Пришедший из-за грани

POV Сторонний наблюдатель       Спустя несколько дней, когда шумиха с громким делом о крахе американской организации, самую капельку улеглась, все, более-менее, пришли в норму и вернулись к прежней жизни, Джаред стоял на коленях перед алтарём в уединённом молитвенном зале, вознося хвалу Господу Богу за то, что вся операция прошла успешно, и все остались живы. Чуть поодаль, на полу стоял упакованный чемодан. Через час должен был прибыть поезд, который отвезёт священника назад, на родину.       — Мне кажется, в том, что всё так неплохо закончилось надо благодарить не Бога, — раздалась язвительная реплика сзади.       Джаред не отреагировал. Он закончил читать молитву и только после этого позволил себе встать и обернуться, чтобы взглянуть в золотистые бесстыжие глаза.       — Ну да, спасибо, конечно же, нужно сказать тебе, — фыркнул мужчина, отряхивая джинсы. Он не выглядел удивлённым ни на йоту. — Где тебя так долго носило?       — Подчищал хвосты, — Кастор беспечно пожал плечами. — Нет, я не понимаю, чем ты недоволен. Я всё сделал так, как ты сказал. Организация больше никого не потревожит, я больше никого не буду трогать, из жизни Ричарда исчез, а ты мне ещё что-то предъявляешь.       — Я уже говорил, что ты лживая мразь? — риторически поинтересовался Джаред.       Он знал с самого начала. Вернее, с самого конца, что Кастор не умер. Существа, пришедшие из-за грани бессмертны. Даже продавшие своё долголетие в обмен на возможность обрести плоть, они всё равно не становились людьми. Да, Кастора всё ещё ждал печальный конец, но этот конец вовсе никак не был связан с какой-либо человеческой деятельностью. Хоть гранатой его взорви, всё равно ничего не будет.       Поэтому особенно трудно Джареду было смотреть в глаза Ричарду, которому смерть Кастора, по понятным причинам, далась особенно трудно. Священник видел, как мальчишка буквально разрывается на глазах, съедая себя заживо, и это будило в нём два противоречивых желания: убедить в том, что со временем эта боль пройдёт или рассказать всё. Особенная сложность заключалась в том, что первые слова были абсолютной ложью: никакое время не способно залечить раны от смерти самого дорого тебе человека, сколько бы его не прошло. Джаред отлично познал это на собственном опыте.       — Побойся Бога, ругаться в святом месте, — хохотнул дух. — И я не лживая мразь, я просто гениальный.       Джаред закрыл глаза рукой, демонстрируя своё полное нежелание видеть эту наглую рожу.       — Я пришёл пожелать тебе хорошей дороги, — пояснил Кастор, не дождавшись какой-нибудь ответной реплики. — Не мог же я не проводить тебя.       — Ты видел его? — прозвучало одновременно с этим. И улыбка как-то сама собой сошла с лица Тени.       — Нет, — серьёзно ответил он. — Знаешь, я понимаю, что ты прав. Ему будет лучше без меня… Я так его подставил…       — Просто заткнись и иди к Ричарду, — Джаред отнимает руку от лица и смотрит на полностью обалдевшее лицо Кастора. Тот совсем не ожидал такой резкой смены настроений.       — Но… — дух опустил глаза. Ему было ужасно стыдно. Он ненавидел себя за то, что случилось, хоть и скрывал это за напускной весёлостью, за занятостью.       — Хочешь, чтобы он умер? Он буквально на глазах тает, когда тебя нет, — Джаред раздражённо дёрнул рукой. — Так что будь мужиком и иди к нему, — он подхватил свой чемодан.       — Но…       — Сам доеду, — прозвучало совершенно категорично.

***

      Крыша дома, где живёт Ричард, красиво освещается лучами медленно заходящего солнца. Открывающийся отсюда вид, ласкает взор тёплыми красками, а нежный ветер с дыханием приближающегося лета, мягко поднимает осевшую на крыше пыль, подметая её под бетонный коробок шахты лифта. Кастор знает, что Ричард здесь. Подаренная когда-то им корона так и осталась на мальчишке, не исчезнув даже после инсценирования собственной смерти, и поэтому он отлично чувствует его присутствие. Интересно, он стоит на крыше, чтобы покончить с собой?       По взгляду мальчишки, которого тот не отрывал от открывающейся картины закатного города, легко можно было понять о чём тот думал. Точнее, о чём вспоминал. Всё верно, ведь именно здесь дух предложил Ричарду полностью ему довериться, без оглядки ступая по воздуху в день совершеннолетия. Харс прикрывает глаза, слабо улыбаясь. Шумно втягивает воздух и у Кастора внутри сжимается его золотистая сердцевина, потому что с выдохом мальчишка зачем-то произносит: «люблю тебя…».       Несмотря ни на что любит. Несмотря на предательство, на подставу, на то, что Кастор его использовал, хоть он вовсе и не рассчитывал получить возможность материализоваться в итоге. А будет ли он любить, его если он вернётся? Обрадуется ли или возненавидит ещё больше за то, что так напугал? Кастор ведь в самом деле хочет, как лучше для него. Тень всё сделал для того, чтобы всё закончилось мирно и насовсем. И несмотря на это, дух всё равно чувствует себя сейчас самым отвратительнейшим образом.       Кастор оторвался от стены, в тени которой скрывался всё это время, и, ступая по всё удлиняющейся тени, подошёл к парапету, на котором стоял парень. Подождав ещё несколько секунд, пока тень от шахты лифта не удлинится достаточно, дух взлетел. Он знал, что его не видно и не слышно. И он всё ещё раздумывал над тем, стоит ли ему «оживать».       Он смотрит, как озарённое небо отражается в голубых глазах. Таких печальных, таких восхитительно прекрасных. И не может удержаться.       — Ну же, сделай шаг… Шагни, и всё закончится, — его голос, едва ли различимый в дуновении ветра. Он похож на сам ветер, похож на тень мыслей, роящихся в человеческих головах. — Ты всё ещё веришь мне?       По лицу мальчишки пробегает тень растерянности и неверия, и Кастор понимает, что его услышали.       Ричард снова улыбается, со смесью облегчения и счастья. Закрывает глаза.       ― Конечно. Всегда.       Он не сомневается, когда делает шаг вперёд.