Приюти меня в своём сердце

      — Вы опять туда ходили!       Солидный альфа ходит туда-сюда по большому кабинету, сцепив руки в замок за спиной так, что в какой-то момент одна из дорогих серебряных запонок не выдерживает и отлетает куда-то в сторону. Но мужчину сейчас это мало волнует. В его кабинете сейчас в кожаных креслах сидят три сына, которые снова откровенно проигнорировали слова родителя.       — Отец, мы лишь играли в карты, — спокойно начинает один из молодых альф.       — Чон Чонгук! — Парню прилетает в лицо газета. — Играли в карты и снимали шлюх?!       — Никого мы не снимали, это же просто жёлтая пресса…       — Намджун!       — Что?       — Между прочим, мы уже со времён студенчества этим не грешим, — лениво протянул парень, который сидел нога на ногу в дальнем углу кабинета.       — Надо же, сам Мин-я-растение-Юнги решил со мной заговорить? — зло пыхтит старший альфа, буквально метая взглядом молнии. — В чём ваша грёбанная проблема играть у кого-то из вас дома, если очень хочется?!       — Так скучно, — пожимает плечами Чонгук, откладывая ранее кинутую в него газету на рабочий стол отца.       — Скучно? Я устрою вам веселье… Три балбеса!       Чон Хосоку скоро стукнет пятьдесят. Он является главой крупнейшего конгломерата страны, но в последнее время справляться с играющей, словно вино, шальной кровью своих собственных сыновей всё сложнее. Лучше дайте управление сразу двумя конгломератами, пожалуйста.       Жена альфы скончалась ещё при родах, подарив Хосоку единственный на тот момент повод не опускать руки — их малыша Чонгука. А два его двоюродных брата вместе со своими омегами, по чистой случайности став жертвами перестрелки на центральной площади города двадцать лет назад, оставили ему своих пятилетних детей — Юнги и Намджуна, на которых он тогда незамедлительно оформил все необходимые документы и стал законным опекуном.       Так Чон и оказался многодетным отцом-одиночкой.       Альфочки слишком рано стали самостоятельными, в семь лет уже были в состоянии приготовить себе еду, потому что Хосок много и усердно работал, чтобы его дети ни в чём не нуждались, чтобы иметь всё то, что он и они имеют сейчас. На нянечку в те времена денег не было, а спустя пару лет она уже стала не нужна. И, к огромной радости Чона, дети росли дружно, сам он никогда не выделял Чонгука, любил каждого одинаково и покупал что-то из «побаловать» только тогда, когда денег хватало на всех троих.       Мужчина ужасно тосковал, да что уж там, он и сейчас безумно тоскует по своей жене, братьям… И вот эти три оболтуса — отрада и счастье, напоминание о дружной семье, напоминание о том, что он всё сделал правильно…       На самом деле, Хосок всё понимает — молодость. Всегда это понимал. Он вечно прощал им все ребяческие шалости, выходки, походы по омегам лёгкого поведения — подобных заведений, несмотря на «применяемые меры», всё равно было полно. Устраивал нагоняй, да, но никогда не наказывал, потому что, вопреки всем юношеским глупостям, альфы всегда отличались превосходными отметками, ни разу не прогуливали учёбу и вообще были примерными мальчиками — Чон обязательно бы так подумал, не будь он их отцом. Да и любил альфа их очень, чтобы поднимать руку.       Но сейчас уже нельзя закрыть глаза. Не тогда, когда Намджун, как самый старший, стал заместителем отца, Юнги занялся сферой услуг, а Чонгук взял на себя управление конным бизнесом. И справлялись они, к слову, со своими обязанностями идеально. Взрослые, серьёзные, самостоятельные альфы, которые не в состоянии прекратить ходить в идиотский бар играть в карты ради веселья. Хосок прекрасно знает, что те ему действительно не врут, когда говорят, что просто играют. Но он не для того горбатился столько лет, чтобы заслуженную репутацию пачкали глупые жёлтые статейки. Так что…       — Что ты имеешь в виду? — напрягся Чонгук.       — Можете начинать приготовления. Скоро вы станете примерными семьянинами.       — Чего?! — Альфы одновременно вскочили со своих мест, а Хосоку на секунду показалось, что его оглушило.       — Ты же говорил, что достойная кандидатура есть только для Намджуна, — прищуривается Юнги, всё ещё надеясь, что родитель шутит.       — Всё поменялось, — пожимает плечами Чон. — Про церковные приюты слышали?       — Ты шутишь… — охает Чонгук.       — Хочешь подсунуть нам тех же проституток, только из другого места? — Юнги нервно закуривает.       — Ох, — Хосок усмехается, — вам троим я точно не доверю принцесс-девственниц голубых кровей. И не кури в моём кабинете!

Flashback

      Альфа сидит за своим столом и перебирает важные документы, как слышит стук в дверь. Через секунду та отворяется и в небольшую щель просовывается голова его секретаря. Ким Донхэ — человек, которому Хосок безоговорочно доверял. Доверял наравне со своими сыновьями.       — Господин Чон, можно?       — Да, проходи. Что-то важное? — Альфа откладывает отчётность в сторону, поправляя свои очки.       Секретарь кивает.       — Я нашёл всё, что Вы просили. — Он протягивает Чону папку, которую тот незамедлительно принимает.       Содержимым является информация о той самой единственной достойной кандидатуре для Намджуна — Ким Сокджине, сыне важной шишки.       — Так вот куда он пропал…       — Да, уже как три месяца там.       — Причина?       — Незаконнорождённый ребёнок, там написано. — Донхэ указывает на нужную строчку.       — Хорошо. Приступай к следующему пункту.       — Но… Господин… — неуверенно тянет Ким.       — Да?       — Это же ребёнок вне брака.       Хосок удивлённо вскидывает брови и с непониманием смотрит на бету.       — Какие с этим проблемы? Человек оступился. Это может случиться с каждым, Донхэ. Совершенно не повод держать его там. И я всё ещё считаю его лучшей партией.       Мужчина в ответ кивает, не собираясь перечить начальнику, а Хосок только сейчас замечает ещё две папки в его руках и кивает на них.       — А это что?       — Ах, да, — бета спешно кладёт их на стол, — Сокджин сблизился с двумя омегами. Я подумал, что Вам может быть интересно…       — Ты правильно подумал, — улыбается Чон, открывая первую папку, а затем и вторую.       Хосок всегда был противником того, чтобы устраивать своим сыновьям брак по расчёту по той простой причине, что большинство омег в таких случаях волнует исключительно наследство, а их родителей — кусок бизнеса. Не то чтобы Чон жадный, но мало найдётся людей, которым понравится подобное. Даже в этой ситуации с Сокджином и его отцом альфу заинтересовал не возможный договор о сотрудничестве — он не обеднеет, если не подпишет его. Просто Джин показался не таким, как все…       Приблизительно два года назад Хосок лично познакомился с мистером Кимом и, собственно, с самим омегой, потому как деловые переговоры проходили в их доме за ужином. Сокджин вёл себя сдержанно, вежливо, показал себя образованным и хорошо воспитанным омегой. Даже по просьбе своего отца поучаствовал в дискуссии на политическую тему, пусть и не очень охотно. Хосок тогда твёрдо решил, что в следующий раз придёт в этот дом с Намджуном. Но не сложилось — омега внезапно исчез…       Сейчас альфа, внимательно изучив содержимое предоставленных ему бумаг, отчего-то уверен, что Джин подружился с хорошими людьми. Поэтому…       — Сколько тебе понадобится времени, чтобы сделать им документы? Старые же наверняка выкинули… — Последнее альфа говорит скорее сам себе, чем секретарю. — К примеру, они будут детьми моих давних друзей из Пусана. — Чон задумчиво почесал подбородок.       — Где-то месяц. Может, чуть больше…       — Прекрасно!       — Господин, а разве у Вас есть друзья в Пусане?       Хосок расхохотался.       — Даже не был там никогда. Но деньги решают многое, раз уж ты смог раздобыть всё это, — подмигивает он и встаёт из-за стола.       Секретарь улыбается и решается на последний вопрос.       — И всё же, господин Чон… В чём план?       — А план в том, друг мой, — Хосок подходит к бете и кладёт ладонь на его плечо, — что для любого нормального альфы семья — это ответственность, это то, что он инстинктивно будет защищать точь-в-точь как собственное достоинство, оберегать. У меня замечательные парни, но не хватает единственного штриха. Как раз этого. И я не хочу, чтобы такого счастья удостоилась какая-то расфуфыренная клуша, жаждущая лишь денег. Я понимаю, что сейчас решаю судьбу сразу шести людей, но что-то мне подсказывает, что я не ошибаюсь…

End flashback

      Намджун вздыхает и снова плюхается в кресло, устало потирая переносицу.       — Он просто хочет обеспечить нас личными шлюхами, чтобы мы не шастали по другим…       — Именно, — щёлкает пальцами Хосок, еле заметно улыбаясь чему-то своему.       — Но это бред! — Юнги давненько не проявлял столько эмоций, сколько проявил за последние полтора часа в этом кабинете.       — И мы не шастали! — упрямо напоминает самый младший и хмурится, чем умиляет Хосока — пусть и звучит странно в отношении парня, которому неделю назад исполнилось двадцать четыре.       — Меня не волнует, — кидает Чон и направляется к выходу из кабинета, уже возле двери бросая: — и только попробуйте не прекратить это безобразие. Или, чего доброго, развестись. Я вас лично отвезу в этот приют. Станете первыми альфами, которые там побывают.       А потом негромко хлопает дверью и тихо смеётся, вспоминая вытянутые лица сыновей на это заявление.