be my light

RY X — Thunder Ellie Goulding — Hanging On Jackson Wang — Oxygen Meg Myers — Little Black Death Zella Day — Compass Чимин наблюдает за маленьким белым огоньком фонарика. Он ведет зрачками за ним по сторонам, как велит ему врач. Мужчина уже двадцать минут изучает его медицинские показатели и все рефлексы. — К счастью, все обошлось, — говорит старик в очках и в медицинском халате, а затем что-то записывает. — Грудная клетка будет еще несколько дней болеть, но это просто ушиб. Скажите спасибо своему спасителю. Но если бы не он, то вы бы просто захлебнулись. Парень усмехается, глядя на Чонгука, который стоит у двери его спальни, скрестив руки на груди. Еще злится на него. Что же, у него есть на это обоснованные причины. Если бы он не поехал следом за ним и не пришел так вовремя, если бы растерялся на несколько секунд и сдался, когда у него не получалось помочь, то, вероятно, его бы уже не было в живых. Глупая случайность, могла бы стоить ему жизни. Сегодня он наконец-то осознал, насколько опасно то, чем он занимался столько лет. Он понял, что боится умереть, потому что не готов оставить его. Они провели еще слишком мало времени вместе. — Сам не знаю, как так вышло, — отвечает Чимин, включив режим идиота. — Наверное, я просто уснул. Врач понимающе кивает и вроде бы ничего не подозревает. Он складывает свои приборы в белый чемоданчик и снимает очки. — Такое иногда случается. Именно так и происходят несчастные случаи в ванной. Будьте осторожны и берегите себя, господин Пак. Они решили сказать врачу о несчастном случае, а не о том, что он топил себя в ванной, чтобы избавиться от душевных страданий. Если бы они сказали ему правду, то тот загремел бы уже в психиатрическую клинику с меткой в истории болезни «попытка суицида», и никто бы не слушал его объяснения. Мужчина делает еще несколько записей, а затем кланяется и уходит. Чонгук продолжает стоять у двери, глядя на парня темными и злыми глазами. Кажется, что еще пару минут, и он его испепелит. — Не смотри так на меня, — говорит Пак виновато. — Имею право, — отвечает он, пожимая плечами. — Я не пытался убить себя, малыш, — говорит Чимин, ероша волосы. — Да ну? — выгибает бровь он. — Тогда объясни мне, твою мать, что это было? Парень тяжело вздыхает. Придется рассказать ему. Он не хотел, чтобы Чонгук знал о его странном пристрастии, но теперь он все равно не отстанет, пока не выяснит правду. Тем более он имеет право знать ее, ведь спас его. — Самоповреждение. Только... в тяжелой форме, — говорит Пак. Чон сводит брови, несколько секунд молчит, переваривая эту информацию, и глубоко вздыхает. Злость сразу отступает. Он понимает, что это означает, и понимает причины, по которым Чимин это делает. Вместо злости приходит сочувствие. Только страх за его жизнь по-прежнему сильный, ведь он действительно был мертв, недолго, но был. И это чертовски страшно. — Давно ты этим занимаешься? — спрашивает он, делая несколько шагов к нему. — Давно, — кивает парень. — Начиналось все с порезов, ожогов и ударов. Только этого становилось недостаточно. Я стал погружаться под воду. Чувство удушья давало мне облегчение и переключало мозг, — он протягивает руку к нему, и тот послушно подходит ближе, переплетая их пальцы и внимательно его слушая. — С годами я научился обходиться без кислорода долгое время, это вроде как тренировки, но все же и у меня есть предел. Я не знал какой он, а теперь знаю. Прости меня, мне правда жаль, что тебе пришлось это пережить. — Я чуть не потерял тебя, — тихо говорит Чон, гладя его по волосам. — Никогда не делай этого больше, пожалуйста. — Мне было это нужно в тот момент, — отвечает Чимин, глядя в пол и держа его за руку. — Это ненормально. — Знаю, но я так пытался помочь себе. — Тебе нужна помощь специалиста, — говорит Чонгук, бережно беря его лицо в ладони и заглядывая в его несчастные глаза. — Хорошего специалиста, который научит тебя жить с твоими проблемами. Они никогда не оставят тебя, но с ними можно жить, если правильно бороться с этим. Ты выбрал неправильный способ, самостоятельно ты с ними не справишься, — заканчивает он, гладя его скулы большими пальцами. — У меня есть ты. Ты мне помогаешь. — Я — средство, но не врач. Я не знаю многих аспектов лечения. Ведь я никуда не денусь от тебя, тем более теперь, но пообещай мне, что ты пойдешь к доктору и займешься лечением своей израненной души. Хорошо? Пак кивает, опуская голову. Чонгук прав, конечно, без помощи специалиста он никогда это не преодолеет. Слишком запущенный случай. — Нет. Обещай мне, тогда ты точно сдержишь свое слово, — говорит Чон, поднимая его голову вверх, и снова заглядывает в его глаза. — Обещаю, — отвечает Чимин, глядя на него. Он не представляет, что бы делал без этого человека. Чонгук продолжает бороться за него, за его жизнь и за его будущее, несмотря на то, что это действительно непросто. Он терпит его сложный характер и призраков из прошлого, продолжая идти рядом с ним за руку. За какие заслуги на него вдруг свалилось такое счастье? — Что случилось? Что тебя так выбило из колеи? Чимин вздыхает и притягивает его к себе в объятия, утыкаясь лбом в его живот. — Она показала, что я все еще уязвим перед ней, как и прежде. — Как? — спрашивает Чон, кладя руку на его плечи. — Она поцеловала меня. Прикасалась ко мне там, где я не выношу. А я стоял, как придурок, и ничего не делал. Совсем ничего. Я такой слабак, — тихо говорит парень. — Ты слабак? — фыркает Чонгук. — Ты шутишь? Чимин, ты самый сильный человек из всех кого я знаю, — он делает паузу и запускает пальцы в его волосы, мягко перебирая. — Ты пережил тяжелое детство. Твои родители, скажем прямо, просто конченые люди. Но тебе хватило сил и смелости не покончить с собой, как сделали бы многие, а сбежать из этого. Вырваться в совершенно незнакомую тебе среду. Да, тебе до сих пор тяжело с этим жить, но это абсолютно нормально. Невозможно пережить такое и остаться в порядке. Ты можешь считать, что раз ты делал не самые хорошие вещи в своей жизни, то ты плохой человек, но это совершенно не так. Ты оступался, ошибался, но это не делает тебя плохим. Ты — это не твои родители. Это они плохие люди. Это они не смогли дать тебе хорошую жизнь, заботу и любовь. Они только вредили тебе. Мы все делаем ошибки. Я не считаю тебя слабаком. Ты невероятно сильный и я тобой восхищаюсь, потому что сам бы никогда так не смог. Ты делаешь много хороших поступков, но почему-то не берешь их в расчет, когда говоришь о себе. Пак крепче прижимается к нему, внимательно слушая каждое слово. — Ты спас мне жизнь, когда твой друг хотел меня убить в церкви. Ты не позволил ему этого сделать, хотя мог. Но отпустил меня, зная, что я могу сдать тебя копам. Ты поверил мне, в меня. Ты стал помогать, хотя не должен был. Ты спас мне жизнь, спрятав от Танака, а затем пошел за мной на верную смерть. Ты защитил меня и своего брата от вооруженного налета в одиночку без чьей-либо помощи. Встретился лицом к лицу с человеком, который заставлял тебя убивать людей. Ты рисковал жизнью ради нас. Ты невероятный. Противоречивый, но это и делает тебя таким особенным. Мне нравится наблюдать за тем, как для меня открываются каждый раз твои новые стороны. Я люблю их все. — Спасибо, — тихо говорит Чимин, робко улыбаясь. Чонгук наклоняется и целует его в макушку. — Не сомневайся в себе. Ты самый сильный человек, и не только я так считаю, но и твой брат. Он тоже испугался за тебя. Может, он не скажет этого вслух, но он боится тебя потерять. Ты дорог ему, хоть между вами целая пропасть. — Тэхён не так уж плох, — усмехается Пак. — Он похож на тебя. Такой же светлый и чистый душой. Кстати, где он? — Он уехал. Пусть пока поживет у меня. Так будет безопаснее и спокойнее. Подальше от твоей чокнутой матери. — Ей нужен не он, — говорит он, качая головой. — Да, — говорит парень, забираясь на его колени и обнимая, — я знаю. Но все же я хочу держать его подальше от нее. Пока она владеет его домом и всеми средствами Минхо, Тэ не может себе купить новое жилье и жить там. — Я знаю, как сделать его владельцем всего имущества отца. — И как же? — Позже узнаешь, — отвечает Пак, целуя его в уголок губ и обнимая за талию. — Мне это уже не нравится. Звучит так, будто ты задумал что-то плохое, — говорит Чонгук, глубоко вздыхая, и чувствует уже такой родной запах нежного кондиционера для белья и сигаретного дыма. — Но ему действительно лучше пожить пока у меня. — На самом деле, это не имеет смысла, — говорит Чимин, легко целуя его в губы. — Почему? — Виен не успокоится. Ей нужен я, а не Тэхён или ты. Она будет искать любые методы и средства, чтобы затащить меня в этот проклятый дом. Чтобы давить на меня. И чтобы это закончить, нам нужно разорвать нашу с ней связь, — говорит Пак, рассматривая его озадаченное лицо. — Но как это сделать? Ты знаешь? — спрашивает Чон. — Возможно, — отвечает он, пожимая плечами. — У меня есть идея, но есть одна проблема. — Какая? — сводит брови Чонгук. — Я не выношу близости ее тела рядом с моим. Когда она слишком близко или прикасается ко мне, то я сразу будто, — Чимин замолкает, опуская глаза, — мне снова одиннадцать, двенадцать... я не хочу, чтобы так было. Это делает меня уязвимым и слабым, она это видит и чувствует. Чон несколько секунд молча смотрит на него. Если бы он только знал, как помочь ему, как защитить его от нее. Хотел бы он спрятать его от этой женщины навсегда. Почему на его плечи выпало так много проблем? Что с этим миром не так, если существует такая несправедливость? Парень нежно целует его, осторожно поглаживая кожу на шее. Чимин чувствует приятное покалывание от его теплых пальцев, там, где он прикасается, и он вдруг думает о том, что ведь никто не прикасался к нему после Виен. Он всегда либо был одет, либо убирал чужие руки от своего тела. Он не хотел, чтобы ему было так же неприятно. Но ему же нравятся прикосновения Чонгука, они вызывают в нем трепет. Может быть, причина в этом барьере? Может быть, его тело все еще чувствует, что принадлежит этой женщине? А что, если сломать его? Может, тогда он сможет чувствовать себя уверенно, даже если она прикоснется к нему. Чонгук единственный человек, которому он может позволить это сделать. Если ему будет неприятно, он сразу же остановится. Пак знает это, он ни за что не причинит ему боли. Парень резко разрывает их поцелуй и снимает свою футболку через голову, бросая ее на пол. В глазах Чона он видит уже знакомый огонек желания, когда он обводит его тело долгим взглядом. — Прикоснись ко мне, — тихо просит Чимин, мягко целуя его. Чон ласково проводит руками по его предплечьям и ведет ими вверх, сцепляя их на его шее. — Нет, — говорит парень, глядя на него. — Не так. Он вдруг берет его ладонь и кладет на свою голую грудь. Глаза Чонгука распахиваются в искреннем удивлении, чувствуя под пальцами его теплую кожу. — Но ты же… — Да, — перебивает его Пак. — Я знаю, запрещал, но сейчас хочу. Хочу принадлежать тебе полностью. Не хочу оставлять ей абсолютно ничего, — говорит он, коротко целуя его в губы. — Прикоснись ко мне, малыш. Чонгук несколько раз быстро моргает, не веря в то, что слышит и неуверенно ведет ладонью по его груди. Его кожа такая нежная и приятная, но мышцы под ней такие сильные и твердые. Этот контраст просто убивает. Он никогда раньше не думал, что прикосновения могут так много значить. Все это время он не мог касаться полностью человека, который ему так нужен, и сейчас это, как глоток свежего воздуха. Чимин задерживает дыхание и закрывает глаза, привыкая к новым для него ощущениям. Сначала это вызывает дискомфорт, потому что он не привык чувствовать чужие руки на себе. Это действительно очень странно, но эти ладони такие нежные. Они осторожно изучают его и приятно поглаживают. Он слегка жмурится, а его сердце быстро бьется под ребрами, отчего он тяжело дышит, и Чон это сразу же замечает. Он тут же убирает ладонь, чтобы не причинять ему дискомфорт или боль, но ее сразу возвращает на прежнее место рука Пака, мягко удерживая. — Не останавливайся, — шепчет он, — Пожалуйста. — Но тебе не нравится, — отвечает Чонгук. Чимин внимательно смотрит на него и вдруг робко улыбается. — Я не чувствовал еще ничего приятнее этого, — снова шепчет он и целует его. По его телу разливается тепло, когда сильная ладонь снова гладит его кожу. Ему нравится. Да, черт возьми, ему невероятно нравятся прикосновения Чонгука. Это потрясающее ощущение одновременно целовать того, кого дико желаешь, и когда его руки прикасаются к твоему телу. Это вызывает приятную дрожь, и возбуждение мгновенно нарастает в нем, как цунами. Он чувствует, как пульсирует его член, когда Чон нежно гладит его живот и продолжает настойчиво целовать, углубляя поцелуй. Через некоторое время, Пак перестает думать о каких-то барьерах и просто наслаждается этим. Каждый сантиметр его кожи будто оживает. Как будто все это время он спал, а сейчас очнулся и увидел новые стороны близости. Он принадлежит ему полностью. Абсолютно все он отдал в руки Чонгука и не оставил этой больной суке совершенно ничего. Ни одного сантиметра своей кожи и ни одной частички своей души. Он, не разрывая поцелуя, нащупывает ремень на джинсах парня и забирается в них рукой, сжимая его уже возбужденый член. Чон издает протяжный сладкий стон и продолжает медленно гладить его тело, при этом, начав интенсивно ерзать на его бедрах. Желание мгновенно охватывает их обоих. Они шумно дышат в унисон, продолжают неторопливо целовать друг друга, а их языки сплетаются в новом для них чувственном ритме. Они медленно избавляются от одежды, неспешно раздевая друг друга, и Чимин меняется местами с ним, оказываясь сверху. Они как будто заново изучают тела друг друга. Он нависает над ним на вытянутой руке и покрывает поцелуями его шею, вызывая тихие вздохи и стоны. Его губы проходятся медленно и сладко, оставляя влажные следы. Каждый звук, который он при этом издает, Пак откладывает в своей памяти, потому что они заставляют что-то трепетать внутри него. Он так же медленно опускается вниз к его груди, оставляя дорожку поцелуев, и обводит языком чувствительные соски, а затем мягко кусает их. Чон выгибается всем телом и шумно вздыхает. — Чимин, Боже, — вырывается из него. Пак довольно ухмыляется и продолжает двигаться вниз, целуя его рельефный пресс и каждую глубокую впадину до самого паха. Чон зарывается пальцами в его волосы на затылке, когда парень проводит горячим языком по его члену от основания до самой головки, держа его в ладони. Он закрывает глаза и запрокидывает голову назад, когда чувствует, как его язык начинает умело ублажать самую чувствительную часть его тела. Чимин снова изводит его, вынуждая громко стонать. Он каждый раз заставляет его практически взлетать, потому что слишком хорошо изучил его эрогенные зоны. Чонгук ощущает необходимость слышать и его стоны сейчас. Поэтому он тянет его за волосы назад, вынуждая с громким звуком оторваться от этого занятия. Пак смотрит на него, приподняв бровь и не понимая, почему он его прервал. Чонгук практически готов скулить, когда видит этот затуманенный от желания взгляд, раскрасневшиеся щеки и влажные губы. Он берет его за подбородок и, не удержавшись, проводит большим пальцем по этим идеальным пухлым губам. Господи, можно душу продать дьяволу за них. Они настолько чувственные, просто созданы для поцелуев и ласк. Он выглядит чертовски красивым, когда его так сильно охватывает страсть. Если есть этот туман в его глазах, то значит, он совершенно ни о чем не думает. — Развернись, — просит тихо Чон. И Пак довольно улыбается, сразу понимая, чего он хочет. Парень разворачивается к нему спиной и нависает над его телом. Он берет его член в рот, пропуская глубоко в свое горло. Одновременно с этим он чувствует, как чужие губы обхватывают его член. Он шумно выдыхает от наслаждения. Твою мать. Не теряя ни секунды, они долго ласкают друг друга. Чонгук прогибается в спине, а Чимин шепчет грязные ругательства, отрываясь от него на несколько секунд, когда парень щекочет языком головку. Чон чувствует, как пухлые губы быстро скользят по нему, язык исследует каждый сантиметр, задевая самые нужные точки, а тонкие и скользкие пальцы входят в него, мягко растягивая. Он не в силах это вынести, Чонгук задыхается от наслаждения. Кожа покрывается липким потом, а мурашки табуном проносятся по всему телу, и Чимин замечает, что парень готов кончить, поэтому он сразу меняет позу. Он устраивается между его ног и впивается в его губы, нагло проникая в чужой рот, чувствуя свой собственный вкус на языке. Чон приглушенно стонет, ведь желание настолько сильное, что он не в силах больше терпеть и секунды. Он проводит ладонями по торсу Чимина и улыбается в поцелуе, довольный тем, что может теперь это делать. Парень в ответ шумно выдыхает и властно хватает его за подбородок, прикусывая его губы. Он направляет в него свой член и мягко входит. Из губ Чона вырывается громкий стон, когда он чувствует его в себе. Пак поднимает его ноги и закидывает себе на плечи, рукой упираясь в кровать возле его головы, а другой проводит по его телу, вызывая толпу мурашек. Он наклоняется, чтобы жадно поцеловать его и делает сильный толчок, проникая очень глубоко в него. Чонгук вновь вскрикивает и хватает жадно ртом воздух. — Не прекращай прикасаться ко мне, — шепчет Пак, глядя ему в глаза. Парень послушно выполняет это указание, и кончики его пальцев проходят по груди горячей, отчего руки Чимина покрываются гусиной кожей. Чон чувствует сильные толчки и громко стонет каждый раз, когда он входит в него. Он прижимает его к себе ближе и удерживает ладонями, сильно сжимая влажную кожу. Стоны, вскрики и тяжелое дыхание разносятся по комнате вместе с громкими шлепками их тел друг о друга. Они настолько сливаются в единое целое, что не понять, где заканчивается кожа одного и начинает кожа другого. Голова кружится от этого избытка эмоций, и Чонгук закрывает глаза. Эмоции начинают переполнять его. Сознание совершенно отключается и все, о чем он может думать — это невероятное наслаждение, которое ему дарят. Пак откидывает голову назад, прикрыв веки, и потом переворачивает его на живот. Он толкает его под ноги сзади, заставляя встать в нужную позу, а затем резко входит в него, проникая так глубоко, как это только возможно. — Твою мать, — тихо выдыхает Чимин, не сдерживая собственных эмоций. Чон громко вскрикивает и хватается за спинку кровати, сжимая ее до белых костяшек, чтобы не упасть вперед. Ладони Пака удерживают его бедра, и он с силой насаживает его на свой член. Чонгук не отстает и подается назад на него, отчего ощущения обостряются еще сильнее, и Чимин с тяжелым рыком запрокидывает голову, проводя ладонью по своим волосам. Сделав глубокий вдох, он с новой силой начинает входить в него, наполняя до предела. Он каждым толчком вызывает гортанные хриплые вскрики парня. Чон быстро дышит, задыхаясь от своих стонов, а его ноги дрожат от подходящего оргазма. — Чимин, — выдыхает он и облизывает пересохшие губы. — Черт, что ты со мной делаешь? Пак усмехается и входит в него грубо и еще быстрее, и перед глазами парня все темнеет. Его тело наполняет такая сильная эйфория и густое тепло, которое собирается где-то внизу живота. Он скоро взорвется, еще немного и он рассыпется на части. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью. — Что я делаю? — спрашивает Чимин и продолжает ритмично насаживать его на свой член. — Люблю. — Господи, — хрипло срывается с губ Чона, и он поднимает голову, тяжело дыша. — Можешь и так меня называть, малыш, — улыбаясь, говорит Пак, и наклоняется вперед, чтобы поцеловать его. От этого движения спина Чонгука выгибается дугой сильнее, и Чимин входит в него очень глубоко на всю длину. Он несколько минут продолжает проникать в него в таком положении, ускоряясь до такой степени, что парень едва держится, стоя на коленях и хватаясь за спинку кровати. Маленькие иголки, как будто вонзаются в его кожу, заставляя ее гореть, и странный электрический ток пробегает по телу, а потом Пак выходит из него и снова резко разворачивает на спину. Он с силой обхватывает свой член кулаком и быстро водит по нему, доводя себя до оргазма. Чон делает тоже самое, глядя на него, и едва переводя дыхание. В этот момент Чимин выглядит невероятно горячо. Господи Боже, он просто воплощение похоти и разврата в человеческом обличье. Пак смотрит на него сверху вниз полуприкрытыми глазами и приподняв подбородок. Полные губы приоткрыты, и он тяжело дышит, отчего грудь быстро опускается и поднимается. Волосы мягко падают на его лицо, а медовая кожа покрыта капельками пота. Он медленно проводит языком по своим соблазнительным губам и его кадык дергается, когда он издает протяжный стон, кончая прямо на него. Чон наблюдает за ним и, твою мать, это выглядит слишком красиво. Ему достаточно просто смотреть на такого Чимина, чтобы кончить. Он несколько раз быстро проводит рукой по своему члену и чувствует, как мощный оргазм накрывает и его с головой. Пак падает на кровать рядом, тяжело дыша и удовлетворенно улыбаясь. Он убирает волосы со лба и притягивает его к себе ближе. Тот устраивается на его плече и умирает от жажды. — Ты меня убиваешь, — говорит Чонгук, шумно дыша. Чимин хрипло смеется и тоже с трудом переводит дыхание. Им требуется около десяти минут, чтобы успокоиться и остыть. Пак закуривает, лежа на спине, и белый дым медленно большими клубами вырывается из его губ. Чон проводит кончиками пальцев по его груди с глупой улыбкой, вдыхая резкий запах сигаретного дыма. — Почему ты позволил мне прикоснуться к тебе? — спрашивает он. — Мне было нужно это, — отвечает Чимин, глядя в потолок, и делает глубокую затяжку, а затем выдыхает дым носом. — Объяснишь? — вскидывает бровь парень. — Для того, чтобы разобраться с Виен, мне нужно контролировать себя. Я не должен быть слабым рядом с ней. — Как ты с ней разберешься? Чимин молча смотрит на него, и его глаза темнеют. Радикально. Эта женщина не оставит в покое его. Нет смысла бегать от нее, прятаться и прочее. Она найдет методы и средства воздействия на него. И Пак не хочет дожидаться того момента, когда кто-то из двоих дорогих ему людей пострадает, пока она играет в свои больные игры. Ему придется собрать всю свою силу, что в нем есть и сделать это. Сделать «шах и мат» раньше, чем начнется игровая партия. Покончить с Виен окончательно. — Доверься мне, — отмахивается он и коротко целует его. — Тэхён пусть побудет у тебя до выходных, потом все вернется на свои места, — продолжает уверенно говорить Пак, зажимая сигарету между большим и указательным пальцами, и делает очередную затяжку. Маленький оранжевый огонек ярко загорается, и Чонгук, задумавшись, смотрит на него. Каким образом он может вернуть все на свои места и избавиться от этой женщины? Убить ее? Неужели он на самом деле готов пойти на это? Он убивал уже и не раз, Чонгук сам это видел. Но свою родную мать? Хотя это не мать, она чудовище. Она заслужила самого худшего, и если Чимин хочет это сделать, он не станет его останавливать. Это не имеет смысла, он всегда делает то, что хочет и достигает своей цели. — Я верну ему дом. Будет он в нем жить, продаст или сожжет к черту, неважно. Главное там не будет Виен. И в моей жизни ее не будет больше. — Ты же не хочешь… — Не вникай в это, — перебивает его Пак. — Я с ней разберусь. Это мои призраки прошлого. — Мне это не нравится. Совсем не нравится, — тихо говорит Чонгук, переводя взгляд на него. — Это единственный способ, малыш. С ней нужно разобраться раз и навсегда. Она не успокоится, ты ведь это понимаешь, — говорит Чимин, перебирая его темные и мягкие волосы. Чон тяжело вздыхает и снова ложится на его грудь. Он, закрыв глаза, наслаждается тем, как пальцы парня ласково играют с его волосами, и слушает, как громко и быстро бьется его сердце в груди. Прикосновения его рук такие нежные и необычные для него. Сердце так трепещет. Оно готово выскочить из груди, но ребра сдерживают. Он наслаждается этим мгновением молча, около минуты, напряженно думая. Что, если все закончится не так, как Чимин планирует? Виен умна и хитра, не так просто от нее избавиться. Он не готов снова ощутить эту пустоту внутри, если что-то пойдет не так и он потеряет его. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы потом, — тихо произносит он, гладя ладонью его живот. — Не волнуйся. Я сделаю все без последствий для себя, — убеждает его Чимин. — Ты лжешь? — спрашивает Чонгук, слушая его сердцебиение. Пах ухмыляется. — Когда это я тебе врал? — Когда пошел убивать мафию, бросив меня в убежище. Ах да, точно. Чимин улыбается, вспоминая это, тогда он действительно лгал. Он совсем не был уверен в том, что вернется живым, но сейчас его жизни ничего не угрожает. Бояться стоит не ему, а Виен. — Все будет хорошо, правда. Я буду в безопасности, — говорит он и переплетает их пальцы, кладя их руки к себе на грудь. — Что ты сделаешь? — не унимается Чон. — Просто доверься мне. Ты сам говорил, что мой мозг работает хорошо в критических ситуациях. Она получит по заслугам. — Она очень умная. Ты сможешь справиться в одиночку с этим? — Я не буду один. Ты пойдешь со мной. У нас будет шанс в эти выходные. Ты будешь моим алиби, если что. Чонгук приподнимает голову и удивленно смотрит на него, вскинув брови. — Что я должен буду говорить? — спрашивает он с нотами страха в голосе. Чимин тихо смеется, глядя на него, и закидывает руку за голову, устраиваясь поудобнее. — Что? — спрашивает Чон. — То есть ты готов соврать представителям власти ради меня? Твой первый вопрос: «что я должен буду говорить?», а не «зачем тебе алиби?», — удивляется парень. — Ради тебя я готов на многое, если не на все, — отвечает он и целует его. — Почему? — спрашивает Пак с улыбкой и прищуривается. — Ты знаешь, — говорит Чон, внезапно смущаясь, и отворачивается. — Нет, не знаю, — усмехается тот. — Ты невыносим, — закатывает глаза Чонгук. — Отстань. Пак снова смеется. — Значит, в выходные мы идем на бал к Сатане? — усмехается Чонгук, рисуя круги кончиками пальцев на его коже. — Да, именно, — кивает Чимин и тяжело вздыхает. — Ты абсолютно уверен, что у тебя получится то, что ты задумал? — осторожно спрашивает он, глядя на него. Пак берет его за подбородок и притягивает для поцелуя. Прикосновение его губ только придает уверенности и сил. Уверен. Он абсолютно уверен, потому что он даст Виен то, чего она так хочет. Он усыпит ее бдительность, даст ей возможность насладиться своими играми, а затем избавится от нее навсегда. — Я, конечно, люблю целовать тебя, но это не ответ, — говорит Чон, улыбаясь. — Все получится. Только мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, когда я тебя попрошу. Ладно? — Только не говори, что я должен в этом участвовать, — шутливо возмущается парень. — У тебя должок передо мной, господин Чон. Так что, у тебя нет выбора, — говорит Пак, нагло ухмыляясь. Чонгук приподнимает брови в удивлении. — Ну ты и сукин сын, — смеется он и снова целует его.

***

Новый белый дом выглядел лучше, чем старый, который Чимин поджег. Красивые небольшие фонарики освещали каменную дорожку к дому, создавая какую-то волшебную атмосферу. Солнце уже давно село за горизонт, и небо было чистым и звездным. В воздухе чувствовался запах лета и свежести. Зеленая лужайка выглядела идеально в уличном освещении, как с картинки. Он, весь выглядел так, будто он был с фото из журнала. Идеальный и теплый, так и должен выглядеть дом, в котором живет настоящая семья. Мама Чонгука уже высадила красивые цветы у крыльца, практически во всех окнах горел мягкий свет, но Чимин все никак не решался зайти. Он боялся реакции этой женщины на него, ведь до этого ему не приходилось знакомиться с чьими-то родителями, а здесь сразу мама парня, которого он действительно любил всем сердцем. Она очень важный человек в его жизни, а вдруг он ей не понравится? Пак стоял, опираясь на капот своей машины, и докуривал сигарету. Он очень нервничал. Сегодня и так очень непростой вечер, ведь ему нужно было быть сильнее, чем когда-либо. Но успокаивало то, что рядом будет его спасительное средство. Он вытаскивает телефон из кармана и быстро набирает знакомый номер. Нужно убедиться, что план в силе. — Чего тебе? — спрашивает друг после трех гудков. — У тебя все готово? — Чимин, ты во мне сомневаешься? — отвечает вопросом Сокджин, и парень слышит улыбку в его голосе. — Нет. Просто хотел убедиться, что у тебя все готово, — отвечает он, нервно ероша волосы. — Все готово. Будь спокоен. Я сделаю все, что от меня зависит. Дело за тобой. — Ладно, — кивает Пак и сбрасывает звонок. Он прав. Дело за ним, если он облажается, то Виен снова возьмет власть над ним. У него просто нет шанса все испортить. Он должен сегодня противостоять ей, как никогда прежде. Будет больно и тяжело, но он должен это сделать, ради самого себя. Страхи нужно перебороть, ведь так? Чимин бросает взгляд на дом и поправляет свой черный пиджак, прежде чем забрать Чонгука. Он подходит к крыльцу и нервно сжимает пальцы в кулак несколько раз, а затем неуверенно стучит. За белой дверью, раздаются торопливые шаги и голоса. Глубокий вдох, и вот она открывается. На пороге появляется черноволосая женщина со стрижкой каре, хозяйка дома — госпожа Чон. Ангел, подаривший ему спасение, когда родила своего сына. Пак рассеяно моргает, и все слова резко вылетают из его головы. На ее лице появляется теплая и нежная улыбка, когда она осматривает гостя с головы до ног. Карие глаза кажутся такими добрыми и сияющими, такие же, как и у ее сына. Он вдруг начинает нервничать еще сильнее, не зная, как себя вести с ней. — Ты, должно быть, Чимин? — раздается ее мягкий голос, разбивающий неловкую тишину. В ответ Пак лишь коротко кивает и вежливо улыбается, но совершенно искренне. В сердце проникает двойная доза успокоения и тепла. Это у них семейное что ли? Эта женщина излучает такое же тепло, как и ее великолепный сын. Ему так и хочется крепко обнять ее и почувствовать ее заботливые руки на своих плечах. — Ага, — щелкает она языком, — значит, тот самый невероятно красивый парень, — тихо говорит женщина себе под нос и загадочно улыбается. — Что? — спрашивает Пак, не расслышав. — Я Джунг, — протягивает свою маленькую ладонь она, и Чимин пожимает ее, слегка кланяясь, — мама Чонгука. Думаю, ты это уже понял. Проходи, пожалуйста. Я рада, с тобой познакомиться. — И я очень рад, — отвечает он, немного успокаиваясь от такой приветливой реакции. Джунг шире открывает дверь и пропускает его внутрь. Дом потрясающий. Он уютный, теплый, здесь пахнет домашней едой и нотками цитрусов. Хотел бы Чимин, чтобы в его месте жительства было так же комфортно. Он будто попал в другое пространство, но чувствует себя здесь совершенно спокойно и легко. Словно это и его дом тоже. Женщина проводит его вглубь, где находится гостиная и продолжает мягко улыбаться. Она внимательно осматривает парня, оценивая его, но Чимин не чувствует себя от этого плохо. Ее сильный интерес — это совершенно нормально, ведь она прекрасно знает, кем приходится он ее сыну. — Хочешь что-нибудь, пока мы его ждем? Он скоро будет готов, ты приехал немного раньше времени. — Нет, спасибо, — отвечает парень и останавливается, рассматривая новые фотографии на полке. Родители Чона, их свадебные фотографии и из какого-то семейного путешествия. Маленький Чонгук в школьной форме и уже с Тэхёном у университета. Его губы вдруг трогает теплая улыбка. Они действительно очень близки, как братья. Его мама без вопросов приютила Кима, что говорит о ее теплом отношении к нему и большом сердце. За это Чимин ей тоже был очень сильно благодарен. — Я очень рада наконец-то тебя увидеть, — вдруг говорит она, отвлекая его. Пак оборачивается, глядя на нее, и ждет пояснений. — Чонгук мне говорил о тебе, — говорит Джунг, присаживаясь на диван. — Он рассказывал о ваших отношениях. Ты делаешь его счастливым, Чимин. Я еще никогда не видела, чтобы он так улыбался. У нас были трудные времена после смерти его отца, но ты заставляешь его улыбаться. Спасибо тебе за это. — А он делает счастливым меня, — честно отвечает Пак, снова глядя на фотографии. — Какие между вами отношения? — беспокоится женщина. Чимин ухмыляется. Он внимательно смотрит на фото Чонгука, где ему примерно лет десять и он что-то рисует мелом на асфальте. Мальчик смеется и выглядит невероятно счастливым. Уже тогда ему чертовски нравилось рисовать, жаль, что сейчас он зарывает свою жизнь из-за ответственности перед семьей. — Он меня не обижает, — отвечает Пак с улыбкой и медленно осматривает комнату. Джунг тихо смеется и делает пометку в голове, что у него есть чувство юмора. Это хорошо. Она изучает его. Ей интересно, что зацепило ее сына в нем, ведь Чонгук впервые привел кого-то к себе в дом, к семье. Значит, этот парень значит для него очень многое. У него очень тяжелая и густая энергия, которая занимает все пространство в комнате. Он ведет себя спокойно. Его осанка, резкие движения и взгляд говорят о том, что он привык чувствовать власть над людьми. Он уверен в себе, сильный духом и довольно наглый, и даже если чувствует себя неловко, то ни один мускул на его лице не дрогнул за все время. Ей это нравится. — Мне это важно услышать, но я не об этом спрашиваю. — Я люблю его, — не задумываясь, отвечает Чимин, садясь напротив нее. — Чонгук положительно влияет на меня и на мою жизнь. Я должен благодарить Вас за его воспитание. Он благородный, сильный, смелый, очень умный и у него светлая душа. Спасибо за то, что воспитали его таким. Просто спасибо за него, он мое спасение. Женщина быстро моргает, не ожидая услышать такие слова, и ее губы трогает благодарная улыбка. Ее материнское сердце в груди делает кульбит. Любая мать мечтает услышать такие слова в свой адрес и о своем ребенке. Она старалась воспитывать в сыне лучшие качества и, похоже, все было не напрасно, если хоть один человек в этом мире благодарит ее за это. — Надеюсь, что ты так же положительно влияешь на его жизнь, — говорит она, смотря в темные глаза. — Это вряд ли, — усмехается он, качая головой. — Но я многому учусь у него. Спокойствию и здравомыслию, например. Он каждый день учит меня быть лучше. Он многое делает для меня, сам того не замечая. Чонгук спасает меня каждый день, каждый час, ежеминутно. Он словно освещает мне дальнейший путь. Она понимающе кивает. Сын говорил ей о тяжелом прошлом Чимина, поэтому она прекрасно понимает, что он имеет в виду. Она не знает, что именно он пережил и переживает ли сейчас, но ей вдруг хочется прижать его к себе по-матерински и отдать все свое тепло. Наверное, так работают инстинкты. Хоть он немного старше ее сына, но для нее он все равно мальчик. Несчастный мальчик, который нуждается в поддержке и помощи, раз Чонгук протягивает ему руку. — Но ему иногда нужно думать и о себе, — вдруг говорит Пак, пристально глядя на неё. Она выпрямляет спину и недоуменно сводит брови. — А он не думает? — неуверенно спрашивает Джунг. Чимин отрицательно качает головой. — Он думает о ком угодно и о чем угодно, но не о себе. О Вас, о своем отце, о Тэхёне, обо мне, о будущей работе, но свои собственные желания ставит на последнее место, — отвечает парень и тяжело вздыхает. — Мне жаль, что он испытывает от этого дискомфорт. Он чувствует, что его жизнь ему не принадлежит. Женщина хмурится, не совсем понимая, о чем он говорит и растерянно моргает. — А, — доходит до Пака, — он Вам так и не сказал ничего. И, видимо, даже не намекал. — О чем не сказал? — интересуется она. — Чонгук не хочет работать в фирме отца. Он не скажет Вам об этом, потому что боится стать для Вас разочарованием и не оправдать Ваших надежд. Он понимает, что на нем есть определенная ответственность после его смерти, и он должен следовать поставленной цели. Вы многое вложили в него, в его образование и он затратил на это много своих сил и времени, но это не то, чего он хочет, — поясняет Чимин. Джунг несколько секунд молчит, обдумывая услышанное. Но почему нет? Ведь он всегда был не против ее предложений о работе в фирме отца. Он никогда не возражал ей и не противоречил. — А чего он хочет? Пак задумывается ненадолго и проводит ладонью по волосам. — Следовать порывам своей души. Рисовать, фотографировать, снимать, путешествовать, да это на самом деле не так и важно, чем конкретно он будет заниматься. Главное то, что он хочет сам решать, куда следовать и каким путем. Он хочет понять, где его место в жизни и какую дорогу выбрать, чтобы идти к своему счастью. Может быть, сейчас он не совсем это понимает, но он абсолютно уверен в том, что это не то, что вы для него выбрали. — Почему же он мне не сказал об этом? — удивляется Джунг, чувствуя свою вину. — Полагаю, не хотел вас огорчать, — пожимает плечами парень. — Он видит гораздо глубже, чем многие люди. Он потрясающий, талантливый и умный. Он еще так молод и в его руках весь мир, но не связывайте ему их. Не загоняйте его в рамки, не ограничивайте его, не подрезайте ему крылья. Не душите его, а просто любите и поддерживайте. Пусть делает то, что хочет. Пусть выберет сам, чем он хочет заниматься, ведь это его жизнь. У Вас удивительный сын, который безумно Вас любит. Так разве его счастливая жизнь не важнее какого-то бизнеса покойного отца? Женщина чуть вздрагивает от его резких, но таких правильных слов. Пак Чимин очень прямолинеен, но она понимает, что он прав. Она никогда не спрашивала, чего хочет ее сын. Ей просто казалось, что это логично, когда ребенок идет по стопам отца, тем более этот бизнес был очень прибыльным. Сейчас она понимает, как была не права, но она хотела как лучше. Она даже не думала, что так сильно ограничивает сына. Чонгук действительно всегда боялся разочаровать ее и не сказал бы это вслух, боясь быть непонятым. — Простите, если мои слова Вас задели, — говорит Пак, когда она молчит слишком долго. Джунг отрицательно качает головой. Она медленно подходит к нему, и он встает, не совсем понимая, что она хочет сделать. Женщина вдруг обнимает его теплыми и тонкими руками за плечи. Чимин растерянно моргает и неуверенно обнимает ее в ответ. Исходящее тепло от нее он чувствует всей своей душой и глубоко вздыхает. Приятный цветочный запах ее волос и свежей выпечки бьёт ему в нос и так успокаивает. Он чувствует себя так комфортно и защищено в этих маленьких руках. Он недоуменно сводит брови, не понимая, почему вдруг это чувство ему дарит совершенно чужой ему человек. — Спасибо, что сказал это. Я рада, что ты появился у него. Пак закрывает глаза на секунду и улыбается. Его сердце пропускает удар, потому что он зря так переживал, она его принимает. На лестнице наконец-то раздаются шаги, и они одновременно поднимают голову к ней, разрывая объятие. У него перехватывает дыхание, когда он видит Чонгука. Классический костюм, белая рубашка и бабочка. Он выглядит в этом всем, как чертов принц из сказки. Лицо Чона сразу же озаряет яркая улыбка, от которой сердце Чимина буквально тает, и он с немым упоением разглядывает его. — Вау, — тихо выдыхает Пак, когда он подходит к нему. — Почему же мне так повезло? — Замолчи, — отвечает он, мило морща нос и смущаясь. Чимин улыбается и целует его в щеку, прижимая к себе. Джунг наблюдает за ними, не сдерживая улыбки. Ее материнское сердце становится спокойным и наполняется радостью, видя сына таким счастливым. А она сама счастлива от того, что ее мальчик так светится. Пак ей нравится, но главное то, что он очень нравится Чонгуку. Двери этого дома всегда будут открыты для него, если это ему нужно. Только что он обрел еще одного близкого человека, хотя сам об этом еще не подозревает. — Хорошего вечера, — говорит она, когда они выходят из дома. И Чон, обернувшись, улыбается ей, а затем отправляется на бал Сатаны.