И живые позавидуют мёртвым...

      Над Конохой стояла отвратная погода. Дождь лил непрерывно уже несколько дней, и чувствовала себя Изуна аналогично природе. На душе было гадко.гадко. Гадкие мысли укоренились глубоко в ее гадком разуме, сподвигая на по-настоящему гадкий поступок.       Гром. Ей лучше поторопиться, пока не снова не полило. Под дождем заниматься раскопками… Она даже хотела бы передумать, ведь что ее на такое сподвигло? Плохая атмосфера в доме? Но ведь все могло бы наладиться со временем…       Только внутри что-то подсказывало, что времени понадобится много. Больше, чем у нее есть. Больше, чем она сможет выдержать. Решительность бралась из ниоткуда и никакой дождь не мог ее поколебать. Звякнула лопата. Изуна прикрыла глаза, тихо шепча извинения перед всеми, кого данная выходка может задеть. Ей так много раз твердили: «уважай мертвых» — а в итоге…       Как до такого вообще дошло?.. — Ты с-с-совсем, что ли-сс?! — яростно шипела Каэру, стоило ей заикнуться о своих идеях вслух. — Вос-с-скрес-сить-сс мертвого-сс?! Это-сс невозможно-сс! Забудь-сс! Это идет-сс против-сс вс-с-сех принципов-сс морали-сс! И думать-сс не с-с-смей-сс!       Изуна молча отвела взгляд. Да, она и сама прекрасно об этом знала. Это отвратительно. Нельзя тревожить мертвых. Это полное неуважение к их памяти. Даже Мадара, наверное, отреагировал бы негативно, заикнись она… Насколько девушка помнила, дед сам планировал что-то такое. Он точно был воскрешен в будущем. Но там было другое… там был риненган. А у нее есть только грязная техника нечестивого воскрешения. Точнее, даже и нету.       Да, Каэру на все сто права, но… Дома уже несколько дней неуютно. Еще никогда Изуне не было так тяжело возращаться в него. Даже тогда, когда она боялась застать там дурно известного шиноби — своего деда. Еще никогда… Зря она тогда попросила показать софу в гендзюцу… Мысли о том, насколько все было бы лучше, останься он в живых, становились все навязчивее. Но если бы только в этом была проблема. Думать о том, как здорово было бы уметь воскрешать мертвых — это одно. Это еще не страшно. Страшно, когда ты знаешь способ это сделать…       Эдо Тенсей уже точно существовал. Не улучшенная его версия, но техника наверняка работала. Тобирама мертв, а это значит…       Изуна не могла отделаться от этих мыслей. Но она понимала, что совершив такой поступок, от грязи не отмоется никогда.       Рассыревшая от долгих дождей земля поддавалась тяжело. Да и оставались некоторые сомнения, то ли это место. В воспоминаниях деда все выглядело несколько иначе, что не удивительно. Но Учиха продолжала копать. Техника не сработает без ДНК воскрешаемого.       Мадара с мрачным видом смотрел в окно. На улице бушевала гроза, второй день шел ливень. По сырому, потонувшему в грязи лесу передвигаться было не слишком удобно, наверное, потому он и остался. Точно же поэтому: раньше он на ее просьбы остаться на подольше реагировал, как правило, отказом. Изуна несколько переживала, как постоянное сокрытие чакры (на территории особняка не полное, но все же…) отразится на его самочувствии, но внешне дед никак не подавал признаков, что ему это причиняет дискомфорт. Наверное, не подавал. С того самого дня, с самого того мгновения, когда она вышла из гендзюцу, его лица не покидало смурное выражение. И это все из-за нее…       Мадара скучал по Изуне-джи. Ее тоже звали Изуна и он, как ей хотелось думать, дорожил и ей тоже. Но заменить деда у нее не получалось. Никак. Живым не тягаться с мертвецами.       Лопата наконец уткнулась во что-то твердое. И, судя по звуку, это не камень. — Гроб, — выдохнула девушка с волнением. Путь назад отдалялся все сильнее… Снова закипела работа. Удивительно, что дерево все еще в таком…относительно неплохом состоянии. Просто чудо. Осталось совсем немного…       Доски с глухим треском провалились вовнутрь, а у Изуны сбилось дыхание от увиденного. Среди земли и гнилого дерева жутко белели кости. Стало немного тошно. Она шиноби, да. Для нее странно бояться подобного, но… это могила ее деда. Считай, святыня. Мадара разозлится. Он точно разозлится. Да даже сам Изуна-джи наверняка будет в ярости! Про человека, которого придется использовать для исполнения техники можно даже не говорить…       Однако… так, по крайне мере, дед перестанет грустить. Побушует, посердится… а потом будет счастлив. Если, конечно, техника сработает правильно. Вот за это было действительно страшно. Больше, чем за собственную сохранность после успеха. — Прости… — сдавленно говорила Изуна, нагибаясь, чтобы взять кость. После гендзюцу о воспоминаниях Мадары укоризненное лицо родного деда представлялось как никогда четко. Но это…это ради дедушки! Чтобы он не грустил! А это значит: она должна забить на свои страхи и просто сделать это. Над выбором кости девушка особенно не заморачивалась, просто выбрала первую попавшуюся и все. Выбираясь из вырытой ямы, она кинула еще один виноватый взгляд в сторону скелета. Создавалось ощущение, что он, несмотря на то, что неживой, все видит. Видит и осуждает. С губ сорвалось еще одно: — Прости…       Что ж, — чуть истерично думала Изуна, аккуратно закапывая яму. Вид у дедовой могилы явно уже не будет таким, как прежде. — Половина дела сделана. Осталось немного: добыть жертву и применить технику.       Снова закапал дождь. Руки подрагивали не то от холода, не то от осознания кощунственности своего поступка. Но некуда больше отступать. Могила софу уже осквернена. Она сама себе не простит, если струсит после такого. Да, осталась малость…       Изуна подняла лицо навстречу небу. Капли дождя начали смывать пыль с заплаканного лица. Ну должно же хоть это искупить ее вину! Должно же! И Мадара наконец будет счастлив… да?

***

      Бессознательное тело какого-то малоизвестного нукенина с грохотом бахнулось на пол. Никакие слабые крики разума о том, что в случае, если ничего не выйдет, будет крайне затруднительно объяснить Мадаре наличие посреди их дома этого, не могли переубедить Изуну в том, что подобные ритуалы лучше проводить на закрытой территории. И, желательно, не там, откуда потом придется добираться до дома по всей Конохе. Возможно, куда разумнее было бы устроить все где-нибудь глубоко в лесу, вблизи от убежищ, но… Учиха не хотела ждать. Еще пары дней в такой атмосфере она не выдержит. Поэтому в итоге было решено проводить ритуал воскрешения дома, в тепле, сухости, и с запасами успокоительного неподалеку.       Обострившийся от напряжения слух позволял расслышать, казалось, даже сердцебиение жертвы. Изуну от волнения начинало подташнивать. Не факт, что было бы лучше, требуйся для техники лишь труп, но… необходимость жертвовать непричастным к ее планам человеком… заставляла чувствовать себя монстром. Утешало лишь знание, что, даже если и не так, она все равно должна была его убить. Он — преступник. Он сам выбрал свою судьбу…       …хотя едва ли он мог подумать, что с ним произойдет такое. — Ладно, хватит медлить, — дрогнувшим тоном сказала Изуна сама себе. В доме все еще находился Мадара и то, что он не вышел проверить, какого лешего у них в доме посторонний источник чакры, являлось ничем иным, кроме чуда. Пусть он и не является природным сенсором, канчидзюцу у него все-таки развито, а шиноби, даже с подавленной чакрой, все равно на уровне сенсорики кое-как ощущается.       Специальный свиток развернулся, прокатившись по полу. Кость деда в руке обжигала ладонь, словно кипятком. Ну, или это от страха у нее холодеют руки. Присев на колени на расстоянии пары метров от жертвы, совсем близко к стене, девушка сделала глубокий вздох и начала складывать печати.       Тигр…       Дыхание нукенина стало учащаться, как будто бы он почувствовал свою скорую гибель. Бред, конечно, но в последнее время вся ее жизнь словно в бреду. Нет, — проскользнула виноватая мысль: он не умрет. Все будет хуже. Потерять контроль над собственным телом, должно быть, страшно. Будет ли он в это время в сознании? В свитке не написано.       Змея…       Каэру четко обозначила свое отношение к этой идее. У Мадары есть все поводы злиться… а как отреагирует она, ее чешуйчатая подруга? Это не касается ее напрямую, но… в отличие от многих других важных людей, она точно об этом узнает. И что будет тогда?.. Она перестанет к ней приходить? Боже, а она ведь даже не знает, чей она призыв. Это будет…конец.       Собака…       Взгляд невольно перетек на лежащую рядом печать контроля. Изуна даже думать не хотела об этом — хватит с нее и того, что она уже натворила — но, на случай, если что-то пойдет не так, она все же заготовила этот…инструмент влияния. Однако, несмотря на слепую веру в то, что все пройдет нормально (он же ее дед! Родной! Боже, да от ее убийства даже Мадара отказался в свое время, хотя уж ему-то это сделать нужно было!) девушка все-таки понимала, что отреагировать на внезапное воскрешение Изуна-джи может       как угодно. И не исключена агрессия. Хотя, так-то, если она и погибнет сегодня, то скорее от руки Мадары, а не софу. Вот чего реально стоит бояться.       Дракон…       Последняя печать. Остались лишь мгновения до… — Х-ха… — что-то внутри мешало дышать. Наверное, волнение. Господи, ну что же она творит-то?.. Это ведь запретная техника! Но странно продолжать беспокоиться о таком тогда, когда она уже завершена.       По комнате раздался тихий хлопок. Начали расползаться во все стороны письмена-фуин. Внутри все грохотало от страха: что, если не получится? Или, наоборот, все выйдет как надо? Чертовски хотелось сбежать куда подальше, спрятаться под одеяло и молиться, чтобы все это оказалось сном. Но тело словно онемело…а в следующий миг случился первый — ну, точнее, второй, если считать первым тот факт, что изначально свитка с техникой у нее не было — форс-мажор. — А-а-а-а-а!!! — нукенин резко сел, приходя в сознание, и по всему дому разнесся его болезненный крик. От страха и неожиданности Изуна чуть не заорала вместе с ним. О том, что жертвы будут орать, словно резанные, в свитке написано не было! Да сюда сейчас не то, что Мадара — весь квартал сбежится!       Дрогнул очаг чакры деда и медленно — от ужаса даже сходящее с ума сердце билось словно в замедленной записи, так что, вероятно, в реальности все происходило несколько быстрее — но неумолимо начал приближаться к месту действия. Девушка дрожала в панике, лихорадочно переводя взгляд с вопящей жертвы на дверь и обратно. Что делать?! Он же должен был увидеть конечный результат! И, желательно, чтобы к тому моменту она уже успела переговорить обо всем с софу! Все покатилось куда-то не туда.       Пыль и пепел обволакивали нукенина предательски медленно, а химе схватилась руками за голову. Ее сейчас убьют. Ее сейчас точно убьют! Заживо в могилу закопают! Перед этим огнем сожгут! Оба деда разом! — А-а-а-а-а!!! — мужчина, задыхающийся под покрытием из пепла и праха, почти сорвал голос, но его все еще было слышно на весь особняк. — Да заткни-и-ись!!! — вопила Изуна вместе с ним. Его судьба уже предрешена, он умрет именно таким образом и его об этом не предупреждали: нет фактора неизвестности. А она!.. Да на ней, наверное, весь арсенал пыток сейчас испытают! — А-а-а!       Перегородка была выломана с хрустом. Мадара вошел, окруженный аурой недалекой от ауры самой Смерти. А еще так удачно завершилось действие техники и на месте нукенина, покачиваясь, уже стоял Изуна-джи… На мгновение наступила полная тишина. Девушка едва удавила истерический смех, грозящий ее разрушить. Ну, все. Вот и настал ее смертный час… в ее фантазии дед был не настолько страшным и злым.       Секунда — вот сколько времени понадобилось ему, чтобы все понять. Мадара ведь знал, да почти все знали (пусть в формате легенды, мифа) об ужасающей технике Второго Хокаге, позволяющей воскрешать мертвых! — Что это? — тон голоса деда по началу был тихим, но от него волосы на спине встали дыбом. Изуна уже не была уверена, что потом он совершенно точно оценит ее усилия. Если такое и случится, его оценка, определенно, будет отрицательной… — Я тебя спрашиваю: что это такое?!       Внутри все сжалось, а инстинкт самосохранения требовал немедленно выйти в окно, но… — Это…это… — от страха язык еле ворочался. Тело онемело, как от какого-то страшного яда, но свобода движений тут же вернулась, стоило девушке вновь столкнуться взглядом с дедом. И язык вдруг смог выдать что-то новое: — Это Изуна-джи!       Учиха в мгновение ока очутилась подле родного деда и, обняв его (и спрятавшись при этом за его спиной от деда двоюродного), выдала апогей всего: — И он будет жить с нами.       Все. Теперь ее точно похоронят. «Сюрприз» удался — Мадара не знал, прихлопнуть ему оборзевшую мелочь сразу или сначала наорать.