постпанк играет в розовых наушниках

И все же Чимину пришлось вернуться в школу, выпрыгнуть из-под одеяла и переступить через гору пледов, валяющихся на полу уже целую неделю. Поставить ногу на первую ступеньку — оказывается самым мучительным за сегодняшнее и без того не доброе утро. Поднимается, открывает дверь и заходит в помещение. Останавливается ровно на минуту, пытаясь отыскать кого-то из знакомых, но так никого и не найдя, идет дальше. Время тянется мучительно медленно, и от того, что Чимин смотрит на часы каждые пять минут, стрелка не начинает двигаться быстрее — может, она замедляется. Чимину остается только жалобно вздохнуть. Он запрокидывает голову, взгляд спотыкается о портрет, висящий прямо позади парня. На него смотрит мужчина, не молодой и не слишком старый, он ровно в таком возрасте, когда сложно определиться, к какой стороне можно прибиться. Чимин задерживает взгляд, а потрет смотрит на него в ответ. Возможно, это один из тех писателей, про которого стоило бы почитать, или величайший астрофизик, который открыл ту самую формулу, но Чимин не в силах понять. В общем-то, юноша понятия не имеет, кто это. Но торжественно обещает самому себе, что обязательно узнает про этого человека и досконально изучит его биографию. Чимин опускает голову и тут же забывает про это. Джин листает учебник, еще две книги лежат рядом. Ручка между зубов, задумчивый взгляд. Тэхен на первый урок опаздывает, но приходит на все оставшиеся и остается до конца дня, задерживается и обещает помочь с уборкой в классе. Молящим взглядом просит Чимина и Джина остаться вместе с ним, ведь так выйдет все гораздо быстрее. Джин извиняется и убегает на работу, обещая помочь в следующий раз. А Чимину ничего не остается, как остаться с Тэхеном, который появляется ко второму уроку, опускается за первую парту и тут же хватается за карандаш, что-то выделяя в собственных конспектах. Волосы привычно растрепаны, они уже порядком отрасли и кое-где проблескивают кудри. Тэхен пытается успеть за учителем, глаза растерянно бегают по словам и буквам, но ничего не выходит. Чимин смеется. Потому что младший нервно откидывает карандаш в сторону, мнет исписанный лист, а потом расправляет его и принимается писать вновь, забираясь рукой в волосы. Когда учитель перестает говорить, отвлекаясь на что-то другое, руки Тэхена тянутся к телефону и ровно в эту минуту Чимин получает сообщение. «Эй, ты уже думал о предстоящем фестивале? Мы должны сделать что-то абсолютно незабываемое! И перестань смотреть в пустоту, начни уже хоть что-то записывать, не так просто поспеть за этим учителем.» Чимин точно не соврет, если скажет, что забыл об этом фестивале в ту же минуту, когда вышел со школьного двора и побрел к себе домой. Стоя перед зеркалом в коридоре, он усмехнулся, потому что забыл вернуть униформу круглосуточного магазина. «Позволь мне подумать еще немного! Это ведь так ответственно.» Чимин смеется и отправляет сообщение. «Ладно, но пообещай, что ты действительно подумаешь над этим.» «Клянусь!» Тэхен оборачивается, улыбается, и это означает, что Чимину он поверил. А затем снова утыкается в свои записи. Вновь смотрит на Джина, который ни разу не поднял голову с начала урока, он в упор не замечает рядом сидящего друга и отказывается обращать на него внимание. Чимин хочет услышать, что же он думает насчет фестиваля и какие у него есть идеи. Потому что у него самого совсем нет мыслей на этот счет. Возможно, он думает, что притащить много выпивки и вкусной еды — это хорошая затея, в таком случае люди потеряют нить событий и к чертям забудут причину своего прибытия сюда. Но Тэхен уж точно это не одобрит. Откладывает это на потом. Так и заканчиваются занятия. Звонок, Чимин хватает рюкзак и бежит к выходу. И ему почти удается сбежать, одна нога уже оказывается на улице, а все остальное — в здании, и чужая рука тянет обратно, крепко вцепившись за край куртки. Почти. Потому что сбежать все-таки не удается. — Стоять! — Тэхен кричит, и некоторые из учеников, стоящих рядом оборачиваются, и Тэхен едва заметной улыбкой извиняется за то, что привлек их внимание и делает небольшой поклон, а в кулаке зажимает ткань чиминовой куртки, — Окна и цветы сегодня на нас. Чимин удивляется, что каждый чертов раз он попадает под влияние этого засранца и почему-то не может сказать «нет», а только улыбается и топает за счастливым Тэхеном. Чимин оборачивается, и они отходят от двери, освобождая проход. Тэхен перед ним, натянув воротник вязаного свитера чуть выше губ, голос с легкостью пробивается сквозь свободную вязку. Белый свитер, и рассыпавшиеся на нем цветы васильков, — абсолютное отражение Тэхена. Он держит руку Чимина, выбирает указательный палец и тянет его на себя, и возвращает одноклассника в школу. — Только перед этим нам обязательно нужно перекусить. — Ты прав. Как и обычно, денег хватает на парочку шоколадных батончиков и газировку из автомата. Чимин наклоняется, забирает еду и вручает Тэхену его газировку и несколько батончиков. Кажется, сейчас он слишком голоден для того, чтобы заботиться о своем питании. И на смену рису и овощам приходит сладкая газировка. Из столовой все уже ушли, только там, в самом конце, осталось несколько ребят. Они что-то обсуждают, и вряд ли тема их разговора — это предстоящая на следующей неделе контрольная работа, изначально математика не предполагает наличие пива. Тэхен выбирает место чуть дальше, стряхивает со стола оставшиеся крошки и усаживается, два первых батончика улетучивается слишком быстро, а пустую упаковку он кидает в рюкзак, где снова скопился мусор. — На самом деле, — Тэхен делает глоток газировки и облизывает губы, — Мне и самому трудно представить, что могло бы сделать фестиваль особенным. Это так сложно, — приставляет палец к губам и смотрим на потолок, — Я имею в виду задеть интересы абсолютно каждого участника. Я умру, если мы не придумаем что-нибудь классное. Так не хочу, чтобы этот фестиваль стал той посредственностью, которая будет забыта уже на следующее утро. Тэхен допивает газировку и отставляет пустую баночку. Чимин смотрит на него долго и пристально, он подозревает, что без сладкого Тэхен больше не способен говорить и думать, потому и подталкивает в сторону одноклассника собственную газировку, которую Тэхен с благодарностью принимает. — Может, особенность будет в том, что в этом фестивале и не будет ничего особенного, — Тэхен смотрит непонимающе, и вряд ли сам Чимин понимает, о чем идет речь, — Папример, — Чимин собирает мысли и поясняет, — Пришедшие туда будут ожидать чего-то невероятно крутого, а тут — бум, и ничего такого, чему можно было бы удивиться. Со второй газировкой также покончено. Тэхен отрицательно машет головой. — Нет, Чимин, думай еще. Сейчас так сложно придумать что-то абсолютно новое. — Не могу поверить, что у тебя нет никаких идей. — Я совершенно пуст, — соглашается Тэхен. — Не волнуйся, до марта еще так много времени, ты обязательно что-нибудь придумаешь, — в сторону Тэхена двигается шоколадный батончик в красной обертке. — Время летит неумолимо быстро, потому не думай, что у нас его так много, — Тэхен откусывает сразу половину сладости, шоколад остается на передних зубах, который он тут же слизывает, подпирает рукой голову и задумчиво смотрит на Чимина, — В тот момент, когда я задумываюсь о тот, как много всего произошло и о том, сколько еще произойдет, мне становится страшно. Как бы я ни просил время остановиться, как бы ни умолял подарить мне еще одну минуту, время только будет двигаться вперед, усмехаясь надо мной. Как бы сильно я не хотел вернуться в определенное время, этого уже никогда не случится. Нам остается только с благодарностью отпустить прошлое и с забвением ожидать будущего, — Тэхен хмурится, облизывает пальцы, не задумываясь над тем, что он не помыл руки, — Но мы не должны забывать об этой минуте. Возможно, завтра или через много-много лет мы будем вспоминать об этом моменте, вот мы сидим в столовой, поедая шоколадные батончики, запивая газировкой, как о самом невероятном. Чимин молчит, пронзая пустоту своим взглядом. А на сердце медленно опускаются тэхеновы слова. — Потому мне так страшно что-то упустить, что-то ни услышать, ни увидеть, с кем-то не познакомиться. Я невыносимо сильно боюсь быть безвозвратно забытым. Тэхен мнет очередную обертку и также кладет ее в свою собственную мусорку. — Чимин. — Да? — Думаешь, что будешь помнить о том, что однажды на свете существовал Ким Тэхен, Тэхен, влюбленный в весну и васильковые поля? — Однажды я обязательно вспомню о Ким Тэхене. — А я вспомню Пак Чимина. Мы живем, и это уже неплохо, правда? — Тебе бы книги писать, продавать их в самых дорогих книжным магазин и лавках. — Если деньги могут забрать у меня хоть один счастливый момент, я хочу быть самым бедным в мире. Тэхен. Он бросает слова. И они кажутся невероятными. Чимин подбирает их с пола, аккуратно кладет в карман и бережно хранит до конца жизни. Он понял, также же внезапно, как тогда Хосок понял, что влюблен в Чимина. Сам Чимин осознает, что ему обязательно нужно сделать что-то грандиозное, чтобы о нем никогда не забыли, оказаться на портрете, как и тот парень, и висеть вот так в классе через сотни лет. А какой-нибудь школьник будет тебя разглядывать и раздумывать над тем, чем же Чимин так прославлен. Но вторая мысль сбивает с ног, окончательно перебивает первую и занимает лидирующие позиции. Больше всего Чимин хочет остаться собой, не быть тем великим Чимином с портрета, а запомниться именном таким: с пачкой сигарет в кармане, прогуливающим уроки, на выходных есть рамен вместе с Хосоком, без особых целей на потом, но с болтающим рядом Тэхеном, который поглотил целую кучу батончиков и теперь вновь говорит безостановочно. Тэхен встает, осматривает черные лаковые ботинки. — А теперь мыть окна. Это не кажется таким уж великими, но здесь точно ничего не поделаешь. — До сих пор не понимаю, как тебе удалось заставить меня остаться здесь. Тэхен смеется. Поворачивается на пятках. — Здесь все предельно просто, потому что ты настоящий добряк! — Не добряк. — Ты и не подозреваешь, насколько ты чудесный, — завершает Тэхен. — Значит, с этого момента я перестаю быть таким. Но скажу тебе кое-то Тэхен, насчет фестиваля, о котором ты так сильно волнуешься, и о жизнь в целом. Чимин останавливается, опускает голову, будто вспоминает что-то. — Участие в чем-то не делает тебя особенным, что-то является особенным, потому что ты в этом участвуешь. * Тэхен отправляется в класс. А Чимин обещает вернуться через несколько минут и выбегает на улицу, выкуривает наспех сигарету, холод подгоняет его, ветер бьет по щекам, и глаза уже начинают слезиться. И Чимину действительно приходится вернуться в класс, хотя ему не очень хочется мыть окна. Поднимается по лестнице, подходит к нужному кабинету и понимает, что Тэхен там не один, кроме его голоса раздаются еще несколько. Чимин оказывается в классе и тут же встречается с тревожным взглядом Тэхена, он улыбкой встречает друга, улыбка гаснет, тревожный взгляд остается на месте. Чимин сразу понимает, в чем дело, и чертовски злится. — Чонгук, что с тобой не так? Тебе так нравится приставать к мальчикам? — Чимин ухмыляется, а Чонгук оборачивается на знакомый голос, отходит от испуганного Тэхена, — Проваливай отсюда. — Валить отсюда? Я бы с великой радостью ушел, — Чонгук вытаскивает руки из карманов брюк и поднимает их вверх, — Но я просто не могу этого сделать. Я ненавижу Тэхена, и хочу, чтобы он это знал. Чимин пробивает взглядом потолок. — Не волнуйся об этом, Тэхен знает и ненавидит тебя гораздо сильнее. — Так вы теперь лучшие друзья? Ходите вместе в бар и хорошо проводите время наедине. Чимин складывает руки на груди, а Чонгук бродит вокруг, глаза блестят, кажется, что прямо сейчас он готов напасть на Чимина, но он лишь продолжает движение, изредка кидая на него короткие взгляды, переполненные жгучей ненавистью. — Эй, Тэхен, — зовет Чонгук, — Может, ты еще разрисуешь свое лицо маленькими радугами и будешь гордо расхаживать по школе? Почему бы тебе не позаботиться об этом? — Почему я должен это делать? — отзывается Тэхен. — Ты же ебаный гей! Так расскажи об этом всему миру. — А ты всего лишь тупица, так почему бы тебе не рассказать всем о том, что ты допускаешь ошибки в самых простых словах. Позаботься об этом, — Чимин смотрит на Тэхена, который злобно выплюнул слова, а теперь смотрит в окно, только бы избежать Чонгука. Чонгук останавливается. Он больше не расхаживает рядом с Чимином, закинув руки за голову, поглядывая лисом в сторону безразличного парня. Кажется, ему действительно нет дело до разозлившегося Чона. Чимин сидит на парте, закинув ногу на ногу. И Чонгука бесит это еще больше. — Не смей говорить, что я тупица, — Чонгук срывается с места, но не успевает сделать и шаг, потому что Чимин останавливает его мгновенно, хватает край черного свитера и тянет на себя, не позволяет двигаться к Тэхену, который уже отпрыгнул назад, вновь прижимаясь к стене, — не в ту сторону. — Не смей, — сквозь зубы проговаривает Чимин, поднимает ногу и отпихивает от себя Чонгука, удар приходится в живот, и Чон отлетает к концу класса, хватается за ударенное место, пытается оттереть след от ботинка. И почему-то он больше ничего не делает. Не выкрикивает оскорбительные слова. Не подбегает к Чимину. Не валит на пол и не бьет в скулу. Всего лишь поправляет лямку рюкзака и молча выходит из класса, не закрыв дверь. — Слабак, — смеется Пак и подходит к Тэхену, хлопает по плечу и лохматит мягкие кудрявые волосы, — Надеюсь, ты не слишком переживаешь из-за слов этого идиота? Тэхен переводит взгляд с пола на Чимина. — Наруто учил не сдаваться. Тэхен отряхивает рукава свитера. — Чонгук кажется странным. Я как-то случайно зашел в их класс и понял это спустя полчаса. А когда я хотел выйти из класса, учитель сказал сесть на место, ведь я пропустил слишком много уроков математики, а так я смогу лучше усвоить информацию. И в тот понедельник у меня было четыре математики, представляешь? Но к чему я. Тогда Чонгук вышел к доске и без проблем решил какую-то сложную задачу. Как думаешь, почему он так себя ведет? Почему притворяется глупым. Оно вышло само по себе, я не хотел это говорить. — Не волнуйся, — успокаивает Чимин, — Он хуевый человек и вполне это заслуживает. После двухчасовой уборки Чимин выползает из школы, когда на улице уже заметно стемнело, он заглядывает в рюкзак, чтобы лишний раз удостовериться: не забыл ли он униформу магазина, и топает в круглосуточный, в котором неизменно горит свет, из окон виднеется стеллаж с огромным выбором рамена. Рамен. От него Чимин бы не отказался. И он открывает дверь. Привычных запах пряностей мешается с запахом сырной лапши. Чимин здоровается с бабулей, которая, по всей видимости, сегодня работает одна. И она его узнает, улыбается и принимает синюю униформу. — Спасибо Вам, — Чимин делает поклон, выбирает пару леденцов и кладет их у кассы, — Могу я получить свою одежду, которую оставил у вас? — Разумеется, — бабушка наклоняется, вытаскивает из открытого ящика одежду Чимина и кладет ее возле разноцветных леденцов, — Теперь она совершенно сухая. Чимин кидает конфеты в рюкзак. Как только касается дверной ручки, бабушка зовет его вновь, и Чимин возвращается. — Совсем забыла, у меня есть для тебя кое-что еще. Поднимает с пола огромную коробку и ставит рядом. — Что же это? — Я и понятия не имею, но это точно для тебя. Кажется, что она врет. Чимин упирается руками в кассу, приближается к бабушке и долго-долго смотрит до тех пор, пока она не выдает всю правду. Рассказывает, что пару часов назад здесь был тот парень, который также возвращал униформу, а взамен забрал свою одежду. Потом отошел на минуту и притащил эту коробку к кассе, попросил вручить ее тому, кто вместо уроков приходит поесть рамен, становится на носочки и тянется к первой же упаковке на верхней полке. Хосок. Он был здесь всего пару часов назад. И он позаботился о Чимине. Чимин приоткрывает коробку и понимает, что вся она заполнена раменом. — Это то, что нужно! — Чимин сводит брови к переносице, — Как же он догадался? Сколько же я ему должен за этот рамен. Спасибо, Вам бабуль, огромное, невероятное спасибо. Вы спасли меня от голодной смерти. Чимин молчит. Думает. — И тебе спасибо, Хосок, — он кричит негромко, но несколько покупателей все-таки оборачиваются, но сразу же возвращаются к своим делам. Чимин стаскивает коробку с кассы и решает съесть один рамен здесь. Вместо одного съедает два и совсем этому не удивляется, втягивает в себя горячую лапшу и выпивает бульон. Откидывается на стул и понимает, что чертовски объелся, но ничуть не жалеет об этом. А потом тащит коробку домой. Отдыхает ровно три раза, хоть она и не кажется тяжелой, руки почему-то устают. Коробка остается на столе, а Чимин поглядывает на нее каждые десять минут. И понимает, что отчаянно хочет написать сообщение Хосоку, которое будет переполнено благодарность. Но к телефону так и не прикасается. Обещает самому себе, что лично поблагодарит Хосока. Чимин бесцельно разгуливает по гостиной. Несколько раз выглядывает в окно, курит и долго смотрит на звезды, которыми беспросветно укрыто сегодняшнее небо. Чимину бы хотелось коснуться звезды, чтобы она обожгла руки. Он видит, как достает невысокую лестницу и тянется к звезде, а она, мягкая, падает к нему в руку, недолго что-то щебечет, рассказывает веселые истории, а потом грустно сообщает, что без неба ей становится трудно, и медленно начинает гаснуть. Тогда Чимин разжимает ладонь и аккуратно кладет звезду на небо. Она смеется. Долго. Благодарит. И начинает светить вновь. Чимин спускается с лестницы и с сожалением возвращается в темную гостиную. На фоне бормочет телевизор. Парню очень хочется отыскать что-то, за что бы он мог зацепиться взглядом, но здесь все детально изучено. Но тут взгляд касается самой простое вещи, а в голову приходит отличная идея. На спинке дивана висит черный свитер, и этому черному свитеру удается вдохновить Чимина. Он отбрасывает недокуренную сигарету, которая пролетает несколько этажей, и опускается на землю. Ей удалось увернуться от лужи, потому она не гаснет еще пару минут, а потом сливается с чернотой ночи. Чимин спихивает со стула скопившуюся на нем одежду, двигает к шкафу и забирается на него. Руками изучает все, что находится на верхних полках и скидывает на пол старые завалявшиеся в самом конце краски. Они падают на пол. Чимин с облегчением выдыхает, бочонки с красками не разбились, лежат на полу и злостно смотрят на него. Вытаскивает нераскрытую упаковку кистей. Стягивает с дивана свитер. Теперь телевизор кажется еще более бесполезным. Под столом — старая коробка, теперь она перед Чимином, сложив ноги под себя, он недолго перебирает свою коллекцию аудио кассет, они уже покрыты толстым слоем пыли. И Чимин этот слой сдувает, вытаскивая одну из кассет, и вставляет ее в магнитофон. Какое счастье, что твоя мама любит разгуливать по барахолкам и почти забытым магазинам, отыскивая там никому не нужные вещи. И вот однажды, она притащила этот едва работающий магнитофон, уверяя, что в самый обычный и непримечательный день, он обязательно им воспользуется. Чимин благодарит маму, ведь она оказалась права. Музыка начинать играть, и Чимин приступает к своему занятию. Набирает на кисть краску и опускает ее на ткань. Черный свитер медленно превращается в разноцветный, аккуратно вырисовываются толстые полосы, и каждая из них является идеально ровной. Примерно через час свитер меняется окончательно, а от черного цвета не остается ровным счетом ничего. Теперь перед Чимином яркий радужный свитер. Он подскакивает с места и очень долго рассматривает свою работу: то отходит в конец комнаты, то вновь опускается на колени, и почти прижимается щекой к самой ткани. Вместе со свитером раскрашен и пол, на нем остаются следы от краски. И они останутся там еще так надолго, что в итоге сольются с полом. А сам Чимин начнем думать, что так и было с того момента, когда он въехал в эту квартиру. Утро приходит к тому моменту, когда Чимин отходит от зеркала и наслаждается. Рисовать на собственном лице нет так уж и просто, как показалось изначально. Но Чимину нравится. Он понимает, почему люди в автобусе так внимательно его рассматривают, наверное, пытаются понять, не ошиблись ли они в своих догадках. И, конечно, Чимин злится, потому и выходит на следующей остановке, идет дальше пешком, натянув на лицо шарф. Тэхен замечает его первым, учебники по математики падают на пол, и младший в упор уставился на Чимина. — Не смотри так! — командует Пак, — Только теперь я осознал масштаб своей ошибки, я выгляжу совершенно нелепо. — Нет, нет, — Тэхен моргает, отрываясь от своего друга, и спешит его переубедить, — Ты выглядишь потрясно. — Проваливай, мне пора на урок, — Чимин отталкивает Тэхен и оставляет его позади, но он тут же догоняет. — Чимин, но мы же в одном классе! — А хотелось бы быть в разных. Чимин останавливается перед всеми встречающимися зеркалами, смотрит на себя и думает, не сделал ли он ошибку и зачем он это сделал вообще. Ночью эта идея не казалась такой уж глупой. Наверное, Чонгук, не долго раздумывая над своими словами, бросил их на пол, а Чимин нагнулся и поднял их. И вот теперь он стоит здесь. Смотрит на себя. Отражение смотрит в ответ. Растянутый радужный свитер, на черных джинсах несколько капель краски, потому что последнюю полоску Чимин рисовал прямо на себе. На лице множество маленьких радужек и разноцветных флажков, которые гордо лежат на щеках и привлекают к себе внимание. Но Чимину это внимание принимать не хочется. На улице все смотрят. В школе и в классе. К концу дня Чимин оказывается в кабинете директора, который сидит напротив и не спешит отвести свой заинтересованный взгляд, кажется, еще совсем немного и он точно ткнет пальцем во флажок, который висит над верхней губой. — Чимин, — директор встает, заводит руки назад и измеряет шагом небольшое пространство, ровно за тридцать секунд он обходит свой кабинет, а потом снова садится на стул, — Ну и зачем ты это сделал? Знаю-знаю, — выпускает руки вперед и кивает, — Школа у нас частная, и здесь много всего позволено, но порой ты переходишь границы. — Защищать права человека — это разрушение границ? — Чимин непонимающе смотрит на мужчину. — А я всего лишь выразил свою позицию, но вот что. Почему же Вы не сделали ничего, когда на заднем дворе избивали Тэхена, Вы даже не удосужились спросить, все ли с ним в порядке. — Чонгук был отстранен от занятий на несколько недель. — Вы только сделали ему одолжение! А Тэхен продолжает хромать. — Перестань. — Я не хочу переставать. — Требую, чтобы на следующей неделе твои родители сидели передо мной так же, как передо мной сейчас сидишь ты, — директор говорит злостно, и взгляд у него соответственно грозный, — Ты продолжаешь прогуливать, у тебя сотни не законченных работ, которые учителя ждут почти год, к тому же скоро экзамены, а твои оценки катастрофически ужасны. — У меня есть один законченный проект, — не соглашается Чимин, нервно крутя головой. Он заламывает пальца и мечтает выскользнуть их этого душного кабинета. — Только потому, то ты работал в команде Тэхена и Джина. Чимин подходит к двери, касается ручки и спешит покинуть это место, но слова директора тут же его догоняют. — Чимин, в этот раз я не шутил, и начни уже хоть что-то делать со своей жизнью. Недлинный темный коридор, короткая лестница — и Чимин снова оказывается в основном потоке школьников, потому что кабинет директора не находится на верхних этажах, он находится в самом низу, почти в подвальном помещении, и выглядит примерно так же плохо. Но директор с этим не борется. Кажется, что его это вполне устраивает. Здесь стоит Тэхен, отталкивается от стены, перекидывает сумку через плечо и подходит к Чимину. — Ну, что тебе сказали? — Ничего, — Пак идет дальше. — Но вы были там почти час! — подбегает Тэхен, крепко держась за ремешок своей сумки. — Ровно час он ничего не говорил. Это знали все. Знали, что Чонгук никогда не оставит свою жертву в покое, знали, что будет преследовать ее до тех пор, пока собственный интерес не исчезнет. Он был упорным и предпочитал всегда добираться до конца. Чонгук бьет больно, и это знали все. Он стоит внизу длинной лестницы, ухватившись за лямку серого рюкзака, выжидает своего бывшего друга. Стоит здесь долго, хочет поздороваться с Чимином, пожать руку и улыбнуться, а потом, резко поменявшись в лице, напасть на ничего не подозревающую жертву. Потому что отпустить — слишком просто. Над Чунгуком — желтое солнце, а на куртку опускаются капли дождя, они почти бесшумно барабанят по гладкой поверхности и тут же соскальзывают вниз, оставляя недлинную мокрую дорожку. Солнце гаснет. Небо заполняется грозными облаками, которые выталкивают солнце и занимают его место. На самой высокой ступеньке появляются Чимин и Тэхен. Младший все еще с интересом рассматривает разрисованный свитер старшего, тычет пальцами в разноцветные полоски, заинтересованными глазами бегает по лицу Пака и предлагает прикрепить к одежде еще несколько ярких значков. У Тэхена остался целый ящик таких после участия в акции в поддержку современной молодежи. Чимин отказывается. Потому что карманы всех курток и пуховиков уже переполнены булавками и значками. Бесконечный запас, который пополняется каждый раз, когда Ким возвращается с очередной ярмарки или акции. Продолжает рассматривать цветастые рисунки, которые разбросаны по всему лицу. Конечный результат нравится им обоим. Потому что Тэхену нравятся странные вещи. А Чимин просто было скучно. — Классно вышло, Чим! — восторженно говорит школьник, выходит из-под крыши и соскакивает на нижние ступеньки. И тут же обличается в дождь, который обрушивается на него огромными каплями. Краска с лица не сползает, крепко держится за кожу. Тэхен замечает сразу: солнце пропало. Поднимает голову, чтобы посмотреть на небо, переполненное тяжелыми облаками, которые не кажутся такими интересными, в отличие от самого главного жителя. Вора он замечает не сразу. Но чувствует, что солнце догорает в чужом рюкзаке. Чонгук — вор. Он улыбается, потому что пару минут назад ему удалось стащить остывающее солнце с неба и сунуть его в рюкзак. Никто, кроме Тэхена, пропажи не заметил. Гук ждет, пока школьники окажутся внизу, а дождавшись, отпрыгивает от лестницы и следует за ними, шлепая по лужам, набирая воду в ботинки. Обегает Чимина и останавливается перед ним, протягивает руку вперед. — Здравствуй, мой лучший, самый верный друг, — подбирается ближе, полностью игнорируя Тэхена, который пытается залезть в чужой рюкзак, вытащить оттуда солнце и вернуть на небо. — Бывший лучший друг, не забывай об этом. — Хотел бы подружиться вновь? — Да, ты, наверное, шутишь! — Абсолютно серьезен, — на лице глупая, непонятная ухмылка. Тэхен дергается и оборачивается, когда оказывается в чужих руках. Его крепко обхватывают за плечи несколько незнакомых парней, заставляя оставаться на месте. В первую ошеломляющую минуту Ким беспомощно наблюдает за тем, как Чонгук вытаскивает руки из карманов и прыгает на Чимина, который, почему-то, остается на месте. Падают в неглубокую лужу, и грязь тут же облепляет одежду со всех сторон, ее комки застревают в волосах, лезут в рот и глаза. Пак не предпринимает ни одной попытки, чтобы нанести ответный удар или перейти к сопротивлению. Он наблюдает за тем, как Чонгук раз за разом бьет в одни и те же места. Несколько ударов по ребрам, и это больно, вероятно всего, из-за отголосков старых ранений. Это было бы больно даже в том случае, если бы ребра и не были повреждены. Потому что Гук бьет больно, беспрерывно, посильнее сжимая кулаки. Нижняя губа. Затем верхняя. И смутный образ собравшихся вокруг зевак. Звук рвущейся куртки оказывается не слишком громким. Она страдает в такой же степени, как и ее хозяин. Чимин думает о том, что, скорее всего, больше он такую не отыщет. Даже если бы отыскал, все равно бы не стал носить. Ее карманы, конечно, тоже можно набить обертками от батончиков и фольгой от пачек сигарет. Можно испачкать краской и вырвать бегунок. Но это будет неправильная история одной куртки, написанная не тем автором. Поэтому о куртке он думает беспрерывно. — Теперь ее точно не спасти, — с сожалением озвучивает Чимин, когда Чонгук наконец его отпускает и падает рядом. — Некрасивая эта куртка. Грязная и старая. — Оно того стоило, Чонгук? — О чем ты? — похититель солнца поворачивает голову в сторону бывшего лучшего друга. — У твоей ненависти глупые причины. Ты злишься не на меня, а злишься на себя, потому что не смог принять мой уход. Тебе стоит узнать определение слова «друг». Я уверен, ты будешь удивлен, — Чимин встает, вылавливает рюкзак из лужи. — Увидимся, Чимин! — кричит Чон, когда тот отходит от него. — Увидимся, друг! Чонгук остается один, закидывает руки за голову и, наконец, выпускает из рюкзака солнце, возвращая его на место. Дождь прекращается. Грозные облака исчезают. Тэхен встречает старшего, помогает оттряхнуть одежду, вылавливает из волос комки грязи. Чимин другу улыбается. — Пойдем домой, Тэхена, — двумя пальцами прикасается ко лбу и трижды стучит по нему. — Солнце вернулось. Тэхен не говорит о том, что заметил, как Чонгук мокрыми руками достал солнце со дна рюкзака и аккуратно вернул на небо. Больше на похитителя закатов он не смотрит.