***
На этой неделе у них всего несколько общих уроков вместе с Когтевранцами и Слизеринцами. Занятие по прорицанию благополучно срывает Айзек, который разглядел на дне своей чашки нечто похожее на грима и буквально снес несколько столов студентов своим массивным телом. И Нил, пожалуй, был ему даже благодарен, ведь в этих занятиях он не видел ни грамма полезного, кроме того, что можно было вздремнуть в промежутках между практикой и бесконечными потоками болтовни профессора. Нумерологией же сильно проникся Кевин. Он обожал выпытывать новую информацию по своей натальной карте и частенько уходил в рассуждения о той самой, «Мерлин, Нил, она одна из самых известных волшебниц в истории!», – волшебнице с непроизносимым именем. Джостен не видел чего-то сверхъестественного в умении грамотно доставать информацию о своем возможном и, откровенно говоря, более логично-обоснованном будущем, нежели фокусы в прорицании, но фанатом данного предмета не являлся. Отыгрывался парень на защите от темных искусств и возне с магическими существами. Но не тогда, когда в арсенале юного волшебника отсутствовал самый важный предмет – волшебная палочка. Невербальной магией Нил лишний раз старался не светить, недоброжелателей становилось все больше и стоило позаботиться о том, что у Джостена остались дополнительные козыри в рукаве при внезапной атаке. Поэтому сейчас, находясь на занятии по уходу за магическими существами вместе со Слизеринцами – Нил испытывал крайне неприятные чувства от неграмотно составленного коктейля решений преподавателя. Во-первых, холод. Хиггинс вывел их на улицу в самый разгар снегопада, аргументируя это тем, что здоровенного и упрямого гиппогрифа так просто в замок не заманишь. Во-вторых, бесконечные распри между факультетами. Ввиду некоторых планов на завтрашний день, профессор Хиггинс решил объединить Гриффиндор со старшими Слизеринцами. Что, естественно, вызывало череду негодования и тихие маты чистокровных волшебников. И, в-третьих, здесь были Сет и Эндрю. Нил, аккуратно гладивший гиппогрифа вдоль маховых крыльев, прекрасно видел, как Сет пялится на него, поигрывая густыми бровями. И это бы его практически не напрягало, если бы Эндрю, в свою очередь, не пялился бы из-за этого на Гордона. Находиться в эпицентре возможного взрыва среди толпы однокурсников и преподавателя, спавшего его от зубов оборотня-недоростка, – было тем ещё испытанием. Хиггинс подробно рассказывал про поведение гиппогрифов, их возникновении и местах обитания. Вспомнил старую историю о том-самом-мальчике, который не только выжил, но и умудрился спасти одного из представителей гиппогрифов от очередной несправедливости. А под конец занятия и вовсе пытался отодрать животное от Нила, внезапно проникшегося к Гриффиндорцу симпатией. – Ну же, красавчик, оставь Джостена в покое, – шептал лесник, тряся закусками перед клювом гиппогрифа. Кевин, во все глаза наблюдающий за животным, но так и не решившись подойти, предпочитая оставаться возле Миньярда, тихо рассмеялся. – Вам придется предложить ему что-то более вкусное, нежели несвежие тушки грызунов. – Каким местом ты меня слушал, Дэй? Грызуны для них те ещё деликатесы, – проворчал Хиггинс, с недовольством откидывая тушки в сторону заснеженной поляны, – Но если есть идеи получше, то я с удовольствием их выслушаю. – Иногда полезно держать свой словесный понос при себе, Кевин. – Миньярд! Ещё одно оскорбление на моем занятии, и я сдеру со Слизерина несколько десятков баллов. Эндрю не выглядел впечатленным. – Кажется, нам пора прощаться, Гидеон, – сказал Нил, похлопав гиппогрифа по поджарому боку, – Как насчет того, чтобы профессор Хиггинс накормил тебя несколькими тушками грызунов и отвел в более теплое место, где точно не будет столько приставучих придурков? Животное по-птичьи склонило голову, прислушиваясь к словам Гриффиндорца. Очевидно, идея была ему по душе. – Джостен, да что с вами сегодня не так! – Меня вы ещё не предупреждали о списании баллов, сэр. Хиггинс махнул рукой, разгоняя зазевавшихся студентов подальше от Гидеона. Только травм приставучих придурков ему сейчас не хватало. – Да-а, Джостен, кажется, это твой удел – находить среди полоумных своих приятелей, – проворковал Гордон, стряхивая с мантии комки снега. – Будь это правдой, Гордон, ты давно бы уже стал лучшим другом Нила, – раздается звонкий голос за спиной Джостена. Адам подходит к Кевину и Нил успевает разглядеть небольшой темный хвост, торчащий у него из-под мантии. Бензопила, по-видимому, решила оккупировать Пэрриша на весь сегодняшний день. – О, как остроумно, неделю го… - Сет громко вскрикивает, ныряя носом в снег под ногами. Со всех сторон раздаются едкие смешки, и Нил благодарен тому, что Элисон нет здесь в данный момент. – Оу, прости. Я случайно, – бритоголовый Слизеринец, решивший пренебречь шапкой, надменно скалится, ничуть не выглядя виноватым. Адам фыркает, зарываясь лицом в гриффиндорский шарф. Сет поднимает голову, собираясь ответить, но мигом сдувается, обнаружив перед собой того самого Слизеринца и стоящего позади него Эндрю. – К дементорам вас, идиоты, – выплевывает Гордон и, обойдя гиппогрифа по дуге, уходит в сторону замка. Хиггинс громко объявляет об окончании занятий и просит студентов не пытаться подходить к гиппогрифу без его присмотра. Нил передает поводья от животного преподавателю, отвесившему очередной поклон, и под громкие звуки протестов Гидеона, отходит в сторону. Студенты начинают расходиться, делясь впечатлениями от прошедшего занятия и строя планы на вечер. Подобная погода располагает к чему-то более уютному, нежели прогулкам под обильным снегопадом. – Джостен, – окликает его Эндрю под недоуменные взгляды проходящих мимо Слизеринцев. Нил разворачивается к нему лицом, вопросительно приподнимая бровь. – Подойди. Кевин и Адам напряженно оглядываются и делают несколько шагов к Нилу, будто бы стремятся защитить его от возможных последствий «разговоров» с Эндрю. Но Нил вскидывает руку, слегка оборачивается и спокойно кивает им. – Всё в порядке. Идите, встретимся на тренировке. Адам всё ещё медлит, косясь в сторону Миньярда. – Адам, я в порядке. Не волнуйся за меня и постарайся не подпускать Айзека к моей метле. Пэрриш заторможено кивает, придерживая зарывшуюся в мантию Бензопилу одной рукой. Кевин, наконец, сообразив оставить их наедине, потянул парня за рукав, стараясь не спугнуть задремавшую птицу. Новая обувь выдержала испытание снегом на «ура». Кроссовки не скользили, и Нил без опаски ступал по небольшим сугробам, которые к ночи определенно превратятся в снежные холмы. Скоро Гриффиндорцу определенно придется доставать вещи потеплее. На фоне следов ног остальных студентов – следы кроссовок Джостена были до комичного миниатюрными. Нил проделал свою небольшую тропинку, старательно перешагивая через них под равнодушный взгляд Миньярда. Мантия Слизеринца стремительно покрывается снежными хлопьями. – Итак, это твои первые слова за прошедшую неделю. – Если ты так жаждал общения со мной, то мог бы подойти, а не пялиться из каждого темного угла. – То же самое могу сказать и о тебе. – Я позвал, когда ты стал мне нужен. Нил шмыгнул носом, пряча замерзшие ладони в карманы мантии. Становилось все холоднее, и Нил явно не собирался проводить несколько дней под присмотром Эбби и её запасов дурнопахнущих лекарств. – Кончай выебываться и переходи к делу. Миньярд кивнул и медленно приблизился к нему впритык, в очередной раз наплевав на понятие о личном пространстве. Лицо Слизеринца слегка покраснело от холода, а на густых ресницах таяли небольшие снежные хлопья. Нил заинтересованно склонил голову вниз, наблюдая за тем, как Эндрю достает из кармана длинную коробку и протягивает её Гриффиндорцу. – Что это? Эндрю молча пихает коробку в грудь Нила, отчего тот инстинктивно хватает её двумя руками. Рыжеволосый послушно кивает и принимается развязывать кривые узлы золотистой ленты. Сам что ли упаковывал? Содержимое коробки заставляет Нила издать удивленный смешок. Его новая волшебная палочка выглядит охренительно. Она на несколько дюймов длиннее предыдущей, слегка изогнута на конце, а в некоторых местах сквозь темное дерево проглядывают золотистые частицы – чешуя дракона. Нил достает её из упаковки, восхищенно обводя пальцами гладкую поверхность, и смотрит на Эндрю, который одним лишь взглядом заставляет все слова благодарности испариться с языка. – Спасибо, – все-таки шепчет Нил. Миньярд кивает, скрещивая руки на груди. – Ты сам за неё заплатил. Не благодари меня. – Ты прекрасно знаешь, за что именно я тебя благодарю, Эндрю, - отвечает Нил, но решает не продолжать данную тему. У него всё ещё остались куда более важные вопросы. Нил открывает рот, но сбивается под градом собственных мыслей, неделю атаковавших его мозги. Одно дело молча анализировать и пытаться самому подобрать адекватное объяснение неожиданным поступкам Эндрю, и совсем другое – выбивать ответы из прямого источника. Миньярд крайне плох во всем том, что касается решения загадок. Наоборот, он сделает всё, чтобы окончательно запутать и выбить из игры. Рыжеволосый решает воспользоваться тактикой Кевина и не юлить, отмораживая их задницы. – Твой поцелуй…Кхм, наши поцелуи, и вообще всё, что произошло тогда. Мы должны это обсудить. – Нет никакого «это», Джостен, – обрывает его Эндрю, – Нечего обсуждать. Нил видит то, как напряжена челюсть Миньярда, как подрагивают его губы, но, что самое удивительное, взгляд янтарных глаз не меняется – такой же уверенный и твердый. Джостен замирает на месте, несколько минут всматриваясь в лицо Эндрю, словно бы ожидая…чего-то? Может быть, ехидства над тем, что так серьёзно воспринял ситуацию или же, наоборот, каких-либо «Эндривских рациональных» объяснений. Но Эндрю молчит, а Нил подавляет в себе желание стряхнуть со светлых прядей слепившиеся комья снега. Джостен поднимает голову вверх, щурясь от летящих в глаза снежинок. – Хорошо. Миньярд отзеркаливает движения Джостена, некоторое время стоя вот так, молча, и рядом с ним. Хочется улыбаться от нелепости ситуации и того, как упрямо Эндрю отрицает собственную заинтересованность. Ему нужно время. И Нил вполне готов подождать. Они стоят так ещё пару минут, подальше от бесящихся младшекурсников и ворчащих из-за холода преподавателей. Одни, посреди надвигающейся бури. Затем слышится шуршание и Нил удивленно отшатывается, когда ему на лицо падает нечто мягкое, пахнущее мятой и самим Эндрю. Джостен приподнимает бровь, глядя на изумрудный шарф Миньярда и, громко хмыкая, завязывает его вокруг шеи. Никакого «это», конечно. Ох, блять. Он так чёртовски влип. Нил наблюдает за темным силуэтом Слизеринца ровно до тех пор, пока он не скрывается среди деревьев на тропе, ведущих к дому лесника. Все-таки не он один решился наладить с гиппогрифом контакт.***
После тренировки Нил совершенно обессилен. Он устало бредет по коридорам из ванной старост, доступ в которую так любезно предоставила ему Дэн. Тренировка прошла плодотворно. Команда была более сосредоточена из-за неблагоприятных погодных условий, даже Кевин практически не пыхтел после отработки движений и тактических вариантов ведения игры. Рыжие волосы все ещё были слегка влажными, но Нилу не хотелось попасться кому-нибудь на глаза, поэтому он поспешил как можно быстрее добраться до башни Гриффиндора. Он четко помнил маршруты старост – довольно часто наблюдал за их перемещениями при слежке за Эндрю. Вот и сейчас он успешно избежал встречи со старостой Пуффендуя, завернул за угол, намереваясь пройти через северный коридор, и… впечатался лицом в чью-то широкую грудь. Нил раздраженно цыкает, отскакивает назад и уже было открывает рот для объяснения, но сбивается на полуслове. Перед ним стоит несколько человек в темных мантиях, - совсем не таких, какие носят учителя или студенты Хогвартса. Лица неизвестных закрывают широкие капюшоны и Нил хмурится в ужасающей догадке, неужели это… – Как же ты долго прешься, Джостен, – раздается голос из-за спин волшебников, – Мы тебя уже заждались. Нил спешно лезет за палочкой, ведь голос Сета Гордона невозможно не узнать. И действительно, тот расталкивает волшебников со своего пути и скалится, наблюдая за тем, как пораженно расширяются глаза Нила, когда он понимает, кто стоит перед ним. – Ты, блять, сдурел?! Привести сюда, в Хогвартс, пожирателей смерти?? Волшебники в капюшонах дергаются от его крика, но Сет и бровью не ведет и стремительно преодолевает оставшееся между ними расстояние. Нет времени доставать палочку. Джостен с силой ударяет Гордона в живот, от чего тот сгибается, хватая ртом воздух. Приспешники действуют молниеносно – перехватывают его за руки, заламывая их за спиной так, что Нил и вздохнуть как следует не может. Он знал, что этот удар ни к чему хорошему не приведет, но видеть такое до противного довольное лицо Сета – он был не в силах. – Какого хера, Джостен?! – рычит Гордон, дергая волшебника за отросшие рыжие волосы. Совершенно не заботится о том, что их могут услышать. Нил шипит, пытаясь боднуть головой и вырваться из хватки, но это лишь выбешивает Слизеринца ещё сильнее и он с размаху бьет Джостена по лицу. Голова Нила дергается вправо, зубы звонко клацают, а щека разгорается от боли. Нил чувствует, как по лицу стекает нечто теплое и переводит взгляд на руку Сета, на пальцах которой остались красные следы. – Надо же, какой неженка. От одного удара столько кровищи, – присвистывает Гордон, – Уверен, Рико вдоволь сможет насладиться таким приятным сюрпризом. – Едва ли он будет в восторге от того, что ты позволил себе сделать без его ведома, – Джостен сплевывает скопившуюся слюну под ноги Гордона. – Думаю, он закроет глаза на это мелкое недоразумение, – Сет слегка нервно усмехается и наклоняется ближе. Его темные волосы всклочены, тонны геля, которые он чертовски обожает наносить на корни волос, плавно перекочевали на выбритые виски и теперь свисают несуразными крупными каплями. Весь его внешний вид заставляет задуматься Нила о том, сколько времени он проторчал здесь, настраиваясь на выполнение требуемых Морияма задач и ожидая появление Нила. Хорошо, что карта Мародеров существует в единственном экземпляре. Иначе проблемы Нила могли быть более масштабными, ведь драться с пожирателями, вместе с Рико под боком, без палочки – абсолютно невыполнимая миссия. Собственная магия тоже не особо поможет, разве что даст ему фору в несколько секунд. – Мне было обещано наказание лишь после того, как я нарушу правила. Их список, кстати, мне так и не прислали. – Ох, какая досада, – Сет драматично возводит глаза к потолку, а затем расплывается в хищном оскале, – Я передал тебе письмо от Рико слишком поздно. – Сранный ублюдок. – Полегче со словами, Веснински. Не создавай своему ручному питомцу ещё больше проблем. Нил замирает, вопросительно уставившись на Гордона. Когда до него доходит смысл слов парня, он, не сдержавшись, громко прыскает от смеха и наклоняется вперед, отчего хватка волшебников усиливается. – Обязательно скажи так в его присутствии. Уверен, Эндрю оценит. – Кажется, до тебя совершенно не доходит, в какую ситуацию ты попал в данный момент. – Почему же? Все предельно ясно. Ты, трусливый кусок слизня, подставил меня перед Рико, да ещё и дал ему повод поднасрать Миньярду, и теперь, судя по всему, тащишь меня в обитель зла на ковер своего господина. Я ничего не упустил? – Ты… – Если ты планируешь продолжать меня избивать и рассыпаться в угрозах, то остановись и не утруждай себя. Давай покончим со всем этим быстро, у меня завтра важная тренировка. Сзади раздаются смешки. Сет, покрасневший от злости, вновь дает Джостену пощечину и вцепляется подрагивающими пальцами в его подбородок. – У тебя, блять, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, Джостен. Прекрати выебываться, пока я не заставил тебя захлебываться слюнями под действием круцио. По сравнению с угрозами Лолы или его отца – слова Сета кажутся детским лепетом. Но Нил затихает, понимая, что танцует на тонкой черте терпения Гордона. Тот может унижать, избивать и крыть матом Джостена столько, сколько его душе угодно, но если он не врет, и вполне способен переключиться с Нила на Эндрю или кого-то из членов команды, то, так и быть, придется играть по правилам Слизеринца. Гордон несколько секунд внимательно всматривается в лицо Нила, а затем кивает замеревшим пешкам, удерживающим руки парня. – Отпустите его. И если ещё раз рыпнешься, Джостен, то мы последуем инструкции Рико и действительно прихлопнем кого-нибудь из твоего окружения. Того смазливого, например, Гриффиндорского придурка, вечно оттирающего возле нашего подземелья. Нил закатывает глаза. Мерлин, Адам. Мог бы постараться не палиться так сильно, раз желаешь сохранить личность своего соулмейта в тайне. – Ладно, я тебя понял. Нил молча следует за Сетом и несколькими неизвестными ему волшебниками. Сквозь стекла окон первого этажа немного, совсем немного проникает лунный свет, отчего отпадает нужда использовать люмос. И, следовательно, вероятность быть обнаруженным случайно проходящим студентом или преподавателем близится к отметке нуля. Это к лучшему. Если его ведут туда, прямиком в лапы Морияма, то безопаснее никому не попадаться на их пути. Нил не простит себя за ещё одну случайную жертву. И Эндрю. Джостен прекрасно осведомлен арсеналом угроз семейства Морияма. Он вполне может себе представить, какими трагичными последствиями обернется его неповиновение и агрессия для Эндрю. Миньярд может быть одним из самых могущественных волшебников мира, но даже это не поможет ему справиться с толпой обезумевших пожирателей смерти. Нил ни за что на свете не пожелает Эндрю такой судьбы. Поэтому он молча стискивает зубы и старается не делать резких движений – буквально кожей чувствует взгляды волшебников, окруживших его со всех сторон. Он практически не удивляется, когда они входят в заново созданную выручай-комнату. Сет уверенно движется вперед, обходя огромные скульптуры античных богов, украшенных новогодними гирляндами и цветными стикерами, охапки завядших роз и других, неизвестных Нилу растений. Комната выглядит уныло, несмотря на достаточное количество оставленных учениками Хогвартса личных предметов. Наконец, они доходят до высокого темного шкафа, стоящего в самом конце коридора. Нил сглатывает, понимая, что за этим последует и мысленно аплодирует тому, кто придумал создать подобную точку перемещения. Исчезательный шкаф. У пожирателей смерти есть прямой доступ ко всему замку. Интересно, Ники уже вытряс эту информацию из студентов, играющих несколько партий в одно время? – Судя по твоему затравленному взгляду, Джостен, ты знаешь, как обращаться с этим предметом. – Это знают все те, кто хоть раз посещал пары профессора Эрнандеза. Гордон кивает и, схватив Нила за капюшон мантии, раскрывает двери шкафа. – Мы с ним пойдем первые, вы проследуете за нами ровно через десять секунд, - за спиной Нила раздались звуки согласия, и Сет затащил его вовнутрь, плотно закрыв за собой двери, – Вперед, придурок. Один шаг и Нил, не удержав равновесие, ударяется лбом о двери другого, второго исчезательного шкафа. Сет легко открывает их, толкая Нила в сторону подсвеченного тусклым огнем свечей коридора. Волшебники делают несколько шагов вперед, дабы остальные, пожиратели, не влетели в их спины. Нил оглядывается по сторонам, пытаясь понять, куда именно он попал. Место абсолютно не похоже на дом Морияма. Потолки намного выше, стены коридора выложены из необработанного камня. Что точно бы не позволил себе Кенго. Пожиратели плавно движутся вперед, несколько раз оборачиваются на Нила и Сета, и, получив кивок Гордона, исчезают в глубине коридора. – Не хочешь сказать мне, где именно мы находимся? – В школе. – Не пизди. Это точно не Хогвартс. Сет растирает остатки геля по волосам, не обращая внимания на брезгливое выражение лица Нила. – Можно подумать, что школа волшебства у нас одна единственная. Мерлин. – Мы в Дурмстранге. Гордон хмыкает и склоняет голову в молчаливом согласии. На этот раз он решает воспользоваться люмосом, и держится если и не более уверенно, то гораздо спокойнее, нежели при их перемещении в Хогвартсе. Нил слышал, что Дурмстранг находится высоко в горах, но и подумать не мог, что в помещении, где обучается несколько тысяч студентов, может быть настолько холодно. В многочисленных каминах, расположенных в неглубоких выемках коридоров, догорали последние поленья, сквозь высокие, массивные окна свободно проникал ледяной ветер, отчего кожа Нила стремительно покрывалась мурашками. Сет вел его через бесконечные коридоры, изредка то поднимаясь, то спускаясь по скошенным лестницам. На стенах между одинаковыми дверьми висели гигантские гербы с изображенными на них двуглавыми золотистыми орлами. Вся обстановка выглядела чересчур однотипной и какой-то грубой, будто бы школу старались построить максимально быстро, совершенно не заботясь об отделке помещений. Через несколько минут, а может быть и несколько часов, – Нил уже давно потерял счёт времени, – они останавливаются у двери в конце коридора. Возле неё стоят высокие золотистые подсвечники и несколько, удивительно, изящных черно-белых ваз. Сет подходит к двери впритык. Откашливается, приглаживает волосы и приоткрывает её. Судя по облегченному выдоху – хозяин комнаты отсутствует. Гордон поворачивается к Джостену. – Удачи, Джостен, она тебе ещё понадобится, – в его словах ни капли ехидства, Нилу даже на секунду чудятся сочувственные нотки. Сет заталкивает застывшего на пороге комнаты Нила внутрь и громко хлопает дверью. Он не закрывает замок, ведь ничуть не сомневается в том, что парень не станет убегать. Не сейчас, когда от его дальнейших действий зависит жизни нескольких человек, – неизвестно что Рико может сделать с Кевином, если его достаточно сильно разозлить. Нил встает с пола, отряхивая мантию и осматриваясь по сторонам. Помещение представляет собой просторную спальню, выполненную в каком-то восточном стиле. Интерьер комнаты выглядит лаконично, даже сдержанно – нет каких-либо броских цветов и нелепых предметов мебели. Письменный стол, несколько комодов, шкаф, диван и пара кресел, кровать и огромное окно едва ли не на 2/3 стены. Светлые тона выглядят крайне непривычно после всех темных коридоров школы. Джостен делает несколько осторожных шагов так, словно пол под его ногами рассыплется в любой момент и он полетит в самое пекло Ада. « Хотя, – ухмыляется Нил, присаживаясь на край дивана и прочитывая фамилию на листах пергамента, лежащего посреди стола, – я уже здесь. » Дверь не скрипит и шаги владельца настолько тихи, что не услышала бы даже кошка бессмертного стража Хогвартса. Нилу его слышать совершенно не обязательно, ведь от ледяного взгляда Рико сердце буквально пытается пробить себе путь сквозь ребра и вылететь из груди. Морияма не слышит биение его сердца, но может заметить то, как часто вздымается грудь Нила. Поэтому Гриффиндорец делает глубокий вдох, силясь успокоиться, и оборачивается, сталкиваясь с темным взглядом Морияма. Всё нервы Джостена напряжены до предела, но внешне он остается спокойным. Показать свой страх и доставить Рико от этого удовольствие? Этого не было в его планах на вечер. – Здравствуй, Натаниэль. Фигура японца выглядит, как темная клякса на чистом листе пергамента. Морияма облачен в темный костюм, отделкой напоминающий традиционные доспехи той страны, откуда он родом. Нил мало что знал о родине Морияма, но огромные, тяжелые на вид доспехи, стоящие по всему периметру дома Рико, – он помнил до сих пор. Нил не удостаивает его ответом, напряженно наблюдая за каждым мельчайшим движением Рико. Бледное лицо студента подсвечивает луна, отчего Рико становится похожим на нереальную, искусно созданную мастером куклу. Его нельзя назвать по-настоящему красивым, но даже Нил не может не заметить этих ровных, правильных черт лица Морияма. – Крайне невежливо, Натаниэль. Не заставляй меня повторять. – Нил, Рико. Не Натаниэль. Уголок рта Морияма едва заметно дергается. – Ты ошибаешься. – Кажется, мы уже это обсуждали. – Неужели Миньярд имеет такую огромную власть, раз ты без жалких попыток побега решил прийти сюда, ко мне? – Ты угрожал не только ему, но и Кевину. И остальным членам команды тоже. Я ведь знаю ваши методы как свои пять пальцев, Рико. – За столько лет многое успело измениться, Натаниэль. Поэтому не спеши разбрасываться подобными фразами. Рико стянул темный пиджак с плеч, положив его на подлокотник кожаного кресла. Он вынимает из кармана пиджака небольшой разноцветный буклет и осматривает его со всех сторон. – Так когда у тебя день рождения? Нил хмурится, следя за тем, как Рико расслабленно ходит по комнате, раскладывая всё вещи по местам. Золотистые запонки и тонкий галстук в верхний ящик комода, часы на подставку на столе, буклет на рабочий стол. Все это происходит так естественно, будто Нила и вовсе нет в комнате. – Какое тебе дело до этого? Волшебник слегка мнет край буклета. – Не испытывай мое терпение, Веснински, – шипит Морияма и в его голосе вновь проскальзывает акцент. Слова выходят не отрывистыми и жесткими, как, например, у Эндрю, а скомканными, будто он выплевывает их вместе с собственным ядом, – Я задал тебе вопрос и хочу услышать на него ответ. Нил облизывает пересохшие губы. – Январь. В середине января. – Девятнадцатое, если говорить точнее. – Зачем спрашиваешь, раз уже знаешь ответ? – вскакивает с дивана Джостен, раздраженно переступая с ноги на ногу. – Хотел выяснить соврешь ты мне или нет. – И что было бы, если бы я соврал? Лицо парня мрачнеет. Рико опирается бедром на спинку кресла, недовольно поджимая тонкие губы. – Попробуй солгать мне и узнаешь. – Мхм, хорошо. Тогда, может, перейдем к основной части нашей вечеринки? Что тебе от меня нужно? Хочешь убить за неповиновение или ещё чего? Рико долго смотрит на него. Молчание настолько напряженное, что Нил неосознанно начинает прислушиваться к тихому тиканью часов, пытаясь определить, сколько времени ему понадобится, чтобы дать ответ на изрядно помучивший голову Джостена вопрос. Морияма медленно кивает своим мыслям и, стряхнув с темной рубашки невидимые пылинки, отвечает совершенно спокойно: – Как я могу убить своего соулмейта? Парень пораженно застывает. Ему… послышалось? – Убью тебя, Натаниэль, и сам лишусь частицы души. Мне это совершенно ни к чему. Гриффиндорцу хочется сказать, что это крайне, крайне хуевая шутка, и вообще, не пойти бы тебе… Но серьёзное выражение лица Рико откровенно сбивает с толку. Несколько капель пота стремительно скатываются по горлу Нила. Это не шутка. Он, блять, серьёзно. Нил молниеносно вытаскивает палочку из кармана и направляет её точно в грудь Рико. Морияма переводит ленивый взгляд на палочку и, громко фыркнув, смеется. Даже смех у него выходит какой-то шипящий, будто его далекие родственники были змеями, а не могущественными зажравшимися волшебниками. Нил молчаливо ожидает, когда Морияма вдоволь навеселиться и ни миллиметр не опускает палочку. Его рука мертвой хваткой вцепляется в основание, ожидая внезапного удара или, что ещё хуже, невербального заклинания со стороны Рико. Рико отпускает, он проводит ладонями по лицу и вновь впивается в Нила взглядом. И Джостен уже толком и не понимает, от чего у него леденеют конечности – от взгляда Рико или же от собственной магии, что грозится в любую секунду вырваться из тела Гриффиндорца? – Признаться, такую реакцию я не ожидал. Японец медленно обходит кресло и останавливается лишь тогда, когда кончик палочки упирается ему в грудь, прямо в сердце. Его взгляд не выражает ничего, кроме непоколебимой уверенности в том, что Джостен не сможет. Не сможет произнести то самое, заветное заклинание, крутившееся на кончике языка. То самое, что за одну секунду вырвет душу Рико из его тощего, на первый взгляд, тела, и подпишет Нилу смертельный приговор. Морияма странно, как-то безумно улыбается, глядя на то, как пальцы Джостена подрагивают и кончик палочки вычерчивает на его груди обрывистые узоры. Рико обхватывает его руку ледяной ладонью, отчего Нил крупно вздрагивает и по инерции пытается вырваться. Что, естественно, пресекается одним сильным захватом Морияма. Нил поднимает голову, сталкиваясь с черной, беспросветной бурей в глазах Рико. У него короткие темные ресницы и миндалевидные глаза с хищным прищуром. Радужка и зрачок настолько сливаются друг с другом, что совершенно непонятно где заканчивается одно и начинается другое. Взгляд Морияма блуждает по лицу Джостена и задерживается на нескольких царапинах, оставленных Сетом. – Работа Гордона, я не ошибаюсь? – Я говорил ему оставить самую приятную часть для тебя, но он, увы, не прислушался к моим словам. Японец кивает, принимая его слова к сведению, и поднимает свободную руку к лицу Нила. Медленно, будто бы со всей осторожностью, на которую вообще способен, проводит пальцами вдоль рваных царапин, смахивая частицы запекшейся крови. Сердце Нила сбивается с ритма. – Как интересно, – шепчет в лицо Нилу Рико, с любопытством наблюдая за тем, как его пальцы покрываются тонким слоем инея. – Ты забываешься, Рико. – Ты ведь почувствовал это, Натаниэль, – голос Рико непривычно тихий, вкрадчивый. Такой, словно он говорит с напуганным животным, – Ты не можешь даже контролировать собственную магию, находясь так близко ко мне. Парень вырывается из захвата и делает несколько широких шагов назад, увеличивая между ними дистанцию. Его магия и вправду начинает сходить с ума, Нил чувствует, как под кожей, по венам, буквально несется пожар вместо привычной прохлады его магии. Так, словно лёд способен обжигать, оставляя кровавые ожоги на напряженных мышцах. Это неправильно. Это дико. Неужели Рико успел наложить на него заклинание? Нил перебирает тысячи вариантов того, когда именно всё могло пойти через задницу. Видя то, как Джостен в замешательстве уставился на паркет под ногами, Рико ядовито улыбается. Он опускается в кресло напротив, по-хозяйски закидывая ногу на ногу. Полностью владеет ситуацией и не смущается демонстрировать собственное превосходство. – Тебя ведь страшит не только мой род, Натаниэль, – продолжает Морияма, – Ты боишься и его, Нейтана Веснински. Он точно знает, куда нужно давить. Знает о нем то, что Нил столько лет тщательно пытался закопать в глубине собственного разума. Скрыть от всех. Гриффиндорец ведет плечами, стряхивая остатки собственного оцепенения и всеми силами стараясь успокоить взбунтовавшуюся магию. – Твой отец не пойдет против Морияма, он не сможет тебе навредить, Натаниэль, когда узнает о нас. Нил смерил Рико презрительным взглядом. – Нет никакого «нас». Обладателем букв на твоем теле может быть кто угодно, я не единственный носитель таких инициалов. Рико холодно усмехается, поудобнее разваливаясь в кресле. Весь его вид излучает непоколебимую уверенность и Нилу до дрожи в коленях хочется раскромсать его надменное лицо. – Ты хочешь убедиться во всем лично, не так ли? Доказательства…Вот что заставит тебя поверить мне. – Я хочу вернуться в Хогвартс и, желательно, не видеть тебя и всю твою семейку до конца своих дней. Рико пропускает его слова мимо ушей. Он уже крепко вцепился в свою жертву и не намерен отпускать её до того, как полностью не сломает едва удерживающую оборону последнюю стену защиты Нила. – Мы оба знаем, что там именно твое имя. Ты принадлежишь мне, Натаниэль, предначертан кем-то сверху лишь для меня, и никто не в силах изменить это, – темноволосый расстегивает пуговицу на манжете рубашки, заставляя Нила поперхнуться всеми заготовленными словами. Рико неспешно тянет ткань вверх, обнажая участок кожи с угловатыми заглавными буквами. Н.А.В. Блять. Джостен, словно околдованный запретной магией, подходит ближе к застывшему в ожидании волшебнику. Гриффиндорец касается метки кончиками пальцев, ощущая прохладу кожи Рико и некую шероховатость самих букв. Это не похоже на безвкусный розыгрыш или, наоборот, мудреное старинное заклинание, – Нил бы мог почувствовать тихую пульсацию скопления магии, но вместо этого чувствует лишь размеренный пульс Рико. Парень прикусывает щеку изнутри и отворачивается, дабы не видеть победное выражение лица Морияма. Всё слова сейчас будут совершенно бесполезны. Ведь это его, его, Джостена, почерк. Любое «но» и «или» разобьется о глухую стенку обороны Рико и Нил окончательно растеряет уверенность в… А в чем теперь он мог быть уверен? Его отец – гребанный психопат и пожиратель смерти в каком-то там поколении. Его мать погибла, дядя неизвестно где шляется, а его соулмейт, господи, соулмейтом оказался психованный засранец с манией величия и склонностью к тотальному контролю. Остается дивиться тому, что Рико не заковал его в цепи сразу после того, как обнаружил судьбоносные буквы на запястье. Сидел бы сейчас, как Йейз, в золотой клетке. Ни одно заклинание не в силах стереть ненавистные инициалы с кожи волшебника, не говоря уже о физических повреждениях. Буквы восстановятся как ни в чем не бывало максимум через полчаса, а то и меньше. Нил прочел слишком много литературы касательно этого вопроса и прекрасно знает, о чем говорит. Морияма наклоняется в сторону, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как спектр эмоций вспыхивает на дне голубых глаз своего соулмейта. Удивление, замешательство, ужас, недоверие, раздражение и, в конце концов, смирение. Нила буквально разрывает в стороны от осознания того, что он обречен. Связан нитями судьбы вместе с Морияма, одним из наследников древнего могущественного рода, и не в силах ничего, абсолютно ничего с этим сделать. Разве что попытаться сбежать на другой континент, туда, где нет людей, волшебства и нелепых игр судьбы. Морияма хищно скалится, едва ли не урча от удовольствия. – Как только тебе исполнится семнадцать – я объявлю всему волшебному миру о нашей связи, – подытоживает Рико, откидывая с потемневших глаз выбившиеся из укладки пряди, – Мое имя станет твоей надежной защитой от, хм, буквально всего? Нил прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Оказывается, всё это время он и не дышал.