Бесприданница

      С того дня минула почти неделя, а черноглазый шиноби никак не выходил из головы юной девушки. А ведь она даже имени его не знает! Как бы она не старалась отвлечься, мысли неустанно возвращали ее на ту злополучную поляну, где они встретились впервые. «Нормально ли это, накануне свадьбы влюбиться в другого? Влюбиться?!» — Эта мысль обухом ударила по голове гордую куноичи. — «Нет! Это просто нелепо!» — решительно заключила она, возвращаясь к тренировке, но сегодня у нее все валилось из рук. Хакайна не могла тренироваться, не могла медитировать, даже изводить Тобираму и то была не в состоянии. Что же с ней творилось, в самом деле? Она сходила с ума от этого, не зная, куда себя деть. «Я ведь и понятия не имею, кто он! Где его искать и подавно. А зачем мне его искать? Что я ему скажу, даже если увижу?» От бессилия хотелось кричать. И она кричала, плотно сомкнув губы. С досады Хакайна швырнула кунай, да так, что он вошел в дерево едва ли не всем острием.       «Это просто какое-то сумасшествие», — думала она, перепрыгивая с ветки на ветку. — «С чего бы ему вообще приходить туда?!» Хакайна попросту не знала, куда себя деть, и ноги сами в какой-то момент привели ее на место их первой встречи. Никого, как и ожидалось. «И на что я только рассчитывала? Что он приходит сюда каждый божий день, ожидая явления моей скромной персоны?! Бред!» Хакайна какое-то время бродила по здешним окрестностям, пока не вышла к большому озеру. День у нее был тяжелым, а прохладная вода так и манила, чтобы окунуться. Поддавшись этому немому зову, куноичи развязала пояс и избавилась от верхнего элемента своего доги, оставаясь лишь в белой нижней рубашке, едва достигавшей середины бедра. Вскоре это была ее единственная одежда.       Опустив ступни в воду, куноичи с непривычки слегка поежилась. Она надеялась, что вода унесет ее странные мысли о неизвестном шиноби, и подумав об этом, сделала пару решительных шагов, сложила вытянутые над головой руки и стрелой нырнула на глубину, устремляясь к центру озера. Когда голова оказалась на поверхности, куноичи глубоко вздохнула и оглянулась назад, оценив расстояние. Плавать она любила с детства. Пожалуй, для нее это был лучший способ привести мысли в порядок. Она осталась довольна результатом, после чего вновь развернулась в сторону противоположного берега. И чуть не вскрикнула, заметив чью-то фигуру. Хакайна подумала, что ей померещилось, и поспешила проморгаться, убирая мокрые пряди со своего лица. «Показалось», — облегченно выдохнув, заключила она и вернулась к своему занятию, строго себе наказав перестать думать о черноглазом красавце.       Наконец, куноичи притомилась и приняла решение выйти на берег. Доплыв до места, где она уже чувствовала ногами землю, девушка поднялась над поверхностью воды. Мокрые волосы, отброшенные за спину, серебром сияли в лучах солнца, скрывая почти полностью нежную спину. Прилипавшая к коже, белая рубаха подчеркивала стройное рельефное тело и казалась едва ли не прозрачной из-за воды. Хакайна находилась в воде по пояс. Тряхнув волосами, отчего капли россыпью упали на водную гладь, искрясь на свету подобно брильянтам, она хотела сделать еще шаг по направлению к берегу, как услышала справа знакомый насмешливый голос:       — Какая встреча, — растягивая гласные, произнес мужчина.       Куноичи резко повернула голову на звук и увидела того самого шиноби, чей образ мешал ей спать ночами. Со скрещенными на груди руками он стоял, облокотившись плечом о дерево, и внимательно наблюдал за юной девой. Мужчина смотрел на нее властно, пронзительно и при том с такой ребяческой усмешкой в глазах, что Араши, пожалуй, впервые в своей жизни зарделась, поспешно отворачиваясь и прикрывая руками почти обнаженную грудь. Как давно он там стоит? Много ли уже видел? И почему, в конце концов, она его так и не заметила?!       — Что ты здесь делаешь? — воскликнула девушка, стараясь не подавать виду что смущена или встревожена, но у нее не получилось ни то, ни другое. Скрытие эмоций никогда не было для нее проблемой, Хакайна была прирожденной лгуньей и ловко манипулировала людьми еще в детстве. Так что стало с ней теперь?! Почему стоит только появиться этому парню, как Араши перестает владеть собой? Это ненормально. Это определенно ненормально! «Будь ты проклят, кем бы ты ни был!»       Шиноби лишь улыбнулся шире, наблюдая ее реакцию. Но как оправдать свое появление здесь? Не признаваться же, что который день искал с ней встречи, не зная сна и покоя. Одна встреча. Поразительно, как может перемениться жизнь лишь за одно мгновение. Еще совсем недавно он вел спокойную жизнь, относительно спокойную, конечно. Но стоило ему ее увидеть, как все, к чему он привык, что его окружало все это время, тускнело в сравнении с ней. Куноичи поразила его с первого мгновения, как он ее увидел. Сильная и нежная, гордая и смиренная, страстная и трогательная — она была просто соткана из противоречий, и это ему нравилось. Шиноби даже не надеялся, что увидит ее сегодня, шанс был так ничтожно мал, но он все же воспользовался им. И не пожалел. Он сразу узнал ее, заметив еще на противоположном берегу, когда она избавлялась от одежды. Так соблазнительно медленно, точно специально дразня его воображение. Он был давно не мальчиком, чтобы так легко стать очарованным подобной картиной, но этой девчонке удалось произвести впечатление.       — Гуляю, — лукавил шиноби. — А ты небось думала, что я слежу за тобой? — ей казалось, еще немного и он рассмеялся бы в голос.       С каждым его словом Хакайна краснела все больше. Она чувствовала себя клоуном в глазах этого человека, и почему-то от этого становилось нестерпимо обидно и больно.       — Раз так, то отвернись, — безлико бросила куноичи, стараясь не показывать истинных чувств; у нее получилось, хоть и с трудом.       Но ответ мужчины ее поразил:       — Нет, — как ни в чем не бывало ответил он, чуть пожимая плечами, и вновь вернулся к своему насмешливому взгляду.       Хакайна резко развернулась на него, испепеляя негодующем взором:       — Издеваешься?!       — А ты наблюдательная, — не меняя своей спокойной интонации, произнес незнакомец и улыбнулся шире.       «Как же хочется его размазать!» — девушка кипела от злобы и бессилия.       — В таком случае, — гордо вздернув подбородок произнесла она, вновь заставляя капли своих волос рассыпаться сияющими кристаллами, — я не выйду до тех пор, пока ты отсюда не уйдешь. — Сказав это, Араши вновь опустилась в воду так, что теперь с поверхности были видны только ее голова и плечи.       Молодой шиноби ничего на это не ответил, лишь последовал примеру своей новой знакомой и опустился на траву, тем самым давая понять, что он здесь надолго. Хакайна в возмущении распахнула глаза, но ничего не сказала и просто отвернулась от него, решив игнорировать. В гнетущем молчании они провели по меньшей мере минут десять.       — Как водичка? — буднично спросил шиноби, подперев кулаком подбородок, из-за чего его речь казалась малось нечеткой. Он прекрасно видел, как дрожат девичьи плечи, и знал, что долго на одном месте она не высидит, какой бы стойкой куноичи не была.       — Н-нормально, — голос предательски дрогнул, но тон сказанного был непоколебим.       Упрямая. Это может стать проблемой. Но шиноби и не думал отступать от задуманного.       — Может, уже выйдешь?       — Может, уже свалишь? — натурально скопировав его манеру, парировала Араши.       — Это вряд ли.       — Это вряд ли, — по-детски передразнила она, очевидно что и строя гримасы к тому же.       — Очень по-взрослому, — разочарованно проговорил шиноби.       — Очень по-взрослому, — не прекращала Хакайна.       «Хотя должен признать, это раздражает», — заключил мужчина, нахмурившись.       Как бы девушка не храбрилась, что не замерзла, это было не так. Зря она все-таки стояла на одном месте, но куноичи и подумать не могла, что этот хмырь и в самом деле будет ждать, когда она выйдет на берег. Дождавшись того, что у нее станут стучать зубы, Хакайна приняла решение во что бы то ни стало двигаться, дабы хоть как-то согреться. Даже если она смертельно устанет, а у наглеца так и не проснется совесть, девушка ни за что не остановится.       — Даже не думай, — строго произнес шиноби, видя, что его новая знакомая направляется к центру озера. — Ты замерзла и еле двигаешься. А если судорога схватит? — Но все его слова, будто камнем уходили на дно, не достигая ушей упрямицы. — Не будь дурой! — Он начинал было злиться. — Имей в виду, я в воду за тобой не полезу! — Но Араши уже была достаточно далеко, чтобы не слышать его воплей. Плавала она отлично и в воде чувствовала себя, как в родной стихии, так что ни секунды не сомневалась, что все будет в порядке.       …До того момента, как ее ногу не пронзила адская боль.       Не прошло и пяти минут, как шиноби услышал пронзительный крик со стороны воды, а заметив обилие брызг вокруг тонущей, окончательно убедился в своем предположении. «Вот дура!» — избавляясь от обуви и частично от одежды, заключил шиноби, в следующее мгновение стремглав ныряя в воду, благо с его стороны мели не было и крутой обрыв давал приличную глубину. Он почти подплыл к девушке, когда она, нахлебавшись воды, стала уходить под воду. Набрав в легкие побольше воздуха, шиноби вновь нырнул на глубину. Здесь вода была значительно темнее, чем на берегу, так что пришлось активировать шаринган, чтобы найти несостоявшуюся утопленницу. Взяв ее морским хватом, Учиха поплыл в сторону берега.       Он уже сотни раз успел пожалеть, что связался с этой девицей, проклинал тот день, час и минуту, когда впервые увидел ее. Эту наглую, упрямую, неблагодарную…и бесконечно поражающую его куноичи. Мужчина положил бледное обмякшее тело на траву, где еще несколько минут назад сидел сам, наблюдая за ней издалека. Удивительно-красивая. Даже сейчас, с мертвенно-белой кожей. Не дышит. Какая все же глупая смерть для куноичи. Но он не мог позволить ей умереть. Не сегодня, не так, и уж точно не на его руках.       …Воздух проник в ее легкие, заставляя откашляться. Ходила ходуном грудная клетка, и не только она. Острые соски заметно выпирали из-под тонкой ткани рубахи, приковывая к себе мужской взгляд против воли его обладателя. С чего бы ему испытывать такой трепет?! Будто он женской груди не видел! И все же с каждой секундой проведенной с куноичи в таком виде мужчине становилось нестерпимо жарко. Ей богу, хоть снова в воду лезь! Хакайна стала медленно приходить в себя. Затрепетали ресницы, чуть приоткрылись веки, и шиноби смог различить ее затуманенный взгляд. Только сейчас он смог заметить, сколь волшебного оттенка были ее глаза. Не то голубые, не то зеленые, но сейчас завеянные некой пеленой.       — Хакайна, — услышала она свое имя, шепотом прозвучавшее откуда-то сверху. — Ты слышишь меня?       Этот голос. Исполненный заботы и нежности. «Он…волнуется за меня?» Хакайна не до конца отдавала себе отчета, кто именно говорил с ней. Она словно была во сне и сквозь пелену некого морока слышала зовущий ее голос. Такой приятный, успокаивающий. Она могла слушать его вечно. Кто-то почти невесомо провел по ее лбу, убирая противные мокрые волосы. Мокрые волосы?! Озеро. Шиноби. Судорога. Воспоминания последнего часа проносились в сознании словно при ускоренной перемотке. Хакайна распахнула глаза, тут же встретившись с черными, как ночь. Боль в ноге снова напомнила о себе, отображая на ее лице соответствующую гримасу.       — Наконец-то, — холодно и грубо бросил мужчина; словно бы до этой минуты она слышала совершенно иного человека. — Говорил же, утонешь.       — А еще ты говорил, — осипшим голосом произнесла куноичи, — что не полезешь в воду, — теперь уже она смотрела с насмешкой. — Не уж-то понравилась?       «Вот же…! Язва», — с ухмылкой подумал он, признав, что недооценивал эту девчонку. Шиноби и подумать не мог, что она будет так лих переводи стрелки.       — А ты за словом в карман не лезешь, — заметил Учиха, чем-то крайне довольный.       — А ты не уходи от ответа, — без тени усмешки снова передразнивала его куноичи, не сводя своего пристального взгляда. Былая робость куда-то исчезла, теперь она снова была самой собой. Быть может, это потому, что не пришла в себя окончательно? Или уже успела привыкнуть к нему?       Учиха не нравилась занимаемая ей ведущая роль в этом диалоге, поэтому он решил исправить это досадное недоразумение. Склонившись к ее лицу непозволительно близко, он вновь стал упиваться ее испугом и растерянностью, какие застал при первой встречи, приставив к тонкой шейке острый клинок. Куноичи не боялась его, о нет. Он знал это, чувствовал. Она боялась того, что может произойти. Боялась и втайне желала. Бесстыдница. Лежит перед ним почти нагая и даже не краснеет, более того смеет язвить и провоцировать его. Кстати о провокациях. «Если она сейчас же не приведет себя в порядок, я возьму ее прямо здесь», — в ужасе от позывов собственного тела, заключил Учиха.       Хакайна на мгновение забыла как дышать, стоило мужчине порывисто склониться над ее лицом. Куноичи видела, что тот хотел ей что-то сказать, что-то несомненно гадкое или до жути смущающее, чтобы она почувствовала себя нелепо, но он замолк, успев лишь разлепить губы. Что-то в нем сейчас переменилось. Веселый огонек, который согревал все то непродолжительное время их общения ее ледяное сердце, сменился дьявольским блеском. Задорная усмешка тоже сошла на нет, уступая место какой-то непонятной гримасе, скрывающей под собой не то угрозу, не то…желание? Тут ей стало не по себе. Подобно цветку фейерверка ее голову озарила здравая мысль — свадьба. Она не может возлечь с мужем, будучи запятнанной. Иначе позора ее клану не миновать. Но похоже таинственный незнакомец был настроен решительно.       — Как, — несвоим голосом начала куноичи, и потому поспешила откашляться, — как тебя зовут?       Она надеялась отвлечь его разговором, но видимо было уже поздно. Прожигающий взгляд шиноби скользил по ее коже, и Хакайна готова была поклясться, что чувствовала этот жар физически. С ее глаз он переместился на приоткрытые губы, дальше скользнув по подбородку, прильнул к шее, ключице и ниже, вновь к губам. Судорожно сглотнув подступивший к горлу ком, он запустил руку в ее волосы и крепко сжал их на затылке, тем самым еще больше сокращая расстояние меж ними.       — Что ты делаешь? — отчего-то шепотом выдохнула она, чувствуя то же наваждение.       Жар ее дыхания опалил холодные губы. Он был на грани. И если бы сейчас поддался чувству и сорвал бы этот поцелуй, неминуемо сорвал и кое-что более запретное.       Бросив ее, в буквальном смысле слова, Учиха пошел прочь, а Хакайна тем временем болезненно потирала ушибленный о землю затылок. Это была слишком резкая перемена. На секунду ей показалось, будто того наваждения, что словили они оба, не было вовсе. Не прошло и минуты, как к ее ногам упала одежда, а следующий за этим странный порыв ветра знаменовал об исчезновении ее спасителя.       Всю дорогу до дома Хакайна пребывала в своих мыслях, ведомая не столько разумом, сколько мышечной памятью, благо та ее не подвела. Мокрую рубаху она еле запихнула в сумку, отчего одежду пришлось надеть на голое тело. Верхний элемент ее тренировочного костюма был наспех подвязан поясом и держался, что называется, на добром слове. С каждым прыжком поток ветра распахивал одежду все сильнее, но девушка, казалось, и вовсе не замечала этого. Признаться, она никогда не стеснялась своей наготы, считая, что странно смущаться естественного. Однако в случае с тем шиноби все было совершенно не так. Хотя с ним все было не так! Араши казалось, что рядом с ним она теряет себя, ведь начинает вести себя совершенно неестественно: смущается, не может скрывать свои чувства, боится, наконец. Но его ли? Нет. Однозначно нет. А того, что он с ней делает. Это совершенно незнакомое для Хакайны чувство, природу которого девушка так быстро разгадала и, что самое удивительное, признала. Она влюблена. Влюблена в человека, которого совершенно не знает. А что если он враг? Ведь судя по их первой встрече, незнакомец определенно был шиноби. И весьма сильным шиноби, раз с такой легкостью уложил ее на лопатки.       Заметив знакомые окрестности, Хакайна спрыгнула вниз, все так же оставаясь глубоко в своих мыслях. Настолько глубоко, что не заметила следившего за ней Сенджу. Он наблюдал за ней минут пять-десять, при том даже не пытаясь скрыть своего присутствия, но куноичи так его и не заметила. Впервые не заметила. И потому появление мужчины оказалось для нее той еще неожиданностью. Шиноби умудрился подкрасться к ней чуть ли не вплотную, схватить за запястье и резким рывком впечатать в ближайшее дерево, нависая сверху. Хакайна даже вскрикнуть не успела.       — Где ты была? — пророкотал над ней грубый баритон и Араши подняла взгляд. — Почему ты мокрая? — смягчившись, произнес он, свободной рукой беря прядь ее длинных волос, но куноичи тут же пресекла данный жест, отмахиваясь, словно от назойливой мухи.       Взор Тобирамы невольно опустился к ее ключицам и груди. Верхний элемент доги едва прикрывал последние, разве что сосков не было видно. Откуда она в таком виде? Сенджу очень хотелось думать, что с купания, но его интуиция и странное поведение девушки наталкивали на мысли иного плана. И все же от ее вида мужчину невольно бросило в жар. Он слишком долго смотрел на нее издалека, чтобы сейчас так просто не придавать значения такому облику. Запыхавшаяся, растрепанная, да еще в столь неприкрытом виде она впервые казалась ему слабой и напуганной чем-то девушкой. Девушкой, а не куноичи. Хакайна никогда не позволяла себе быть такой. Так с чего вдруг сейчас? Отчего она так бежала? Явно не от врагов. И боялась далеко не смерти. Она так больше и не посмотрела на него, оставаясь где-то далеко в своих размышлениях. Неужели ей настолько плевать, как она сейчас выглядит перед стоявшим напротив мужчиной? Бесстыжая! Она точно издевается над ним!       Взбешенный подобным к себе отношением, Тобирама крепко схватил ее за подбородок, насильно разворачивая голову девушки, тем самым силой заставляя посмотреть на себя. Тот же взгляд. Злой, колючий, полный пренебрежения. Как же бесит. Когда-нибудь эта девица сполна ответит ему за все унижения, что заставляла и заставляет испытывать нарочно же или нет.       — Я повторяю, — холодно и спокойно проговорил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, — где ты была? И почему в таком виде? — он дернул кофту, вынуждая девушку запахнуться и повязать пояс туже. Одной проблемой меньше.       — А не слишком ли много вопросов? — ощетинилась Хакайна, пытаясь избавиться от крепкой хватки; не получилось.       — Лучше бы тебе на них ответить.       — Угрожаешь? — почти весело усмехнулась она.       — Предупреждаю, — прогремел Сенджу. — Непристало невесте до поздна невесть где шататься. Смотри, того и глядишь клан свой под удар подставишь, — бил по больному Тобирама, однако он и представить не мог, что ему так скоро это аукнется. Хакайна умела выбирать самую больную точку, отчасти поэтому считалась такой опасной и смертоносной куноичи, не знающей ни пощады, ни жалости. Но в этот раз ей просто повезло, она угадала, сама не подозревая насколько прицельным и точным был ее удар.       — Так не твоей же невесте, — Араши произнесла это так легко и по-детски дурашливо, ведь и секунды не верила в тяжесть этих слов. Хотя откуда ей было это знать? Хакайна никогда не смотрела на него, как на мужчину, несмотря даже на то, что Тобирама был на год старше. Она совсем никак его не воспринимала. Откуда же ей было знать, что он чувствует?       Это было последней каплей.       Тобирама отпустил ее, отходя на шаг:       — Нападай, — просто бросил он.       Араши показалось, будто ей послышалось, потому она произнесла не сразу:       — Что, прости?       — Нападай, — так же повторил Сенджу. — Сегодня, — выделил он это слово, опустив тон, — я положу тебя на лопатки.       Уж что-что, а это заявление Хакайна никак не могла проигнорировать. Выражение ее лица изменилось, оно стало на порядок серьезнее и даже чуть злее. Какая наглость! Он бросает ей вызов? Он?! Серая посредственность? Смешно. Араши сделала пару шагов вперед и, подобно крадущейся кошке, стала медленно описывать вокруг Сенджу круг.       — Я уже говорила, — даже ее голос, казалось, изменился, — у тебя нет и шанса.       …Решающим фактором, к сожалению, оказался запас чакры, у Хакайны он был на исходе, не говоря уже о том, как она устала после незапланированного заплыва. Шиноби вновь вернулись к рукопашному бою, потеряв на секунду концентрацию, девушка не заметила, как ее лишили равновесия. Она стала падать на спину, по инерции ухватившись за первое, что попалось под руку — за его воротник.       Его руки опирались по обе стороны от ее головы. Взгляды встретились. И на какие-то секунды все вокруг отошло на второй план. Тобирама слышал, как эхом отдается в ушах его собственное сердцебиение. Он не мог двинуться под ее взглядом. Дыхание сбилось. Чуть приоткрытые девичьи губы малыми порциями вдыхали раскаленный воздух. Он не мог не посмотреть на них, призывно манящих о поцелуе. Нужно было как-то развеять это наваждение. Взгляд метнулся к распахнутым в ужасе глазам, и это обстоятельство не могло не вызвать ухмылку на его лице. Удалось. Он, наконец, победил ее, доказав, что достоин.

*** — Тебе пора бы остановиться. — А тебе пора бы привыкать слушаться, а не командовать! Скоро ты станешь женой одного из нас и тогда… — Тебе это точно не грозит, недомерок. Нет ничего хуже быть женой слабака. У того же Хаширамы больше шансов уложить меня на лопатки. ***

      — А тебе идет, — неожиданно произнес он, и Хакайна готова была поклясться, что уже от кого-то слышала эту фразу. Какое-то дежавю. Заметив непонимающий взгляд девушки, шиноби спешил пояснить: — Беспомощность. — Нет, она определенно это уже слышала! — Теперь ты не посмеешь назвать меня слабаком, — пророкотал Тобирама, вынуждая куноичи посмотреть на него совершенно другими глазами.       «Это Тобирама?» — невольно задавалась вопросом девушка. — «Когда он успел стать таким?» — Хакайна искренне не понимала, как могла не заметить столь резкую перемену в нем. За последние пять лет шиноби ни разу не вызвал ее на спарринг. Неужели за столь короткое время он добился таких колоссальных результатов? — «Это вообще реально?» — Она продолжала смотреть на него с нескрываемым удивлением и…восхищением? Хакайна и в самом деле восхищалась им в те минуты. У Сенджу без преувеличений получилось прыгнуть выше головы. Девушка не решалась бросаться громкими словами, но ей казалось, что мастерством Тобирама едва ли не подвинул старшего брата. Теперь они были на равных, братья Сенджу.       А это означало, что сама Хакайна безнадежно отстала. Девушка всегда считала Хашираму гением, хоть никогда не говорила этого вслух, тайно завидуя его способностям и полу. Да, Араши не желала быть девочкой, с самого детства проклиная небо, что уготовило ей такую участь. Она знала, что какой бы сильной не была, рано или поздно природа возьмет свое.       Хакайна горько усмехнулась, стараясь спрятать волосами глаза:       — Значит, это все-таки произошло, — обронила куноичи едва слышно. Ни этой реакции ожидал Тобирама. — Я знала, что это случится, но не думала, что так скоро, — вопреки ожиданиям шиноби, сейчас Араши говорила не о его успехах, а о своих биологических часах. Девушка посмотрела ему в глаза, как никогда не смотрела: с теплотой и признанием. — Горжусь тобой, — с грустной улыбкой прошептала она, добавив громче и уже в своей привычной манере: — недомерок.       Сенджу тут же нахмурился:       — Этот «недомерок» уже выше тебя на голову, — пробасил он; весь романтический настрой как ветром сдуло. «Дура».