Дека: однострочники

      Кощею с самых малых лет прививали аккуратность. Даже сейчас, по прошествии ощутимого количества времени, он мог без труда воскресить эти неприятные воспоминания — бесконечные придирки и наставления от кузенов и кузин, призванные не столько воспитать в нём определённое качество, сколько принизить в глазах старших, и дать им таким образом самоутвердиться за его счёт. Мало кто на самом деле всерьёз занимался его воспитанием, откровенно говоря. Тем не менее, дурные воспоминания и связанные с ними эмоции помогали ему придерживаться определённой стратегии поведения — с этим было трудно спорить. В конечном итоге, правда, это всё же выливалось в банальное недовольство собой, потому что следовать чужим правилам Кощей не особенно умел и любил и этот факт временами расстраивал.       В целом, он старался держать свои вещи в порядке, а комнату в чистоте — чем меньше отвлекающих факторов, тем выше продуктивность. Но до идеального порядка Ушас ему, конечно же, было далеко. На его полках то и дело появлялись посторонние предметы, стихийные коллекции или вещи Теты, которые тот разбрасывал, как буйное растение пыльцу. Другое дело шкаф — там Кощей действительно поддерживал порядок всеми своими силами. Одежда должна была помочь ему вызывать необходимое впечатление у окружающих, а, значит, должна была быть чистой, отглаженной и презентабельной.       Именно поэтому Кощей довольно быстро начал замечать, что часть его одежды начала попросту исчезать бесследно со временем. Сначала дело касалось только домашних футболок с длинными рукавами, которые он предпочитал носить в свободное от учёбы и формы время. Но постепенно пропажи стали обнаруживаться и среди остальных предметов одежды. В какой-то момент он даже не досчитался одного из брючных ремней — именно в этот момент он начал всерьёз беспокоиться за свой гардероб.       Мистерия разрешилась сама собой, когда в одну из ночей они вдвоём с Тетой пробрались обратно в кампус после очередной вылазки за пределы Цитадели. До комнаты Теты идти было значительно ближе, поэтому негласно оба решили направиться туда, дабы избежать лишних столкновений с патрулирующими коридоры старшекурсниками.       В комнате у Теты порядка не было даже условного. Собственная продуктивность в учёбе, очевидно, мало его заботила — в царившем на столе хаосе не то, что найти какой-либо предмет было затруднительно, а даже просто обнаружить на нём свободное место было проблематично. Тот же принцип организации пространства касался полок, подоконника, стульев и спинки кровати — любая пригодная к тому поверхность была завалена различного рода хламом.       — Тебе не мешало бы прибраться, — поморщился Кощей, осторожно пробираясь внутрь.       — Это называется «вдохновляющая обстановка», — насмешливо фыркнул тот, запирая за ними дверь.       — Меня она вдохновляет только на уборку. Как ты здесь живёшь? В этом бардаке же ничего нельзя найти.       Тета скрестил руки на груди и на его уставшем от ночных прогулок лице проступили признаки зарождающейся обиды. Тяжёлый взгляд красноречиво предлагал Кощею выметаться вон в любой подходящий для того момент, раз его что-то не устраивает. Выметаться, меж тем, Кощей не спешил. Было бы крайне неосмотрительно с его стороны продолжить шататься среди ночи по коридорам, после того, как они и так уже чуть было не попались. Разумнее было хотя бы переждать какое-то время внутри, прежде чем идти к себе.       — Хорошо, если у тебя здесь обустроена какая-то своя собственная система расположения вещей, я от тебя отстану, — примирительно вздохнул Кощей, в некоторой нерешительности остановившись около одного из стульев. Сесть ему мешала скомканная учебная форма и несколько потрёпанных книг.       — Нет у меня никакой системы, — буркнул Тета, проследив за его взглядом. Нехотя он подхватил лишние вещи со стула и тут же закинул книги куда-то на стол — к остальному невнятному хламу, находившемуся на его поверхности. — Зато каждый раз, когда мне что-то нужно, поиски превращаются в детективное мини-приключение. Так интереснее жить.       — Ага, — с сомнением протянул Кощей, осторожно опускаясь на стул. Тета тем временем решил убрать свою форму в шкаф, где ей явно было самое место. Когда тот потянул на себя створку, чтобы проделать эту нехитрую манипуляцию, Кощей неожиданно для самого себя испытал смешанные чувства. — Теперь понятно, куда подевалась половина моего гардероба, — глубокомысленно изрёк он, наблюдая за тем, как Тета пытается затолкать алую робу на верхнюю полку, и так уже битком набитую вещами. Чужими вещами.       Тета сделал вид, что не расслышал его за своей вознёй, и поспешил закрыть шкаф. Кощей внутренне разрывался между праведным возмущением и чересчур яркими воображаемыми сценами, в которых Тета предпочитал засыпать в его одежде, пока никто не видит. В конечном итоге, он так и не решился в ту ночь поднять эту тему, поскольку на недостаток воображения никогда не жаловался, а подобные домыслы до странного приятно грели изнутри.