Дека: однострочники

      Это было так очевидно, что порой Кощей не понимал, почему до сих пор никто не поднимал эту тему. Чужие взаимоотношения его мало волновали. Единственным, чьи мысли и чувства интересовали его помимо собственных, был Тета. И то, по большей части, Кощей не сильно старался вникнуть, поскольку считал его существом иного порядка. Чем-то непостижимым. Скорее стихийным бедствием, чем галлифрейцем из плоти и крови. Так что такое исключение из правил вроде бы и не считалось.       Кощей в глубине души даже гордился этой отстранённостью. Он предпочитал думать, что дружба, которую ему удалось завязать в академии — удобные рычаги для будущих свершений и не более того. В конце концов, именно это ему годами внушали кузены и кузины. Выше превосходства твоего Дома только твоё собственное превосходство над всеми остальными. Только поэтому он и делал для Теты исключение — тот никогда не стремился соревноваться с ним в этом аспекте. Во многих других — да, но не в этом.       Тем страннее Кощей себя чувствовал, краем глаза подмечая знакомый цвет. Милленния по окончанию лекции заложила конспекты бордовой атласной лентой. Разумеется, это могла быть её собственная, пусть она и подвязывала волосы редко. Могла быть вообще чья угодно, хоть даже и специально приобретённая на роль закладки. Тем не менее, Кощей каким-то образом сразу понял, чья она.       Никто больше не обратил на это внимания, так что и он не стал, но мысленных пометок к этому времени накопилось уже более чем достаточно. Сегодня он заметил ленту. Парой дней ранее он невольно обратил внимание, как аккуратно она держала чужой блокнот, прежде чем вернуть хозяйке. Милленния никогда не смотрела ей в глаза дольше, чем это было социально допустимо и в этом тоже было что-то… намеренное. То, как она вела себя в её присутствии, было настолько не вызывающим подозрений, что это настораживало.       Может быть, он обращал внимание на эти мелочи лишь потому, что ему самому приходилось постоянно сдерживаться на публике по отношению к Тете?       Кощей не считал себя вправе выносить какие-либо моральные суждения по поводу такого поведения, но не мог сдержать внутреннего отторжения к тому, что она делала. Раллон был очевидным прикрытием происходящему, и Кощей долго не мог взять в толк, для чего ей была нужна подобная жестокость. Ведь дурень искренне увлёкся. Сложно было не увлечься, когда она проявляла к нему столько внимания. Стратегически выверенного и абсолютно точно умышленного. Кощей не отрицал очевидного — до этой клоунады с Раллоном он относился к ней с большим уважением.       Несколько раз Кощей ставил Милленнию на место, пользуясь этим знанием. Рычаг оказался даже эффективнее, чем он надеялся. Это помогало затыкать рот, когда она увлекалась своими теориями касательно его с Тетой взаимоотношений. На её счастье, Кощей пользовался этой информацией лишь в целях самообороны — сплетничать он никогда особенно не любил. Пусть оставит ленту себе, пока это никак ему не мешало. Если Ушас сама не хватится своего имущества, конечно же.