продолжает стонать, не в силах выдержать это. В его умелых руках каждое движение приносит неимоверное наслаждение, как будто он попал в рай или ад, черт его знает. И он уже готов взорваться прямо сейчас, но Чимин крепко сжимает его член у основания, обламывая подходящий оргазм. Парень поворачивается назад, чтобы возмутиться, но Пак резко впечатывает его голову в матрас и шире раздвигает его ноги, заставляя этим сильнее выгнуть спину и приподнять зад. С приоткрытых губ Чона срывается громкий крик удовольствия, когда угол входа члена меняется. Одна ладонь Чимина прижимает его щеку к кровати, а вторая — сильно сжимает кожу на его заднице, удерживая в этом положении. Он буквально впечатывает его в кровать, быстро и с силой двигаясь, входя в него глубоко на всю длину, пока Чонгук с силой сжимает кулаки. Комнату наполняют его громкие вскрики, рычащие стоны Чимина и хлопающие звуки кожи об кожу. Чон буквально рассыпается на части каждый раз, когда член выходит из него и собирается снова в целое, когда наполняет его. Какого черта, он не решался на это раньше? Боже мой, это лучшее, что с ним только происходило. Все, что он знал о сексе, просто меркло и уходило в историю, этот момент навсегда останется самым горячим, мучительным и страстным в его памяти. Пак груб с ним, но ему нравится это, он не причиняет ему неприятной боли, а заставляет его возноситься к небесам и сгорать от удовольствия. С каждым его толчком сладкое давление внизу живота усиливается, еще немного и он не выдержит этого. Парень двигается еще быстрее, просто на пределе своих сил, отчего Чонгук хватается за простыни, сжимая их в ладонях. — Чимин... Господи. Он чувствует, как внутрь него горячо изливается Пак, издавая тяжелый стон. Но он не замирает, а продолжает двигаться в нем с прежней силой, и Чон не выдерживает этого напора. Он вздрагивает всем телом и кончает следом, водя рукой по своему члену, а после лежит не в силах двигаться из-за отекших ног и поясницы, но удовлетворенно улыбаясь. Парень медленно выходит из него и наклоняется, сладко целуя его крепкую спину и плечи, а он с трудом дышит. — Доступно объяснил? — спрашивает Чимин, облизывая пересохшие губы. Чонгук смеется, пытаясь отдышаться. — Не совсем. Пак резко переворачивает его на спину и устраивается между его разведенных ног. — Нет! Нет! Нет! — смеется Чон. — Очень доступно. Я шучу. Чимин рассматривает его удовлетворенное лицо и мягко улыбается. В нем все идеально. Темные волосы влажные после горячего секса, сияющие глаза, исцелованные и искусанные им губы и даже маленькая родинка под ними, ему все так нравится в нем. Он берет его подбородок, слегка приподнимая, и нежно целует. Чонгук мягко гладит ладонью по его плечу и руке, а потом убирает его мокрые волосы, которые щекочут ему лицо. — Больше никогда не говори, что мне наплевать на тебя, — тихо говорит Чимин, проводя костяшками по его скуле. — Ты самое важное, что есть у меня, малыш. Чонгук не может сдержать глупую и довольную улыбку. Если это не признание в его чувствах, то что это еще? Он практически физически чувствует сейчас, как он дорожит им и уже забыл, почему там полчаса назад злился. Ему было нужно это услышать, нужно было его признание в том, что все это для него важно. Сейчас он ему доказал все, что нужно было. — Значит, я больше не «малыш Чон», — говорит он, тихо смеясь. — Теперь ты просто малыш, — говорит Пак, улыбаясь. — Мой. Ты правда думал, что я могу променять тебя на Мин Юнги? — Вы целовались, — тихо говорит Чонгук, рассматривая кулон на его шее. — Я не очень хорошо думал, когда увидел это. — Он целовал меня, а не мы целовались. Поцелуй другого человека нужно заслужить, это гораздо более интимно, чем секс. Секс — это просто физика. Иногда, хочешь ты или нет, но этот процесс сам срабатывает. А поцелуй, — Чимин замолкает, подбирая слова, — поцелуй — это только желание твоей души и сердца. Только ты решаешь, кого хочешь целовать, а не физиология твоего тела. Я никому не позволял этого сделать, хотя спал со многими, потому что не хотел. Наверное, это покажется глупым, но не для меня. Чон кладет ладонь ему на щеку и проводит большим пальцем по его губам. Они принадлежат только ему. Чимин первый его поцеловал, он этого хотел и никто его не принуждал к этому, это так поразительно. — Юнги мой друг, я сочувствую ему, если он действительно в меня влюблен, — тихо говорит Пак. — Почему? — сводит брови Чон. — Потому что мое сердце занято, — отвечает он. Сердце Чонгука пропускает удар. Он признался, черт. Пак Чимин только что признался, что влюблен в него. Вот это да. Приятное и сильное чувство разрывает его изнутри, и больше абсолютно ничего не имеет сейчас значения. Он притягивает его к себе за шею и целует. Их языки медленно и чувственно изучают друг друга до тех пор, пока Чон не чувствует снова возбуждение и напряженный член на своем бедре. — Ты, похоже, неугомонный, да? — тихо смеется он у его губ. — Тебе еще предстоит узнать насколько. Чимин берет его руки и поднимает их над его головой, крепко держа своей ладонью. Он удобнее пристраивается между его ног и, проведя несколько раз рукой по своему возбужденному члену, снова входит в него. Чонгук выгибается в спине и запрокидывает голову назад на простыни, открывая доступ к шее, которую Пак сразу же начинает покрывать горячими и безжалостными поцелуями. Он еще долгое время истязает податливое тело, доводя его до безумия. Балансируя на грани между грубостью и нежностью, а после очередного мощного своего и его оргазма, откидывается на спину рядом с ним на кровать и тяжело дышит.***
Чонгук, накинув на себя джинсы, спускается на первый этаж и стоит, жадно выпивая почти полностью бутылку воды. Он чувствует себя уставшим, но невероятно счастливым. За окном небо окрашено практически полностью в темный цвет, а солнце заходит за горизонт, оставляя небольшую полоску света. Чон улыбается, потому что это похоже на их отношения с Чимином. Темнота, через которую пробивается слабый луч света. Сейчас ночь, но ведь рано или поздно, всегда наступает рассвет, озаряя все. Вдруг он неожиданно слышит сигнал лифта, кто-то пришел к Чимину в такое время? Он бросает взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, откуда слышен шум воды из душа, и направляется к двери. Он подходит к ней и смотрит на экран с изображением с видеокамеры, и в этот момент его брови приподнимаются от удивления, потому что он видит изображение незнакомой женщины. Ее лицо прикрыто небольшой шляпкой и из-за этого рассмотреть невозможно, но кто это может быть? Пак в ванной, поэтому парень нажимает на микрофон без его разрешения. — Кто это? — Это квартира Пак Чимина? — спрашивает мягкий женский голос. — Кто это? — повторяет вопрос Чон, рассматривая гостью на экране. — Мне нужно его увидеть, — отвечает она спокойно. — Могу я подняться? — Нет, пока не назовете свое имя, — отвечает Чонгук. — Пак Виен. Я его мама. Чонгук впадает в легкий ступор, услышав это имя, но нажимает на кнопку, разрешая ей подняться.