***
Неясный шум за дверью выводит из тягостно-сладкого равновесия, заставляет недоуменно нахмуриться: что-то человек рано с вечеринки вернулся, как для обычного представителя своего народа, которые зажигают на подобных мероприятиях едва ли не до утра. Кастор медленно сполз с кровати, недовольный тем, что его времяпрепровождение было столь нагло прервано, и отправился в коридор, прислушиваясь к голосам, которые хорошо были слышны. Вернее, только к одному голосу, такому, плохо знакомому, но не вспомнить, где он его слышал, дух просто не мог. Надо же, мальчишка решил привести домой дружка… а с виду такой недотрога, и так активно упирался. Что ж, в итоге, как и ожидалось, ничем не лучше остальных. «В самом деле, могли бы потрахаться где-нибудь и в другом месте, можно подумать, на большой гулянке этого сделать негде», — раздражённо думает дух, обращая внимание на то, что шуршание в замке как-то резко стихло. Как будто ключ вставили, а повернуть не повернули. Похоже, ребятки до кровати не дотерпели и решили прям у двери слиться в пьяном угаре. Желая как-то отомстить за свой прерванный отдых, Кастор повернул ручку замка, проворачивая ключ с той стороны. Равновесие, не успевшее вернуть всё на свои места, зашипело, попавшись в ловушку прерванной цепи событий: из-за того, что опирающийся на дверь человек ввалился внутрь, сменив тем самым действие духа, своим, возвращать засов на место уже было не во власти законов человеческого мира. Но замок всё-таки щёлкнул повторно, правда, до этого уже никому не было дела. Развеянный дверью, Кастор, ещё более раздражённый, чем до этого, снова собрался из Тьмы в одном из углов квартиры, скрещивая руки на груди и с неудовольствием глядя на смачно треснушвегося головой об пол человека. Ему не нужен был свет, чтобы видеть изрядно пьяного блондина, который очень активно пытался добиться от человека какой-либо положительно-согласной реакции на свои действия, и бледного пацана, который никак эту самую реакцию не проявлял. Надо же, быть изнасилованным в собственном доме, невезучий, однако, мальчишка. Дух усмехнулся с долей отвращения: порочные, как и всегда. Он подходит чуть ближе, чтобы рассмотреть лицо раздухарившегося подростка повнимательнее, ему ведь не показалось, это действительно Салливан. А ведь он говорил, говорил этому тупице, что ничем хорошим этот поход на вечеринку для него не закончится. Будто бы могло быть иначе. Кастору мерзко от этой грязи, что сейчас происходила в его, (а он тут живёт, так что это его!) доме. Взгляд соскальзывает на другое, испуганное лицо и тёмный с полнейшим для себя удивлением обнаруживает, что перепуганные глаза смотрят на него, исключительно на него, с дикой мольбой о помощи. Он буквально слышит этот истеричный призыв в своей голове: «Пожалуйста, спаси!» На несколько мгновений накатывает ступор: он лишь тень в этом мире, лишь отголосок Тьмы, прячущийся в тёмной квартире ради своих целей, его никто не может увидеть. И всё же Кастор чувствует, как Равновесие едва ощутимо ослабляет свою железную хватку на его горле, позволяя вдохнуть глубже. Позволяя сделать больше. Нельзя же упускать такой шанс, буквально брошенный ему под ноги. Он приближается совсем вплотную, наверняка это видится как изменение градиента теней в маленьком коридорчике, но это не важно. Сейчас он может воздействовать на материальный мир. Причинить вред, конечно, нет, настолько Равновесие не расщедрилось, но вот напугать до потери пульса, это пожалуйста. Кастор с играющим на губах оскалом проводит пятернёй по стене, высекая из неё такой скрипуче-душераздирающий звук, что мёртвые бы в гробу перевернулись, а уж живые услышат и подавно. При этом в бетонной кладке оставались глубокие борозды. Он на мгновение желает показаться видимым и это, о чудо, снова ему позволяется: в чёрном провале клубящихся теней на мгновения вспыхивают золотистые искры рисунка на коже и пылают жёлтым пламенем глаза. — Развлекаешшшьсссся? — шелестом разносится по квартире, а следом за ним снова этот вымораживающий скрежет когтей о стены и новые борозды, ещё глубже предыдущих, останавливаются на уровне головы блондина. — Ссссейчассс и я развлекуссссь, — шелестит он в самое ухо незваного гостя. Борозды на стенах уже начинают исчезать, восстанавливаюсь ревностным Равновесием, и наглядно демонстрируя, что акт благотворительности на сегодня закончен: время вновь поворачивается вспять для всех неживых объектов. Салливан вмиг стал бледнее снега, ошарашенно пялясь на медленно исчезающие со стены следы когтей. Если бы он не был пьяным, то всё это могло закончиться одним бездыханным трупом и одной весьма довольной тенью, а так, у него лишь руки затряслись, и пот по спине холодный побежал. Шарахнувшись назад, блондин, тонко взвизгнув что-то не слишком членораздельное, и едва не упав, подскочил с места и бросился прочь из квартиры. Кастор, конечно же, не мог этого просто так оставить и в тот момент, когда лицо несостоявшегося маньяка оказалось в прямой доступности двери, та внезапно открылась, припечатав чужой нос так, что из него потекла кровь. Зажимая пострадавший орган, и отчаянно матерясь, Салливан поспешил удалиться. Дух перевёл взгляд на мальчишку. Тот, странным образом, не выглядел слишком напуганным. Возможно, потому что до этого его уже напугали, как следует, и испытывать какую-нибудь более глубокую степень этого чувства он уже был просто не в силах. Он даже как-то робко улыбнулся тени, произнося слова благодарности: — С... спасибо... — его глаза в этот момент показались Кастору какими-то осоловевшими, как будто эмоциональный резерв истощился и разум уже начал помаленьку отъезжать, весело махая на прощание совершающей шаблоноразрывные кульбиты реальности. — Посссоови меня сссаффтрааа, — прошелестело по комнате прежде, чем тень, как ей и положено законами этого мира, растворилась в других тенях дома, вновь становясь его незримым и неощутимым обитателем. Кастор раздосадованно саданул кулаком по стене: Равновесие снова нагло мешало ему претворить собственные планы в жизнь, выталкивая его образ из видимого человеческим глазом спектра. Что ж, и без того было удивительно, как человек смог его заметить. Хотя, скорее, придумать под действием инородных веществ, в панике ища желанное спасение в каждой тени. Подходя к уже отключающемуся мальчишке, не нужно обладать особенно высоким уровнем интеллекта, чтобы догадаться, что того накормили наркотиками (Кастору не раз доводилось видеть, как действуют многие из существующих в современном мире препаратов), дух присел рядом: — Говорил же тебе не ходить, бестолочь, — сообщает он человеку. Ну и что, что тот его не услышит, зато душу, в наличии которой у себя, лично Кастор весьма сомневался, отведёт. Затем дух поднимается, и уходит обратно в спальню — кровать сегодня будет только в его безраздельном пользовании. Хоть поваляется всласть. Надеяться на то, что завтра мальчишка вспомнит все произошедшее и не спишет всё на одурманенный синтетической отравой мозг, или на приобретённое, с лёгкой руки тёмного, сотрясение, было бы безнадёжно-наивным занятием. И всё же в глубинах своей несуществующей души Кастор на это надеялся.***
Человек пришёл в себя только поздним утром и понял это Кастор, только когда услышал шевеления в коридоре. Лениво потянувшись, будто бы ему было это необходимо, дух сполз с кровати (лежать ему уже изрядно надоело) и вышел в коридор, чтобы пронаблюдать процесс пробуждения в полной мере. Лицо у мальчишки было болезненно-бледным, а самого его так нехило пошатывало, когда он, поднявшись, пошёл в ванную, на ходу стягивая с себя мокрую одежду. Кастор, конечно же, пошёл следом, беспрепятственно проникая сквозь закрывшуюся деревянную дверь: лицезреть последствия вчерашнего употребления непривычного к травле наркотиками организма желания не было, а вот убедиться в том, что человек на утро будет всячески отрицать мистические явления, хотелось. И дух, разумеется, не ошибся: на лице мальчишки и правда не было и намёка на осознания ужаса произошедшего с ним вчера события, по крайней мере, его необъяснимой человеческим разумом части. Впрочем, там вообще никакого осознания и работы мысли не наблюдалось: брюнет просто стоял под душем и тупо пялился в стенку перед собой. Раздражённо фыркнув, дух хлопнул рукой по крану с холодной водой, вызывая резкую смену температур льющей из душевого шланга жидкости, обеспечив тем самым мальчишке экстренным механизм побудки. Затем, убедившись в том, что принцип: «ты бесправный пришлый и нет места твоим деяниям в мире этом» всё ещё верен, отправился на кухню, по привычке размещаясь на столе, правда, ненадолго. Единственное, что ему остаётся в данной ситуации это ждать, когда эта бестолочь вспомнит то, что ему нужно. Впрочем, можно попытаться как-то стимулировать мыслительный процесс. Главное не переусердствовать, ведь мальчишка вчера и без того сильно головой приложился. Вдруг Кастор его дебилом раньше времени сделает. Нет, нет, такого ему не надо. Телефон, оставленный в кармане брошенной в коридоре куртки, разрывался от чьего-то навязчивого внимания, но мальчишка его услышал лишь когда выбрался из ванной комнаты, поэтому у Кастора была ещё целая минута, чтобы насладиться приятной мелодией звонка. Хоть вкус к музыке у этого оболтуса был неплохим, по крайней мере, он вполне совпадал с таковыми предпочтениями Кастора. Когда человек принял вызов, дух получил возможность узнать предысторию всего того бедлама, который вчера произошёл, благо, человек, дабы не травмировать, наверняка и без того гудящую голову, резкими женскими воплями, включил громкую связь, пока сам занимался погрузкой мокрых вещей в стиральную машинку. — Ричард? Боже, как ты? Ты вчера так быстро с вечеринки ушёл, а сегодня на пары не явился… что этот обалдуй сделал? — Кастор узнал этот обеспокоенный голос: староста Клэр, похоже, решила узнать причины столь нехарактерного для её подопечного поведения. — Ох, не кричи… — мальчишка морщится, словно от зубной боли, и неловко касается пальцами головы. Та, похоже и правда сильно болит. Ну что ж, вряд ли бы комбинированное воздействие наркотиков, сильного удара и ночи на полу прохладной квартиры в мокрой одеждой могли как-то иначе отразиться на её состоянии. Удивительно ещё, что человек не шмыгает носом и вообще в бреду не валяется, что было бы вполне закономерным результатом. Люди такие слабые. — Напоил меня какой-то дрянью и домогался. Почему он ушёл — не помню, но, судя по себе, Сал желаемого не добился. — Вот же говнюк! — экспрессивно воскликнула девушка, — так и знала, что он не правильно поймёт… — Чего? — вот тут им обоим, и человеку и тени, стало интересно, о чём это толкует милая невидимая собеседница. Клэр же, напротив, замолчала, видимо сообразив, что ляпнула лишнего. — Ну… я это… он так на тебя смотрел все время… ну знаешь, влюблённо так… А ты вечно такой грустный ходишь. Вот я и подумала… — Охуенно… — озвучил их общие с Кастором мнение мальчишка. — Подумала, что хорошая идея, навязаться мне в свахи?! Блядь, Клэр, что за херня?! — от повышенного голоса человек скривился ещё сильнее и схватился за виски. Да, да, не стоит ему так орать, хотя Кастор, в какой-то мере, вполне понимал и разделял возмущение мальчишки: тот едва не стал жертвой изнасилования по совету единственной подруги. Если это карма, то в прошлой жизни этот человек был тем ещё засранцем. — Я не подумала, что так все будет! Что… он решит тебя накачать… и что… Прости… — голос у девушки донельзя виноватый и, похоже, это как-то смягчает гнев мальчишки. Или же просто у него голова болит до такой степени, что продолжать разговор не хочется. — В универе ближайшие три дня не жди, — голос человека сдержан и тих. — Гадость он мне редкостную подмешал… в качестве извинения приму конспекты лекций, — он переключает телефон из режима громкой связи и что там отвечает Клэр уже ни Кастор, ни мальчишка не слышит, да это и не особенно важно. — Люди, — презрительно протягивает дух, наблюдая за тем, как человек отключает сотовый, включает машинку и идёт на кухню. — Вот что вы за твари такие, даже когда хотите как лучше, получается сплошная дрянь, — неудовольствие от того, что теперь он ближайшие три дня лишён возможности посещать университет и получать новые знания, разливалось по телу и требовало немедленно учинить какую-нибудь крупномасштабную гадость в качестве мести. Никто не имеет права лишать его единственного удовольствия, тем более, когда причиной этому служит чья-то беспочвенная дурость. И даже тот факт, что человек и так уже выхватил по первое число, Кастора не особенно волнует. Пока мальчишка копошиться в холодильнике, затем, так ничего оттуда и не изъяв, перемещается к плите, чтобы начать варить какую-то кашу, тёмный размышляет над тем, чтобы такого он мог сделать, чтобы и воспитательный процесс осуществить и мыслительной деятельности посодействовать. Решение нашлось спустя несколько секунд: в очередной раз перемещения мальчишки возле кухонного гарнитура, чтобы засыпать в воду крупу, дух просто вовремя открыл дверцу навесного шкафчика, чтобы человек смачно приложился об неё неразумной головой. Дверца тут же закрылась, повинуясь закону Равновесия. Жестоко, да. — Да суууука, — простонал человек. Ему стоило бы быть благодарным, что Кастор не выбрал такой момент, чтобы удар пришёл аккурат по тому месту на затылке, которое вчера со смаком поцеловалось с полом. — Что за фигня? — спустя несколько секунд, мальчишка дотронулся до ручки шкафчика, открывая и закрывая дверку, словно проверяя, нет ли в ней какого-то, до селе неизведанного, скрытого механизма, который заставлял бы дверку открываться и закрываться самостоятельным образом. Парень нахмурился, опираясь о столешницу, ладонями сжимая виски и жмурясь от боли. Судя по всему, мыслительный процесс таки был запущен, но приносил немалый дискомфорт. Кастор даже удивился: надо же, человеку хватило только одного пинка, чтобы задуматься над тем, что вчера происходило. — Ничего-ничего, думать полезно, — дух со злорадной усмешкой подумал, что теперь, для пущего эффекта, надо что-то уронить на многострадальную голову мальчишки, чтобы процесс пошёл активнее и результативнее, но в этот момент его отвлекла начавшая выкипать каша. — Эй, придурок, убегает же! — возмутился Кастор, наблюдая за тем, как человек совершенно не реагирует на истерично дёргающую крышкой кастрюлю. — Ну засрёшь же печку, идиотина, — грязные разводы медленно стекала по круглым бокам, капая на белую эмалированную поверхность, а дух мог только по лбу себя хлопнуть: в этой ситуации исправить что либо было не в его власти: подрывать эту бестолочь на газу, а ну как не заметит, что огонь потух, в таком состоянии очень даже запросто, Кастор не собирался. Мальчишка вздрогнул, наверное, таки вспомнив произошедшее вчера и, наконец, отключил газ. — Ну что, вспомнил? — саркастично поинтересовался дух, наблюдая за тем, как человек сначала пошёл за аптечкой, чтобы выпить обезболивающих таблеток, а затем, выждав несколько минут, пока лекарство подействовало, отправился в коридор. — И что теперь? О, а неплохая идея, — Кастор с интересом рассматривал расположившуюся на полу тушку. Воссоздание ситуации путём её моделирования в реальных условиях реального времени — не такой уж плохой способ вспомнить, что к чему. Всё же этот человек не безнадёжен, в отличии от многих других представителей своего вида. Кастор опёрся плечом о косяк входной двери, как раз в этом месте тень была гуще всего, создаваемая углом от стены, ведущей в ванную, и скрестил руки на груди. Если мальчишка сейчас догадается сделать то, что он его просил, то дух окажется аккурат за его спиной. Но человек медлил, что-то бормоча себе под нос и видимо, силясь восстановить в памяти цепь произошедших событий. Вот он поворачивает голову и смотрит на то место, где вчера красовались глубокие борозды от когтей. «Ну же», — с отчаянной надеждой думает Кастор, пристально следя за этим взглядом, — «вспоминай, чёрт тебя дери, а то не знаю, что с тобой сделаю». — Эм… Приди ко мне… — прозвучавший неуверенный голос в пустоту квартиры заставил духа победно оскалиться. «Есть! Меня позвали», — ликующе подумал он, вопреки возмущённо шипящему Равновесию, проявляясь клубящимся глазастым сгустком в тёмном углу. Равновесие было недовольно: нельзя пускать пришедших из-за грани в мир живых, но ничего поделать против воли создания своего же мира не могло. — Да неужели, — протянул Кастор в полный голос, сверля взглядом тощую спину. — Не прошло и полгода, — его голос, в этот раз звучавший вполне отчётливо, а не как шелест сквозняка под закрытой дверью, показался самому духу довольно приятным: низковатый тон, немного неподходящий его тонкокостному, как сказали бы люди, аристократическому лицу. Не хватало только хрипотцы, чтобы сделать его совершенно-притягательным, но чего не было, того не было. — А я уже думал, чем бы тебя таким ещё приложить, чтобы ты быстрее соображал. POV Ричард Харс — Твою ж мать! — Ричард вмиг оказался на ногах, ошарашенно выпучивая глаза на внезапно появившуюся за его спиной глазастую тень. Он совсем не ожидал, что его слова произведут хоть какой-нибудь эффект, ведь… это же было странно, если бы такое случилось, да? «Охренеть…» — не сказать, чтобы Харс испугался. Всё же вчерашние события его немного подготовили к чему-то такому… паранормальному. Пусть он и упорно убеждал себя, что всё это ему показалось из-за наркотиков, где-то на подсознательном уровне осталась уверенность, что это всё-таки не галлюцинации. Так что сейчас он был в шоке, в глубочайшем, но именно шоке, а не испуге. Ещё почти полминуты Ричард пытался справиться с собой: открывая и закрывая рот в бесполезных попытках выдавить из себя хотя бы какое-то вменяемое словосочетание, кроме нечленораздельного: «…ааа…ээ…ыы…а?», но когда парнишка заметил ехидную улыбочку на чёрном, словно от копоти, лице, это тут же привело его в чувство. Всё же хорошо, что это не монстр какой-нибудь, а вполне себе человекоподобный… кто-то. Глубоко вдохнув и выдохнув, приводя свой бешено скачущий пульс в относительно нормальное состояние, брюнет жутким усилием воли, наконец, смог немного успокоиться и выдавить из себя осмысленное предложение. Дело, конечно, осложнялось тем, что в голове было пусто, как в чугунном жбане, и также гулко. После первых слов, правда, чуть-чуть попустило, но фраза вышла всё равно несколько глупой: — Я… даже спрашивать не буду, зачем ты меня дверкой огрел, потому что… — он запнулся на половине предложения, потому что весьма неплохо осознал всю его бессмысленность. Ну это ж явно не первоочередной вопрос, верно? — Кто ты такой? — Ричард старался говорить спокойно и серьёзно, не показывая неуверенности, которая, то и дело, упорно заставляла сердце учащать ритм, а пальцы на руках чуть подрагивать. Дух усмехнулся, видимо, оценив то, что Харс не ведёт себя как напуганная истеричная школьница, не вопит и не пытается его покрыть всеми известными молитвами сразу. В Бога-то, на самом деле, парень не то, чтобы верил, предпочитая как-то не заострять внимание на данном вопросе, так что, возможно, именно поэтому мысли о том, что перед ним какой-нибудь демон из преисподней в темноволосую голову даже не заглянули. — Я? Призрак твоего дедушки, — фыркнул незнакомец, — живу тут у тебя, слежу, чтобы внучок не косячил сверх меры, — сразу становится понятно, что перед Ричардом та ещё язва. — А если серьёзно, то я просто тень, незримая и бесплотная. Веришь? — Вопрос был задан с изрядной долей ехидцы. Ну да, как-то сейчас этот язвительный дух не тянет на незримого и бесплотного, хотя последнее Ричард и не проверял. — Но я тебя вижу, — усомнился в словах «тени» Харс. Хотя… до этого же не видел. И не увидел бы, если бы не позвал, похоже. — Какой наблюдательный, — поцокал языком дух, делая шаг навстречу Ричарду, а затем, как по волшебству, растворяясь в тени, — Ну, хочешь, не будешь видеть, — он возникает снова, но уже в другом скоплении тьмы, возле двери в спальню, — так даже будет проще. Вряд ли ты обрадуешься, если я с тобой в одну кровать видимый лягу, — от этих слов по спине Харса пробежал табун мелких холодных мурашек, а пустой желудок попытался свернуться в компактный узел и сделать вид, будто его нет и вовсе. «То есть, всё это время, я спал с кем-то в одной кровати…», — мысленно чертыхнулся брюнет, непроизвольно до побеления сжимая в пальцах ткань халата, в котором пребывал после принятия душа. Поверить в реальность происходящего было крайне сложно. Мало того, что само наличие необъяснимого в своём происхождении существа в доме не слишком-то вдохновляло, так теперь ещё и выясняется, что они уже «живут» вместе некоторое время и даже спят в одной постели… В голове проскочила нервно-истеричная мысль о том, что надо бы с этого духа плату за коммуналку содрать. Ричард даже непроизвольно хихикнул, представив этот процесс, а затем, осознав, что это уже начинает стучаться в двери подступающая истерика, поспешил перевести взгляд с так и стоявшей возле двери тени на что-то более привычное, иначе ещё чуть-чуть и «главный процессор» начнёт сбоить из-за перегрузов. — Так, ладно… — Ричарад выдохнул, пытаясь успокоить и вернуть на место чуть подвинувшуюся крышу. Надо подумать о чём-то обыденном, что подчиняется обычным человеческим законам логики и земным законам физики. Точно! На кухне же ещё ждёт не дождётся наполовину выкипевшая овсянка, а раз это существо перед ним бесплотное, как оно само утверждает, значит, физически помешать Ричарду с завтраком не сможет. Стоит этим воспользоваться. — Что ты вообще здесь делаешь? — поинтересовался Харс, возвращаясь на кухню, чтобы оделить себя тарелкой с едой. — Вообще, — передразнил дух, — я здесь живу, — ну точно, надо с него плату за коммунальные услуги требовать, — и учусь, по мере твоих ленивых возможностей. Мог бы и не просыпать сегодня пары, — тень скорчила недовольную мину обиженного ребёнка, следуя за брюнетом на кухню и с удобством размещая своё седалище на кухонной тумбе. Удивительно, насколько его мимика… человеческая, что ли. Так и не скажешь, что инопланетянин какой. Просто очень чёрный афроамериканец с истинно европейскими чертами лица, или, например, хорошо загримированный актёр. В кино такие сплошь и рядом встречаются. — Я тебя за хвост, или что там, не держу, — парировал Ричард, наливая себе в стакан молока и усаживаясь за стол. — Как мне тебя звать-то? — Зови меня Кастором, если вообще хочешь как-то звать, человек, — дух пожал плечами, а затем как-то нездорово оживился. Даже его золотистые глаза блеснули ярче, или, может быть, это Ричарду только показалось. — Значит, я могу сам ходить и возвращаться с лекций? — полюбопытствовал он, упираясь босыми ступнями в деревянную дверцу. К слову, одет Кастор был в одежду, которую с натяжкой можно было назвать домашней, если бы она не выглядела такой совершенно новой. Интересно, откуда у бесплотного духа одежда. — Да ходи на здоровье. Я тебе мамочка что ли? — почему-то этот вопрос вызвал у Ричарда раздражение, но он тут же постарался его унять. Впрочем, похоже, духа, эта чуть более бурная, чем следовало, реакция вообще ничуть не затронула, поэтому Харс решил не упускать свой шанс утолить своё любопытство: — А откуда у тебя одежда? И э… ты не хочешь есть? — не то, чтобы брюнет рассчитывал на то, что на его подгорелую овсянку мог бы кто-то позариться, но просто из вежливости предложить, наверное, стоило. — Нет, не хочу, — Кастор широко чему-то улыбнулся, причём, явно не Ричарду. — Я — тень, мне не нужны, ни еда, ни отдых, — он соскользнул со столешницы, на ходу меняя обычную одежду на уличную. Выглядело это так, словно бы тело духа вдруг расплылось клубящейся тьмой, а затем собралось вновь, но уже покрытое одеждой другого цвета и покроя. Видимо, таким наглядным способом тень продемонстрировал откуда у него взялась одежда. — Кстати, прежде чем я покину тебя, позволь заметить, что ты довольно неплохо держишься для того, кто впервые осознаёт существование мистических явлений в повседневной жизни, — небольшой, хоть и весьма своеобразный, комплимент. — Обычно люди реагируют куда более… бурно. — Любил фэнтези в детстве, — особо вдаваться в объяснения не хотелось. Тем более вспоминать детство, которое, в общем-то было очень даже счастливым, за исключением того факта, что оно как-то слишком рано и слишком шокирующе закончилось. Вообще, до смерти родителей Ричард был очень мечтательным ребёнком, свято верящим, что все зло мира никогда его не коснётся, ведь у него есть такие замечательные мама с папой, которые смогут защитить его ото всех бед. Пока не узнал, какой сукой иногда бывает судьба. — Вот как, это хорошо, — дух демонстративно щёлкнул пальцами и принялся растворяться на глазах у изумлённого Харса. — Что ж, тогда не буду больше отягощать твой обед своим присутствием, — он уже собирался исчезнуть с концами, но потом, похоже, вспомнив что-что, остановил своё показательное растворение в воздухе. Зависшая на уровне человеческого роста голова, парящая в пространстве совершенно самостоятельно, не могла не впечатлять. — Кстати, работу никто не отменял, — напомнил он Ричарду о подработке, прежде чем окончательно исчезнуть. Причём парень был уверен, что тень не стал невидимым, а именно начисто исчез из квартиры, отправившись, по-видимому, в институт на лекции. Ничего сказать в ответ Харс не успел, так что он только пожал плечами и вернулся к спокойной трапезе, размышляя о том, чем бы занять свой досуг до начала подработки. Учить что-то не хотелось, занимать мысли паранормальным соседом тоже: хотелось нормально попрощаться с обычной жизнью и привычным мировоззрением через рутину и спокойствие, которое достигалось с их помощью. Так что Ричард решил, что просто займётся домашними делами навроде развешивания постиравшейся одежды, помывки посуды и простого валяния на кровати в обнимку с ноутбуком. В конце концов, похоже, что это его последний нормальный вечер наедине с собой.