be my light

The Weeknd — The Hills Ramsey — Love Surrounds You Apocalyptica — S.O.S. (Anything But Love) EXO — Obsession Boy Epic — 50 Shades Of Grey Пак останавливается у подъездной дорожки особняка, где припаркованы остальные дорогие автомобили. Готическое здание полностью освещено тусклым светом маленьких уличных фонарей, на крыльце выстелена красная дорожка и у дверей стоит охрана. Приглашены люди только по строгому списку, составленному самой Виен. Он ухмыляется и качает головой, слишком предсказуемо для нее. Темное небо быстро начинает затягиваться грозовыми тучами. И это так символично, ровно в тот момент, когда они собрались переступить порог этого дома. Чимин поправляет свой черный пиджак и бросает взгляд на парня, который сидит рядом и заметно нервничает. — Почему мне это напоминает о том, как мы пытались пройти в клуб Танака? — спрашивает Чон, вздыхая. — Такое же четкое ощущение близкого конца света, которое буквально дышит мне в затылок. Пак тихо смеется и берет его за подбородок, поворачивая к себе лицом. — Пройти сюда будет гораздо проще, но вот внутри, — он отрицательно качает головой и прищуривается. — Думаю, что общение с самим дьяволом намного приятнее, чем с ней, — отвечает Чимин и легко целует его. — Пожалуйста, скажи мне, что ты взял с собой оружие. Я успокоюсь, если буду знать, что если что-то пойдет не так, то ты ей прострелишь голову, и все закончится, — говорит Чонгук, пристально глядя на него. — Я всегда его ношу, — пожимает плечами Пак. — И если план пойдет к чертям, я не буду сомневаться ни секунды. Сегодня мы с ней покончим. Чон тяжело вздыхает и потирает веки. — Может быть, пошло оно все? Давай сбежим куда-нибудь подальше от нее, от всего этого. Куда-нибудь в Европу, и останемся там навсегда. Чимин улыбается уголком губ и кладет ладонь на его шею, мягко гладя ее большим пальцем и любуясь его профилем. Приятно знать, что он этого хочет. Сбежать с ним на край света, бросив все, и скрыться там от всего мира и от всех проблем. Если бы Виен не была такой ненормальной и социально опасной, то, возможно, он бы на это согласился, но не сегодня. Она должна поплатиться за все, что делала с ним и за то, что планирует делать. Может быть, когда все это наконец-то закончится, он действительно отвезет его в Европу, чтобы исполнить давнюю мечту парня о Париже и свободно вздохнуть там полной грудью, но не сейчас. Ему непросто было решиться на этот план, пришлось переступить через себя и разбередить старые раны. Иметь эту идею в голове это одно, но совсем другое воплотить ее в жизнь. Но он сделал это, поэтому нельзя подвести самого себя, иначе все это было зря. — Успокойся, малыш, — отвечает Пак. — Ты просто нервничаешь. — Да. Ты прав, я очень сильно нервничаю. Прошлая твоя встреча с Виен закончилась твоей смертью, — говорит он, вновь поворачиваясь к нему. — В этот раз этого не будет. Я чувствую себя по-другому. Сильнее, чем когда-либо. Вместе мы с тобой невероятная сила. Все будет хорошо, — говорит Чимин и притягивает его к себе, чтобы поцеловать. Сначала поцелуй выходит нежным и мягким, но когда его язык сталкивается с чужим, то мозг сразу же отключается, и Пак чувствует, как кровь мгновенно начинает пульсировать в нижней части его тела. Он отрывается от любимых губ и шумно выдыхает. — Прекрати, иначе я плюну на все и просто накинусь на тебя прямо здесь и сейчас, — говорит он с улыбкой. Чон довольно улыбается и облизывает влажные губы. — Закончим все это, а потом можешь трахнуть меня в этой машине или на ней, как пожелаешь. Только давай сделаем все возможное, чтобы это действительно закончилось. — Черт, — стонет Пак, запрокинув голову, — теперь я буду думать только об этом. Чонгук смеется и выходит из автомобиля, поправляя бабочку на шее. — Если все пройдет удачно, то ты будешь мне должен, — говорит он, игриво подмигивая ему. Чимин выходит следом и загадочно улыбается. — Для тебя что угодно, малыш, — отвечает он, обходя легкой походкой машину. Он берет Чонгука за руку и уверенно двигается к парадным дверям особняка. Люди, стоят прямо на улице с бокалами в руках, болтая о всякой ерунде. Они одеты, как на вручении Оскара и внимательно осматривают пару, проходящую мимо. Чимин чувствует практически каждый взгляд на себе, который прожигает его кожу и затылок. Мерзкие ублюдки, все до единого. Каждый из присутствующих терпеть не может его и всю его семью, но при этом лицемерно улыбаются и находятся здесь, изображая дружелюбие. Он не привык быть приветливым с людьми, которых не выносит. Он всегда ведет себя так, как хочет и как чувствует. Парень обводит холодным взглядом гостей, стоящих практически у входа, и они резко отворачиваются, делая вид, что не пялились на них только что. Пак усмехается. Он всегда видит такую реакцию на его грозный вид, и это так забавно. Окружающие всегда этого боятся и не выдерживают. Из дома слышна музыка, гул голосов, звон бокалов и смех, они подходят к двери, где стоит охрана и останавливаются. Двое громил сканируют их внимательными взглядами с ног до головы и переглядываются между собой. Они новенькие, Чимин не знает их в лицо. Естественно, Виен наняла новую охрану, опасаясь какой-нибудь его выходки, пока он затих на несколько дней. Он готовился к сегодняшнему дню. Она его боится, и это неимоверно льстит ему. Значит, мать все-таки не так сильна, как кажется со стороны. У нее есть, по крайней мере, одна слабая сторона. Она не знает, на что он способен сейчас. Не знает, каким он стал, и это ее пугает. — Добрый вечер. Добро пожаловать. Ваши имена, — говорит один из охраны, смотря в свой список на планшете. — Пак Чимин и Чон Чонгук, — произносит Чимин, пристально глядя на него. Мужчина в черном костюме пробегает глазами по списку в поисках их имен. Он выглядит немного растерянным, когда доходит до конца и снова поднимает глаза к началу. — Серьезно? — приподнимает бровь Пак. — Моя фамилия ни о чем тебе не говорит? Я сын Виен и это мой дом, мне не нужно приглашение, чтобы войти сюда. Тот оглядывается на напарника и потом снова смотрит на него. — Простите, господин Пак, — отвечает он растерянно. — Ваше имя я знаю, и вы можете беспрепятственно проходить, но в списках нет его, — кивает охранник на Чонгука. Чимин улыбается, качая головой. Кто бы сомневался в этом, но не сегодня, Виен. Не ты правишь этим балом. Неужели она всерьез думает, что это станет проблемой? Он провел его в логово Хаку Танака со стволом в руках, а это будет легче простого. Парень тяжело выдыхает и смотрит на мужчину. Тот явно чувствует себя некомфортно под его взглядом и неловко бегает глазами по сторонам. — Послушай, — говорит он, делая шаг вперед и приподнимая подбородок. Он прожигает его темными глазами, и охранник опускает взгляд в планшет, — ты прямо сейчас звонишь своей хозяйке и говоришь, что Пак Чимин приехал со своим парнем Чон Чонгуком, и если эта паршивая сука откажется впустить меня вместе с ним, то передай ей, что я уйду отсюда в эту же секунду и больше никогда не переступлю порог этого гребаного дома, чтобы она не делала и как бы она не пыталась меня сюда затащить. Весь ее показательный бал устроен только из-за меня, так что я либо пройду с ним, либо уеду отсюда прямо сейчас. Решай сам. Мужчина нервно сглатывает и быстро моргает. — Ну? — приподнимает бровь Пак и произносит ледяным тоном. — Живо. У тебя пять секунд, чтобы подумать. Он послушно кивает и достает телефон, набирая номер Виен. — Верный выбор, — фальшиво улыбаясь, говорит Чимин. Он не сводит с него глаз, пока тот говорит по телефону, а Чонгук сильно нервничает, держа его ладонь. Если она сейчас откажется, что конечно вряд ли, но возможно, то план Пака придется отменить и продумывать все заново. Сегодня удачный вечер для последнего рывка, Виен отвлечена на прием, много людей, она не станет заходить слишком далеко на людях, но захочет это сделать, уединившись с сыном, а это именно то, что им сегодня нужно. Чон переплетает их пальцы, чтобы чувствовать себя увереннее, и Чимин мягко поглаживает его кожу на ладони. Сразу становится чуть легче и спокойнее. Он снова дает ему чувство защищенности. Рядом с ним ему нечего бояться. — Добро пожаловать, — говорит охранник и освобождает им дорогу, закончив разговор с хозяйкой. Пак проходит мимо, сильно задев его плечом, и Чонгук следует за ним, почему-то чувствуя гордость за то, что его парень всегда получает то, чего хочет. Он так не умеет, ведь слишком мягкий, чтобы быть таким грубым и холодным с людьми, а именно эта черта характера иногда просто необходима. Просторный холл особняка наполовину заполнен мужчинами в дорогих костюмах и женщинами в эксклюзивных платьях. На шеях и руках последних красуются непревзойденные украшения, а волосы уложены в красивые прически. Играет живая музыка и между гостями ходят официанты с подносами, предлагая напитки. Некоторые люди не обращают внимания на пару, но большинство сразу замолкает и внимательно изучают. Чимин, игнорируя их всех, быстро обходит и осматривает первый этаж, а затем проходит к задней стеклянной двери, ведущей во внутренний дворик. Вот здесь и идет все веселье. Огромный белый шатер, расположенный на заднем дворе и закрывающий гостей от начинающейся грозы, выглядит просто шикарно. В центре на каменной площадке сделан импровизированный танцпол, над ним висят красивые фонарики, люстры и цветочные композиции под потолком, повсюду розы и свечи. Несколько пар танцуют медленные танцы, кружась под красивую музыку в живом исполнении, а музыканты сидят у дальней стены. Атмосфера удивительная, но ее портит только то, что все это устроено матерью Чимина и все это — гнилая красота, как и она сама. Чуть в стороне находится бар и столики, а среди гостей ходят танцовщицы в красивых костюмах, развлекая их. Дорожка, идущая от шатра к большому фонтану, и лужайка перед ним заполнены людьми, которые общаются между собой и громко смеются. Пак всматривается в лица окружающих, в поисках матери, но пока ее не видит. Что ж, это хорошо, будет немного времени смешаться с толпой. Надолго они здесь не планируют задерживаться, скоро дьявол появится, и все начнется. Он уверенно идет к танцполу, держа за руку Чонгука, и медленно втягивает его в танец, кладя ладонь на его талию. Тот послушно обвивает его шею руками и тоже смотрит по сторонам, внимательно осматриваясь. Они оба ждут ее появления. Внутри Чона все подрагивает от волнения и напряжения, но вот Чимин отчего-то чувствует в себе странный прилив сил и уверенности. — Я так нервничаю, — говорит Чонгук, рассматривая людей вокруг. — Нервничать должен я, — говорит Пак, усмехаясь. — Зачем она наняла столько охраны? — спрашивает парень, замечая несколько из них по периметру. Они все в одинаковых костюмах и с маленькими наушниками в ушах. — Боится, — отвечает Чимин, прижимая его ближе к себе. — Это может помешать тебе? — Нет, если ты все сделаешь правильно. — Это будет сложно. Сделать все незаметно. Много охраны. — Ты справишься. Помнишь все инструкции? — Да. Но все равно паникую. Пак замечает, как сильно он напряжен. Его осанка слишком прямая, шея вертится по сторонам, а глаза высматривают одного человека в толпе. Если Виен увидит его таким, то заподозрит что-то, он покажется ей странным. Ему нужно либо выпить, либо отвлечься, иначе нервы могут подвести. — Как хочешь отметить нашу победу над ней? — спрашивает Пак, отвлекая его. — Есть какое-то особенное желание? Чонгук недолго думает, глядя на него. Он перебирает все мысли в голове, пока неожиданно не цепляется за одну из них. — Научишь меня водить, — говорит он с улыбкой. — Ты ведь умеешь, — отвечает Чимин, прищуриваясь. — Мотоцикл, — уточняет Чон, улыбаясь. — Хочу научиться водить мотоцикл. Говорят, что это незабываемое ощущение. — Всего-то? Ты мог попросить что угодно, а выбрал просто мотоцикл. — Ну, — пожимает плечами Чонгук, — мне очень нравится эта идея. Сидеть перед тобой, между твоих разведенных ног, когда ты будешь обнимать меня со спины, прижиматься ко мне бедрами и направлять меня, чтобы в конечном итоге хорошо, — парень делает паузу и игриво теребит его пиджак, — окончить поездку, — заканчивает он, хитро улыбаясь. — Черт, — тихо смеется Пак. — Теперь я очень заинтересован. Он медленно переводит взгляд на вход в шатер и видит ее, а улыбка сразу же сходит с его лица. Красивая и элегантная брюнетка появляется в эпицентре событий. Виен грациозно проходит среди гостей, приветствуя подруг и знакомых мужчин, работавших с Минхо. На ней белое вечернее платье в пол, идеально сидящее на ее фигуре и открывающее ее шею и плечи. Белый цвет подчеркивает карамельную кожу и черные глаза, а волосы собраны в низкую прическу. Лишь одна прядь мягко падает на лицо, делая ее еще более чувственной и женственной. Она прекрасна, но это лишь оболочка. Глаза с красивым макияжем пристально рассматривают присутствующих, ведь она уже знает, что Чимин здесь. Ей звонил охранник, а значит, она ищет именно его. Она тоже нервничает, видно, что ее улыбка фальшивая, а взгляд бегает по сторонам в поисках знакомого лица. — Она здесь, — тихо говорит Чимин, продолжая смотреть на нее. Виен тепло обнимает какую-то женщину и начинает с ней разговор, параллельно вертя головой по сторонам. Ее крупные серьги с бриллиантами покачиваются, когда она поворачивает шею, и это напоминает ему о тех моментах, когда он пересчитывал камушки в ее украшениях, пока эта тварь использовала его тело для своего удовольствия. Он медленно моргает несколько раз, глядя на нее, и опускает взгляд. — Тебе не кажется, что сейчас самое время рассказать, в чем состоит весь твой план? Я хочу знать все, что ты задумал, — спрашивает Чонгук. — Зачем? — спрашивает Пак, быстро глядя на него. Чон недоуменно хмурится. — Я помню, что должен сделать, но на этом все? — удивляется он. — Все. — Ты шутишь, да? — Нет. От тебя больше ничего не требуется. Я сам справлюсь с остальным. — Ты же говорил, что мы вместе это сделаем. Для чего ты меня брал тогда сюда? — тихо возмущается парень, убирая руки с его шеи. — Боялся снова струсить, если будешь один? — Не надо этого сейчас, — говорит Чимин, обводя глазами людей в поисках Виен, но очевидно уже потерял ее из вида. — Дома ты не хочешь говорить, а просто спишь со мной, сейчас много людей. Ты часто так делаешь, просто избегая разговоров. Это удобно, да? Но может, хоть раз стоит быть не таким придурком? Тем более, когда это действительно важно, — приподнимая бровь, говорит Чонгук. — Малыш, остынь. Сейчас действительно не время и не место. Не начинай. — Верно, — кивает Чон. — Теперь я должен, как всегда, послушно замолчать и делать то, что ты скажешь? Ведь именно так ты всегда ведешь себя с людьми. Всегда получаешь от них все, что ты хочешь любыми методами и средствами. Ты весь в свою мать и в отца, чертов манипулятор. — Чонгук, — холодно бросает Пак, хватая его за запястье, — перестань. — Отвали от меня, — шипит он в ответ и выдергивает руку. — Прежде чем просить меня о доверии, сам научись доверять людям. Я думал мы заодно, ведь я действительно многое делаю для тебя. Варись сам в своем дерьме, Чимин, — говорит холодно Чон и уходит в сторону особняка. Пак шумно вздыхает и закрывает на секунду глаза. Просто прекрасно. Он смотрит на удаляющуюся фигуру парня и потом опускает взгляд на каменную дорожку. — В раю все не так гладко? — раздается голос Виен за его спиной через несколько секунд. Парень хитро ухмыляется и качает головой. Стерва тут как тут. Вот значит, где она была, наблюдала со стороны за ними. Просто отлично. Он готов поспорить, что она смотрела за этой небольшой стычкой с довольной улыбкой, злорадствуя всей своей испорченной душой. Он медленно разворачивается и осматривает ее с ног до головы, а она подходит ближе с горящими глазами. — А я всегда тебе говорила, что ты только мой, — говорит женщина, улыбаясь. — Никто не сможет быть с тобой долго. Мы оба знаем почему. Чимин шумно фыркает. — Потому что меня трахала собственная мать и разрушила мою психику? — с сарказмом спрашивает он, вскидывая брови. — О да, у меня столько тараканов в голове благодаря тебе, что меня никто не выдержит долго. Виен сразу же смотрит по сторонам, проверяя, слышал ли кто-то его слова, но никто на них даже не смотрит. Люди увлечены приемом, продолжают болтать и танцевать. — Я имела в виду то, что у тебя сложный характер. Скверный, упрямый, прямолинейный и свободолюбивый. Ты не для отношений, Чимин. — А для чего же я? — спрашивает он нагло. — Есть много интересных вещей, для которых не нужно быть кому-то чем-то обязанным, — отвечает Виен, осматривая его с ног до головы. — Потрясающе выглядишь, мальчик мой. Пак закатывает глаза с нескрываемым раздражением. — Что тебе нужно от меня на этот раз? — спрашивает безразлично он. — Я пришел, как ты хотела. Что дальше? Виен кладет руку на его плечо и подходит вплотную, а в нос Пака мгновенно бьет знакомый тошнотворный и сладкий аромат. Ее тело находится очень близко, но он не чувствует себя неуверенно на этот раз. Может, это потому что она не прикасается к его голой коже и здесь много людей, но он очень надеется, что дело не в этом. Его не сковывает паралич, ему все равно на то, что она стоит и буквально дышит в его губы. — Потанцуй со мной, — тихо говорит она. — А если я откажу? — спрашивает парень, изучая ее лицо. Мягкие морщины залегли у уголков ее глаз, но в остальном Виен выглядит лет на тридцать пять и не больше. Красивый макияж подчеркивает темную радужку, а губы выглядят естественно без яркой помады. — Не откажешь. — Давай пропустим эту часть, и ты сразу скажешь, что тебе действительно нужно от меня. — Ты знаешь, что мне нужно. — Чтобы я снова трахнул тебя? — спрашивает Чимин, глядя на нее сверху вниз. — Побойся Бога, Виен, ты уже готова залезть на меня прямо при сотне посторонних людей. Ее губы расплываются в улыбке, и она смотрит по сторонам. Ей нравится уверенность, которая исходит от него, но окружающие начинают поглядывать на них и перешептываться. Это не есть хорошо для них обоих, не в сегодняшний вечер. Она выжидающе смотрит на него, а Чимин шумно вздыхает. Ладно, чертова психопатка. Привлекать лишнее внимание сейчас нельзя, совсем не кстати будет, если кто-то заметит между ними напряжение. Вдруг все пойдет не по плану, тогда это может все усложнить. Пак в любом случае избавится от нее сегодня, но если это сделать не аккуратно, то ему будет совершенно не нужно, чтобы сотня свидетелей говорила о его открытом конфликте с ней на приеме. Парень, пересиливая себя, кладет руку на ее талию, а вторую кладет в карман своих брюк. Виен довольно и победно улыбается, прижимаясь к нему. Она глубоко вдыхает, чувствуя приятный древесный аромат его парфюма и сигаретного дыма, и они начинают двигаться в медленном танце. — Так что произошло между вами? — интересуется женщина. — Я слышала только конец разговора. Твой мальчик явно не доволен твоим поведением. — Это не твое дело, — отвечает он. — Уверен, что это так? — спрашивает Виен. — Я ведь могла бы выслушать тебя, ведь никто не поймет тебя лучше меня. — Пошла ты. Я не стану говорить о своих личных переживаниях с тобой. — Ты снова мне грубишь. Ты знаешь, что я это не люблю. — И что ты мне сделаешь? — интересуется Чимин. — Тэхён не рядом с тобой. Чонгук, — он делает паузу, — ты сама видела, что произошло. Там и без тебя все сложно. — Ты ведь знаешь, что он никогда не сможет понять тебя до конца, — говорит она, внимательно глядя на него. — А ты, значит, сможешь? — спрашивает Пак, усмехаясь. — Я знаю тебя гораздо лучше него. — Тебе нравится так думать? Тебя не было в моей жизни десять лет. — А он в ней всего лишь несколько месяцев. — И иногда этого достаточно, чтобы стать ближе, чем кто-либо, — отвечает он. — Судя по тому, что у вас все еще какие-то барьеры и проблемы во взаимоотношениях. И раз он сбежал от тебя, то — нет, — довольно улыбаясь, говорит Виен. — Он не в силах потянуть твой характер. Он слишком мягкий и хороший для такого человека, как ты. — Ты просто дьявол. — Вернись домой. Забудь про этого мальчика, он тебе не нужен. Поиграл с ним в отношения, и хватит. Здесь мы будем жить вдвоем. Без отца. Только мы. Все будет иначе, — произносит женщина, заглядывая в его глаза. Она пытается прочитать его эмоции. Но Пак закрыт полностью, его лицо не выражает ничего. Он излучает лишь спокойствие и уверенность. Виен не понимает, почему он не нервничает, как раньше. Ведь в прошлые их встречи он буквально не знал, куда деть себя и как дышать. — Ты забыла о том, что этот дом принадлежит и Тэхёну, — напоминает он. — Этот дом принадлежит мне, как и все имущество Минхо. Но если ты так беспокоишься об этом, то я уже говорила, что готова купить ему жилье, если ты вернешься, — говорит она с улыбкой. Чимин замечает, как люди все больше начинают обращать на них внимание. Кто-то даже специально подходит ближе, чтобы подслушать их разговор. Многие косятся на них, потому что Виен в открытую пожирает глазами своего собственного сына. Она совсем не сдерживает свои эмоции, обрадовавшись тому, что он все же пришел и остался один без своего парня, как она и хотела. — Не стоит продолжать этот разговор здесь, — бросает Пак и легко отталкивает ее от себя. Виен быстрым взглядом окидывает гостей и кивает. — Пойдем в особняк, — отвечает женщина. — Обсудим это. Она разворачивается, не дожидаясь ответа, и идет к дому. Пак, тяжело вздыхая, следует за ней. Уже у двери они сталкиваются с выходящим из особняка Чонгуком. Парень бросает на них злой взгляд и останавливается. — Чон Чонгук, — фальшиво улыбаясь, произносит Виен ласковым голосом. — Рада снова тебя видеть. — Не скажу, что это взаимно, — холодно и честно говорит он, не сводя глаз с Чимина. Женщина громко смеется в ответ, и Чон обводит ее недовольным и брезгливым взглядом, как будто она грязь под его ногами. Хотя почему как будто, она и есть грязь. Эта тварь воплощение всех грехов и всего самого отвратительного в этом мире. — Ты уже уходишь? — спрашивает она. — Все веселье только начинается. — Для меня все уже закончилось, — говорит он, глядя на нее. — Дай мне ключи от машины. Я еду домой. — произносит Чон, переводя взгляд на парня. — Чонгук, — говорит Пак и отрицательно качает головой. — Просто дай мне эти долбанные ключи, я не хочу продолжать с тобой ругаться, тем более здесь, — говорит он с раздражением и вновь смотрит на Виен. — Я поеду домой и успокоюсь. Ты, если так хочешь, развлекайся, но я здесь не останусь. Чимин вздыхает и достает ключи от машины из пиджака, протягивая ему. Он с радостью ушел бы отсюда, но не может. Пока не может. Парень хватает их из его рук и быстро заходит обратно в дом, направляясь к парадным дверям, чтобы уйти. — Чонгук, — зовет его Виен, входя в дом следом, и тот останавливается. Он стоит в пол оборота и сверлит ее взглядом полным отвращения и злости. В его голове до сих пор не укладывается, как эта женщина может быть биологической матерью Чимина, ведь она с ним делала такое, что волосы становятся дыбом. — Не волнуйся, я сама подвезу его, если он вдруг захочет поехать домой, — говорит она с довольной улыбкой и идет в сторону библиотеки, стуча высокими каблуками. Пак несколько секунд смотрит на Чонгука, но тот отворачивается и быстро уходит. Значит, теперь он один на один с ней. Парень следует за матерью, обходя столпившихся людей у лестницы в холле. Женщина подходит к библиотеке и толкает дверь, но она не поддается. Она недоуменно хмурится и пробует еще раз, но препятствие закрыто. Чимин опирается на стену напротив, держа руки в карманах, и наблюдает за ее попытками проникнуть в комнату. Запасного ключа нет, он всегда был только один, и обычно эта комната закрывалась только изнутри на щеколду самой Виен, когда та собиралась его совратить. — Черт, — выдыхает она и убирает с лица прядь волос. — Охрана закрыла ее, чтобы люди не блуждали по всем комнатам, я же сама просила за этим следить. Совсем вылетело из головы. — Мне плевать, где с тобой разговаривать, но точно не здесь, — говорит Пак, кивая в сторону лестницы. — Много любопытных зрителей. — Ты прав, — отвечает женщина и идет в противоположную сторону — туда, где расположен кабинет Минхо. Чимин опускает голову и победно улыбается, а затем идет следом за ней. Попалась. Она никогда и никого постороннего не впустила бы в библиотеку, ведь это ее место, но на остальные комнаты в доме ей плевать, там совершенно точно открыто, и она идет именно туда, куда хотел он. Они заходят в кабинет, и женщина закрывает за ними дверь, отсекая все лишние уши и глаза. Пак медленно обходит комнату, а Виен сразу же подходит к бару, наливая себе немного крепкого алкоголя. — Ты знаешь, что препараты, которые ты принимаешь, совершенно несовместимы с алкоголем? — спрашивает он, не глядя на нее, и подходит к столу Минхо. — Конечно, знаю, дорогой, — говорит она и выпивает залпом виски. — Значит, ты их не пьешь, если позволяешь себе употреблять алкоголь, — говорит Пак, опираясь на стол и поворачиваясь к ней. — Ты же не самоубийца. — Ты такой умный мальчик, Чимин, — говорит Виен с улыбкой, стоя к нему спиной. — Давай вернемся к делу, — холодно бросает он. — Ты хочешь, чтобы я вернулся в особняк и жил здесь с тобой, так? — Верно, малыш, — говорит женщина, подходя к креслу, и садится напротив него, изящно кладя ногу на ногу, а разрез на ее длинном платье расходится в стороны и обнажает бедро. — В обмен на это я куплю жилье твоему брату и забуду о его существовании навсегда. — И зачем мне это делать, Виен? — спрашивает Пак, глядя на нее, склонив голову на бок. — Затем, что ты о нем беспокоишься, — разводит она руками. — Видишь ли, я женщина не совсем здоровая, у меня часто бывают приступы истерии и глубокие депрессии, я не пью давно лекарства, вдруг я совершенно случайно наврежу ему? Как ты будешь потом спать? Совесть не будет терзать? — спрашивает Виен, изогнув идеальную бровь. — У меня ее нет. Но допустим, просто теоретически, я согласен. Что дальше? — спрашивает Пак, кладя руки в карманы брюк. — Чего ты хочешь этим добиться? Ты думаешь, я снова буду спать с тобой? — Я подарю тебе любовь, заботу и ласку. Понимание, которое очевидно, тебе не дает твой милый бойфренд. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы разбираться во всем, что ты любишь. Во всех смыслах этого слова. — То есть ты мне угрожаешь. Если я не соглашусь на это, то в любом случае ты навредишь Тэхёну. Я правильно понимаю тебя? — изгибает бровь Пак и приподнимает подбородок. Виен коротко вздыхает и встает, медленно подходя к нему, виляя бедрами. — Да, малыш. Я ведь говорила тебе, что пойду на все, чтобы вернуть тебя домой. Ты — моя конечная цель. — Да ты просто не оставляешь мне выбора. Она нежно проводит по его груди тонкими пальцами и берет его подбородок ладонью. — На войне все средства хороши, тебе ли об этом не знать. Ты ведь такой же, как и я. Не жалеешь сил и средств, чтобы добиться своей цели, — произносит женщина и притягивает его к себе, мягко целуя в уголок губ. — Я уничтожу все самое прекрасное в твоей жизни, если ты будешь продолжать свое сопротивление, этого не так уж много. Всего две цели, которые убрать с пути мне не составит никакого труда. Чимин тяжело вздыхает и закрывает глаза. Его сильно подташнивает, но нужно вынести это. Еще немного, нужно добиться того, что он хотел. Он обводит комнату глазами, замечая две камеры, и за спиной еще две. Минхо не вел переговоры в других комнатах, хотел всегда быть начеку и подстрахован, но даже это не спасло его жизнь. — У меня есть условие, — говорит Пак, переводя темный взгляд на нее. — Я сделаю ради тебя что угодно, — отвечает Виен мгновенно. Пак ухмыляется и старается вернуть себе сантиметры личного пространства, сдвигаясь немного в сторону от нее. — Покайся, — отвечает он, глядя на мать сверху вниз. — За все, что ты сделала со мной, когда я был ребенком. — Ты хочешь, чтобы я просила прощения за это? — удивляется женщина. — Да, хочу, — кивает парень. — Я прекрасно знаю, что ты ни о чем не сожалеешь, но я хочу услышать слова твоего раскаяния, — отвечает Пак холодно. — Мне просто нужно это. Считай это моей странностью, у меня их предостаточно из-за тебя. — Если я это сделаю, то? — Я вернусь домой, как ты хочешь, — отвечает безразлично Чимин. Виен несколько минут напряженно раздумывает, внимательно глядя на сына. Она никогда в жизни не извинялась и сейчас не чувствует никакой вины, но его предложение это именно то, чего она так сильно хочет. Он ставит ее в тупик, и она легко поддается ему. — Прости меня. — За что? За что ты просишь прощения, Виен? Скажи мне, я хочу знать, что ты понимаешь, за что именно извиняешься. Она сглатывает ком в горле и с трудом выдавливает из себя слова. — За то, что совратила тебя, — произносит она. — За то, что стала твоей первой женщиной. За то, что причиняла тебе боль моральную и физическую. За то, что не защищала тебя, когда отец избивал тебя. И за то, что сама била тебя, когда ты сопротивлялся, — Виен на секунду закрывает глаза и качает головой. — Ты так отчаянно сопротивлялся. Твой чертов характер... я так старалась его подмять под себя. Сначала ты был таким послушным, но потом, тебя как подменили. Ты так боролся со мной и противостоял мне. Отец бил тебя за правду, которую ты ему говорил, но ты терпел и снова шел к нему за защитой, которую он не давал. Ты не терял надежды, верил в него. Но Минхо был таким ублюдком. Чимин шумно фыркает. Серьезно? Она осуждает его, когда сама стала причиной всего этого дерьма? Злость начинает вырываться из него наружу, и первым начинает выдавать его настоящее состояние — взгляд. Глаза наполняются чернотой и гневом. Они прожигают хрупкое тело женщины, и она невольно ежится, обнимая себя за плечи. Она впервые чувствует себя неуверенно перед ним. Атмосфера резко меняется между ними, и теперь дискомфорт испытывает Виен. — Ты помнишь, сколько лет мне было, когда ты впервые это сделала? — качает он головой и испепеляет ее бешеными глазами. — Я стал бороться за свою жизнь, когда стал расти как личность и понимать, что ты на самом деле делаешь со мной. Ты хоть понимаешь, что ты совершала преступление не только с точки зрения морали, как отвратительная мать, но и с точки зрения закона, как педофилка? Ты три года регулярно насиловала меня. Это насилие, Виен. Ты принуждала меня это делать с тобой, — практически выплевывает слова Пак. Женщина бегает взглядом по сторонам и почему-то боится поднять на него глаза. Какого черта происходит? Она никогда не чувствовала себя такой уязвимой и слабой перед ним. Ее сын изменился с последней встречи. Он стал каким-то свободным, и она не понимает причины этих изменений в нем. Она не может нащупать ниточки, за которые его можно больно дернуть и поэтому просто ищет себе оправдание. — Я ничего не могла поделать с собой. Ты моя одержимость, Чимин. Я не знаю, почему так. Я ведь ненормальная. — Это не оправдывает того, что ты делала со мной. Я был просто ребенком. Беззащитным и слабым твоим ребенком. Это инцест, как ты не понимаешь этого, — отвечает он с отвращением в голосе. — Печально то, что я понимаю это, но не вижу в этом чего-то плохого, — горько усмехается она. — Ты чудовище, — тихо говорит Чимин, глядя перед собой, и берет в рот сигарету, поджигая ее. — Я знаю, — говорит женщина, наблюдая за ним. — Знаешь, когда ты сбежал из дома, я с ума сходила еще больше, но я думала эта тяга к тебе пройдет, — она тяжело вздыхает и качает головой. — Но когда я увидела тебя снова... взрослого, возмужавшего, такого дерзкого и сильного, то поняла, что ты так же сильно мне нужен. Я так же сильно хочу тебя и хочу владеть тобой. И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить тебя снова, — говорит Виен, делая неуверенный шаг к нему. — Если бы я не сбежал, то ты бы продолжала это делать? — спрашивает Пак, выдыхая дым. Женщина пожимает плечами. Она кладет ладонь на его щеку и мягко поглаживает большим пальцем горячую кожу. Чимин удивляется, ведь он не чувствует ничего пугающего. Просто отвращение. Ему не больно, не страшно, его мысли не переносятся в прошлое, а тело не цепенеет, как раньше. Он глубоко вздыхает, и внутри него все ликует. Он больше не принадлежит ей и, похоже, что она это тоже понимает. — Думаю, да, — отвечает она честно и мягко прикасается к его волосам. — Ты такой красивый, мальчик мой. Я ведь тебе говорила, что когда вырастешь, то поймешь, насколько ты привлекательный. Сейчас ты это знаешь, очень уверен в себе и это чувствуется за версту. Это лишь больше притягивает. Женщины всегда любят больше сильных и уверенных мужчин. А твоя энергия просто душит все живое рядом с тобой. Чимин убирает руку от себя, толкая ее ладонь, и делает несколько шагов подальше от нее. Он смотрит на фото отца, которое висит на стене с каким-то важным мужчиной в костюме и делает глубокую затяжку. — Ты сломала мне жизнь. Ты сломала мою психику и уничтожила все хорошее, что было во мне. Ты лишила меня детства и нормальной жизни. Ты ежедневно убивала меня, медленно и мучительно. Ты монстр в красивой оболочке. Кайся, твою мать, мерзкая ты сука, ты должна ползать на коленях передо мной и целовать землю под моими ботинками всю оставшуюся жизнь, но ты никогда все равно не получишь этого прощения, — говорит он ледяным тоном и тушит сигарету о фотографию отца, а затем разворачивается к ней. — Никогда, Виен. Гореть тебе в аду вместе с моим папашей. Он замечает, как она учащенно дышит, и по ее коже пробегают мурашки. Женщина, опустив голову, делает несколько шагов вперед и подходит к нему, а затем вдруг опускается на колени перед ним. Чимин сводит брови в недоумении. Какого хрена она делает? Виен так и стоит, не поднимая головы, ее грудь быстро опускается и поднимается, она молчит около минуты, пока сын просто смотрит на нее сверху вниз и держа руки в карманах. Она повинуется ему. Они поменялись ролями, и теперь он чувствует свою власть над ней, поэтому довольно усмехается. — Прости меня, — говорит женщина, поднимая глаза на него. — Прости за то, что я делала с тобой. Если тебе это нужно, я дам тебе это. Я сделаю все, что ты скажешь. Только вернись ко мне, вернись домой. Ты мне нужен… — Для чего? — перебивает ее Чимин, фыркая. — Я уже не ребенок, Виен. Мне давно не двенадцать и не тринадцать, — он с силой обхватывает ее челюсть и поднимает ее на ноги. — Ты не сможешь закрыть мне рот больше. Ты не сможешь душить меня, потому что твоих сил не хватит даже сжать мое горло, чтобы затруднить мне дыхание. Ты не сможешь бить меня, потому что я сильнее тебя. Я вырос, и я больше не твоя вещь и не твоя любимая игрушка, — произносит он переходя на ледяной шепот, и продолжает удерживать ее лицо в ладони. — Ты не можешь мне угрожать жизнью и безопасностью Тэхёна. Ты не имеешь на это никакого права, дрянь. Смирись с этим. Я никогда не буду больше принадлежать тебе, что бы ты не делала. Я лучше пущу пулю в лоб себе, чем снова прикоснусь к тебе, как к женщине. — Но ты же сказал, что вернешься домой, если я попрошу прощения, — еле слышно говорит Виен. Чимин усмехается и отталкивает ее от себя, убирая с дороги. — Ты такая наивная, — улыбаясь, говорит он. — Я позволил тебе поверить в это, потому что мне это было нужно. В это время его телефон начинает вибрировать, Пак достает его и не глядя отвечает. — Слушаю. — Все готово, — говорит Сокджин, — запись у меня от начала и до конца со всех ракурсов. Ее признание у тебя в руках. Заканчивай с ней и уходи. Чимин победно улыбается самой широкой улыбкой. — Передай все куда нужно. Там уже ждут, — говорит он и сбрасывает вызов. — Что происходит? — спрашивает Виен, заподозрив неладное. — Ничего особенного, — отвечает он и идет к выходу. Женщина растерянно моргает и пытается сообразить, что происходит. — Чимин, объясни мне что происходит? Куда ты уходишь? — она делает несколько шагов к нему. — Мы не договорили. Учти, если ты сейчас уйдешь, то Тэхён… — Будет жить долго и счастливо, — перебивает ее Пак, разворачиваясь. — В своем доме, владея всем имуществом своего отца. — Что? — спрашивает женщина, ничего не понимая. — Увидимся в суде, Виен, — отвечает Чимин, глядя на нее. — В каком еще суде? Ты о чем? Что ты сделал? — спрашивает она, заметно напрягаясь. — Невероятно интересно за тобой наблюдать, когда ты жертва и играют с тобой, — говорит Пак, склоняя голову набок. — Я буквально чувствую, как пахнет твой страх и отчаяние, и это самый приятный аромат за всю мою жизнь. Ты меня боишься, и мне, черт возьми, это так сильно нравится. Это чувство опьяняет похлеще алкоголя. Виен нервно сглатывает и хмурится. Изначально, он планировал ее просто убить. Пустить ей пулю в лоб и избавиться от нее навсегда, но сидеть из-за этого в тюрьме не очень то хотелось. Она того не стоит. Эта тварь и так забрала многое в его жизни. Смерть слишком легкое наказание для нее. Она заслуживает мучений и страданий, в тюрьме или психиатрической клинике. Поэтому он решился рассказать все полиции. Раскрыв им все свои раны в подробностях. Он сделал это. — Я заявил, куда нужно обо всем, что ты делала со мной. И только что я получил доказательства и подтверждение от тебя лично. Ты свидетельствовала против себя. Все записи из этого кабинета, — он обводит указательным пальцем помещение, — у меня на руках. Ты их не получишь и не уничтожишь. Ты только что, подписала себе приговор в тюрьму или в психушку. Вероятно, второй вариант, но меня он тоже очень устраивает. Поверь, я позабочусь о том, чтобы ты никогда оттуда не вышла, как единственный родственник, — заканчивает Чимин. Виен переваривает эту информацию несколько секунд, а потом отрицательно качает головой и нервно улыбается. Она понимает, что он ее обыграл в ее же игре на ее же поле. Женщина в тупике, ведь она действительно признала все сама, и Чимин владеет записями этого признания. — Господи, да ты не меньший дьявол, чем я и твой отец. — Плоть от плоти, кровь от крови, мама, — усмехается Пак. — Браво, Чимин, — отвечает она, качая головой. — Ты победил. — Еще нет, Виен. Победа будет, когда я увижу твое наказание и когда увижу твои страдания, — говорит он и открывает дверь. — Но знаешь, видеть твое маленькое поражение сейчас и отчаяние в твоих глазах, когда ты понимаешь, что попала в мою ловушку, — лучшее удовольствие. За эти десять лет я научился играть и манипулировать людьми не хуже тебя. Ты сама пришла туда, куда мне было нужно, даже не подозревая, что это и был мой план. Сегодня я с тобой немного поиграл, а не наоборот. Парень выходит за дверь и направляется быстрым шагом подальше от этого проклятого дома. Он пешком доходит до развилки за поворотом, где его должна ждать машина согласно плану. Мелкий дождь мгновенно попадает на кожу, успокаивая нервы и даря такое желанное освобождение. Пак идет около пяти минут и наконец-то в темноте видит габаритные огни черной машины, и ускоряется. Рубашка прилипает к коже от холодного пота и дождя. Он зачесывает влажные волосы назад и не может сдержать довольной улыбки. Его распирает желание закричать во всю глотку, потому что впервые в жизни он чувствует себя свободным. Он смог. Он поступил правильно и добился справедливого наказания для человека, сломавшего ему жизнь, при этом его руки остались чисты, а душа получила облегчение. Он гордится собой. Чимин открывает водительскую дверь и забирается в салон, только сейчас он глубоко и спокойно выдыхает. Все закончилось. — Как все прошло? — спрашивает Чонгук, сидящий рядом. Пак откидывается головой на свое сиденье и улыбается еще шире. — Прекрасно. Твою мать, просто прекрасно. — Она поверила? — снова спрашивает он, облегченно выдыхая. — Еще как, — говорит парень и притягивает его для поцелуя. Их языки сталкиваются, и Чонгук издает глухой стон. Страх отпускает, и он наконец-то может спокойно дышать. Он просидел здесь все это время, ожидая его, и изгрыз все ногти от напряжения, но таков был план, Чимин должен был победить ее в одиночку. — Я даже нормально поссориться с тобой не мог. Это так сложно. Не думал, что она на это поведется как школьница, — говорит Чон, отрываясь от его губ. — Этого хватило. Ты отлично справился, — говорит Пак с мягкой улыбкой. — Она слишком была озабочена моим присутствием и той наживкой, что я ей дал. — Я так горжусь тобой, — говорит Чонгук с улыбкой. — До последнего был уверен, что ты убьешь ее. Ты так этого хотел и бредил этой мыслью, но ты справился, я очень горжусь тобой. Ты меняешься в лучшую сторону, Пак Чимин. Парень благодарно улыбается в ответ и включает фары автомобиля. — Теперь поехали отсюда скорее, пока я не вернулся и все же не воплотил свою угрозу, — говорит он. Чон открывает окно машины и достает из кармана ключ от библиотеки. Он выбрасывает его подальше в траву куда-то в темноту и закрывает окно. — Поехали, ты мне еще кое-что должен, — отвечает он с широкой улыбкой.

***

Теплый летний дождь льет сплошной стеной. Крупные капли падают на разгоряченные тела, пытаясь охладить их, но это совершенно не помогает, а только щекочет кожу. В темноте у озера из освещения только включенные фары машины Чимина, освещающие грунтовую дорогу и лес вокруг. А из звуков только шум летней грозы, который поглощает хриплые стоны Чонгука и тяжелое дыхание Пака. Где-то вдалеке появляется яркая молния и раздается раскат грома, на секунду освещая обнаженные тела. Чонгук лежит на скользком капоте, обхватив ногами талию Чимина, а тот входит в него ритмично и быстро, не давая и секунды передохнуть. Он выбивает из его легких воздух и раз за разом попадает в нужную точку в его теле, вызывая дрожь и заставляя его выгибать спину от переизбытка эмоций. — Чимин, — хрипло стонет Чонгук. Его тело скользит по мокрому железу, и Пак с силой удерживает его, до боли впиваясь в кожу. Парень продолжает громко стонать, задыхаясь, когда он ускоряется. Чон резко поднимается, обхватывая его за шею. Это положение обостряет все ощущения, и он запрокидывает голову назад с низким рыком, а Чимин довольно ухмыляется. Чонгук чувствует, как его охватывает агония, и он готов рассыпаться на части. Он находит любимые пухлые губы и жадно впивается в них, слегка прикусывая. Пак приглушенно стонет в его рот и обхватывает крепкой рукой его спину, прижимая к себе ближе. Его ладонь ложится на чужую шею сзади, и Чон резко хватает ртом воздух. Чимин сильно давит на нее пальцами по скользкой коже, удерживая на месте и нагло проникая языком в его рот. Это вызывает такие приятные мурашки по позвоночнику. Он снова властно управляет его телом, нажимая на слабые места, и вызывая ощущение эйфории. Он резко хватает его бедро, до боли сжимая, и Чонгук понимает, что останутся синяки, но ему так это нравится. Быть в его власти — настоящее и чистое наслаждение. Это как наркотик, на который он подсел и не может слезть. Он покрывает поцелуями его шею, оставляя слабые засосы, пока Чимин с бешеным ритмом входит в него. Чон уже не в силах дышать от того, насколько его разрывают эти приятные ощущения. Он чувствует каждый сантиметр его члена в себе. То, как он растягивает его до предела и заполняет. Буквально каждым своим движением парень говорит ему о том, что он принадлежит ему. Чон хватает его лицо рукой и нежно целует в губы, продолжая стонать, а затем прижимается лбом к его лбу, тяжело дыша. В очередной раз появляется яркая молния, освещая темные глаза, затянутые пеленой. Снова этот взгляд, от которого он сходит с ума. — Я люблю тебя, — срывается с его губ с придыханием. Чимин мгновенно целует его и наклоняется вперед, кладя его на капот машины, продолжая крепко держать в своих руках. Их тела прилипли друг к другу, кожа к коже, и они дышат одинаково тяжело. Они задыхаются от избытка эмоций. Это такая дикая страсть, граничащая с каким-то безумием. Ни один из них еще не чувствовал чего-то подобного в своей жизни. Пак ускоряется, и Чон закрывает глаза, наслаждаясь происходящим, движения становятся хаотичными и более грубыми. Секс на капоте машины под летней грозой? Он даже не думал, что когда-то решится на подобное. Теплые капли падают на его лицо, а внутри уже зарождается хорошо знакомый горячий сгусток. — И я люблю тебя, малыш, — раздается шепот с прерывистым дыханием у его уха. По спине ползут огромные мурашки от этого. Внутри него сейчас в каждой клетке его уставшего тела растекается счастье. Невероятное и разрывающее. Чон глупо улыбается и затем открывает рот в громком крике, чувствуя наступивший оргазм. Чимин делает еще несколько сильных толчков, входя глубоко в его тело, а затем изливается в него. Он замирает и долго не двигается, переводя дыхание. Ночная тишина возвращается, слышно только шум дождя и их прерывистое дыхание. — Я не расслышал, что ты там сказал? — издевается Пак, улыбаясь, и берет его лицо в ладони. Он невыносим. Чонгук звонко смеется. — Я сказал, что люблю тебя. — Говори это почаще, — просит Чимин, нежно гладя пальцами его скулы и коротко целует. — Ты единственный человек, от которого я хочу это слышать. И сердце Чона неожиданно дрогнуло в этот момент. Эта простая просьба для Пака была очень важна. Мало кто говорил ему о том, что любит его. Только мать, но она запятнала понятие любовь и это прекрасное чувство в целом, издеваясь над ним. Именно благодаря ему теперь он понял, что такое настоящая и искренняя любовь. И то, что любить можно не только тело, но и душу. Что чувства начинались с доверия, а не с секса. Чонгук понимал эту важную просьбу и готов был говорить ему о своих чувствах хоть ежесекундно, если это для него было так важно. — Сколько угодно, — тихо говорит он у его губ и запускает пальцы в мокрые волосы парня, втягивая его в нежный поцелуй.