Can't part the sea, can't reach the shore

Рецидив. И затем слово, которое посылает по венам Питера вспышку адреналина, — успокоительное. Его руки дергаются, стискивая стул ещё сильнее. Он переводит взгляд на женщину, которая продолжает мягко и тепло улыбаться, и по непонятной причине он чувствует себя преданным. Она слегка наклоняет голову, и с мягким взглядом медленно протягивает ему руку, будто Питер бешеное дикое животное, которое она пытается успокоить, и это сравнение сейчас, вероятно, не слишком далеко от истины. Питер чувствует себя кроликом перед лисой, глаза широко раскрыты, сердце бьется о рёбра так сильно, что он уверен, что его рубашка двигается в такт. — Всё хорошо, милый, — ободряюще говорит женщина. Мгновение Питер просто смотрит на неё, неглубоко дыша, затем медленно опускает стул на пол, отрывая жёсткие пальцы от спинки. Женщина заметно расслабляется после того, как он это сделал, но Питер замечает это на периферии: его внимание сосредоточено позади неё. Тот парень, всё еще разговаривающий по телефону, немного двинулся дальше по коридору. Он повернулся спиной к двери. Питер видит возможность и использует её. Женщина понимает его намерение на доли секунды позднее, и всё же ему этого хватает. Когда он бросается вперёд, она пытается остановить его, но даже без его способностей, Питер смог увернуться – так было всегда. Он дергает женщину за руку, которой она хватает его, извиваясь, он толкает её, ощущая лишь легкое чувство вины, когда она падает на дверную раму с хрипом боли. Услышав шум, санитар поворачивается, отстраняя телефон от уха, испуганно шепча — Дерьмо, — но уже слишком поздно; когда он начинает действовать, Питер уже бежит, хлопая босыми ногами по холодной плитке в такт биению своего сердца. Питер бежит, не зная куда следовать дальше. Всё вокруг него белое: белые стены, белые двери, белый пол, белый потолок. Он поворачивает за угол, ноги скользят, он спотыкается и почти теряет равновесие, но, движимый вперед звуком быстро приближающихся ног, а также криками позади него, он продолжает движение, избегая падения. — Стой! — кричит кто-то. Питер не останавливается. Как будто он может. Ни за что в мире он не задержится здесь, даже ради того, чтобы узнать что происходит. Белые стены, люди в униформе и тревожное отсутствие способностей, которыми он дорожил последние два года – он уже понял, что ему здесь не место. Он понял, что ему надо выбраться отсюда. Он смотрит вперёд, прищуриваясь. Размытые очертания превращаются в лифт и знак лестничного пролёта, когда он приближается, и Питер бежит туда, пытаясь игнорировать нарастающую стискивающую боль в груди и звуки топота ног людей, гонящихся за ним. Ему нужно продолжать бежать, ясно мыслить и, наконец, найти выход отсюда. Но несмотря на решимость и отчаянность его положения. Питер чувствует, что его темп снижается. Боль в груди усиливается, делая невозможным дальнейшее продвижение. Она ещё больше замедляет его ноги и ускоряет его пульс. Воздух поступает будто через соломинку, каждый вдох делать всё труднее, и он понимает, что это не просто паника: это похоже на… Похоже на… Похоже на астму. Но это невозможно. Питеру не нужен был его ингалятор с той роковой поездки в Озкорп. Он даже не помнит, когда ему последний раз не хватало воздуха, не говоря уже о необходимости нескольких порций альбутерола. Тем не менее, насколько бы невероятна была эта ситуация, симптомы знакомы до боли. Питер хрипит, прижимая костяшки пальцев к грудине, двигаясь вперёд. Дверь так близко. Он просто должен добраться до неё, вот и всё. Он просто должен продолжать идти. Он просто должен— он должен— Он давится вдохом, когда большие руки обхватывают верхнюю часть его тела, плотно прижимая руки Питера к бокам, и притягивают его к чужой широкой груди. — Отпусти! — выдыхает он хриплым голосом и старается ударить незнакомца ногами, пытаясь вспомнить технику боя, которой его научила Наташа, пытаясь вспомнить как дышать, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Он бьёт ногой нападающего изо всех сил, но парень едва дёргается, прошипев сквозь зубы «Ой». — Пусти — хрипит Питер, — Пусти меня! Отпусти— — Питер! — говорит та самая женщина из комнаты. Она продвигается ближе к нему, поднимая ладони в успокаивающем жесте и сводя брови в факсимиле беспокойства, — Питер, пожалуйста, тебе нужно успокоиться. Но он не может. Полная серьёзность ситуации, в которой он находится, начинает доходить до него и вместе с этим приходит настоящий страх. Страх, который невозможно подавить. Он в незнакомом месте – нет, застрял в незнакомом месте – без сил и без понятия как он здесь оказался. Паника сдавливает его горло. Его сердце колотится быстро, ударяясь о рёбра. Что-то не так с его лёгкими. Он продолжает бороться, чувствуя, что устаёт, и начиная понимать всю бесполезность этой затеи. В отчаянии Питер откидывает голову назад, в глазах рябит, когда его череп сталкивается с чем-то твёрдым. За этим следует хруст и крик, и руки, удерживающие его, ослабевают на секунду – достаточно для того, чтобы освободиться – но он так сильно дрожит, что не уверен, что может стоять, не говоря уже о беге, плюс – у него кружится голова. Он делает лишь пару шагов до того, как его снова схватят. Кончики его пальцев касаются стены, пока другая пара рук тянет его назад, и он полностью сосредотачивается на том, чтобы заставить себя прилипнуть, чувствуя разочарование и беспомощность, когда его без усилий отстраняют от стены, вновь крепко прижимая руки к бокам. — Нет! — умоляет он. Он безрезультатно размахивает кулаками и ощущает, что другие руки стискивают его запястья. Слишком много рук. Слишком много людей кричат. Питер не может дышать Он сопротивляется из последних сил. — Прекрати, чувак, — говорит парень, удерживающий запястья Питера. Незнакомый, но кровь под его носом даёт понять, что именно его Питер ударил головой, — Мы пытаемся тебе помочь. Питер не верит ни на секунду. Он выкручивается, умудряясь попасть парню позади него локтем в живот, но то положение, в котором он находится не даёт ему возможности нанести сильный удар. Затем он размахивает ногой, попадая в чью-то голень. — Кто-нибудь позвонил Крофту? — спрашивает парень, стоящий за спиной Питера, голосом, полным напряжения. — Нет, — протягивает другой, — Я думал, будет забавно справиться с этим самостоятельно. — Дэвис. — Да, я позвонил ему. Он должен— — Я здесь! Я здесь! Уши Питера улавливают звук ног, быстро шагающих по линолеуму, и тогда в его поле зрения появляется взволнованный человек с залысинами, одетый в белый халат. — Простите, — говорит, видимо Крофт, вытирая лоб рукавом халата, — Лейк прошлой ночью забрал ключи с собой, так что мне пришлось— — Ладно, док. Может, поможете? — Да, простите. Верно. Новоприбывший кивает головой в согласии, протягивая руку в карман. То, что он достаёт оттуда, блестит металлическим светом, отражаясь от флуоресцентных ламп. При виде этого предмета Питер замирает, широко раскрыв глаза. И тогда он удваивает свои усилия, судорожно корчась. — Стойте! – кричит он, — Стойте! Пожалуйста! Он сопротивляется, извивается и кричит, но это не даёт результата. Игла скользит внутрь – острый укол в его предплечье сопровождается холодным онемением под кожей, а затем— — Вот и всё, — говорит парень, который его держит, похлопывая широкой ладонью по груди Питера, когда тот начинает медленно оседать, - всё в порядке, приятель. Нет, ничего не в порядке. Ничего из этого не в порядке. Питер пытается сказать это, но всё, что у него выходит, это стон. И хотя он борется со всем этим, спустя несколько мгновений он полностью обмякает в руках этого парня, все его силы пропадают быстрее, чем он понимает, что это произошло. Он слабо пинается, сквозь ощущение, будто его погрузили под воду. — Не…нет, — бормочет он, стараясь не опираться на руки, поддерживающие его, и всё равно делает это. Он чувствует головную боль. Его тело словно не его. Он больше ничего не контролирует. Даже страх, бегущий по его венам замедляется, становясь приглушенным и утопая в наркотическом забытье. — Бедняга, — он слышит, что это говорит та женщина. — Бедняга? Боже, я думаю он сломал мне нос. — Ха, да он просто исправил его тебе, - грохочет кто-то позади Питера. — Куда его? — кто-то спрашивает когда Питер опускает глаза. Голос звучит искажённо. Искривлённо. — В его комнату? — 17-А, да. — Я здесь уже год, Мартинез. Я знаю какая комната. Питер чувствует, что его тело перемещают и он ничего не может сделать, чтобы остановить это, вообще ничего. Он непроизвольно всхлипывает. Он не хочет возвращаться туда, куда его несут. Он не хочет туда. Он хочет домой. — Нет, — он шепчет ещё раз. Нет звука? Его губы онемели. Всё онемело. И затем, была лишь тьма.