«Такие кратковременные атмосферные осадки…»
Светло отчаянно вцепился в старую ржавую ручку, изо всех сил пытаясь открыть окно. — Перестань! — оттаскивая его за шиворот, убеждал Мэйви, — Остановись! Но Фаллен будто обезумел, отшвырнув от себя друга: — Чёртово окно! — кричал он, по-прежнему пытаясь выломать задвижку, которая почему-то была опущена, — Какого хрена он закрыл его?! — Ванечка… — испуганно выдохнул Мэйви, глядя куда-то в сторону. Светло поднял на него взгляд, затем обернулся и увидел, что в их сторону бежит несколько мужчин в форме: — Уходи отсюда! — Без тебя не пойду! — твёрдо ответил Даня. Ванечка снова растерянно глянул в заляпанное окно. Внутри было тихо, никакого движения. Да и не видно ж ничего! Он снова перевёл взгляд на приближающихся к ним мужчин и, наконец, принял единственно верное сейчас решение. Выпрямившись, он схватил Мэйви за руку и побежал. — А ну стоять! — выкрикнул один из чекистов, в последний момент ухватив Светло за куртку. Ванечка дёрнулся что есть силы, но паренёк оказался не таким хлипким, как показалось на первый взгляд. — Беги! Беги не оглядывайся! — прокричал Светло Даньке, отбиваясь от кэгэбэшника. — Щенок изворотливый… — ворчал тот, пытаясь удержать вертящегося парня. — Руки убери от меня, зверьё! — заорал Светло, почувствовав, как чужие пальцы скользнули по его волосам в попытке ухватиться за них. Расстегнув молнию на куртке, Ванечка со всей дури рванулся вперёд и был таков, оставив в руках у чекиста свою любимую кожанку.***
— Евстигнеев! Руд с трудом поднялся с холодного бетонного пола и, прихрамывая, подошёл к решетчатой двери. — Лицом к стене! — рявкнул мент. Рудбой молча вышел из переполненной камеры и завёл руки за спину: — Блять… — выругался он, когда на запястьях защёлкнулись наручники. — Что с ногой-то? — глядя на окровавленную повязку, спросил милиционер. — Пуля-дура, — ухмыльнулся Руд. — Или ты дурак… — парировал мент и, толкнув парня в сторону, добавил: — Шевелись давай! Каждый шаг давался Ване с огромным трудом. Когда в подвал ворвались кэгэбэшники, последнее, что он успел сделать, это задвинуть щеколду на окне. — А ну стоять! Руки вверх! — закричал молоденький сержантик. Руд лишь ухмыльнулся на это: — Тише-тише, не нервничай, парень. — Руки вверх я сказал! — нервно сжимая в руках рукоятку пистолета, повторил чекист. — Как скажешь… — ответил Руд. Он медленно поднял руки и в этот самый момент услышал голос Светло. — Там Ваня остался! Сержант перевёл взгляд на окно, всматриваясь в темноволосого мальчика, отчаянно дергавшего за железную ручку. — Это же Фаллен! — выкрикнул один из подоспевших ментов, — вот это удача! Мы за ним гоняемся уже год, поймать не можем! Он тут же развернулся и выбежал из подвала. По спине Рудбоя скользнула холодная ящерка ужаса. Он сейчас ни о чем не думал, кроме Светло. Кулаки непроизвольно сжались до такой степени, что ногти впились в кожу на ладонях. — Беги отсюда… Беги… — твердил он про себя, глаз не сводя с медленно приближающегося к окну сержанта, который по-прежнему держал Рудбоя на мушке. Чекист остановился, заметив, что Фаллен смотрит в заляпанное окно, пытаясь разглядеть происходящее внутри подвала: — Вы с ним близки, верно? — с насмешкой спросил сержант, видя испуганные глаза Ванечки, — Почему он не уходит? — Не понимаю, о чем ты… — сквозь зубы процедил Руд, едва сдерживая эмоции. Ваню буквально на части разрывало от осознания, что это он привёл Светло сюда. Он накормил его колёсами и завёл в этот подвал. И что он вообще к нему прицепился?! Ушёл уже поезд, давно ушёл, а он всё трётся возле него, да одни проблемы приносит. Сержант сощурился недоверчиво, а затем резко перевёл дуло пистолета на окно: — Да? Ну тогда… Договорить он не успел. Руд дёрнулся в его сторону, ударив по руке с пистолетом. Дверь кабинета распахнулась и послышался знакомый голос. Руд слегка напрягся, прекрасно зная, кому он принадлежит. В кабинет вошёл невысокий, коренастый мужичок. Кинув на стол пару папок, он открыл ту, что была потолще, пробежался глазами по строчкам, а затем перевёл холодный взгляд на Рудбоя. — Каки-ие лю-уди, — с издёвкой протянул лейтенант, — Место встречи изменить нельзя? У Вани едва заметно дрогнула мышца лица. Признаться честно, он всем сердцем ненавидел сидящего напротив человека. После последней их встречи у Вани навсегда осталась отметина на лице, ведь это именно он много лет назад ударил его хлыстом, оставив уродливый шрам на щеке. В те времена этот тип даже в КГБ ещё не служил, а говном уже был порядочным. Хоть по должности так, был мелкой сошкой. Удивительно, как же так вышло, что человек, напавший на мирных, безоружных людей смог дослужиться до лейтенанта, а не под трибунал отправился? — Ну? И что молчим, Иван? Или… как там тебя называют? — кэгэбэшник снова заглянул в лежащую перед ним папку, — А! Руб… Руд-бой, — членораздельно отчеканил он, затем хмыкнул и добавил: — Йобдур! Ёб-дур! Ваня всё это время молчал, пытаясь понять, что именно он чувствует, наблюдая за тем, как этот идиот смеётся над собственной наитупейшей шуткой, однако, надолго его не хватило. — Не ёб, — сухо ответил он, а затем, слегка прищурившись, ехидно добавил, — если, конечно, среди моих бывших не было твоей жены. Надменная ухмылка в секунду испарилась с лица гэбиста. Он медленно обошёл стол, приблизившись к Евстигнееву вплотную, а затем со всей дури отвесил ему звонкую пощёчину. Ваньку шатнуло так, что он чуть со стула не навернулся, закрыв лицо руками. — Мразь… — И вам не хворать, Андрей Андреич, — сплюснув проступившую на губах кровь, ответил Руд. Его взгляд скользнул по красному кантику на новенькой фуражке, — что-то ты слабовато в этот раз. А то мне для симметрии с другой стороны шрама не хватает. — Не умничай! — рявкнул чекист и, усевшись на стул, снова уткнул свой крючковатый нос в Ванино личное дело. Руд на это лишь ухмыльнулся, а затем слегка поморщился. Щека от удара горела, да и прошедшая по касательной пуля тоже давала о себе знать. Рана на ноге уже не кровоточила, но место с сорванным куском кожи ныло так, что порой дыхание сбивалось. По-хорошему, там бы обработать всё это стоило, но кому это интересно. Спасибо хоть тряпку дали перевязаться. — Ты знаешь, почему ты здесь? Руд пожал плечами, прекрасно осознавая, что причин может быть миллион. Как минимум, накануне его задержали в подпольном баре, как максимум, он был в числе первых подозреваемых в деятельности, направленной против советского строя. Поэтому ответить на такой вопрос точнее, чем просто плечами пожать, было всё равно, что признать свою вину. Мол, раз понимает, значит признаёт, что совершил. В этот момент позади открылась дверь и в кабинет вошёл ещё один человек в форме. — Сержант Петров по вашему приказу прибыл! — отчеканил молоденький парнишка, глядя на сидящего за столом лейтенанта. — Проходи… — спокойно ответил тот, достав из стола ещё одну папку, — Узнаешь? — спросил лейтенант, кивнув в сторону сержанта. — Не-а, — отозвался Руд, хотя прекрасно понимал, что это тот самый паренёк из подвала, что чуть ногу ему не прострелил. — А вот он тебя узнаёт. Скажи-ка мне, Ваня, откуда ты знаешь вот этого человека? Гэбист открыл вторую, практически пустую, в отличии от Рудбоевской, папку и вытащив оттуда фотографию, показал её Ване. На снимке был Светло. Ни о чём не подозревающий и спокойно попивающий кофе в «Сайгоне». — Я не знаю, кто это. — Да? А вот… сержант Петров утверждает, что знаешь. Лейтенант снова поднялся со своего стула и, неспешно приблизившись к Рудбою, присел на край стола, в упор глядя на него сверху вниз. — Ну? Так что? Откуда ты знаешь Фаллена? — Я же сказал, что понятия не имею кто это… — продолжая строить из себя дурачка, ответил Руд. Гэбист на это расплылся в елейной улыбке, слегка склонив голову на правое плечо: — Весело тебе я смотрю. То шутки шутишь, то по барам слоняешься, то самиздат пытаешься прода… — А ты докажи, — перебил его Ваня. — А ты не сомневайся, умник. Докажу, — всё так же улыбаясь, пообещал чекист. Руд прекрасно знал этот тон. Тихий, бесячий до тошноты. Сообщающий об ущемлённости внутреннего эго. Обычно после подобных разговоров не следовало ожидать ничего хорошего и Ваня в этом не ошибся. Лейтенант ещё какое-то время пристально рассматривал Рудбоя в упор, а затем со всей дури пнул по стулу, на котором он сидел. А когда тот шлёпнулся плашмя на спину, чекист силой надавил ему пальцем на рану, вызвав болезненное шипение. — Ты со мной шутки шутить вздумал, паршивец? — тяжело дыша, вполголоса произнёс лейтенант, — Да я тебя, гниду, в тюрьме сгною, если ты мне не скажешь, как зовут этого патлатого ублюдка и откуда он взялся на нашу голову. — Я ничего не знаю… — сдавленно пробормотал Руд, изо всех сил стараясь абстрагироваться от боли. — Н-да? А так? Лейтенант сильнее надавил на рану, как сверло вкручивая в неё большой палец. Рудбой продолжал молчать, зубы стиснув до такой степени, что в какой-то момент показалось, что ещё немного и они раскрошатся. А чекист всё продолжал давить на повязку с такой силой, что рана снова закровоточила. — Ты думаешь, вы все умные, а мы тупые такие? Думаешь, что терять тебе нечего? Так я тебе расскажу… Чекист ухватил Ваню за цветастую футболку, поднял его и силой поставил на колени. — Сдаётся мне, что друг у тебя есть. Мейлихов Даниил, — расхаживая взад вперёд, начал свой «увлекательный рассказ» чекист. У Рудбоя на щеках тут же желваки заиграли. —Хм… Вижу, что имя знакомое, — глядя на его реакцию, довольно ухмыльнулся кэгэбэшник, — Учится говорят хорошо… а ещё говорят, что… Руд глаза закрыл от безысходности. А вдруг Даня уже у них? Вдруг у них есть на него что-то такое, с помощью чего они смогут надавить на Рудбоя? На себя ему было искренне начхать, он бы и жизнь за Светло отдал, но готов ли Ваня пожертвовать самым дорогим, что у него было? Готов ли защитить Светло любой ценой? В этот момент дверь кабинета снова распахнулась и на пороге появился невысокий темноволосый мужчина. — Здравия желаю, товарищ майор! — тут же поприветствовали его чекисты в один голос. Руд не видел вошедшего, но когда тот поздоровался, его голос показался ему слишком знакомым. — А вы какими судьбами к нам, Иван Сергеевич? Или проверка какая? — спохватился лейтенант, за шкирку поднимая Рудбоя с пола и усаживая его на стул. — Ты, Замай, как в танке живешь. Повысили меня до заместителя председателя комитета госбезопасности и направили сюда к вам, по месту жительства. Сказали, мол хватит туда-сюда мотаться, — объяснил мужчина, поравнявшись с Рудбоем. — Так стало быть, Вы теперь у руля? — Стало быть, да. — Верность партии, верность Родине! — отчеканил Петров, отдав честь. Иван Сергеевич рассмеялся, рукой махнув, и, наконец, обратил внимание на сидящего на стуле Евстигнеева. Руд замер под пристальным взглядом Ванечкиного отца. Внутри всё сжалось в один большой нервный комок, не давая сделать вдох. — А чего это он в таком виде? — нахмурился Светло, — били что ли? — Не-не, Иван Сергеевич, да вы что? Как можно? — засуетился Замай, — Вот… накрыли вчера бар подпольный, там этого соколика и поймали, — ответил он, пододвинув начальнику папку с Ваниным личным делом, — Он у нас ещё тот рецидивист. Не впервой сюда попадает. Руд сглотнул шумно, всматриваясь в знакомый профиль. Тёмные волосы, очки огромные на носу, брови густые, прям как у Ванечки. Когда Светло-старший наконец оторвался от папки и перевел на него взгляд, Ваня понял, что его узнали. Сердце в этот момент забилось как бешеное, не предвещая ничего хорошего. — А чего допрашиваете? — поспешно закрыв папку, спросил Иван Сергеевич, — посадите на трое суток, пусть подумает, да отпускайте… — Да это-то понятно, только мы впервые за столько месяцев на след одного фарцовщика напали. Руд после этих слов буквально в стул вжался в надежде слиться с ним словно хамелеон, чтобы его не постиг праведный гнев Светло-старшего. В голове за секунду пролетело миллион различных мыслей и возможных вариантов развития событий, однако при виде того, как изменилось и побледнело лицо майора, Ваня вдруг кое-что понял: в эту самую секунду его не интересовало ничего, кроме собственного сына. — Какого фарцовщика? Ваня видел, как его ладонь непроизвольно превратилась в кулак. — А вот этого я вам сейчас не скажу, товарищ майор… — разочарованно ответил чекист, — Знаем только, что мальчишку Фалленом кличат. Он вчера был вот с этим, — кивнув на Рудбоя, уточнил Замай, — Но этот пока молчит как партизан! Но вы не переживайте! Разговорим! Найдём и посадим! Светло снова глянул на Рудбоя. Честно говоря, Ваня был готов увидеть в его глазах всё что угодно: презрение, ненависть, брезгливость, но никак не это безмолвное отчаяние. Чекист продолжал рассказывать о том, что видел накануне Петров. То, как они их в подвал загнали, как Фаллену сбежать удалось, и то, как они самоотверженно схватили Рудбоя, напавшего на Петрова, который в свою очередь пытался поймать «ужасного преступника» Фаллена. На этом моменте Ванька даже ухмыльнулся. Дару балабольства как у этих ребят, ему ещё учиться и учиться. — В общем, дайте мне сутки и этот сучёнок расколется! — закончил Замай. — Дай сюда дело Фаллена, — поспешно сгребая папки со стола, проворчал Иван Сергеевич, — И этого тоже на выход. — Но… — Никаких «но», — рявкнул Светло Замай с Петровым переглянулись, а затем одновременно кивнули. — Я передам их дела в спецотдел, а этого… выведите к моей машине. Только… — он слегка понизил тон, — шумиху не наводите. Ясно? — Так точно. А рапорт как составлять, Иван Сергеевич? — Никаких рапортов, Замай. — Но не по закону ведь это… — Замай, ты ещё не понял? Я здесь закон, — отчеканил Светло, в затем, смерив Рудбоя ещё одним тяжёлым взглядом, прихватил папки с делами и вышел из кабинета, хлопнув дверью.