***
Добраться до нужной аудитории, следуя за человеком, не составляет труда. Парнишка занимает первую парту, и Кастор почти готов хвалить его за эту тягу к знаниям, которая, он признавал это с отвращением, встречалась среди людей довольно редко. Человека окликают, и дух, вечный невольный слушатель чужих бесед, обращает внимание на девушку, что позвала Ричарда. Клэр Освальд — симпатичная кареглазая брюнетка, староста группы и единственная из людей, которая кое-как наладила общение с этим странным социофобным мальчишкой, который шарахался и зеленел от любого прикосновения. Лично дух свидетелем этой сцены знакомства не был, но Клэр была чуть ли не единственной, кто вообще разговаривал с Ричардом за всё то время, пока тёмный таскался за ним, что позволяло наградить её сомнительным статусом подруги. Сейчас же Клэр сидела на второй парте и приветливо улыбалась только что приземлившемуся впереди неё парню. — Хей, чего опаздываешь? — судя по весело блестящим глазами и очаровательной улыбке, утро у девушки началось вполне себе отличным образом, что позволяло ей сиять и делиться счастьем с окружающими. — Кофе долго пил, — безэмоционально отвечает мальчишка. Он явно намекает на то, что к разговору никоим образом не расположен, но Клэр это, похоже, мало волнует, так что она продолжает беседу, несмотря на нежелание собеседника. Кастор хмыкает, вот в этом все люди, чихать они хотели на чувства и планы других. — Ясненько. Слушай, у Сала сегодня день рождения, а ты знаешь, что это значит? — заговорщицки восторженным шёпотом начала Клэр и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Это значит, что… — Я не собираюсь никуда идти. У меня работа, — Ричард морщится, но попытки втянуть его в сомнительное предприятие рубит на корню. Он не пьёт и не курит, терпеть не может, когда его трогают. В самом деле, что он вообще забыл на подобном увеселительном мероприятии? Кастор тоже морщится, когда слышит про вечеринку. Он уже достаточно насмотрелся на греховные желания, что выползают наружу из тайных людских закоулков на таких сходках. Однако его радует, что человек не соглашается, ведь это значит, что ему не придётся в очередной раз окунаться в бездну собственного непонимания того, как можно тратить жизнь на всю эту низменность, когда вокруг — бескрайний простор для познания. — Ой, да ладно тебе. Он будет рад, если ты придешь, — похоже Клэр вовсе не смущена коротким и чётким отказом, а по её глазам видно, что уговоры продолжатся, ведь она намерена одержать сегодня эту маленькую победу и склонить своего нелюдимого однокурсника хорошо провести время. Кастору это не нравится, но он ничего не может с этим поделать, выбор человека — это только его выбор. Пришлые не имеют права лишать людей этого права. Продолжить уговоры у Клэр не выходит, её речь прерывает вошедший в лекционный зал преподаватель, который взмахом руки призывает галдящих студентов к тишине, а затем начинает лекцию. Хорошо иметь отличную память: не нужно писать конспектов, как это делает сидящий рядом мальчишка. Ещё удивительнее осознавать, что она, память, и в самом деле отличная, хотя раньше ты её возможностями не особенно-то и пользовался, незачем было. О, как же это было упоительно — вспоминать. Просто сидеть и перебирать разбросанные по закоулкам извилин факты, слова, события, наслаждаться одной только этой возможностью — вспомнить всё, что было. Кастору казалось, что он может проводить так свой досуг часами, если бы вокруг не было ещё больше непознанного. С каждой каплей знания он осознавал, сколько всего ещё лежит перед ним. И это приводило в дикий восторг. Наверное, всей жизни не хватит, чтобы узнать всё то, что хотелось бы. По крайней мере, если он будет продолжать в том же нематериальном ключе, довольствуясь только устными наставлениями да теми немногими книгами, которые удаётся прочитать, стоя за чужим плечом. В этом они с парнишкой были похожи: Ричард, судя по наблюдениям духа, находил некое спокойствие и умиротворение в учёбе, с головой погружаясь в процесс, разбивая поток знаний на мелкие блоки, распределяя их по полочкам собственного сознания. Похоже, это позволяло ему абстрагироваться от реальности, от шума одногруппников за спиной, от ненужных мыслей, просто забыться на время. Отчасти Кастор разделял это стремление, отчасти нет. Возможно потому что не имел ни малейшего понятия о причинах, приведших к такому поведению. — Ты ошибся в вычислениях, — замечает Кастор, заглядывая в конспект человека, когда тот, совершенно отстранившись от окружающего мира, увлечённо решал задачи по практике. Он привык говорить и делать что-то, как будто его кто-то видит и слышит. Даже если это не принесёт результата. Вернее, до сих пор тщательно вырабатывал в себе эту привычку: когда он станет видимым, нужно будет соответствовать, пусть пока это всё мечты. Однако каким-то образом Ричард услышал замечание о вычислениях. Мальчишка крупно вздрогнул и повернулся к Клэр: — Ты что, следишь за мной? — какого же было его удивление, когда он застал старосту за безмятежным нанесением лака на ногти. — А? Ты о чем? — Освальд хлопнула ресницами, переводя на брюнета недоумённый взгляд. То, что она вообще не занималась никакой вычислительной работой, ясно говорило о том, что поправку сделала не она. Неужели странности выбрались за пределы квартиры и внедрились ещё и в учебную жизнь? Харс только головой мотнул, пробормотав что-то типа: «ничего, извини», и занялся перепроверкой решения, пока Кастор, удивлённо хлопая глазами, растерянно на него таращился. Это как сейчас сработало вообще? Раньше подобные финты не то, что не побуждали к какому-то действию, а даже не были услышаны. Что же такого сделал дух, что Равновесие, не воспротивившись, пропустило его слова в человеческий эфир? Или дело тут не в Касторе, а в самом человеке, который достиг определённого состояния отрешённости? Поди теперь разберись с этим мимолётным явлением. Мальчишка выдохнул, обнаруживая ошибку в самом начале своих хитроумных вычислений и… списал всё на собственное чутьё. Серьёзно?! Кастор бы его сейчас ударил, если бы мог. Насколько же нужно не верить в мистику или в собственное неуравновешенное душевное состояние, чтобы списать вполне чёткий голос на «показалось»?! Чёртовы люди. Занятый своими бушующими переживаниями, дух благополучно пропустил оставшуюся часть лекции и вернулся к реальности, только когда возле человека образовалась небольшая толпа из двух других людей: староста Клэр и незнакомый молодой тип, который Кастору, впрочем, как и все люди в целом, не понравился сразу. — Привет, Ричард! — блондин широко улыбнулся повернувшемуся к нему мальчишке. Не иначе как Харс стремился избежать физического контакта, раз первым проявил какую-то социальную активность в отношении одногруппников. — Я хотел спросить… Похоже, это был тот самый «Сал», о котором ранее говорила Клэр. Салливан оказался довольно высоким, на голову выше Ричарда, парнем, со светлыми волосами, собранными в маленький хвостик на затылке, и выразительными зелёными глазами. — С днём рождения, — не дал договорить ему Ричард, который, как понял дух, догадался, зачем его наделили таким обильным вниманием. — Извини, прийти не смогу, работа, — лаконичности мальчишке, конечно, не занимать. — Хех, — Салливан хитро улыбнулся как и Клэр ранее, вовсе не смущённый отказом, — я смотрю, ты уже успел подготовиться. Правда, подарка я что-то не наблюдаю, — он демонстративно обвёл взглядом первую парту, на которой кроме конспектной тетради и ручки Харса ничего не было. Мальчишка тяжело вздохнул, явно предчувствуя, что Салливан нашёл повод до него докопаться и таки привести всё к желаемому результату, а именно посещению Ричардом его «праздника». Кастор тоже это понимал, и с любопытством посмотрел на своего человека, ожидая, как тот будет выкручиваться. Может быть, этот блондин и не являлся таким уж отпетым хулиганом, но, судя по его виду, вполне мог устроить нежелательные проблемы, если вдруг что-то ему сильно не понравится. Не такие серьёзные, какие мог сотворить Кастор, при наличии известной доли желания, но жизнь подпортит однозначно. — Поэтому, я нашёл компромисс: ты приходишь сегодня вечером на вечеринку, а я зачту твоё присутствие, как лучший подарок, — Салливан просто светился счастьем. — Как тебе идея? Мальчишка снова вздыхает, явно судорожно пытаясь придумать вменяемую отговорку, но не находя должной, и оказываясь в тупике. — Ладно, но долго я у вас пробыть не смогу. — Ну и дурак, — выдыхает, разочаровано наблюдая за тем, как лихо, оказывается, умеют уламывать однокурсники на всякие непотребства. — Значит, по рукам? — Салли протягивает руку к Харсу, продолжая улыбаться, но по ней тут же хлопнула Клэр, наконец, решившая вмешаться в разговор. — Отстань от него. Он уже согласился, чего лезешь? Блондин лишь хмыкнул, пожав плечами на этот немного странный протест, и написал адрес нужного места на краю конспекта, после чего, довольный собой, ушёл на задние ряды. Впрочем, до своего места он немного не дошёл, споткнувшись и рухнув на последних ступеньках, наверняка больно приложившись подбородком об острый уголок. Кастор, вынудивший в этот раз Равновесие сыграть себе на руку, мстительно улыбнулся, пусть этого никто и не заметил. Спустя какое-то время начинаешь привыкать к правилам и учишься обращать их себе на пользу, хотя без них, конечно же, шалость можно было бы учинить и посерьёзнее. Наверное, именно поэтому Равновесие не позволяло духам, пришедшим из-за грани, пользоваться силой на полную катушку. Большинство из них зачастую были чрезмерно жестоки в отношении людей, не испытывая никаких угрызений совести по поводу чужих травм или, как это иногда случалось, смертельных исходов. Тьма порождает их такими: не знающими ни любви ни жалости. — И на что я ему сдался? — Ричард повернулся к Клэр, сощуриваясь в явном желании получить ответ на этот вопрос. Харс ведь явно не дурак, чтобы не понимать, что ничего хорошего его там не ждёт. Тем более, с этой странной, по крайней мере, не характерной для многих людей, нелюбовью к близкому общению и прикосновениям. — На самом деле, я догадываюсь зачем, но пока ничего не скажу, извини, — Клэр дружелюбно улыбается и возвращается за свою вторую парту, снова открывая лак и приступая к докрашиванию второй руки. Ричард только глубоко вздохнул. Выбора у него теперь не было, а кроме всего прочего, ещё и подработку отменять придётся.***
POV Ричард Харс Небо медленно наливалось свинцом, предвещая скорую грозу. В воздухе сильно пахло озоном, а постепенно усиливающийся ветер гнал тяжёлые облака всё ближе и ближе к городу. Время до вечеринки ещё было, а дом, по адресу которого должно было проходить мероприятие располагался не так уж и далеко от квартиры Ричарда, так что по завершению занятий он вполне мог себе позволить зайти домой, бросить сумку с вещами и переодеться во что-то более подходящее торжественному мероприятию, чем просто свитер и джинсы. Неспешно прогуливаясь по улице и пиная сами собой попадающие под ноги мелкие камушки, Харс смотрел на небо и размышлял над тем, что его ждёт на этой вечеринке. Почему Клэр, прекрасно знающая о гаптофобии, настояла на походе? И более того, даже активно поспособствовала тому, чтобы не оставить Ричарду выбора, кроме как согласиться и пойти. Не подкупил же её Салливан чем-нибудь? Да и ему самому, зачем это всё нужно? Что с Харса вообще можно взять? Не пьёт, не курит, с другими людьми не общается… Если рассматривать ценность Ричарда, как участника увеселительно-массовых мероприятий, то, пожалуй, была она даже ниже, чем у какого-нибудь домашнего животного: те были хотя бы милыми и забавными. А это значит… Да чёрт его знает, что это значит. Оставалось только надеяться, что ничем плачевным для Ричарда это не обернётся и ему удастся быстренько со всеми поздороваться и слинять оттуда пораньше. Пусть подработка уже и была благополучно отменена, но, тем не менее, брюнет предпочёл бы вечер в компании самого себя и здорового сна, а не общества сильно нетрезвых и малознакомых, или вообще незнакомых, людей. Заглянув домой, буквально на пару минут, Ричард оставил сумку с тетрадями в коридоре и сменил свитер на белую рубашку с галстуком. Посмотрев на себя в зеркало и попробовав несколько раз завязать хитроумный кусок чёрной ткани, Харс отправил его ко всем чертям обратно в шкаф. Ничего, и так нормально. Мало того, что Ричард просто не умел завязывать галстуки, тем самым вынужденный постоянно обращаться за помощью в этом вопросе к посторонним лицам, обычно в лице Клэр, так ещё и его ужасно раздражало это давящее чувство вокруг шеи, вызывая постоянное желание трогать несчастный элемент образа, то и дело, оттягивая и ослабляя его. Ещё раз убедившись, что выглядит он более-менее прилично, Ричард встряхнулся, захватил зонт, и отправился на встречу неизбежным неприятностям. Конечно, он наивно надеялся на то, что ему удастся их избежать, но у судьбы явно были другие планы на этот счёт.***
Как оказалось, для празднования своего дня рождения Салливан снял целый небольшой коттедж, с игровой комнатой и бассейном в подвале. Определить нужный объект не составило труда: гомон, который издавали собравшиеся в скромном дворике гости, был слышен хорошо и издалека. Сколько стоит аренда такого здания в сутки, Ричарду даже думать не хотелось, не с его бюджетом, как и не хотелось ему размышлять над тем, какие подарки в связи с такой баснословной роскошью гости преподнесли имениннику. Его ведь просто попросили сюда прийти, так? Даже, скорее, вынудили, так что он никому ничего не должен. «Ты сможешь», — мысленно подбадривал себя парень, — «просто поздороваешься, коснёшься кого-нибудь случайно, тебе поплохеет, и тебя отпустят домой. Ничего сложного», — продолжал уговаривать себя Ричард, аккуратно маневрируя сквозь толпу гостей, чтобы никого не задеть ненароком. Уйти-то, конечно, нужно как можно раньше, но сперва было бы неплохо показаться на глаза непосредственно виновнику этого торжества, а то Салливан ещё решит, не дай бог, что Ричард его обманул. В таком случае получится, что Харс совершенно напрасно отпросился с подработки и, как следствие, потерял лишнюю денежку, которая была совсем не лишней, а этого парень допустить ну никак не мог. На пороге дома, Ричарда встретила Клэр. Она была одета в красивое и, довольно короткое, платье глубокого синего цвета, чёрные волосы были убраны в высокую причёску, с ниспадающими на шею мягкими прядями-кольцами, а в руке у девушки красовался изящный бокал с сиренево-красным пузырящимся чем-то. Выглядела староста в самом деле восхитительно, а ещё, похоже, была уже слегка навеселе, иначе как объяснить внезапный порыв с объятиями, Ричард просто не знал: — Ой, Ричард! — брюнетка счастливо улыбнулась, будто только что встретила самого близкого друга на свете, — какой ты красивый, в рубашечке, — она пьяненько хихикнула и сделала несколько шагов к Харсу, собираясь заключить того в совершенно дружеские объятия. Ричард едва увернуться успел, памятуя о том, что уходить с вечеринки ему ещё пока рановато, так что Клэр в итоге упёрлась свободной рукой в дверной косяк. Контролировать свои действия под градусом и на таких шпильках, на которых вышагивала староста группы, наверное, было чертовски сложным занятием, но она неплохо с этим справлялась. — И ловкий, — подытожила девушка эту маленькую рокировку, ничуть не обидевшаяся на такое пренебрежительное отношение. То ли вспомнила, что её одногруппник в принципе «не фанат» тактильных контактов, то ли просто этот факт скрашивался изрядной долей алкоголя в её голове. Странно, вроде бы Ричард не так уж сильно опоздал, чтобы гости уже успели дойти до такой кондиции. — А пунш сегодня просто отменный! — Клэр прикрыла рот рукой на мгновение, поморщившись. — Хотя, ты же пить не будешь… в общем… Что сказать-то хотела… Ах да, если что, то Сал на кухне, коктейли мешает, вот, — она отсалютовала бокалом, немного нетвёрдой походкой направляясь во двор. — Чао! В самом доме, в отличии от двора, было тихо. Клубная музыка, вынуждающая дрожать жидкость в бокалах, сюда практически не доходила, так что внутри установилась спокойная и романтичная атмосфера, пропитанная алкоголем и, немного, похотью. На диванчиках, что попадались по пути на кухню, сидели парочки, где обнимаясь, где просто разговаривая, а где и страстно целуясь. Что там происходило в спальнях на верхнем этаже, Ричард не смел даже предположить, испытывая определённый уровень отвращения от одних только мыслей в подобную сторону. Салливан в самом деле обнаружился на кухне и, как и сказала Клэр, занимался смешиванием напитков, формируя в высоких стаканах симпатичные разнослойные композиции. Кто бы знал, что он так умеет… И где научился. То ли в баре подрабатывал, то ли ещё что. Немного странно, что он не озаботился тем, чтобы нанять соответствующий персонал, чтобы самому спокойно кутить с друзьями-товарищами, но может Салливан считал это чем-то вроде личного обязательства и доверять никому не хотел, а может решил, что раз он сам умеет, то зачем тратиться лишний раз. В любом случае, композиции в стаканах выглядели весьма симпатично. — Ещё раз с Днём Рождения, — произнёс Харс, обозначая своё присутствие на вечеринке в целом, и на кухне в частности. Так как выход располагался за спиной Салливана, то до этого момента он видеть его не мог, а когда услышал внезапный голос, его рука дрогнула и в одном из бокалов ровная последовательность цветов немедленно перемешалась. Блондин, кажется, тихо ругнулся, но более никак своего неудовольствия не проявил, оборачиваясь к Ричарду с радушной улыбкой гостеприимного именинника. — Ричард! Рад, что ты всё-таки пришёл, — Салливан раскрыл руки, собираясь, похоже, обнять парня. «Можно подумать, у меня был выбор», — подумал Ричард, предупредительно выставляя вперёд раскрытую ладонь: ещё не хватало, чтобы его стошнило прямо на блондина. Подействовало. Салливан вздохнул и опустил руки. — Мне Клэр сказала, что ты алкоголь не пьёшь, так что вот, — парень обернулся к столу, беря один из высоких бокалов, — специально для тебя, безалкогольный коктейль. Сам сделал, надеюсь, тебе понравится. Ричард слегка сомневался в том, что ему вообще стоит пить на этой вечеринке что бы то ни было, но отказаться, как и в случае с приглашением, не мог. Во-первых, Салливан сделал коктейль лично для него и не попробовать будет просто невежливо, а во-вторых, ну не отравят же его здесь, в самом деле. Поэтому Харс послушно принял бокал, строго следя за тем, чтобы их пальцы случайно не соприкоснулись. Блондин только хмыкнул, заметив эту осторожность. Он отвернулся снова, беря другой бокал, уже с жидкостями куда более насыщенного цвета и пахнущего алкоголем. Если бы Ричард сейчас видел его лицо, он бы увидел самодовольную улыбку на полноватых губах именинника, которая не предвещала парню совершенно ничего хорошего, однако, когда он повернулся, его лицо снова выражало прежнюю дружелюбность. — Твоё здоровье, — отсалютовал бокалом Салливан, после чего сделал несколько глотков. Ричард неуверенно улыбнулся, надеясь, что на этом пытка вечеринкой для его завершиться, и тоже пригубил свой напиток. В бокале оказалась смесь из мятного и цитрусового соков. Она была кислой и приятно-освежающей, так что Ричард увлёкся и не заметил, как выпил всё до конца. — Понравилось? — с улыбкой поинтересовался Салливан, забирая пустой бокал и возвращая его на стол. В последний момент его немного покачнуло, видимо, то, что пил он сам, было весьма и весьма крепким. Или, может, Ричарду просто показалось, что до этого его одногруппник был трезвым, а сейчас, накатив сверху, опьянение дало о себе знать. — Да, было вкусно, — не стал лукавить Харс. Ему хотелось поинтересоваться, может ли он теперь возвращаться домой, оставив столь нелюбимое им общество, когда следующая реплика блондина, сбила его с мысли, немедленно повернув их в другое русло. — Так, ну, а теперь, — Салливан хищно улыбнулся, подходя к Ричарду, — как насчёт немного поразвлечься? Харс от такого внезапного предложения и от того, как резко Салливан к нему придвинулся, даже в сторону отпрянул, возвращая между ними прежнее расстояние. — Ты чего удумал? — Да ладно, я же знаю, что ты гей, — тон блондина принимал все более неприятные для Ричарда нотки, тревожным звоночком оповещая о том, что грядут крупные неприятности. — Нам будет хорошо вместе, я буду нежным, правда, — он снова сделал шаг к Харсу навстречу, но в этот раз брюнету не удалось так просто отойти. Тело, почему-то, послушалось с опозданием в несколько секунд, и как-то дрогнуло, так что Ричарду даже пришлось за дверной косяк схватиться. — Какого… В общем, какого именно было вполне понятно: коктейль оказался с подвохом, и теперь этот подвох мог серьёзно вылезти боком самому Ричарду, так беспечно выпившему всё до дна. Чёрт, вот не зря его ощущение, что случится какая-то лажа, не покидало с того самого момента, как получил приглашение, всё ж устроил ему Салливан подлянку. — О-о-о, начинает действовать, — именинник расплылся в торжествующей улыбке, показывая свою истинную натуру. Сейчас он был больше похож на вышедшего на охоту хищника, который готовился вот-вот всадить в горло доверчивой жертвы клыки и когти. Скорее всего, конечно, Салливан собирался всадить кое-что совсем другое, но легче от этого не становилось, как раз наоборот — Ричард бы предпочёл клыки и когти. По телу прошлась крупная дрожь, выдавая скрутившийся где-то в районе желудка страх. И, вместе с тем, в кровь ударила шальная доза адреналина, давая возможность брюнету сделать ещё шаг назад и увернуться от попытавшегося его перехватить Салливана. Благо, из-за алкоголя, или не только из-за него, блондин уже тоже был весьма не скоординирован. Дожидаться, пока неизвестный препарат начнёт действовать в полном объёме, а спасительный гормональный выброс сойдёт на нет, Харс не стал, спешным шагом, периодически придерживаясь за стеночку, направляясь на выход. Сейчас ему было всё равно, что о нём подумают, как дальше будут относиться и что потом сделает Салливан, единственное, о чём он мог думать, так это поскорее добраться домой и закрыть за собой дверь, надёжно спрятавшись своём маленьком мирке. Проходя через двор, Ричард услышал удивлённый оклик, кажется, Клэр заметила его стремительный демарш, но как-то реагировать на это он не стал. Не было времени. Хоть бы успеть. Хоть бы успеть. Как только он покинул пределы снятого для вечеринки коттеджа, грянул гром и с неба хлынул стремительный поток воды, значительно снижая уровень зрения в уже подбирающихся сумерках. Где там сейчас его зонт, кто его знает. Бьющие по плечам и спине крупные, частые капли вмиг вымочили парня до нитки, обещая завтра отозваться если уж не повышенной температурой, то шмыгающим носом так точно. Но Ричарду и на это было наплевать: он чувствовал, как тело всё сильнее и сильнее перестаёт его слушаться, оставляя только тяжесть в мышцах, как будто бы он разом отлежал себе всё тело. Понимая, что времени совсем немного, преодолевая себя и нарастающую слабость, Харс сорвался на бег. Он позволил себе оглянуться только когда оказался возле дома, тяжело дыша и уже откровенно приваливаясь к входной двери, с трудом втаскивая своё тело в подъезд, Ричард убедился, что под проливным дождём бежал только он один и Салливана на горизонте нигде не виднеется. Да, наверное, это было бы нелогично преследовать какого-то мальчишку, даже если очень хотел его трахнуть, по крайней мере, не по такой погоде. На остатках воли и упорства, брюнет кое-как добрался до лифта, позволив ему поднять себя на четвёртый этаж, а затем и дрожащими, непослушными пальцами достал из кармана ключи, силясь попасть в замочную скважину. Адреналин уже спадал, а действие неизвестного вещества всё нарастало, так что будет просто отлично, если он хотя бы дверь за собой закрыть успеет, не говоря уже о том, чтобы раздеться и добраться до какой-нибудь пригодной для лежания поверхности. В данном случае, пол тоже сгодится, главное, чтобы Ричард был на нём один. — Так это здесь ты живёшь? — раздалось практически над его ухом. Харс вздрогнул, махом вгоняя ключ в замок, и только затем оборачиваясь, с расширенными от страха зрачками глядя на стоявшего на краю лестничного пролёта Салливана. Он был запыхавшимся, таким же мокрым, но ничуть не утратившим азарта, а, скорее наоборот, как будто погоня только раззадорила его. Как в мире животных, сука. Брюнет застыл, словно изваяние, понимая, что сил на то, чтобы сопротивляться наркотику, а тем более, кажется, немного протрезвевшему Салливану, не было. Он даже ключ не мог повернуть, чтобы в итоге захлопнуть дверь, оказавшись разделённым с этим психом спасительной металлической преградой, что уж говорить о чём-то большем. Но и сдаваться Ричарду не хотелось, ведь язык, в отличии от всего остального организма слушался его прекрасно. Замок в двери открылся сам собой, проворачивая ключ, и дверь, под весом стремительно теряющего опору Харса, распахнулась внутрь, опрокидывая парня на пол, со всеми вытекающими. Голова больно ударилась об пол, так как от неожиданности и от слабости, Ричард не успел ни руку подставить, не уцепиться за что-нибудь, пронзая болезненной стрелой всё тело. Отлично, сотрясения ещё для полного счастья в полной заднице не хватало. — Иди к черту, Салливан! Нахрена я тебе сдался? Мало что ли тех, кто сам к тебе в штаны полезет? — прохрипел брюнет, пересчитывая звёздочки перед глазами и пытаясь хоть как-то отползти к стене, чтобы найти опору. Тело предательски не слушалось, так что, наверное, со стороны все телодвижения Ричарда были больше похожи на барахтанья выброшенной на берег рыбы: отчаянные, но бесполезные. — Ох, их конечно не мало, — произнёс блондин, заходя вслед за Харсом в его дом. В дом, в котором его, чёрт возьми, никто не ждал и рад не был. — Но ты особенный, — Салливан осмотрелся по сторонам, прикрывая двери, — такой недоступный и притягательный, сложно устоять, знаешь ли. А квартира у тебя, кстати, так себе, — он перевёл взгляд на немного оклемавшегося Харса, который сейчас сверлил его злым взглядом, в уголках которого застыли слёзы: всё же треснулся он знатно. — Если будешь хорошим мальчиком, и больше не будешь убегать, мы что-нибудь с этим придумаем, — он улыбнулся, присаживаясь перед, таки докарабкавшимся до стены, Ричардом, отчего у последнего по коже прошёлся целый табун перепуганных до чёртиков мурашек. В черноволосой голове панически роились мысли, беспрестанно натыкаясь друг на друга, мешаясь и не давая сосредоточиться на какой-нибудь, хотя бы одной, умной, чтобы как-то помочь себе избежать неприглядной участи быть изнасилованным. Закричать может? Так ведь соседи ещё на работе, не услышит никто… С другой стороны, ничего другого ему и не остаётся, ведь руки-ноги уже совсем не слушаются. Ричард открывает рот, набирая в грудь побольше воздуха, но Салливан быстро и надёжно закрыл его ладонью. — Шшшш… ну не шуми, — он придвинулся ближе, так, что Харс смог уловить концентрированный запах алкоголя, когда блондин выдохнул ему это «шшшш…» в лицо. Удивительно, как он умудрялся так быстро и чётко двигаться с таким амбре, ведь в коттедже даже на ногах стоял с трудом. Пока под дождём пробежался — попустило, не иначе. Салливан опёрся коленями по обе стороны от бёдер Ричарда, касаясь другой, незанятой зажиманием активно дёргающегося рта, рукой, шеи. Пальцы у него были холодными и противными, вызывающими ещё большую дрожь и отвращение. Внутри снова всё стянуло от ужаса, а ещё ужасно тошнило. Прикосновения отзывались полнейшей истерикой организма, желающего как-то так извернуться и вывернуть в бренный мир желудок, вместе со всеми прилагающимися кишками, только, вот беда, внутри, ничего, кроме злополучного коктейля, не было, и выворачиваться было нечем. По спине заструился холодный пот, когда пальцы на шее сменились губами. Уже не холодными, но всё ещё противными. Ричард зажмурился, испытывая дикое желание умереть на месте от собственного бессилия и презрения к себе за то, что мерзостная ситуация повторяется вновь, и снова он ничего не может с этим поделать. Он бы укусил Салливана за ладонь, но рука, сдерживающая его крики, прижималась слишком плотно, не давая этого сделать, так что всё, что ему оставалось, это только мычать, и пытаться дёргаться. Не так он хотел лишиться девственности. Не с ним. Вообще не хотел ничего лишаться! Рука блондина надавила чуть сильнее, вынуждая повернуть голову в бок, чтобы шея была более доступна для становившихся всё жарче и жарче поцелуев, и в этот момент взгляд Ричарда зацепился за какую-то неясную тень в углу коридора. За окном уже сгустились сумерки, в квартире, где никто не удосужился включить свет, было достаточно темно, чтобы принять эту тень просто за естественный фон, но Харсу показалось, что она как будто бы не вписывается, как будто бы она чернее и гуще, чем всё пространство вокруг. Может, его насмерть перепуганному мозгу просто показалось или в углу и в самом деле кто-то стоял, Ричарду было всё равно. Он просил помощи. Он хотел её, нуждался в ней, отчаянно моля взглядом тьму вокруг него помочь, спасти его. «Пожалуйста, спаси!»