Человек, которому случалось терять то, что, как ему казалось, будет принадлежать ему вечно, в конце концов усваивает, что ему не принадлежит ничего. Пауло Коэльо
Прошло два месяца с Аннигиляции Солнца. После падения Ордена Цишань Вэнь, в прошлом самый процветающий город, исчез всего за одну ночь. На его месте остались лишь жалкие руины. Огромное количество заклинателей разошлось по всему миру, немалая их часть присоединилась к Ордену Цзян. Мелодия флейты раздавалась эхом по всей Пристани Лотоса. Мужчина, что играл на флейте, сидел под небольшой беседкой у реки, а его мысли были где-то очень далеко от этого места. С тех пор, как Вэй Усянь показал свою силу, многие остерегались его. Даже сейчас в Ордене Юньмэн Цзян осталось лишь два человека, что знали юношу прежним и только они без опаски и лишней лести общались с ним. Другие адепты при его виде сразу уважительно кланялись и убегали по «очень срочным» делам. Шиди, которые, словно обезьянки, отказывались ходить как положено, слуги, которые корчили гримасы и не приветствовали как положено… всех их давным-давно нет. Теперь бо́льшую часть своего времени он проводил или в компании призрачных девиц, или наедине с Чэньцин. Цзян Чэн пристойно исполнял обязанности главы, то и дело разъезжая по разным встречам, так же он лично обучал новых адептов. Теперь все эти люди будущее Пристани… Ведь прошлое начисто стерто… К тому же многие норовили упрекнуть Главу Ордена Цзян в очередных выходках его шисюна. И пусть Цзян Чэн защищал Вэй Ина перед глазами других заклинателей, но как только они переступали порог Пристани Лотоса, Цзян Чэн начинал осыпать Вэй Усяня претензиями. — С этого момента носи свой меч на важные мероприятия вроде охоты или Совета Кланов. Это грубый пример отсутствия воспитания, над которым другие только насмехаются, — после последней ночной охоты, на которой почти все злобные духи и лютые мертвецы были призваны на территорию лагеря Ордена Юньмэн Цзян, многие заклинатели точили свой зуб, как и на сам Орден Цзян, так и на Вэй Усяня лично. Некоторые заклинатели и вовсе принародно заявили, что не будут участвовать в ночных охотах, где будет появляться Вэй Ин. Вэй Усянь устало вздохнул: — Ты же знаешь. Больше всего я ненавижу, когда меня заставляют, что-то делать. Чем больше меня принуждают, тем меньше мне хочется подчиняться. Я не ношу при себе меч… И что они могут с этим поделать? — несмотря на то, что Вэй Усянь не мог видеть, он чувствовал, как Цзян Чэн прожигал сквозную дыру в его голове. — К тому же, я не хочу, чтобы какой-нибудь незнакомец втянул меня в дуэль на мечах. Стоит моему мечу обнажиться, обязательно прольется кровь. Пока мне не выдадут на убиение пару человек, никто не может меня беспокоить. Поэтому я просто не буду брать меч с собой — это лучшее решение. «Мда… это и вправду будет лучшее решение…» После перехода Вэй Усяня на Путь Тьмы и отказа от своего меча, Цзян Чэн, то и дело донимал шисюна упреками. — Ты раньше разве не любил кичиться перед людьми своими навыками фехтования? — Цзян Чэн продолжал налегать на Вэй Усня. — Я был ребенком. Не могу же я остаться ребенком навсегда? — принять такие слова с уст человека, который и день не может прожить без проказы, уже можно было принять за очередную нелепость. Но сейчас Вэй Усянь был не наиграно серьезен. Цзян Чэн в очередной раз окинул Вэй Ина пронзительным взглядом. Он было хотел напомнить, чем заканчиваются встречи Вэй Усяня с Ханьгуань-Цзюнем, и что кроме как ребячеством это не назовешь, но решил умолчать, вместо этого просто ухмыльнулся: — Ладно, можешь не носить с собой меч, — как бы там не было, Цзян Чэн не мог игнорировать тот факт, что Вэй Усянь слеп. Для него поединок на мечах может закончиться фатально. — Но больше не провоцируй Цзинь Цзысюаня. Он станет следующим главой Ордена Ланьлин Цзинь. Если ты его побьешь, что делать мне, главе Ордена? Побить его вместе с тобой? Или наказать тебя? — на последней охоте, по мимо того, что Вэй Усянь ухватил себе почти треть всей нечисти, так еще и поругался с Цзинь Цзысюанем. Если бы Яньли не вмешалась, то дело бы дошло до драки. — Теперь есть еще и Цзинь Гуаняо. Он мне кажется куда лучшим вариантом, — Вэй Усянь просто не мог простить Цзинь Цзысюаню, то как он отзывался про его шицзе. К тому же, Цзинь Гуаняо был единственным, кто в тот раз остался на стороне Вэй Усяня, когда все заклинатели начали упрекать его в нечестной игре. — И что, если он лучше? Неважно насколько он хорош или умен — он может быть лишь слугой. Только это в жизни ему и остается, — о прошлом Цзинь Гуаняо были наслышаны все, кто имел хоть какое-то отношение к заклинательскому миру. — Он не может сравниться с Цзинь Цзысюанем. — Цзян Чэн, ответь честно… чего ты добиваешься? — в словах своего шиди он уловил неприкрытое одобрение Цзинь Цзысюаня. — В прошлый раз ты пошел на все, чтобы привести шицзе посмотреть на состязание в охоте. Ты же не хочешь, чтобы она с ним… — Почему нет, — интонация его голоса было явно невопросительная. Цзян Чэн даже не дал договорить Вэй Усяню. — Ты, наверное, забыл, что он сделал в Лан Я? — Вэй Усянь резко повернулся к Цзян Чэну лицом. Если бы, его глаза не были скрыты за багровой повязкой, они бы точно горели алым пламенем. — Думаю, он сожалеет, — спокойный голос Цзян Чэна только больше злил Вэй Усяня. — Да кому какое дело до его сожалений! Мы что, должны его простить только потому, что он извинился? После недолгого молчания Цзян Чэн все-таки ответил: — Но у тебя едва ли есть право голоса в вопросе, прощать его или нет. Он нравится сестре, так что мы можем сделать? — Почему ей обязательно любить такого… — от слов Цзян Чэна Вэй Усянь в один момент лишился дара речи. С этого разговора прошло около часа и теперь Вэй Усянь сидит один и играет на флейте. Он не мог понять, как Яньли, этот прекрасный небесный ангел, может любить этого напыщенного павлина. Может, он в будущем станет таким же как его отец — примется убивать время поисками женщин, чтобы поразвлечься. Ни он, ни Цзян Чэн в жизни этого не стерпят. Но тогда почему Цзян Чэн сейчас… — Вэй Ин, это новая? — из череды мыслей Вэй Усяня выдернул женский голос. К нему подошла его прекрасная шицзе. Девушка спрашивала про мелодию, которую играл Вэй Усянь. За последнее время он написал больше десятка новых мотивов. — О, дорогая шицзе, ты пришла, — Вэй Усянь опустил флейту себе на колени и повернулся к Яньли, что села рядом с ним. — Наверное… Я просто решил поиграть, чтобы расслабиться, и оно само… Это было правдой, музыка была для Вэй Усяня единой отрадой. Мелодия его флейты способна была подчинить своей воле не только нечисть, но и демонов внутри самого Вэй Ина. Вся та буря мыслей, сожалений и боли вмиг стихали, услышав заветные звуки родной, как смоль черной, Чэньцин. — Очень красивая, тебе стоит записать ноты пока не забыл. Мне передали, что ты искал меня, — после разговора с Цзян Чэном, Вэй Усянь отправился на поиски Яньли, сначала он направился на кухню, где в горшочке томился суп, потом отправился проверить ее покои, но и там девушки не оказалось. Ему доложили, что видели, как Яньли шла в сторону Храма Предков. Девушка часто навещала это место. Вэй Усянь решил ее не беспокоить. Сам он давно там не был. — Я была в Храме Предков. — Снова разговаривала с дядей Цзяном и Мадам Юй? — Вы не приходите к ним, так что остается только мне, — в голосе девушки был небольшой упрек. С тех пор, как Вэй Усянь вернулся он проведал Храм Предков лишь раз. И то, тогда он просто искал Яньли, а когда пришел, то решил помочь девушке протереть от пыли таблички с именами, когда-то близких ему людей. Но Цзян Яньли понимала невысказанные чувства юношей, а потому очень редко их винила за такое поведение. — Я принесла тебе суп. Поешь. Вэй Усянь еще, когда девушка только подошла почувствовал приятный аромат. Яньли поставила рядом с Вэй Ином тарелку: — Тебе помочь? — голос ее был полон заботы. — Ох, — Вэй Усянь театрально вздохнул. — Да вы, моя прекрасная шицзе, как я погляжу, за немощного меня держите? Напомнить ли вам, кто был одним из ключевых заклинателей во время Аннигиляции Солнца? Если я этих псов уничтожить смог, то с миской супа справлюсь! — юноша намеренно начал разговаривать на чересчур серьезный манер. С трудом сдерживая улыбку, Вэй Усянь взял миску и принялся есть: — Но признаюсь, сложно устоять, когда столь прекрасная девушка предлагает поухаживать за мной. Вот только, если Цзян Чэн увидит такую картину, он непременно попытается сломать мне ноги, — Вэй Усянь все же не удержался и расхохотался. — Мадам Юй разозлилась бы, узнай, что ты снова принесла мне суп. Ты, как-никак, Госпожа Пристани Лотоса, не пристало тебе ухаживать за мной, — при жизни Юй Цзыюань часто отчитывала Яньли за такое поведения, напоминая девушке, что Вэй Усянь всего лишь сын слуги, а она Госпожа Пристани Лотоса. Вэй Усянь больше всего любил суп из свиных ребрышек и лотосов, который готовила Цзян Яньли. Аромат этого супа навсегда останется в его сердце. — Не говори глупости, мы выросли вместе. Для меня ты, как брат. После этого между ними повисло некое молчание, Вэй Усянь ел суп, время от времени вздыхая. Вэй Ин впервые видел такое буйство красок в одном человеке. Смотря на Цзян Яньли, он наблюдал как зеленый свет замещался голубым и так множество раз. Но по-прежнему не понимал, что это такое. Он мог бы пойти в библиотеку и поискать там информацию, но вот как ему это сделать? Он ведь не может заставить других адептов штудировать книги дни напролет, в поисках непонятно чего. Цзян Чэн точно пустит в ход Цзыдянь, когда увидит это. Но даже не способный рассмотреть лицо своей шицзе, Вэй Усянь ощущал печаль, что таилась в сердце юной девушки. Возможно она скучает по родителям… Вэй Усянь тоже скучает… Но имеет ли он на это право? — А-Сянь, что случилось? Хочешь что-то сказать? — Яньли окинула Вэй Ина подозрительным взглядом. Уж больно резко тот замолчал. — Ничего. Я тут просто валяю дурака и ем, — сказав это, Вэй Усянь начал всячески изображать маленького ребенка, который впервые сам ест. Юноше хотелось отвлечь Яньли от тяжелых мыслей, пусть он и не решался узнать в чем же истинная причина ее печали. — Сянь-Сянь, сколько тебе лет? — Три годика! — Вэй Усянь вскинул свои руки вверх, словно ему действительно три года. Увидев, что смог рассмешить Цзян Яньли, он наконец сел нормально. Подумав немного, Вэй Усянь все же решил поднять волновавшую его тему: — Шицзе, я хочу тебя кое о чем спросить. — Спрашивай, — спокойно ответила Яньли. — Почему человеку кто-то нравится? Ну, в этом смысле… — Почему ты спрашиваешь меня об этом? Тебе кто-то нравится? Что это за девушка? Эта та про которую ты рассказывал? Кажется, ее звали Ван Хуан? На самом деле Вэй Усянь не раз вспоминал про девушку, но он никогда и не думал о ней в таком ключе. Ван Хуан очень напоминала ему Яньли, а Ван Джеминг — Цзян Чэна. Наверное, поэтому ему было столь комфортно с ними жить. Вот только Ван Джеминг прогнал его… А Цзян Чэн на его стороне… пока что… «Настанет ли тот день, когда и тут мне будут не рады? Настанет ли тот день, когда это место нельзя будет назвать домом? Будет ли шицзе так же кричать на Цзян Чэна, как Ван Хуан?» — Нет-нет, — Вэй Усянь для пущей убедительности помахал руками перед собой. — Мне никто никогда не понравится. Во всяком случае, не слишком сильно. Ведь это все равно что хомут себе на шею надеть. — Три года… многовато. Может, все же только год? — Цзян Яньли засмеялась таким словам своего шиди. — Вот и нет! Мне три! — воспротивился Вэй Усянь. — Трехгодовалый Сянь-Сянь все еще голоден! Что же делать? — На кухне есть еще суп. Вот только сможет ли Сянь-Сянь достать до плиты? — девушка захихикала. — Если не смогу, шицзе просто поднимет меня, и тогда у меня получится достать… — Вэй Усянь продолжал нести чушь, совсем отойдя от прежней темы разговора. Он не знал, как подступиться… О чем спросить? Почему она любит этого павлина? Или и вовсе, зачем любить? Наверное, Вэй Усянь и взаправду до конца своих дней проживет в Пристани один… Будет каждый день приходить к реке и играть пустоте мелодии о своих сожалениях… о своей боли… обо всем том, о чем не может говорить… Обо всем том, что скрыто глубоко в его сердце… Обо всем том, что не промолвят его уста до самой смерти… «Такой финал не так уж и плох…» — Снова валяешь дурака! — под беседку пришел Цзян Чэн. Услышав весь этот бред, он просто не мог промолчать. Перед Вэй Усянем поставили еще одну миску. — Преклони передо мной колени, выкажи благодарность и проваливай куда подальше есть свой суп. Вэй Усянь готов был удалиться, когда возмущенно вскрикнул: — Цзян Чэн, что это значит? Где мясо? — Я его съел, — пожал плечами Глава Ордена Цзян, — остались только коренья лотоса. Можешь не есть, раз не столь голодный, как рассказывал шицзе, выдумщик. — А ну выплюни мясо! — Вэй Усянь пнул Цзян Чэна локтем, да так, что последний потерял равновесие и чуть не повалился за перила в реку. — Выплюну — и посмотрим, как ты это съешь! Цзян Яньли вмешалась, увидев, что они снова ссорятся: — Ладно-ладно. Сколько вам двоим лет, если вы спорите из-за пары кусочков мяса? Я сварю еще супа. Вэй Усянь, что-то бурча под нос, ушел, оставив брата и сестру наедине. Миновав тренировочное поле, где раньше он без устали тренировался фехтованию, и ворота Пристани Лотоса, он оказался на широкой пристани. — Молодой господин Вэй, хотите? — его окликнул один из торговцев едой. — Для вас бесплатно, денег не нужно! Подойдя ближе, он услышал пряный аромат, что исходил от вкусностей: — Сегодня приправ не пожалели, да? — Вэй Усянь улыбнулся и присел рядом с торговцем. — Не откажусь. Но все равно запишите мне в долг. Вот только рядом с торговцем был еще один человек. Он весь сиял голубым свечением. Не меньше, чем Лань Ванцзи, при их первой встречи, после того как Вэй Усянь перешел на Путь Тьмы. От человека исходил запах грязи, и он заметно дрожал. Этот человек обратился к Вэй Усяню. Этот голос было не в силу забыть юноше…***
Брат с сестрой молча любовались прекрасным речным пейзажем, пока фигура Вэй Усяня не скрылась где-то далеко. Не то чтобы у них были секреты от него, но Цзян Чэн знал, что не сможет начать этот разговор при Вэй Ине и, скорее всего, все закончиться их дракой. Он не хотел признавать, но последние пятнадцать минут он слушал разговор Вэй Ина и Цзян Яньли. Он боялся, что Вэй Усянь наговорит что-то излишнее сестре, но Вэй Усянь почему-то не стал ничего ей заявлять… На самом деле Вэй Ин хотел бы спросить: «Почему именно Цзинь Цзысюань?» Но Вэй Усянь чувствовал, что сестра опечалена и не стал ее беспокоить. Ведь Цзян Чэн прав, имеет ли он вообще право прощать или не прощать Цзинь Цзысюаня? Так что, все что мог Вэй Ин — это развеселить свою шицзе. Поэтому, когда пришел Цзян Чэн с явным недвусмысленным намеком, без лишних возражений оставил их вдвоем. Возможно, он догадывался, о чем пойдет речь, но Вэй Усянь предпочел не думать об этом… — Тебе стоит наведаться в Храм Предков, — первой заговорила Цзян Яньли. — Да… Но ты ведь знаешь, я сейчас занят и… — Цзян Чэн попытался оправдаться перед сестрой, ему действительно было не до традиций. Его задача — восстановить Орден Юньмэн Цзян. Он обещал… Он обязан… — Тогда в следующий раз, когда решишь молча посидеть со мной, выберем другое место, — Цзян Яньли не дала брату договорить. — Храм Предков подойдет для этого в самый раз. — Я пришел не просто молчать, — Цзян Чэн всегда был чрезмерно прямолинеен, но сейчас юноша боялся задеть или обидеть свою сестру, а потому тщательно обдумывал каждое свое слово. — Что ты думаешь о замужестве с Цзинь Цзысюанем? Девушка едва заметно дрогнула: — К чему такой внезапный вопрос? — Не внезапный, — для Цзян Чэна действительно сложно было назвать этот вопрос внезапным, ведь последние несколько дней, всего его мысли полностью заполнены этой проблемой. Как ему стоит поступить? Стоит ли ему закрыть глаза на все то, что говорил Цзинь Цзысюань в прошлом? Стоит ли его простить? Будет ли сестра счастлива? Все эти вопросы мучали молодого Главу. Цзян Яньли молчала, теребя в руках края своего ханьфу. — Все в порядке, брат, тебе не стоит нагружать себя этими заботами, — девушка старалась говорить максимально равнодушно, но ее голос заметно дрожал. — Я знаю, что вы с Вэй Усянем против. — Вэй Усянь… — Что Вэй Усянь? — спросила девушка, подняв наконец-то глаза и посмотрев на брата. — Только Вэй Усянь против… пока что… Тебя не должно это волновать, — Цзян Чэн нежно обхватил ладони Яньли своими руками. — Не обращай на него сейчас внимания. Мама хотела этого брака, ведь так? На следующей неделе будет Совет Кланов, я поговорю с Госпожой Цзинь… Цзян Яньли смотрела на брата удивленными глазами, девушка не ожидала от него таких слов. Ей было немного стыдно за свои действия, она знала, что Цзян Чэн не забыл всего того, что произошло между ней и Цзинь Цзысюанем, но девушка так же понимала, насколько тяжелым был для юноши данный шаг ей навстречу. Вряд ли Цзян Чэн действительно мог понять те эмоции и чувства, что испытывала сестра, но он видел, как ей тяжело… К тому же, Цзян Чэн мыслил вполне рационально. Он не желает Яньли прожить до старости в одиночестве, и не желает недостойной и бедной жизни… Разумеется пока она здесь, Цзян Чэн сможет обеспечить ее всем необходимым, вот только это не то будущее, которое он ей желает… И это не то будущее, которое желает сама девушка. Цзинь Цзысюань будущий глава Ордена Ланьлин Цзинь, будучи его женой, Цзян Яньли сможет не в чем себе не отказывать. Даже если он не любит ее так же сильно, как она его… Ну, а если, их чувства взаимны… тогда Цзян Чэн не должен вмешиваться. «Когда придет время Вэй Усянь поймет…» Цзян Чэн встал и направился уходить, но его остановила рука девушки. Она подошла сзади и крепко обняла юношу… — Спасибо, — прижавшись к спине брата, Цзян Яньли впервые за долгое время заплакала перед ним. Это был второй раз, после смерти родителей и пропажи Вэй Усяня, как Цзян Чэн видел слезы своей сестры. И в этот момент он поклялся, что никогда не позволит случиться этому в третий раз. Что бы не случилось, он защитит свою любимую Яньли. Его сестру… его последнюю семью… его все… Он пойдет на все ради этого!