Приюти меня в своём сердце

      — Что не говорить мне?       — Да так… Альфьи дела! — быстро находится Намджун, а младшие уже почти валяются по полу.       Тэхён и Чимин, что пришли вместе с Джином, пребывают, откровенно говоря, в шоке, ибо оба впервые видят своих альф в таком припадке смеха.       — Здравствуйте, — всё же робко говорит младший омежка, мгновенно привлекая внимание Чонгука, и низко кланяется, а за ним повторяет и Чимин.       Повисает какая-то неловкая тишина, и Тэхён искренне радуется, что Чон подошёл к нему ближе, слегка проводя ладонью по спине.       — Это Чон Тэхён, — представляет Чонгук омегу, а у того уши гореть начинают от внимания двух пар глаз. Он ещё раз на всякий случай кланяется, пока Чон здоровается с Чимином и Джином, и видит протянутую руку.       — Мин Юнги, — произносит первый альфа — он был пониже своих братьев и с каштановыми волосами. — Очень приятно познакомиться с главным героем мокрых снов нашего братишки.       Тэхён вновь кланяется, пожимая протянутую ладонь двумя своими, и потом непонимающе смотрит на мужчину.       — Простите, с кем? — неловко переспрашивает он, полагая, что ослышался. — Почему мокрых?       — Юнги-хён, — Чонгук слишком резко вырастает за спиной омеги, — мне кажется, ты очень соскучился по Чимину.       Мин в ответ фыркает, потому что, вообще-то, только он тут может издеваться.       — Я тебе потом расскажу, — легонько хлопает он омежку по плечу и действительно уходит в сторону Чимина, который вовсю ухихикивался с Джином.       Тэхён провожает Юнги озадаченным взглядом, потому что ничего не понятно, но очень интересно, а потом обращает своё внимание на второго альфу. Мужчина с блондинистыми волосами держит на руках маленького альфочку, и Тэ понимает, что это тот самый Намджун. Джин успел рассказать, что нашёл сына, и омега был вне себя от радости, а когда узнал, что малыш тоже тут, очень захотел его увидеть.       — Ким Намджун, — добродушно улыбается мужчина и так же пожимает омеге руку.       — Очень приятно! — Тэ повторяет улыбку старшего и переводит взгляд на ребёнка, что уже достаточно долго и заинтересованно изучал его, позабыв об игрушке в своих маленьких ручках. — Привет… — Он поднимает ладошку на уровне своих глаз и слегка машет ей, отчего мальчик весело смеётся и тянется к парню.       Лужу по имени Чонгук видят все, кроме самого Тэхёна.       — Можно мне… — Тэ смотрит на Намджуна, а потом оборачивается, чтобы увидеть Джина, который только улыбается и кивает, мол, разумеется.       — Ты ему понравился, — отмечает Ким, передавая Хёнджуна омежке, а тот тихо охает, ибо не ожидал, что ребёнок будет не таким лёгким, каким выглядел на руках альфы.       Тэхён не может перестать светиться, разглядывая альфочку, который оказался копией своего папы. Большие глаза, обрамлённые длинными ресничками, полные губки, а улыбка — сейчас только с передними зубками — невероятно очаровательная.       — Он вырастет настоящим сердцеедом… — засмотревшись на малыша и не слыша, о чём там разговаривают старшие, говорит Тэ и целует мальчика в пухлую щёчку.       Нет-нет, Чонгук не будет ревновать к ребёнку. Ни за что.       — Утьело! — весело выдаёт альфочка, привлекая внимание всех взрослых.       Первый приходит в себя Чон и упирает руки в бока, хмурясь.       — Это с чего это Тэхён чучело? Да он тебе сейчас почти в любви признался, а ты его чучелом! — негодует альфа, глядя на племянника, которому становится только веселее.       Омеги стоят в недоумении и просто хлопают глазами, пытаясь переварить услышанное, а Намджун сдавленно захныкал, потому что, чёрт возьми, Чонгук взял и всё испортил своим я-альфа-защищу-своего-омегу-от-нападок-ребёнка. Были же такие прекрасные шансы, что никто ничего не разберёт, списав на очередные слоги, которые пытается выговорить Джуни. Ох, как же хочется дать смачный пинок этому засранцу… А у Юнги снова беззвучная истерика, и даже Чиминово «что с Вами?» не помогает.       — Чучело? — наконец переспрашивает Тэхён, поднимая взгляд на супруга, а тот неловко чешет затылок и не знает даже, что ответить.       — Я так понимаю, — прокашлявшись, размеренно говорит Джин, — это и есть те самые альфьи дела? — И на Намджуна смотрит, который стоит и не знает куда себя деть. Омега прекрасно видит, что тот нервничает, и, нацепив маску серьёзности, старается не рассмеяться раньше времени.       — Я всё объясню…       — Юнги-щи, — вполголоса зовёт Чимин альфу, что стоял рядом и с садистским удовольствием наблюдал за развернувшейся картиной, — это случайно не Ваших рук дело? — интересуется он, потому что успел достаточно изучить своего супруга.       — Что-о? — удивляется Мин, глядя на омегу. — Ох, нет, я здесь ни при чём. Поверь, у меня бы этот парень уже шпарил слова похлеще. — И заговорщически подмигивает, вызывая тихое хихиканье младшего, оценившего шутку.       — Чонгук просто обзываться начал… И вот… — Намджун не находит ничего лучше и прекрасно понимает, как же глупо и по-детски сейчас выглядит.       — Вы обзывались? — вклинивается Тэхён, обращаясь к Чонгуку.       — Да как бы не так! Вы просто не знаете, что он, — тыкает альфа на старшего брата, — говорил!       — Умолкни.       — Сам умолкни!       — Ты первый сказал!       — А ты повторил!       Тэхён вместе с альфочкой на каждую фразу поворачивают головы, глядя то на Намджуна, то на Чонгука, а Чимин с Юнги под шумок устроились в углу на диванчике — только еды для идеальности не хватает.       Странную перепалку двух, казалось бы, взрослых альф прерывает звонкий смех, немного напоминающий звук трения чего-то о стекло. Все удивлённо уставляются на Джина, который не сразу понимает, что всё внимание приковано к нему.       — Ой, — омега прикрывает рот ладошкой и всё ещё хихикает, — простите, увлёкся.       — Ты не злишься? — прищуривается Намджун, а из угла слышится разочарованный вздох Мина, который ожидал резни и мяса.       — Радуюсь, что хотя бы не ругательство.       — Это просто не я был у штурвала, — выдаёт Юнги, вызывая у всех приступ смеха.       Чонгук впервые видит, чтобы Тэхён так заливисто смеялся, и, Господи, это просто потрясающее зрелище и рай для ушей. Чонгук влюблён, как же Чонгук влюблён в этого омегу…       — Что у вас тут за веселье да без меня?       На веранде появляется Хосок и заинтересованно оглядывает детей. Тэхён с альфочкой на руках всё продолжает подхихикивать, Чонгук стоит рядом и, кажется, даже не собирается отводить взгляд от супруга, что заставляет старшего Чона усмехнуться. Чимин с Юнги, быстро вскочив с дивана, будто их застукали за чем-то неприемлемым, второй раз за вечер приветствуют альфу, а старшая пара стоит порознь с улыбками на лицах.       — Раз все молчат, — произносит Юнги, — я поведаю вкратце. Чонгук научил ребёнка обзывательству…       — Йа!       Мин игнорирует младшего и продолжает:       — Намджун закрепил, а потом боялся Джина, который по итогу просто поржал над ними. А я молодец.       И невероятно милая улыбка, от которой Чиминово сердечко без разрешения пропускает удар.       — Я почему-то не удивлён, — качает головой мужчина, смеясь.       — Расскажу потом полную версию… — дуется Чонгук, вызывая тихий смешок омежки рядом. Он клянётся, что готов постоянно попадать в нелепые ситуации, вести себя глупо, лишь бы слышать этот мягкий смех почаще…       — Вы же не собираетесь здесь простоять весь вечер? — интересуется Хосок с улыбкой и подходит к Тэ. — У тебя уже руки устали, давай мне, — говорит он и забирает ребёнка у действительно утомившегося омежки.       — Утьело, — вновь выговаривает альфочка.       — Йа… — выдыхает Чон. — Я лично научу тебя парочке вежливых слов, а то, — ещё раз окидывает он взглядом сыновей, — от этих альф ничего путного не дождёшься. — И смеётся на пару с малышом.       — Пойдёмте уже к столу, — предлагает Намджун и подходит к Джину, совсем невзначай кладя ладонь тому на спину в районе талии, чем вынуждает мелко вздрогнуть, и подталкивая к выходу.

***

      Ужин прошёл просто прекрасно. Тэхён, по правде говоря, думал, что будет чувствовать себя не в своей тарелке, но атмосфера даже не намекала на неловкость. Было чудесно и по-семейному тепло. Омежке очень понравилось…       Хосок много шутил и рассказывал про детство альф, вызывая у последних кучу недовольства, потому что «отец, а давай мы обойдёмся без этих постыдных историй?»; про свою покойную жену и юность. Тэхён представлял отца альф серьёзным, совершенно не склонным к шуткам и откровенным рассказам богачом, думал, что на празднике будет много людей из знатных семей. Но в итоге получил уютного и доброго мужчину и тёплые семейные посиделки.       Альфы тоже не отставали: вспоминали студенческие годы, подтрунивали друг над другом, выглядя малыми детьми, но оттого только более забавно. Тэхён, словно губка, впитывал каждую историю про Чонгука, бережно откладывая в памяти и радуясь, что узнаёт об альфе всё больше и больше. Об альфе, который на протяжении всего ужина то руки Тэхёновой коснётся, то ладонь на спину положит, то по плечу невесомо пальцем проведёт. И всё бы ничего, если б каждый жест не вызывал армию мурашек, которые так и норовили затоптать бедного омежку, теряющего связь с реальностью и забывающего слушать, что там говорит Хосок. Так и выходило, что иной раз все начинали смеяться, а Тэхён сидел и глупо хлопал ресничками, не со зла пропустив очередную шутку мимо ушей.       Джин с Намджуном ушли раньше всех, потому что альфочке, что весь вечер просидел на коленях Хосока, а потом и вовсе задремал, как поел, давно было пора в кроватку. Ближе к полуночи покинули особняк и Юнги с Чимином. Тэ долго обнимался с омегами на прощание и просил видеться почаще, чему альфы абсолютно не были против.       Сейчас омега стоит на веранде в приглушённом свете ламп, вдыхая прохладный ночной воздух, и ждёт Чонгука, которого Хосок позвал обсудить какие-то дела, не требующие отлагательств. Из граммофона, что стоит неподалёку, доносится приятная мелодия, и Тэхёну кажется, что сегодня он самый счастливый на свете. Если всё это сон, он бы хотел никогда не просыпаться…       — Не замёрз? — слышится любимый голос позади, и омежка спешит обернуться, встречаясь с Чонгуком взглядами.       — Совсем нет, — мотает он головой, а альфа подходит ближе.       — Тогда, — Чонгук протягивает руку, — потанцуешь со мной?       Вот сердце какого омеги не сделает кульбит после такого предложения такого альфы с такой улыбкой?       — С Вами? — неловко мямлит Тэхён и хочет шлёпнуть себя по лбу за столь глупый вопрос.       — Не хочешь? — удивляется альфа, но руку не опускает.       — Нет, что Вы, очень хочу… — спешит исправиться омежка, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Просто не умею…       Чонгук вздыхает с облегчением и улыбается, словно ребёнок, которому разрешили есть сладкое на завтрак, обед и ужин.       — Я научу. Иди сюда, Мышонок, — говорит Чон и сам берёт омежью ладошку, притягивая к себе под тихое «ой».       Альфа, всё ещё улыбаясь, укладывает Тэхёновы руки на плечи, а свои устраивает на талии младшего, чувствуя под тонкой тканью блузы тёплую кожу, и не удерживается, слегка сжимая. Волшебные ощущения… Чонгук начинает плавно двигаться, что на танец мало походит, но не это сейчас, собственно, важно, а Тэхён усердно бегает глазками, смотря куда угодно, но не на Чона, и губки свои смущённо поджимает.       Какой же он восхитительный, неземной… Чонгук еле сдерживает себя, чтобы не украсть поцелуй прямо сейчас, потому что не время.       Потому что он не так планировал.       Вот сначала признается в чувствах, а потом поцелует, равно как в самых пресловутых романах.       — Вы очень красивый. — Робкий шёпот вырывает альфу из мыслей, и он смотрит на парнишку, который краснеет, но стойко выдерживает взгляд.       — Не красивее тебя, — чуть ли не мурчит Чонгук, ощущая, как в груди приятно разливается парное молоко. — У меня кое-что есть для тебя, — вкрадчиво произносит он, мягко отстраняясь, и лезет в карман своих брюк, через несколько секунд вытаскивая оттуда небольшую бархатную коробочку тёмно-синего цвета.       Омежка молчит, заинтересованно следя за движениями старшего, и случайно упускает тот момент, когда на его безымянном пальце оказывается тонкое золотое колечко, которое Чон купил ещё неделю назад и всё не знал как вручить.       Чонгук выдерживает паузу, наслаждаясь тем, как красиво смотрится драгоценность на изящной ручке, а потом аккуратно поднимает прелестное личико за подбородок, заставляя вновь взглянуть на себя. Ещё какое-то время он позволяет себе любоваться пушистыми ресничками, собираясь с мыслями, и после наконец говорит вполголоса, так, чтобы слышал только Тэхён, пусть здесь больше никого и нет:       — Хочу быть твоим мужем не только на бумаге.       Сердце противно замирает, ожидая реакции, но омега молчит.       — Я люблю тебя, Тэхён.       Альфа чувствует, как из-за нервов по вискам текут маленькие капельки пота, а губы сохнут, отчего он их часто облизывает. И коленки. Коленки, чтоб их, дрожат, как у сопливого подростка. Ему сейчас кажется, что он просто не переживёт, если Тэхён не ответит взаимностью, и заранее себе обещает, что добьётся его сердца любой ценой.       — Я Вас тоже… — Тихое, несмелое, но такое уверенное…       А у Чонгука в душе фейерверки взрываются. Он счастливо улыбается и тянет облегчённое «Кроха», возвращая руки на омежью талию и начиная медленно, осторожно приближаться. Губы покалывает от предвкушения, альфа уже и душой, и телом готов окунуться в сладкую негу, как вдруг позади слышится тихий грохот.       Оба вздрагивают от неожиданности и смотрят на служанку, которая уронила на пол какую-то щётку.       — Простите меня, молодой господин! Я думала, что здесь никого нет, и пришла выключить музыку…       Чонгук сейчас взвоет от обиды, ей-богу, взвоет… Или заплачет.