Что бы ни случилось

Для друзей не было секретом, что способности Рональда в зельях и чарах оставляли желать лучшего, а потому и не оказалось удивительным, что Джордж Уизли, вынужденный после смерти Фреда искать себе компаньона для магазина «Всевозможных волшебных вредилок», определил младшего брата на связь с общественностью. Иными словами, если сам Джордж безвылазно находился в магазине и постоянно что-то творил, то Рон большую часть времени проводил в разъездах, «налаживал контакты», как это красиво звучало, а по факту вёл переговоры со всякими сомнительными личностями, чтобы приобрести те или иные ингредиенты для поделок, находил новые каналы сбыта, покупателей и настойчиво предлагал брату открыть ещё один магазин. Волшебников и их детей, которые желали бы приобрести удивительную продукцию, хватало везде. В захудалый Нью-Дартон на северо-востоке, больше похожий на посёлок, чем на приличный город, Рона прошлым днём тоже занесло по делу. — Я как раз с Тэрри Каспом насчёт сушеных пиявочников для наших Плюющихся чернильниц договаривался, когда гляжу, идёт!.. — оживлённо говорил он этим утром по пути. Гарри не особенно слушал друга и больше глядел по сторонам. Его внимание привлекали невзрачные домики, будто бы не видавшие никогда красок, втиснутые между ними магазинчики и обманчивая дорога, при долгом взгляде на которую можно было сказать, что она мощена из прозрачного, сверкающего кирпича. Кажется, Рон упоминал что-то про разные иллюзии, к которым пришлось прибегнуть местным жителям из числа магов, но это не задержалось в голове Гарри. Он реагировал на каждый шорох и звук, вглядывался в прохожих, в беззаботных посетителей летнего кафе, в разные компании, болтающие о чём-то в стороне, наивно ожидая увидеть чудо. Казалось, один миг и его взгляд столкнётся с самыми очаровательными карими глазами на свете. Как такое вообще возможно, он думать совершенно не хотел. — Я шёл за ней досюда, но потом она просто исчезла без звука! — раздосадовано сообщил Рон в переулке. Гарри улыбнулся, будто блаженный. Его Гермиона почувствовала, что кто-то её преследует и ловко сбросила хвост. Такое не могло не вызвать восхищения. Он готов был найти для неё тысячи объяснений, простить ей исчезновение, месяцы вынужденного молчания и многое другое, только бы увидеть её вновь, ещё раз заглянуть в её глаза, коснуться её рук… но правда оказалась суровей. Безумная мысль, опьянившая его лучше любого крепкого напитка, стала потихоньку выветриваться. Ноги устали от долгой ходьбы, голову ломило без выпивки. — Ты что думаешь, мне она померещилась? — заметив, как растут в лице Гарри сомнения, спросил Рон. — Да я её видел! Прямо здесь! На этом самом месте. — Конечно, — только и сказал Гарри и присел на ближайший бордюр. Он так устал, что не мог сказать больше, не мог поблагодарить друга за то, что тот старался его приободрить, или же разозлиться на себя за то, что на какие-то часы поверил в невозможное, вцепился в слова друга больше, чем во что-либо. Гарри опустил голову и уставился на потрёпанные временем и пылью ботинки на ногах. Он и забыл, когда покупал новые или же применял магию для заботы об этих. Дыр не было и этого хватало. — Да я тебе докажу! — не унимался Рон. — Есть у тебя её колдография с собой? Гарри покачал головой. С этой нелепой прогулкой стоило бы заканчивать. С каждой минутой делалось только тяжелее, в груди пробуждалось и ныло то же нестерпимое чувство, голову распирало от боли и настойчивой колкой мысли. Гермионы больше нет, и никакое чудо не могло вернуть её к жизни. — Хотя погоди, чего это я? — опомнился Рон и, судя по звуку, принялся шарить по карманам. — Точно, нашёл! — радостно он сообщил и куда-то двинулся. Гарри тяжко вздохнул и глянул ему вслед. Рон держал путь к одному из магазинов и вышел оттуда минуты через две пасмурный и сердитый, под стать небу над головой. Гарри заставил себя подняться на ноги и огляделся ещё раз. Пока Рон не мог успокоиться и опрашивал прохожих, он решил найти место, где можно купить выпивку. Всё лучше, чем терпеть головную боль. — Гарри! Гарри, сюда! — кричал с улицы Рон, подбегая к двери. — У него выдался тяжёлый день, — пояснил Гарри недоумевающему продавцу и, расплатившись, забрал бутылку. Влетевший в магазин Рон схватил его за плечо и поторопил идти за ним. Гарри на ходу пытался справиться с пробкой, но у него ничего не получалось, и он остановился. — Да погоди ты с пойлом! — нетерпеливо воскликнул Рон. Гарри пропустил его замечание мимо ушей и приложился к горлышку. Друг рядом мученически простонал, но был вынужден подождать. После пары глотков Гарри всё же двинулся следом. Теперь уже стало не настолько важно, куда они идут, ради чего и как долго это будет длиться. Рон привёл друга к одной из уличных лавок, поражавшей глаз десятками разных очаровательных цветов. Гарри невольно остановил взгляд на белоснежных розах и почувствовал, как сердце защемило в груди. Ещё месяцы назад он держал букет в руках и ставил в гостиной… Гарри отвернул голову и снова приложился к бутылке. — Прошу вас, повторите то, что мне сказали, — тем временем обратился к невысокой плотненькой женщине Рон и предъявил ей сложенную вдвое колдографию. Продавец недоуменно глянула на него, на Гарри и снова на снимок. — Это очень важно, — настоял Рон. — Вы её видели? Вот эту вот девушку. — Видела, конечно, — подтвердила женщина и вздрогнула оттого, что Гарри поперхнулся и выронил бутылку. — В-вы… вы уверены? — сипло спросил он и подошёл ближе. Теперь Гарри мог разглядеть снимок в руке Рона и вспомнить, как они втроем стояли в обнимку у Хогвартса. Это был чудесный летний день. Гермиона окончила школу с успехом, и они с Роном, в то время друг ещё только начал испытывать сомнения к мракоборческому делу, приехали её навестить. Тогда они долго гуляли втроём, болтали часы напролёт. Гарри не мог отвести от Гермионы взгляда. Или она невероятно похорошела за время разлуки, или он за годы войны был таким болваном, что просто не обращал на неё внимания. Казалось, её глаза сияли светом далёких звёзд, которые она непременно хотела бы постичь. Она много рассказывала о своих планах на будущее, о новых знаниях, о важных, нужных миру делах, и если Рон, с которым они к тому времени расстались, кривился и из вежливости сохранял дружелюбный вид, то Гарри не прекращал улыбаться, поражаться трудолюбию девушки и впитывал её слова и голос, точно влагу. В тот день, вернее, поздний вечер, они впервые поцеловались. — Конечно же, уверена, — задетая вопросом, точно обвинением, повторила продавец и тем самым вернула Гарри в реальность. — Это же Хармони. Она заходит раз в неделю, у них с отцом самые прекрасные цветы в этом городе, да что там, я слышала её отец был как-то удостоен премии за свои умения! — Хармони? — повторил Гарри и перехватил из руки Рона колдографию. — Вы уверены, что видели именно эту девушку? Женщина нахмурилась сильнее и глянула на него как на последнего идиота. Пока не случилось беды, в разговор вмешался Рон. — А вы случайно не знаете, где её можно найти?..

* * *

Дом находился в конце улицы, в заметном отдалении от других, и всем своим величественным видом как будто бы пытался дать понять стороннему наблюдателю, что все другие ему не ровня. Впрочем, других таких изящных двухэтажных домов нежного кремового-бежевого цвета здесь и не было. На обширном участке, скрытом за высокой изгородью, можно было заметить верхушки разных деревьев и крышу расположенной неподалёку беседки. Друзья какие-то минуты стояли по другую сторону дороги и разглядывали этот удивительный дом. — Неслабо так живут, — подметил Рон и, не услышав отклика, посмотрел на Гарри: — И что мы будем делать? Пойдём и постучим? Гарри казалось, что он заснул и попал в сказку, что вот-вот станут стучать в дверь, и он очнётся с бутылкой в руках на полу гостиной. Он уже было кивнул и двинулся с места, как произошло то, что заставило его на бесконечно долгие секунды замереть посредине дороги. Калитка открылась, и Гарри узрел восьмое чудо света. Она не шла, а будто плыла, едва касаясь земли светлыми туфлями, платье небесного цвета на ней отличалось от всех тех строгих и вызывающих, которые он обычно видел. Это простенькое платье с поясом и конусообразной юбкой до колен словно бы пришло из другого столетия и скрыло от посторонних глаз плечи и спину девушки, но даже в нём её нельзя было бы не найти прелестной. Густые каштановые локоны обрамляли знакомое до каждой чёрточки лицо и лоб неожиданно прикрывала аккуратная чёлка, которая делала это лицо ещё милее. Потрясение Гарри было столь велико, что он едва мог дышать. — Гермиона, — проговорил он одними губами. Она не заметила его присутствия на дороге и, держа корзинку в руке, накрытую платком, двинулась к соседнему дому. Рон высказал за спиной какую-то мысль, но Гарри не мог и не хотел его слышать. — Гермиона! — повторил он громче и сдвинулся с места. — Гермиона, это я, Гарри! Гермиона, подожди! Гермиона! Звук его торопливых шагов, её насторожил, и она обернулась. Гарри так спешил, что позабыл глядеть под ноги, спотыкнулся о бордюр и плашмя упал на тротуар. Руки его стало саднить, в носу образовалась влага, но всё это ничего не значило по сравнению голосом, прозвучавшим над головой. — Боже мой, сэр, вы целы? — обеспокоенно спросила Гермиона. Гарри поднял голову и замер, глядя в её неповторимые, чайного оттенка, глаза. Какая бы сила её не вернула, каким бы обманом она не выжила и не пребывала долгие месяцы здесь, в это мгновение не было ничего важнее и дороже того, чтобы просто видеть её перед собой. — Вот, возьмите, — протянула она платок. У Гарри пересохло в горле. Он не сказал, а жалко прохрипел: — Ты что… меня… не узнаешь? — Простите? — недоуменно переспросила она. К ним подбежал Рон и помог Гарри подняться. — А, это снова вы, и зачем же это вы преследовали меня вчера? — выпрямившись, спросила Гермиона строго, что Гарри осталось только восхититься её несравненному образу, этой её манере меняться от доброй и нежной с ним до бесстрашной и суровой с другими. — Ты что, смеёшься, что ли? — поразился Рон. — Да я поговорить с тобой хотел вчера, а ты убежала! Гермиона, кончай притворяться, это же мы, я и Гарри! Зачем ты так жестоко поступила с нами и исчезла? Знала бы ты, что мы только не пережили за эти месяцы! — Пережили? О чём вы вообще? Я вас… я вас вижу обоих впервые! — сердито ответила она и подобрала оставленную на земле корзинку. Рон перевёл с неё удивлённый взгляд на Гарри, и тот всё понял. — Тебе стёрли память, — сказал он так ласково, словно вёл разговор с отчаявшимся и заблудшим в дремучем лесу ребёнком. — Этого ничего, я тебе помогу. Гермиона испуганно вскрикнула и попятилась от них, когда он направил в её сторону волшебную палочку и произнёс: «Вспомни!» Рука Гарри подрагивала — результат то ли волнения, то ли частых попоек — но на кончике палочки всё же появился слабый свет. Заклинание сработало, заключил он с улыбкой и раскинул руки для объятий. Но произошло что-то из ряда вон выходящее. Корзина огрела его по голове, и под ноги попадали зрелые овощи из огурцов, моркови и редиса. — Да вы сумасшедший! — вскрикнула Гермиона и бросилась обратно к дому. — Э-э-э… — озадаченно протянул Рон. Гарри перевёл потрясённый взгляд с палочки в руке на убегавшую жену и бросился за ней. Думать, почему заклинание, которое он годы назад успешно применил к её родителям, как и к ряду других жертв забвения, не сработало на одной конкретной девушке, было некогда. — Гермиона, подожди! Гермиона, ты!.. Она скрылась за калиткой, и он без раздумий взмахнул палочкой, крича: «Алохомора!» Калитка заскрипела, открываясь, и он влетел на участок. — На помощь! Папа! Джек! Кто-нибудь! Помогите! — кричала Гермиона, спеша к дому по выложенной мелким гравием тропинке. Дверь открылась, и на крыльце показался статный седоволосый мужчина в тёмном костюме. Гарри не успел среагировать, как к нему устремилась алого цвета вспышка и «откатила» его по земле к калитке, но в это же время на участок вбежал и Рон. — Остолбеней! — взмахнув палочкой, крикнул он, и противный старикан влетел обратно в дом. Гарри схватился за протянутую ему руку и встал на ноги, но в этот же момент Гермиона, стоявшая на крыльце, чуть не задохнулась от возмущения и сотворила что-то невероятное. Она вскинула в их сторону руки, сжала пальцы в кулаки и повернула их так, как будто бы опустила невидимые рычаги. Гарри с Роном услышали странный шелест за спиной и только успели обернуться, как росшая неподалёку яблоня схватила их удлинившимися ветками за ноги и, опрокинув на спины, вышвырнула на улицу. Калитка закрылась с громким звуком. В ту же минуту с участка в небо полетели лиловые, синие и красные искры, и отовсюду стали слышны характерные хлопки трансгрессии. Когда Гарри с трудом приподнялся и сел на дороге, они с Роном оказались в окружении десятка сотрудников Министерства магии. Одного из них Гарри узнал по ярко-синему цвету волос. — Выглядишь как последний тролль, — не преминула сообщить Мэлори с гримасой отвращения на лице. — Я уж думала, реальное дело на горизонте появилось, а тут тебе приспичило чудить. Дожили, пьяные выходки Гарри Поттера прилетаем разгребать. Рон невольно усмехнулся и получил локтем в бок. — Позови сюда Кингсли, — сердито приказал девушке Гарри и мысленно прибавил: «Там моя жена, она жива, и я никуда не уйду отсюда без неё!» Мэлори воздержалась от нового замечания, без труда прочитав его мысль, и тут же исчезла. Гарри поднялся на ноги, глянул в сторону калитки и покачал головой. Просто не верилось, что Гермиона могла его так безжалостно уделать и ни на каплю не засомневаться в том, кто он такой. Гарри достал из кармана помятую записку и посмотрел на неё в поисках поддержки. «Что бы ни случилось». Раздался хлопок трансгрессии, и вместе с Мэлори явился не только министр магии, но и главный мракоборец Курт. — Ну, и что здесь такое приключилось? — требовательно спросил Кингсли. Гарри глубоко вздохнул и убрал записку в карман. — Я уж не знаю, как вы проводили ваше расследование, но вон там силой удерживают мою жену, — сказал он твёрдо и указал в сторону дома. Все, кроме Рона и Мэлори, посмотрели на него как на сумасшедшего.