***
Когда Ричард вернулся в комнату, Кастора, которого парень надеялся застать, там не было, а Джаред, что-то заполнявший сидя за столом, выглядел крайне задумчиво. — Спасибо большое, — Харс протянул священнику полотенце, которое тот ему одолжил. Внутренне прислушиваясь к себе, брюнет отметил, что Кастора нет не только в комнате, но и вообще в здании монастыря. Видимо, снова смылся по каким-то своим загадочным делам. — Да не за что, — кивнул мужчина, принимая из рук Ричарда полотенце. Джаред прищурился, похоже, что-то замечая в лице своего гостя и несколько обеспокоенно поинтересовался: — у тебя всё нормально? Выглядишь… растерянным. Харс несколько секунд поколебался, решая, что будет лучше, но потом всё-таки сказал, что всё в порядке и это он просто устал. Не хотелось беспокоить так хорошо отнёсшегося к нему мужчину собственными глюками. — До свидания, — попрощался парень, берясь за дверную ручку. Джаред как-то неуверенно посмотрел на то, что писал на столе, но, видимо, тоже решив пока не беспокоить Ричарда, попрощался в ответ, пожелав удачного пути домой.***
РОV Эрик Моррис Эрик стоял в тени одного из зданий, надёжно скрытый от посторонних любопытных глаз, которых, кстати, вокруг было совсем немного, и раздражённо докуривал уже третью сигарету. «Ну где эту шваль черти носят? Сколько можно в этой траханой церкви торчать, святоша блять. Болячку свою замаливаешь там что ли…», — думал парень, выбрасывая окурок под ноги и с ожесточением раздавливая его мыском кроссовки. В общем-то, не удивительно было, что Моррис так злился и психовал. Он проследил за этим мальчишкой ещё от самого универа, лично решив отыграться на нём за то, что этот выблядок Дерек теперь таскается с ним, или он таскается с выблядком… Не важно… Важно то, что ждал тут Эрик уже почти два часа, а этот пидарас грёбанный до сих пор так и не соизволил покинуть церковь, несмотря на то, что служба давным-давно закончилась и все нормальные люди уже по домам разошлись. Отыграться было решено весьма интересным способом, который внезапно обнаружился после того, как Эрик навёл о Ричарде кое-какие справки, таки узнав в чём же истинная причина гаптофобии парня. Не то, чтобы эта информация была такой уж потрясающе-неожиданной, сомнительно, чтобы такие психические травмы возникали по каким-то другим причинам кроме попыток изнасилования, но поскольку раньше Моррису до этого дела не было, то и новость для него была актуальна, как никогда. Таким образом, путём не слишком сложных умозаключений, Эрик решил разыграть попытку изнасилования, отлично понимая, что это подействует куда более эффективно, чем простое избиение. Однако хитрость тут заключалась в том, чтобы не оставить на Харсе никаких следов, при этом сделав так, чтобы тот на самом деле поверил в то, что с ним хотят сделать. При условии сопротивления выполнить эту тонкость будет несколько проблематично, но Моррис верил в свой успех. Всего лишь довести благодаря гаптофобии пацана до полуобморочно-блюющего состояния, не переступив черты. И травм физических никаких, и от Дерека этот больной на голову задохлик отвяжется, что-что, а мозгов этому ботанику не занимать, догадается в чём дело. Рано или поздно. Моррис извлёк из кармана джинс пачку с сигаретами и достал уже четвёртую за прошедшее время, быстро прикуривая и туша огонёк зажигалки. Ничего, он подождёт. Он дождётся и сполна отыграет за то, что сделал с ним сегодня Мальсибер. Ещё спустя полчаса, наконец, на горизонте показалась знакомая фигура, бредущая не слишком уверенной походкой с приклеенной глупой улыбкой на лице. Издалека создавалось впечатление, что Ричард чего-то так неплохо надышался в том храме, но Эрик отбросил эти мысли, как несостоятельные. Вместе с глупыми идеями, парень выбросил и сигарету, внутренне подбираясь и входя в нужный образ. — Ну наконец-то, — негромко произнёс парень, делая шаг из темноты и хватая Ричарда за плечо, одним рывком вталкивая его в тупичок, в котором он и простоял всё это время. — Долго же ты в церквушке проторчал, я уже заебался ждать, честное слово, — Эрик встал так, чтобы загородить Ричарду путь, если тот вдруг вздумает бежать. На его месте, с учётом расстановки физических сил, Моррис бы так и поступил, при условии, конечно, что мальчишка не таскает с собой шокер или ещё что-нибудь. — Добрейшего вечерочка, Ричард, — с издевательской улыбкой протянул парень. — Как помолился? — Эрик? Какого хрена?! — Ричард, сильно побледневший, когда рука Морриса сжала его плечо, отступил на пару шагов, хмурясь. От расслабленного выражения на лице этого парня не осталось и следа. — Что тебе нужно? — Ну, что мне нужно, будет зависеть только от тебя, — Эрик хищно оскалился, делая шаг вперёд к немедленно отступившему на шаг Харсу. — Ты же уже, наверное, наслушался институтских сплетен и в курсе, кто я такой? Так вот, возьми и подумай своей умненькой головушкой, зачем такой, как я, ждёт тут такого, как ты… ну, есть идеи? — и выражение лица при этом очень… мерзкое, с откровенно-жирным намёком. Увидь такое в зеркале, Моррис бы сам с удовольствием его расхреначил, причём не зеркало. — Наслышан. Но всему верить я не хотел, признаюсь, — судя по тени пробежавшей по лицу Ричарда, намёк тот понял именно так, как было нужно Эрику. Всё же мозги у этого парня, благодаря травме, только в одну сторону заточены, так что манипулировать его мыслями оказалось проще, чем Моррис ожидал. Внутри Эрика возникла сложно расшифровываемая смесь эмоций. С одной стороны, ощущать то, что жертва повелась и начинает бояться, было довольно приятно, а с другой, Эрик не был законченным ублюдком, кто бы что ни думал по этому поводу, и в отличии от Дерека особенных восторгов от манипулирования и морального уничтожения противника не испытывал. Может быть, именно поэтому он до сих пор и не поднялся в своей иерархии, предпочитая простые и действенные силовые методы шестёрок, изощрённому мозговыеданию «элиты». Может быть, именно поэтому прирождённый манипулятор Дерек так его и бесил. — Слушай, ну на кой чёрт оно тебе надо… Насиловать блюющего человека… Ты же не извращенец, — судя по мимике Харса тут должно было стоять слово «наверное», но, похоже, он вовремя успел прикусить себе язык. Видать боялся ещё недостаточно. — Давай разойдёмся мирно. — Не извращенец, говоришь… Не переживай, сейчас я тебя посвящу в свои предпочтения, как можно более полно, — Эрик продолжал наступать, ожидая, когда Ричард упрётся в стену и двигаться дальше ему будет некуда. Парень и так уже почувствовал, что мальчишка боится его и сейчас у Морриса есть преимущество, однако из-за того, что всё, что происходящее здесь, было холодным расчётом, а не наваждением страсти, Эрик не терял бдительности, ожидая, когда жертва совершит попытку бегства. А он ждал, что она будет. — Нет, ты что, если мы мирно разойдёмся, то ты так и не поймёшь, чего не следует делать в этой жизни. Я, как старший твой сокурсник, — ну ещё не сокурсник, предположим, — просто не могу не протянуть руку помощи, ты ведь так любезно согласился мне помочь с задачами тогда, в библиотеке, помнишь? — взгляд Эрика сейчас выглядел слегка безумным, как и его улыбка. Кажется, у него отлично получилось вжиться в роль поехавшего крышей маньяка-насильника. — Тц… — Ричард фыркнул, но Моррис видел, как лихорадочно бегает его взгляд, пытаясь отыскать выход. — Вот поэтому я и придерживался роли социопата всю жизнь. Помоги людям, а они тебя потом в тёмных подворотнях отлавливают. Харс рванулся вправо, собираясь поднырнуть у Эрика под рукой, но в какой-то момент что-то определённо пошло в его плане не так: парень просто рухнул Моррису в объятия, вызвав некоторое замешательство. Не откуда непризнанному актёру было знать, что до момента «встречи века» Ричард пропадал не в храме, а в спортзале и теперь жёстко страдал от мышечной слабости. — Ого, — оскалился Эрик, быстро приходя в себя. Ну раз уж рыба сама приплыла в сети, то грех было этим не воспользоваться: Моррис перехватил мальчишку за руки и, сделав ещё несколько шагов, с силой впечатал того в стену, наваливаясь весом и одновременно блокируя чужие ноги, чтобы кое-кто внезапно не решил, что может врезать по самому ценному в попытке спастись. Заниматься членовредительством, как и терпеть его, Эрик не собирался. Только психологическое насилие. — Да ты прямо рвёшься в бой, как я погляжу, — Моррис протолкнул колено между ног Ричарда. — Кхх… — лицо Харса стремительно зеленело, и Эрик уже внутренне готовился отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть заблёванным. Такой реакции он вполне себе ожидал. — Идиот… — ноги Ричарда рефлекторно сжались, стараясь устранить фактор, деморализующий его едва ли не на корню. — Давай-ка проясним кое-что, — прошептал Эрик, наклоняясь и касаясь горячим дыханием чужой шеи. При этом он плотно прижал чужие руки к стене, чтобы Ричард не дай бог не дёрнулся и чего не испортил, — ты сейчас ощущаешь на себе все прелести взрослой жизни, а потом уползаешь снова в свою социофобную раковину, где, кроме тебя, никого нет, уяснил? — горячие и сухие губы коснулись места под ушком. Как раз в том самом, где прошлой ночью оставили свой след другие губы. Внутренне Моррис скривился от отвращения, но отступать от намеченного плана не собирался. — Похоже, папочка тебя в шестерках держит не зря, мудила… Голос Ричарда как-то странно изменился и больше в нём не чувствовалось страха или подступающей тошноты. Эрик бы скорее сказал, что теперь его жертва испытывала нешуточный гнев. Неужели порог, за которым люди теряют контроль над своей яростью, что сжирает страх и инстинкт самосохранения без остатка, у Ричарда оказался так близко к поверхности? Этого Моррис никак не ожидал, а потому не успел отреагировать на внезапный выпад, что последовал вслед за этими словами: Харс со всей своей дури вцепился ему зубами в ухо. Дёрнись Эрик сейчас, и точно бы остался без кусочка себя. — Ах ты ж ссуука… — прошипел Моррис, выпуская одну руку Ричарда из захвата и тут же вонзая её тому в солнечное сплетение, да с такой силой, что окажись сам Эрик на месте Харса, немедленно сполз бы по стене, выворачивая собственный желудок наизнанку. Однако Ричард зубов не разжал и потребовался ещё один внушительный по силе удар, чтобы Эрик наконец смог освободиться и отскочить назад. Как раз во время: то ли из-за ударов, то ли из-за гаптофобии, но Харс таки сблевал. — А я ведь по-хорошему с тобой хотел, — старательно напоминая себе, что, даже несмотря на произошедшее, это всё ещё всего лишь спектакль, Эрик потёр пострадавшее ухо. Очень хотелось подойти и съездить по чужой роже пару раз от души, но Моррис пока держал себя в руках. Зато неуместная в данной ситуации мягкость теперь точно отошла на второй план, вынуждая действовать жёстко и наглядно. Очевидно, без физических травм всё же не получится обойтись. Пока Ричард вытирал рот рукавом и немного приходил в себя, Эрик медленно снял с себя ремень. РОV Ричард Харс Стоило Ричарду поднять взгляд от лужи собственного недопереваренного обеда с желчью к Моррису, как он тут же почувствовал, как внутренности скручиваются в тугой узел… нет, не от страха, а от ужаса. Гаптофобия теперь проявлялась только в виде паники, заставляя парня вжиматься в стену за своей спиной, словно бы она могла его поглотить и спасти от, казалось бы, неизбежной участи. Тёмный мир подворотни вокруг почему-то стал каким-то сероватым, а всё сознание Ричарда сузилось только до одного человека, идущего к нему с ремнём. Почему-то теперь у этого человека были рыжие коротко-стриженные волосы и безумные голубые глаза, которыми изначально, Харс вроде бы это помнил, Эрик вовсе не обладал. Внезапно ему снова прилетел удар в грудь, и мир вокруг вернулся в прежнюю колею. Боль в очередной раз выдернула его в реальность, в прошлый раз лишив состояния яростного гнева, а в этот — панической иллюзии. Перед Ричардом снова стоял Эрик, который уже, кстати, успел связать его руки ремнём и теперь с каким-то мрачным удовольствием смотрел ему в лицо. — Без этого мы теперь не обойдёмся, не сомневайся. Ричард дёрнулся, намереваясь ударить в ответ, связанные руки могли стать отличным утяжелителем для удара, но его грубо развернули лицом к стене, не дав возможности это сделать. Всё же гаптофобия слишком сильно сковывала всё тело мешающим сейчас страхом. — Я ведь в самом деле хотел по-хорошему, просто припугнуть, как следует, — прошипел Эрик, забираясь руками под чужую футболку, оглаживая холодное тело под ней, грубо касаясь сосков, сжимая их. — А ты, засранец, кусаешься, — он наклонился к чужой шее, оставляя на ней болезненный засос. — Теперь на тебе будут стоять мои метки, понял? За то, что ты такая тупая шваль… — снова засос, почти укус, на коже даже проступают капли крови, — подумал, будто можешь мне что-то сделать. Беспомощность. Давящее на разум чувство собственного бессилия, яростное несогласие и желание хоть что-то сделать, чтобы высвободится, разрывали душу и мозг изнутри, лихорадочно заставляя искать выход, постоянно сбиваясь на панику. Единственное, что более менее разумное пришло в голову Ричарду, это закричать, что есть мочи: «Помогите!». Слепая надежда на то, что всё-таки его кто-то услышит, билась раненой птицей в черепной коробке, натыкаясь на твёрдые стенки и не находя выхода. — Ты дурак? — Эрик схватил Ричарда за волосы и приложил об стену. Не сильно, от этого даже в глазах не потемнело, скорее просто для профилактики будущих криков. — Тебя никто не услышит. Ночью. В тёмном переулке нищенского района. «Никто тебя не услышит», — эхом разносится в голове и отчаянная надежда, иррационально легко повинующаяся этим словам, гаснет, словно огонёк свечи, погружая Харса в темноту безысходности. — Но давай, покричи ещё. Мне нравится слышать твои крики. Можешь даже помолиться, или что тебе там нравится, — Моррис огладил бока и бёдра, вновь протискивая колено между чужих ног, чтобы Ричард расставил их шире. Казалось, словно это уже было. Отвратительное чувство, будто тебя пачкают изнутри этими прикосновениями. Словно кто-то уже вот так жарко дышал ему в затылок, гладил по бокам, даже говорил что-то. В сознании снова зарябило, сливая прошлые воспоминания с настоящими события, густо смешивая их так, что они становились неотъемлемой частью друг друга. Где-то совсем рядом, буквально в нескольких метрах, раздался жуткий звериный рёв и пронзительный крик, а его всё гладили и гладили, говоря, что кричи не кричи, всё равно никто не услышит. — Н-не… надо… Джек… — едва слышно просит Ричард, бессмысленно скребя пальцами по холодной каменной кладке. Его разум уже полностью не здесь, не понимает, кто там стоит позади него, кто гладит и трогает его. Харс даже не воспринимает слова, которые этот кто-то говорит. Он просто слышит оглушительный звериный рёв, чувствует чуждое дыхание, пачкающие его руки и щекочущий ноздри запах крови. РОV Сторонний наблюдатель — Хах, решил представить на моём месте своего дружка? — Эрик потянулся рукой к пряжке чужого ремня, расстёгивая её. — Ну, попробуй, может даже удовольствие получишь, — он наклонился, оставляя на выпячивающемся позвонке шеи очередной засос, и переместил руки на ягодицы Ричарда, сжимая их до красноты. В следующий момент Эрика отдёрнуло назад с такой силой, что так, и не успевший расслабить хватку и выпустить Ричарда, парень автоматически потянул его за собой. Правда, последующий мощный удар с разворота в челюсть эту ошибку тут же исправил, отбрасывая Морриса на несколько шагов. К чести последнего, стоило признать, что тот на ногах устоял, пусть и покачнулся. — Да ты оборзел, — рыкнул Джаред, испепеляя Эрика жёстким взглядом. Моррис сплюнул кровь, вытирая рот рукавом, и посмотрел на внезапно появившееся новое действующее лицо. — А ты ещё кто? — с презрением поинтересовался парень, делая шаг вперёд. Злость от того, что кто-то посмел разбить его лицо, в очередной раз помешав свершиться задуманным планам, немедленно захлестнула, лишая способности разумно оценивать расстановку сил, которая теперь была отнюдь не в пользу Эрика. Ответить Джаред не успел, так как сам Моррис внезапно закричал-захрипел, прижимая руки к лицу. Вокруг него яростно, именно яростно, клубилась самая настоящая тьма, заставляя увязнуть в себе, словно в киселе, попадая в нос и рот, вынуждая задыхаться, и, плотно ложась на глаза, не позволяя видеть. Тьма была в бешенстве. — Кас, назад! — крикнул-приказал священник, кидая что-то в сторону беснующейся тьмы и складывая пальцы одним из тех замысловатых образов, которые показывал некогда Ричарду. Духа тут же откинуло в сторону, заключая в голубоватый барьер, который, теоретически, могли видеть только Харс с Джаредом. Тёмный, уже не похожий на бесформенный комок дыма, а вполне себе в обычном виде, рванулся вперёд, налетая на стену и бессильно об неё ударяясь. Благо хоть током не шибануло, а то вполне могло бы. — Что за… — Эрик, ошалевший от такого внезапного напора, уставился во все глаза на странное голубоватое свечение и сверкающее на него золотыми глазами существо. Почему-то отдалённо-знакомое, словно когда-то он его уже видел, но слишком мельком, чтобы зациклиться на этом и обратить должное внимание. Однако дальнейшим мыслям развиться не дал очередной удар в челюсть, после которого его с такой силой вдолбило в стену, что голова невольно мотнулась из стороны в сторону. Удар в солнечное сплетение. И вряд ли он был слабее того, каким наградил сам Моррис Ричарда в отместку за покусанное ухо. — Сейчас ты выползешь отсюда, — прошипел ему в лицо Джаред, — и больше я тебя никогда не увижу рядом с ним, понял? — Н…Нахуй иди… — Дрянь… Бывший военный ещё раз приложил Эрика затылком о стену и отпустил, делая шаг назад. Моррис сполз по стене, кашляя кровью и пытаясь как-то собраться с силами, Джаред же направился к Ричарду. Сейчас лицо священника выражало крайнюю степень беспокойства никак несравнимую с тем безразлично-злым выражением, с которым он «общался» с Моррисом. Мимоходом мужчина глянул на Кастора, уже практически разнёсшего барьер на осколки. Ничего, ещё пару секунд провозится, а там глядишь, и разум прояснится. — Ты как? — Джаред оказался рядом с Ричардом, который из-за всех прошлых событий теперь оказался сидящим возле стены. Выглядел парень ошарашенно-отсутствующе и вздрогнул, возвращаясь в реальность только тогда, когда к нему обратились. — Я… а… — Харс моргнул несколько раз, растерянно осматриваясь. Для него стало очевидным удивлением внезапное появление Джареда перед своим лицом, а также светящегося барьера с Кастором внутри и барахтающегося возле другой стены Эрика. — …живой, — сказать сейчас «нормально» или «в порядке» язык не поворачивался. Ричард опустил взгляд в землю, явно испытывая острое желание оказаться где-нибудь подальше от этого места и чужих взглядов. Наверное, пристальное внимание после такого ему было просто невыносимо. — Я… мне нужно домой, — совсем тихо сказал парень, упорно не глядя на помогающего ему освободить руки Джареда. Синее свечение зазвенело, осыпаясь осколками неощутимого стекла, и Кастор уже было сделал шаг к Эрику, что он мог бы сейчас сделать, Тень никак придумать не могла, но что-то с этим выродком сделает точно, когда его окликнул отрезвляющий голос Джареда. — Кас, Ричарду ты нужнее сейчас, — священник аккуратно и быстро расстегнул ремень, оставивший грубый красный след на чужой коже, а затем, поднявшись, направился к кашляющему Эрику, зловеще щёлкая ремнём. Хоть Моррис и отхватил по первое число, но сознания не потерял, проявляя чудеса выдержки. Золотистый бешеный взгляд переместился с тела Морриса на лицо поднимающегося с земли Ричарда и спектр эмоций немедленно сменился на совершенно противоположный. Скрылась в недрах духа злоба и ярость, уступая место беспокойству и острейшему чувству вины. РОV Кастор Как он мог… Как он мог так опоздать… Не почувствовать… Не услышать раньше… Как допустил… — Ричи! — тёмный метнулся к парню, стремясь обнять, неизбежно проходя сквозь него, ругаясь и возвращаясь назад. Неспособность сейчас коснуться человека причиняла почти физическую боль, такую, как, наверное, испытал Ричард. — Чёрт, чёрт прости меня… прости… пожалуйста, прости… — в его голосе слышалась такая смесь из эмоций: горечь, раскаяние, вина, сожаление, — что сам чёрт ногу сломит. Кастор приблизился, протягивая ладони к чужому лицу, но не касаясь, цепляясь взглядом за оставленный синяк на скуле, за засосы на шее. Ярость дикой бурей снова всколыхнулась внутри, но тёмный отмёл её, напомнив, что сейчас важнее. — Тебе нужно в больницу, Ричи… — Не нужно… лёд приложу… — Харс шмыгнул носом, упорно отводя взгляд. То ли злился, то ли стыдился. Анализировать что-то сейчас было до невозможности сложно: внутри всё сметали эмоции. — Пойдём домой. Пожалуйста, — парень вздохнул. Он так и стоял, не глядя Кастору в глаза и придерживаясь свободной рукой за стенку, но спустя несколько секунд всё же смог заставить себя поднять взгляд. Наверное, раскаивающийся голос духа побудил его к этому. — Ты не виноват, — Ричард слабо улыбнулся, касаясь протянутой руки кончиками пальцев. В этот миг что-то изменилось в его взгляде. Неуловимое, не поддающееся описанию и заметное лишь потому, что Тень смотрел на лицо парня неотрывно и пристально, выискивая там малейшие следы болезненности. Стоит Кастору почувствовать, как его руки касаются, и он переплетает их пальцы, крепко сжимая чужую ладонь. Не обдуманно, не осознавая ещё, что может причинить этим только лишь больший вред. После произошедшего наверняка снова придётся потратить месяцы, чтобы вернуть Ричарда в прежнее состояние… А ведь он уже почти перестал бояться его касаний… Нет это сейчас не важно. Важно то, что Ричарду плохо и морально, и физически, и нужно что-то с этим сделать. Сейчас. Немедленно. Кастор не смог улыбнуться в ответ, слишком много эмоций внутри, слишком мало из них хороших. Вернее, такая была лишь одна единственная: облегчение. Ричард жив, на ногах стоит и не забивается в угол в истеричном припадке. Они успели, хоть и опоздали. — Да, да, конечно, пойдём домой, — Кастор придвинулся ближе, ещё чуть-чуть сильнее сжимая чужую кисть. На мгновение обернулся к Джареду. Тот махнул рукой, мол, сам разберусь, идите. Кивнув самому себе, дух прикрыл глаза, и через мгновение его и Ричарда окружила плотная, словно паучий кокон, тьма. Она казалась живой: шипела и копошилась вокруг них, эхом неизвестных голосов отзываясь где-то в стремительно пустеющей голове.***
Тьма рассеялась спустя два удара сердца, являя взору спальню мальчишки и обеспокоенную Ури, нервно прядущую ушами и бегающую по подоконнику. Кастор выдохнул, чувствуя, какой тяжестью на его плечи ложиться несанкционированный переход вместе с Ричардом, как противно и больно грызёт его изнутри Равновесие, которое так давно не напоминало о себе. Но сейчас ему не до этого, немедля нужно было позаботиться о своём человеке. Он уже было хотел отправиться за льдом, чтобы приложить его к стремительно напухающей чужой скуле, но его остановил внезапно ставшим отсутствующий взгляд мальчишки. — Ури, лёд, — тихо скомандовал дух, возвращаясь на прежнее место. Похоже, оказавшись подальше от места происшествия, парня накрыл шок от случившегося. Что ж, вполне ожидаемая реакция для человека. Кастор сейчас вовсе не удивится, если Ричард заплачет или устроит истерику: всё это было вполне логично и естественно. — Воду, и… валерьянку, если найдёшь, — добавил он, опускаясь рядом с осевшим на пол Харсом, который продолжал пялиться стеклянным взглядом перед собой. Белка тенью унеслась за необходимым, а Ричард внезапно схватился свободной рукой за голову и негромко застонал, морщась так, словно его только что огрели чем-то тяжёлым или началась жёсткая мигрень. — Тихо, тихо, — мягко зашептал Кастор, сжимая чужую руку чуть сильнее, чем следовало, причиняя лёгкую боль. Как-то иначе вынудить обратить на себя внимание он не мог: не обнять, ни коснуться другой рукой. — Ричи, всё уже хорошо, я рядом, слышишь? Ничего плохого больше не случится, — в грудь словно штырь кувалдой вбили: «и не случилось бы, если бы ты был рядом», но Кастор продолжил тихо говорить, не обращая внимания на собственную боль. Сначала Ричард, потом всё остальное. Загрызть себя самокопанием он всегда успеет. — Ричи, я люблю тебя, — голос успокаивающий, размеренный. — Смотри на меня. Видишь? Всё закончилось. И больше не повторится. Никогда. Веришь мне? Он бы себе после такого точно не поверил. Вообще никогда. И послал бы на три весёлые буквы, чтоб больше не появлялся. Ури вернулась, притащив с собой всё, что ей велели, но парень так и продолжал держаться за голову, совершенно отрешённый от окружающего мира. РОV Ричард Харс В голове у Ричарда творилось что-то невообразимое. Какофония звуков, образов, воспоминаний смешались, проносясь неудержимым потоком перед глазами, стремительно заменяя один другой, накладываясь, наслаиваясь, мешая и вытесняя друг друга. Они были олицетворением всей прошедшей жизни, всех тех ужасных и радостных событий, что составляли и формировали его существо, что изменяли его, ослабляли и делали сильнее. Все они требовали внимания, требовали быть основополагающими, решающими, и вместе с тем, ни одно из них не могло выделиться из общей кучи. Неожиданно всё стихло. Словно Ричард упал на дно какого-то водоёма: уши заложило, мысли вытеснило странное давление, а перед взором образовалась сплошная темнота. Реальность перестала существовать, полностью выбрасывая парня в его собственный внутренний мир, в котором было пусто и тихо. Повернув голову, Харс натыкается взглядом на матовую едва-едва прозрачную стену. У неё нет ни начала ни конца, ни верха ни низа, она кажется непробиваемо-толстой. Она разделяет тьму в его голове на части, и на той стороне он видит какие-то знакомые образы. Чуть размытые, не совсем ясные, но всё-таки очень, очень хорошо знакомые. Ричард подходит к стене, укладывая руку на холодную гладкую поверхность. Прислоняется лбом и всматривается, пытаясь угадать, кого же он видит по-ту-сторону. Ему кажется, что там стоят Кастор, Джаред и Клэр, ещё кто-то, чьи черты он совсем не может различить, но кто совершенно абсолютно точно ему дорог. Сжав руку в кулак, Харс со всей силы бьёт по стене, но та даже не вздрагивает. Он бьёт ещё и ещё, но всё бесполезно. В сознании отчётливо формируется понимание, что ему нужно туда, нужно на ту сторону. Пусть непонятно почему, но — нужно. Выдохшись, парень отстраняется от неповреждённой стены, глядя на неё со злостью. Ему нужно её разрушить. Он не хочет быть здесь один, когда все те, кого он любит и к кому привязан — там. Неожиданно темнота вокруг чуть-чуть рассеивается. Ровнёхонько перед ним на уровне груди, словно включили какой-то фонарик: слишком слабый, но всё же способный осветить небольшой участок перед собой. Ричард наклоняется, удивлённо глядя на себя: на обнажённой коже отчётливо проступают золотистые прожилки. Они расползаются от груди к животу и плечам, к шее, пальцам рук и ногам, истончаясь и становясь тусклее на периферии, но тем не менее согревая странным знакомым теплом. Повинуясь внутреннему инстинкту, Ричард протягивает мерцающие руки к стене, касаясь её и надавливая, словно стараясь продавить. Прожилки начинают светиться ярче, они словно сосуды, по которым бежит что-то золотисто-согревающее, скапливающееся в кончиках пальцев и медленно переходящее на стену, порождая на ней россыпь трещин. Их становится всё больше и больше, соразмерно тому, как усиливается свечение, и вскоре вся стена бесшумно осыпается к ногам толстыми осколками. Переступая через них, Ричард чувствует, как изнутри его окутывает облегчение. Блаженное и долгожданное, словно бы всю жизнь он жил только для того, чтобы ощутить его. Люди, ждущие его здесь, улыбаются, протягивают руки, приглашая присоединиться наконец-то к ним, не оглядываясь на все эти прошлые проблемы и барьер, что разделял их долгое время. Ричард переводит счастливый взгляд от одного лица к другому, пока не натыкается на две до боли знакомые фигуры, что стоят чуть поодаль. Они совсем такие же, какими Харс их помнил: его мать и отец. У них нежный тёплый взгляд и самые добрые в мире улыбки, наполненные внутренним светом. Он было делает шаг к ним, но мать отрицательно качает головой. Всё верно, их время уже прошло. Оборвалось, прерванное странным поворотом судьбы, оставив после себя лишь печаль и воспоминания. «Люблю тебя», — одними губами шепчет отец, а мама машет рукой, словно прощаясь. Теперь у него есть другие люди. Люди, что защитят его и согреют своим теплом. Люди, которым он сможет подарить своё сердце, которых сможет согреть он сам.***
Почувствовав, что его руку с силой сжали, Ричард повернул голову к Кастору. Дух выглядел жутко обеспокоенно. Буквально метался, не двигаясь при этом. И трепетал. И винил себя. Всего на миг Харс это увидел в золотистых глазах. Он хотел что-то сказать, но голос отказал на секунду. — …тебе… Я верю тебе, Кастор, — Харс улыбнулся, чувствуя, как по щеке прокатилась влажная капля. — Спасибо… Спасибо тебе… — парень потянулся, крепко обнимая Тень за шею и прижимаясь к нему всем своим телом. С губ не сходила облегчённая улыбка. РОV Кастор Кастор не знал, удивляться этому неожиданному объятию или нет. С одной стороны, гаптофобия, а с другой, ситуация, как и эмоциональное состояние, вполне располагающие. Но теряться дух не стал, пользуясь тем, что его коснулись, и мгновенно обнимая в ответ, позволяя Ричарду выплёскивать всю свою боль и облегчение на него, гладя по волосам, чуть массируя голову, шепча какие-то успокаивающие слова, не особенно вдумываясь в их смысл. Сейчас он может просто быть рядом, просто гладить и просто поддерживать, успокаивая чужое тело собственной прохладой. Ури аккуратно подёргала духа за одежду, привлекая к себе внимание и показывая на бутылочку с валерьянкой. Как здорово, что у Ричарда она нашлась. Кастор показал пять капель одной из рук, и белка немедленно набулькала в стакан необходимое количество. — Эй, Ричи, вот держи, — дух чуть отстранился, беря стакан с водой и протягивая его мальчишке, — выпей, — вполне обоснованно Кастор опасался, что рыдания могут перейти в полноценную истерику. Да и просто после такого стресса успокоение нервам лишним не будет. Харс послушно взял стакан, жадно приникая к нему и осушая в считанные глотки. Выдохнув и отставив посуду в сторону, парень просительно посмотрел на духа: — Помоги мне добраться до ванной… пожалуйста. Хочу смыть всё… что он оставил, — на этих словах брюнет поморщился. — Конечно, — Кастор встал, поднимая следом Ричарда. Прямо так, на руки, словно принцессу, и пошёл в ванную, взглядом намекнув проворной белке, которая явно поумнела за последние дни, что к тому моменту, как они доберутся до ванной, уже неплохо бы было организовать тёплую воду. Пока Ури с каким-то странным упоением каталась на кранах, регулируя температуру воды, дух помог парню раздеться, явно не доверяя этот важный процесс самому Харсу: стащив футболку через голову Ричарда, Кастор вновь зацепился взглядом за оставленные засосы и синяки на животе, что уже расползались синюшно-лиловыми пятнами по бледной коже. В памяти немедленно возник фрагмент, как Ричард отводит взгляд там, в переулке. Момент немного смазанный, окрашенный злостью на виновника всего этого, но всё же достаточно чёткий, чтобы дух смекнул, в чем дело. К нему вообще уже возвращалась способность думать в полном объёме, рационально и трезво смотреть на вещи, оценивая свои и чужие позиции. В особенности бросился во внимание тот факт, что Ричард касается его безо всяких опасений. Кастор провёл по одному из красных следов рукой, поглаживая, а затем наклонился и поцеловал это место. Не травмируя его ещё больше, нет. Просто нежно лаская пострадавший участок. Затем так же мягко он коснулся второго засоса, располагавшегося на плече. — Это лишь кожа, Ричи, — прошептал дух, отстраняясь и заглядывая мальчишке в глаза. — Она заживёт, и очень быстро. — А… ага, — Харс смутился, касаясь собственными пальцами красных следов. — Я… дальше сам, — он неуверенно улыбнулся, видимо, стремясь показать, что теперь всё более-менее нормально. — Хорошо, — Кастор послушно отступил на шаг, посмотрел на белку. Та сразу же прекратила безобразничать и навострила ушки, но прогонять её дух не стал. Пусть хоть кто-то останется с Ричардом, а то мало ли. Тёмный вышел из ванной и пошёл на кухню поставить чайник, затем в комнату убрать с пола продолжающий таять лёд, затем он вернулся в ванную, занося стопку чистой одежды и аккуратно складывая её на стиральной машинке, снова выходя. Он вообще вёл себя очень тихо, старательно подавляя в себе два желания: вернуться к тому ублюдку и убить его, именно убить, а не вынудить самоубиться, и сгореть от стыда и вины. Разумеется, это чувство тоже никуда не делось, оно лишь надёжно скрылось за маской спокойствия для Ричарда, чтобы не волновать его ещё больше. Плюс нужно было заглянуть к Джареду: во-первых, было интересно, что он сделал с Моррисом, который, вот сюрприз, опять его почему-то заметил, а во-вторых, поблагодарить за то, что остановил его во время яростного помутнения, иначе это могло обернуться очень, очень плохими последствиями для Тени. Кастор занимался заваркой чая, когда услышал, как хлопнула дверь ванной и по полу прошлёпали босые пятки. Дух обернулся, в его глазах снова промелькнуло это дикое беспокойство, но затем успешно скрылось, оставив на лице Тени улыбку, когда он посмотрел на вошедшего Ричарда. Прикладывать лёд к синякам уже смысла не было, так что тот был возвращён в морозилку. — Хочешь чего-нибудь? — он кивнул на холодильник, имея в виду «что-то», кроме чая. В конце концов, перед тем, как всё случилось, Ричард ещё кучу времени провёл в спортзале, а до этого так и не поел, так что дух мог предположить, что человек захочет есть. Чайник на плите закипел, и Кастор отвлёкся на него, выключая газ и наполняя чашку. В этот момент мальчишка, подошедший к нему со спины, обвил руками духа за торс и уткнулся носом куда-то между лопаток. Действие было весьма неожиданным, и Тень слегка вздрогнул: он и до этого заметил, что Ричард как-то легко реагирует на прикосновения, за последний час их было не мало, но тогда это всё можно было списать на состояние шока… впрочем, кто сказал, что оно закончилось? Может, Ричард всё ещё переживает эту боль и именно поэтому к нему льнёт. Кастор повернул голову, удивлённо глядя на влажные после ванны волосы. С такого ракурса ничего больше видно не было. — Я в порядке, — тихо сообщил Харс, потершись щекой о прохладную ткань иллюзорной одежды. — Хочешь сказать, твоя гаптофобия прошла? — решил всё же уточнить свою догадку дух, невесомо проводя одной из рук по ладоням, что сейчас перехватывали его поперек груди: действие чужого касания давно закончилось, так что он мог лишь имитировать прикосновение. Для себя. Для своего разума. Мысль о том, что мальчик теперь спокойно может его трогать была… странной. В основном, потому что Кастор ожидал от всего произошедшего как раз таки противоположного эффекта. Но, несомненно, новость была просто превосходной, и дух почувствовал, что очень рад за своего мальчишку, ведь это означало, что в его сердце стало на одну проблему меньше. — Похоже на то, — спустя несколько секунд Ричард всё-таки отстранился, перемещаясь за стол. — Можно мне, пожалуйста, бутерброд? Или два… — выглядел он довольно сонным и уставшим, но, похоже, аппетита это не уняло. — Тогда, я очень рад за тебя, — широко улыбнулся дух, в самом деле, испытывая лёгкий прилив хороших эмоций. Хоть что-то хорошее из всего этого дерьма получилось. Кастор переставил на стол перед парнем чашку с чаем, извлёк из холодильника всё необходимое для организации короткого вечернего перекуса. — Давай, поешь и иди спать. А то так и заснёшь с булкой во рту, — через несколько минут к чаю присоединились и два бутерброда. Валерьянка натощак уже должна была подействовать, так что возможно это из-за неё парня начала одолевать такая сонливость. Кастор вышел из кухни, чтобы расстелить постель. Он вообще теперь старался не оставаться подолгу с Ричардом в одной комнате и долго смотреть на него: уже приобретший свою некрасивую форму синяк на скуле снова заставлял духа испытывать острое чувство вины, и не всегда это получалось удачно скрывать. Поэтому он и отворачивался или уходил, чтобы маска спокойствия не дала трещину где-нибудь в другом месте.***
Ричард вернулся в комнату спустя каких-то пятнадцать минут: забинтованный и с пластырем на лице. Не размениваясь на реверансы смущения, он скинул с себя одежду, забираясь под одеяло. Кастор возник рядом сразу же, как только Ричард оказался под одеялом. Сграбастал кокон в свои руки, притягивая парня к себе поплотнее и прижимаясь грудью к чужой спине, пусть даже и сквозь толщу ткани. Раз уж теперь можно, то очень хотелось это сделать. Почувствовать, что с ним на самом деле всё хорошо. — Спокойной ночи, — прошептал дух. — Ага, и тебе… — голос мальчишки звучал очень сонно, и не прошло и нескольких минут, как Ричард благополучно провалился в сон, успокоенный объятиями Тени и порцией седативного. Его дыхание стало спокойным и размеренным, что позволило Кастору отстраниться. Дух поднялся, глянув на завозившуюся и посмотревшую на него в ответ Ури, кивнул на парня, мол, присмотри, а затем в миг исчез, оставляя Ричарда спокойно отдыхать.***
— Джаред, — тихо произнесла тьма, возникая в келье священника. Тот, несмотря на поздний час, не спал. Мужчина, полулёжа на кровати читал какую-то книгу. Когда же его позвал дух, блондин слегка вздрогнул. — Ты что тут забыл?! — удивлённо спросил священник, отрываясь от процесса чтения. — Ты же должен быть с Ричардом. — Он спит, — Кастор опустился на стул, чуть горбясь. — Ясно. Как он? — Джаред отложил книгу, перемещаясь и опуская босые ступни на прохладный пол. То, что Кастор выглядит как-то не так, он заметил сразу. — Лучше, чем могло бы быть. Даже от гаптофобии своей, частично избавился, — тёмный чуть улыбнулся, давая понять, что всё и в самом деле хорошо. — Ого, ну это неплохая новость, — внимательный взгляд священника продолжал пристально изучать опущенное в пол лицо. Мужчина не мог не понимать, что чувствует Кастор. Он отлично знал это чувство, как будто ты облажался по полной программе и исправить это уже никак нельзя. Джаред и сам испытывал его несколько раз. — Я… Хотел поблагодарить тебя… За то, что ты помог ему… И за то, что остановил меня вовремя, — Кастор всё же решился поднять взгляд, и Джаред впервые увидел, как по тёмным щекам катятся слёзы. Они были прозрачные, как человеческие и, наверняка, такие же солёные и горькие. Блондин нахмурился, поднимаясь со своего места и подходя к снова сгорбившемуся на стуле духу. — Я так виноват перед ним, Джа, — Кастор закрыл лицо руками, наклоняясь вперёд, чтобы уткнуться лбом в колени, — так виноват… — из-за такой позы его голос был совершенно глухим. — Я ведь должен был догадаться… Сам же всё видел и знал… Должен был предотвратить… Знал, что этот Эрик непростой парень, раз может замечать меня… Тяжёлая рука опустилась на плечо тёмного, с силой встряхивая, заставляя разогнуться и поднять заплаканное лицо. Джаред не улыбался, он смотрел серьёзно и спокойно, как делал это сам Кастор, когда требовалось успокоить Ричарда. — Да, ты облажался, — прозвучал отрезвляющий голос, заставляя духа с силой закусить губу. Слышать это было так же больно, как и осознавать. — Но с этим ты уже не можешь ничего поделать. Все разумные существа могут совершать ошибки, за которые потом расплачиваются дорогие люди. Это нормально, это жизнь, — он ещё раз встряхнул Кастор за плечо. — И единственное, что ты можешь теперь сделать, это не дать ситуации повториться вновь. Прими во внимание всё, что случилось, и больше не допусти подобного, если не хочешь, чтобы твой любимый человек страдал. Дух вздрогнул, отводя взгляд в сторону и продолжая терзать свои губы. — Да… я знаю… — голос дрожал, но Кастор смог выдавить из себя эти слова. Это было то, чему Джаред его учил, учил всё то время, пока они были знакомы: ошибки совершаются для того, чтобы на них учиться, и в тебе всегда должно быть достаточно мужества, чтобы принять их и не повторить. — Тогда чего ты тут ревёшь? — Джаред вздохнул и вытащил из тумбочки салфетки, отдавая их духу, чтобы тот привёл себя в порядок. Некоторое время в келье царило молчание, пока Кастор успокаивался и окончательно приходил в себя. Затем тень, уже более нормальным голосом поинтересовался: — Как ты узнал, что Ричи в беде? И что сделал с Эриком? Джаред хмыкнул, возвращаясь в прежнее положение на кровати. Кажется, теперь дух уже чувствовал себя получше и снова включался в игру, как трезвомыслящий участник, а не как расплывшаяся тряпка. — Вообще, я не знал. Я хотел ему кое-что отдать, вот и думал догнать, а там уж само совпало. А с Эриком… Да ничего из того, что он заслужил. Ноги ремнём связал и мобильник подальше выкинул, — видимо, даже священнику была присуща некоторая жестокость. Впрочем, ничего удивительного, бывший ведь военный. — Кстати, ты сказал, что он тебя замечает. Это правда? — нахмурился. — Да… Я сначала думал, что ошибаюсь и это просто совпадение, но… Похоже, он из тех людей, которые… ну ты знаешь, — говорить об этом Джареду было особенно неловко. Кастор не хотел трогать старые раны, которые, возможно, ещё не зажили. — Из тех, кто лишился морали, — продолжил вместо него священник, мрачнеющий от этих слов. — Можешь не нежничать. Но если он только замечает, а не видит, значит, он пока ещё ходит по грани, не переступив за неё. Дух кивнул, и в комнате воцарилось тягостное молчание. — А что отдать хотел? — перевести сейчас тему показалось удачной идеей. — Вот это, — Джаред встрепенулся, отвлекаясь, а затем извлёк из тумбы блокнот, а оттуда вырванный лист. — План тренировок. Набросал к тому моменту, — на листе с неровными краями и правда были расписаны разнообразные упражнения, их последовательность и количество подходов для каждого, разбросанные на неделю. Кастор только и смог, что хмыкнуть: надо же какая мелочь подчас может оказаться поводом, чтобы спасти кого-то. — Передашь ему? — Сам отдашь, всё равно он утром с кровати еле сползёт, после того, как ты вечером нас загонял, — усмешка. Затем тёмный посерьёзнел, возвращаясь к неприятной теме: — ты ведь знаешь, что Эрик связан с американской организацией… типа мафии? Он наверняка попробует тебе отомстить. — Как и Ричарду, — заметил священник. Конечно же, он уже думал о том, что нечто подобное случится и что он тоже в результате может пострадать. Всё же мафия, это не просто какая-то шпана, ей отыграться на ком-то не так уж и сложно, особенно если задеть, как следует. А Морриса задели более чем достаточно. — Я буду осторожен. К тому же, через пару дней я и так собирался уезжать. Вряд ли они последуют за мной. Хотя, — он задумчиво посмотрел на духа, — может мне остаться? Тебе может пригодиться моя помощь. — Не хочу подвергать опасности ещё и тебя, — Кастор поморщился. — Ты тоже мне дорог… Я же потом на дерьмо изойду, если и ты под раздачу попадёшь. — Тогда разберись с этим до того, как что-нибудь снова случится. — Даёшь мне карт-бланш на парочку убийств? — предвкушающая улыбка. Эта мысль духа определённо вдохновляла. — Выбери менее радикальный метод, — Джаред нахмурился. Несмотря на произошедшее, убийство он не одобрял. — Разнообразия ради, можешь помочь длани правосудия. Уверен, полиция будет очень рада. Домой Кастор вернулся только под утро. Задумчивый, чуть уставший, но воодушевлённый. В голове методично собирался план из маленьких кусочков-пазлов, и кое-кому в результате бурной деятельности одного предприимчивого духа, мало точно не покажется.