Приюти меня в своём сердце

      Юнги сидит, подперев кулаком подбородок, и со скучающим видом наблюдает за омежкой, что самозабвенно играет с котом в метрах пяти от него. Альфе, разумеется, параллельно, но неужто из этого пушистого комка шерсти собеседник лучше? Всё то время, что Чимин здесь живёт, они полноценно разговаривали, наверное, раз пять. Опять же, Юнги вообще всё равно, вот совсем, но он не прозрачный, и ему, между прочим, тоже можно уделять немного внимания!       Один из этих самых полноценных разговоров случился как раз в первый день, когда Юнги попросил омегу рассказать о себе. Тот долго мялся, пока не стал говорить самые обычные вещи по типу «мне восемнадцать лет, люблю животных и вышивать». Альфа до сих пор не знает, какая муха его тогда укусила, но уже через два дня перед Чимином стояла коробка с различной вышивкой, начиная обычным крестиком и заканчивая лентами. Так и вышло, что омежка либо развлекается с котом, либо постигает новые для себя виды вышивания, а Юнги в пролёте. Да не то чтобы ему не хватает общения или он очень хочет общаться именно с Чимином… Но можно же чуть больше разговаривать, раз живём вместе?       Вместе с вышивкой привезли ещё и кучу одежды, потому что Мин решил, что вечно передавать свои рубашки и штаны, в которых омежка попросту тонул, через слуг он не собирается. Да и смущало это дико, надо отметить, не только Чимина… Так что пусть лучше у парня будет свой небольшой гардероб, да.       А ещё омега избегал его часто, не говоря уже о каком-либо физическом контакте, будь то касание пальцами, когда альфа передаёт, например, кружку, или же случайное соприкосновение коленей под столом, из-за чего, к слову, младший стал садиться подальше. Сейчас, когда они вот так сидят в одной комнате, один из редких случаев наравне с разговорами. И нет, Юнги всё прекрасно понимает. Понимает, что психологическая травма, от которой так просто не избавишься, понимает, что сам подорвал доверие в первую же минуту знакомства, но всё равно обидно. Он вообще первую неделю из-за чувства вины вёл себя похлеще любого полоумного: заикался, когда предлагал вместе поужинать, путал слова, позорно потел от перенапряжения. Одним словом, показал себя с самой нелепой стороны. С ним такое впервые, чёрт подери. Альфа злился на себя за это, потому что… на сколько он там старше Чимина? На семь лет? На семь лет! Так с какого перепуга он ведёт себя так? Он старше. Да. Он не может позволить себе такое идиотское поведение. Да. После этого внутреннего монолога Юнги действительно взял себя в руки, почти вернув своё прежнее «я». «Почти» — это потому, что частенько всё давало трещину, но Юнги держался, и спустя три недели вполне себе смахивал на адекватного человека, а не нервничающего на экзамене студента.       Второй раз они поговорили тогда, когда Чимин осмелился подойти ближе, чем на два метра, и спросить про своих друзей-омежек, мол, где они и что с ними. Юнги может поклясться, что никогда не видел столько счастья в чьих-либо глазах, когда он сказал, что с омегами всё в порядке и парню не о чем волноваться.       Был ещё случай, когда альфа вышел из своего кабинета невероятно злым и одновременно расстроенным, на что Чимин робко спросил, всё ли в порядке, а Юнги возьми да вывали всю проблему, с которой он столкнулся во время работы. Омежке надо отдать должное, ведь он тогда внимательно выслушал и даже поддержал, что, сказать по правде, было очень приятно.       Юнги ёрзает на диване и берёт какую-то книжку со столика рядом, чтобы и дальше продолжить наблюдать, не рискуя быть замеченным. Омежка похорошел за эти два с лишним месяца: его тело приобрело более округлые формы, что радует глаз альфы, но он ни за какие коврижки не признается; появилось что-то похожее на милые щёчки, которые окрасил лёгкий, здоровый румянец, а мягкие на вид русые волосы немного отросли, и теперь чёлка иногда спадала на глаза, из-за чего Чимин периодически мило дул губки, убирая её. В общем, омега поистине очаровательный. Но пугливый…       Вот две недели назад, когда у Чимина началась течка и душистый запах черёмухи заполнил, как альфе казалось, весь дом, парень заперся в своей комнате на целые сутки, боясь и шагу ступить за её пределы. Юнги психовал, адски психовал. Ему почти было плевать на свой колом стоящий член, хотя и здесь он проклинал альфью сущность всеми известными ему ругательствами. Но это сущие пустяки, ведь решалось всё за несколько минут в ванной, ибо аромат стоял даже там, а вот то, что Чимин там мучается — альфа прекрасно слышал его всхлипы, подходя к комнате, — бесило невыносимо. Он просил его открыть дверь, прекратить издеваться над собой, предлагал помощь, но тот ни в какую. И нет, не ту самую помощь, хотя сейчас Юнги не уверен, что омежка не расценил данное предложение именно так. Поняв тогда, что сам сделать ничего не сможет, Мин вконец разозлился, а вкупе с детской обидой это привело к тому, что он попросту свалил на неделю из дома к отцу, громко хлопнув дверью напоследок и предварительно наказав служанкам-омегам во что бы то ни стало вытащить Чимина из комнаты и помочь должным образом, напоив его там всякими отварами или чем-нибудь ещё, что обязательно успокоит боль.       Альфе жалко, на самом деле очень жалко парнишку, отчего злость на ту сволочь, что поступила так с ним, ещё сильнее кипела в крови. Разве так можно? Что должно быть в голове у человека, чтобы совершить подобное? Юнги неподдельно больно от мысли, каково было омеге, а ведь он совершенно не знает, через что ему пришлось пройти после, насколько это всё было тяжело. Он хочет помочь, всем сердцем хочет, но понятия не имеет как. Наверное, было бы неплохо для начала вытянуть Чимина на очередной разговор, но захочет ли сам омега? Вопрос, на который не получишь ответа, не попробовав.       Юнги вздыхает и негромко прокашливается, прочищая горло и тем самым привлекая к себе внимание омежки с котом на руках.       — Чимин, — зовёт он и дожидается карамельных глаз, смотрящих прямо на него с немым вопросом, — можешь подойти, пожалуйста?       «Ты старше, Мин Юнги, именно поэтому ты должен взять всё в свои руки», — мысленно убеждает себя альфа, ведь тысячу раз успел передумать и решить отложить разговор на потом, следя за робкими и неуверенными шажками супруга.       — Вы что-то хотели? — интересуется подошедший Чимин, сцепив руки перед собой в замочек.       — Да, присядь, пожалуйста, — произносит альфа и пару раз хлопает по дивану.       Омежка, на удивление, садится всего в метре от него. Не так близко, как хотелось бы, конечно, но и это уже неплохо.       — Послушай, — собравшись с мыслями, начинает Юнги, — я понимаю, что совершенно не внушаю доверия, особенно после произошедшего… — Альфа заметно нервничает и делает паузу, жуя губу.       — Я… Не совсем понимаю, к чему Вы клоните, простите, — робко признаётся Чимин, изучающе разглядывая старшего.       Юнги хмыкает. Ему бы самому понять, что конкретно он хочет сказать. Господи, почему это всё так сложно?       — Я понятия не имею, какая скотина так поступила с тобой… — всё же продолжает альфа, замечая, что Чимин напрягся. — Но, раз уж так сложилось, что мы теперь живём под одной крышей… Я предлагаю справиться с этим вместе. Позволь мне помочь. Я не умею ладить с людьми, но я умею слушать, правда…       — Вы знаете? — ошарашенно шепчет омега, перебив. Юнги кивает в ответ. — Откуда?       — Это тебе надо спрашивать не у меня, а у моего отца… — пожимает Мин плечами.       На время повисает неловкая тишина. Альфа видит, что Чимин опустил голову, хмурит брови, кусает губы, будто в нерешительности, но молчит. И только тогда, когда напряжение ощущается почти физически, Юнги снова начинает говорить:       — Послушай… Я ни в коем случае не принуждаю тебя открыться… Но мне бы хотелось этого. Я не хочу давить на тебя и не собираюсь… И если ты против, чтобы поговорить об этом, то конечно же я…       — Это был мой троюродный брат, — вдруг шепчет Чимин, прикрыв глаза, а альфа замирает, не смея даже выдохнуть, чтобы не спугнуть. — Полгода назад… На свадьбе старшей сестры…       Больше он не говорит, а Юнги и не знает, стоит ли ему самому что-то сказать, или же лучше просто подождать. Альфа решает сделать второе.       — Мы… — спустя минуты две продолжает омежка. Видно, что ему тяжко, и Юнги искренне благодарен, что он решился поделиться. — Мы не виделись с ним пять лет… Пять лет, представляете? Я по нему жуть как соскучился… В детстве мы были очень близки…       Мин и не замечает, как двигается ближе, всматриваясь в чужое лицо, полное боли.       — Он… сказал, что уезжает на следующий день, и поэтому позвал меня с собой… вместе… провести время, — Чимин судорожно набирает воздух, — обещал показать что-то… А я глупый, понимаете? Я поверил… Он привёл меня на чердак…       Омега с силой зажмуривается, когда горячие слёзы одна за другой скатываются по щекам, и прикрывает лицо ладонями, потому что рыдать в его планы не входило, а плечи начинает мелко потряхивать.       — Ты не глупый, — искренне заверяет Юнги, не найдя слов лучше, и внезапно решается на весьма опасный в их ситуации поступок: притягивает омежку к себе.       Тот, как ни странно, не вырывается, а лишь громче всхлипывает и зарывается мокрым носом в изгиб альфьей шеи, цепляясь пальчиками за его рубашку на груди. Мин удивляется, но быстро берёт себя в руки, начиная осторожно поглаживать трясущуюся спину.       — Было ужасно… и очень больно… — бормочет Чимин, а альфа еле разбирает слова и невольно сжимает кулаки. — Отец… Отец мне не поверил. Но я не хотел этого, честно…       — Я знаю, малыш. — Юнги осекается и молчит пару секунд, пребывая в шоке от самого себя. Чтобы он? И омегу так назвал? Но Чимина хочется, так что плевать. — Не плачь. Эм… Я рядом.       — Простите меня, — тихо просит омежка, не отстраняясь. — Вы хороший, я понимаю это, правда… Простите…       — Тшш...— Альфа не сдерживается и зарывается пальцами в русые волосы парня.       Чимин дышит сладкой малиной и потихоньку успокаивается. Он и сам не понял, в какой момент решил вывалить альфе свою историю, пусть и не во всех красках. Наверное, тогда, когда осознал, что Юнги искренен с ним, что действительно желает помочь.       То, что альфа очень добрый при своём напускном безразличии вкупе с колкостью, он понял сразу. Разумом Чимин вообще многое понимал. И то, что Юнги старается найти к нему подход, и то, что хочет подружиться, и то, что переживает в эти моменты сильно, но ничего не может с собой поделать. Не мог, если быть точнее, до этого момента. Внутри будто что-то щёлкнуло после слов старшего… Захотелось поделиться самым больным. Тем, что знают только Тэхён с Джином.       С Юнги спокойно…       — Чимин, — зовёт альфа спустя где-то пятнадцать минут, — ты можешь сказать мне его имя… И я сделаю так, что он пожалеет о своём появлении на свет. Если хочешь…       — Не хочу, — сразу отвечает омега. — Не нужно, правда.       Не хватало ещё, чтобы человек, который и так слишком много для него сделал, впутывался в подобное.       — И правда ангел во плоти, — усмехается Юнги, не намереваясь отпускать омежку. — Ты же покажешь мне всё, что успел вышить за это время? — вдруг вспомнив о рукоделии парня, спрашивает альфа, чтобы отвлечься от неприятной темы, и улыбается, когда чувствует кивки на своём плече.       А потом незаметно целует в макушку.