Дека: однострочники

      Когда дверь наконец-то открылась, Милленния искренне пожалела, что вообще решилась стучаться так долго. Стоило понять намёк и прийти попозже, а лучше вообще написать о своём визите заранее. Дверь приоткрылась совсем немного, но даже узкой полоски видимости хватило с лихвой.       — Извини, я не хотела тебя будить, — виновато проговорила она, неловко сцепляя руки за спиной. — Была уверена, что ты уже встала.       — Я поздно вернулась, — сонно проговорила Ушас, потерев левый глаз костяшкой указательного пальца. С небольшой заминкой она подтолкнула дверь вперёд, позволяя Милленнии увидеть, что не только была сонной, но ещё и завёрнутой в тонкое шерстяное одеяло. — Проходи.       Обречённо зажмурившись от усилившегося чувства вины и неловкости, Милленния торопливо пробралась внутрь с опущенной головой. Комната, обычно выглядевшая стерильно-чистой, теперь казалась ей чуть более живой. На смятой простыне в разных местах лежало сразу три подушки, покрывало было сбито к ногам невнятным тёмно-алым клубком. Не до конца разобранная сумка лежала прямо на письменном столе, какие-то вещи уже были извлечены наружу и лежали поблизости, но благодаря расстёгнутой молнии было видно, что оставшихся внутри было гораздо больше. На небрежно выдвинутом стуле висела привычная дневная одежда. Всё говорило о том, что Ушас вернулась не только позже запланированного времени, но ещё и крайне вымотанной. А теперь ещё и она тут с утра пораньше…       — Я могу зайти позже, — попыталась Милленния всё же дать заднюю. Ушас, медленно шагавшая позади неё, неторопливо сняла со спинки стула брюки и подняла с сиденья скомканную водолазку. Вместо ответа она лишь подтащила стул ближе к кровати и устало опустилась на её край, откидывая одежду к покрывалу.       — Я всё равно собиралась вставать к ближайшему колоколу, — негромко проговорила она, плотнее закутываясь в одеяло и подтягивая в свой тёплый кокон левую ногу. — Оставайся.       Милленния, тихо вздохнув, села на предложенный стул и невольно поёжилась от того, каким холодным оказалось сидение. Только теперь она обратила внимание на то, насколько прохладнее было в комнате Ушас в сравнении с привычным температурным режимом.       — Как прошла твоя поездка? — поинтересовалась она, пока Ушас нашарила под одной из подушек падд и теперь очень неторопливо что-то на нём набирала.       — Предсказуемо отвратительно, — пробормотала та, нахмурившись. Она ещё немного повозилась с паддом, прежде чем отложить его в сторону и наконец-то поднять к собеседнице голову. — Извини, забыла вчера выставить температурные настройки. Сейчас потеплеет.       — Что же там с тобой такого делали, что совсем без сил оставили? — Милленния сочувственно улыбнулась, постаравшись не выглядеть слишком настойчивой. Обе всё ещё потихоньку заново определялись с личными границами друг друга.       Ушас помрачнела, но на вопрос всё же решила ответить.       — Большую часть времени внушали, что завязать близкие отношения с Кощеем чуть ли не единственный полезный шаг, который я могу предпринять для репутации Дома, — проворчала она, поднимая на Милленнию взгляд. Та недоверчиво фыркнула. — Была целая лекция о том, что успешным новокровным лучше держаться вместе и прочая пропаганда. Мой последний грант не то чтобы отошёл на второй план, а быстро вообще перестал быть предметом хоть какого-то интереса.       — Какая жалость, что Кощей уже занят.       Милленния попыталась немного разрядить атмосферу, поскольку прекрасно понимала это чувство бессилия. Её домашних даже кандидатура Раллона не особенно впечатлила, поскольку они все почему-то решили, что им резко понадобилась преемница на роль домоправительницы. Ну, раз уж из Милленнии всё равно ничего путного не выходит.       — Проблема как раз в том, что Оакдаун вообще ни разу не в восторге от Теты, — кисло протянула Ушас. — По понятным причинам. Лангбэрроу вообще мало кому нравятся. Уверена, они Кощею так же мозг полощут на мой счёт.       Теперь Милленния забеспокоилась всерьёз. Симпатии симпатиями, но если уж два крупных Дома в самом деле решили наладить между собой отношения, то шансы расстроить их планы невелики.       — Думаешь, они попытаются организовать вашу помолвку? — сама мысль о подобном была одновременно и смешной, и пугающей.       — Это был бы неплохой политический альянс, — равнодушно пожала Ушас плечами, — но вряд ли они будут что-то предпринимать до выпуска. Посмотрят сначала, как у нас получится устроиться в обществе.       Она не звучала так, будто её волновала подобная перспектива. Милленния давно уже приноровилась к её частой эмоциональной отстранённости, но сейчас это несколько сбивало с толку. В особенности, учитывая тот факт, что они даже и свои-то отношения ещё толком не проговорили. Милленния в очередной раз пожалела, что нагрянула так рано утром. Да, она успела как следует соскучиться за время их разлуки, но на данном этапе так открыто демонстрировать это возможно и не было такой уж хорошей идеей.       — Я скучала по тебе, — неожиданно заявила Ушас, не меняя выражения лица. Признание застало Милленнию врасплох, заставляя отвлечься от собственных мыслей. — Перспектива поваляться в кровати подольше всё ещё кажется привлекательной, но в гораздо меньшей степени, чем мысль о том, что ты специально встала раньше, чтобы заглянуть ко мне.       — Не дождалась тебя вчера и решила скомпенсировать, — смущённо пробормотала Милленния, поведя плечом. Взгляд Ушас заметно потеплел, и она слабо улыбнулась уголками губ. Поднявшаяся, было, внутри волна тревожных опасений отступила обратно в глубины подсознания.       — Дай мне пятнадцать минут. Я приведу себя в порядок, и мы сможем спуститься за завтраком.       Милленния смиренно покивала, после чего Ушас решительно выбралась из одеяла и, как следует потянувшись, ушла в ванную комнату. Милленния слушала, как шумит вода, и думала о том, что в следующий раз хорошо бы сразу захватить с собой какую-нибудь еду, чтобы не пришлось потом никуда идти.