Драгонажьи драблики

Что? Шпион?! Да ладно. Вам сказали, вы и поверили. Конечно, шпион. Шпион — это почётно. Тайны там всякие. Романтично, опять же. Уважаемая это профессия — шпион, не то, что вор. Да говорю тебе, вором он был, да и остался, только поширше размахнулся и не в свой дырявый карман стал грести, а в закрома Инквизиции. Ну и Хартия наша сразу орать начала, что наш он, хартийский, а раньше от неудачника жало воротили. Эдвик? Конечно, Эдвик, как иначе. Инквизитор Эдвик Кадаш всяко лучше звучит, чем Шельма Кадаш. Это в честь бабки, тоже известная в своём деле актриса была. У него дела тогда пошли — хуже не придумаешь, на морду он очень уж приметный, вот и пообещали, ещё раз приметят — без руки останется, отрубят, значит, за воровство. Ну да, ну да, от судьбы не уйдёшь, любит она шутки шутить. Так вот, парень он не дурак всё-таки, от бабки мозгов немного досталось, решил он на гастроли податься, пока слава не утихнет. Упал на хвост каким-то горемыкам, что на сходку ту проклятую ехали и начал присматривать, что где плохо лежит, что-то да стащил по мелочи. Раз в сапогах был — значит, точно стащил. Удирал то — грязными пятками сверкал. Зачем уж он возле Верховной Жрицы ошивался и чем ему тот шарик приглянулся, от которого ему так удачно метка к руке прилипла — у него самого и надо спрашивать. Только не признается же. Вестник Андарсте же! Сам Инквизитор Кадаш! Видел бы ты, как этот вестник из дыры вывалился: глаза навыкат, морда расписная, борода клоками, лапа, которую ему отрубить грозились, за то, что хватает что ни попадя, огнём горит. Красавец, одним словом. Как увидел, сколько народа, злого, как демоны на него уставились, так от ужаса с копыт мордой об землю брякнулся. А только не дурак наш Шельма оказался и славу свою внезапную из рук не выпустил да на пользу вишь как себе повернул. Учись, если тебя судьба из канавы достала, да от грязи отмыла, надо ввысь стремиться, к небу, а не обратно в свою канаву ползти.