постпанк играет в розовых наушниках

Последняя сигарета дотлевает на рассвете. Вместе с пеплом на стол оседают мысли, все смешиваются в одну кучу: крошки шоколадного печенья, пепел тлеющей сигареты, ещё немного и она будет докурена до самого фильтра. Чимин, устав курить, принялся грызть шоколадное печенье, наверное, производителям показалось, что они недостаточно шоколадные, потому они добавили ещё кусочки горького шоколада. Хосок, не желая менять сигареты ни на что другое, не прикасается к печенью. И, вытащив еще три упаковки, протягивает их Чимину, и тот с детской радостью принимает их. Так они и сидят. Хосок сидит с сигаретой в губах так, будто ни одно табачное изделие не будет докурено до фильтра. На самом деле он то и дело, что подносит к губам одну за другой, не замечая, что одна пачка уже почти закончена. Чимин хватает очередную упаковку печенья, разрывает ее двумя пальцами, а свободной рукой достает свою пачку сигарет из кармана старых брюк и толкает ее к доктору. Интерес к сигаретам потерян окончательно, а шоколадная крошка приятно хрустит во рту, прогоняя запах табака вон. У Хосока губы горькие, от нескончаемого потока сигарет. У Чимина губы сладкие, он их облизывает, удостоверяясь, что сладость все ещё осталась. Все верно, она на месте. Хосок наблюдает за тем, как Чимин разламывает огромное печенье сразу на несколько частей, потому что так есть гораздо проще. Ещё в прошлый раз он заметил нечто странное отношение Чимина к некоторым сладостям, например, когда младший вытащил из кармана шоколадную вафлю и развернул её, он не откусил определённую часть. Он сделал так: вытащил вафлю из упаковки, смял фольгу и сунул её в карман. Само угощение вложил в ладонь, а второй рукой стал отделять слой за слоем, запуская пластинки в рот, позже слизывая шоколад с каждой последующей пластинки. То есть он не воспринял свой батончик как целостную сладость — ему пришлось разделить вафлю на несколько частей, чтобы полностью ей насладиться. Хосок тогда жутко возмущался и говорил, что прямо сейчас Чимин упускает всю суть вафли. Ведь её правильнее есть сразу, а не разделяя на слои, притом слизывая шоколад просто так. И вот ситуация повторяется, но в другом виде. Чимин разламывает большое круглое печенье, отделяя от него маленькие кусочки шоколада и выкладывая их на стол. А далее он запускает в рот печенье, и только потом закидывает шоколад, сразу после потягиваясь за следующей порцией. Хосок смотрит и совсем ничего не понимает. Возможно, так вкуснее. Он обязательно попробует сделать так в другой раз и, наверное, очень удивится, если Чимин окажется прав. Даже, если и окажется, вероятнее всего Хосок этого просто не признает. — Чимин, перестань мучать печенье. Макушка парня даже не имеет желания подняться. Пак только с интересом продолжает вытаскивать шоколад из печенья, касаясь языком уголка нижней губы. — Сейчас я так занят, что просто не могу посмотреть на тебя, — последний кусочек касается стола. — Все-таки, Питер Пэн был прав, — говорит Хосок и отбрасывает в сторону последнюю сигарету. — В чем же он был прав? — Чимин так и не поднимает головы, наслаждаясь процессом своей работы. — Взросление пустая трата времени*. Сигареты докурены. Шоколадные крошки последнего печенья летят в рот Пака. — Никогда не взрослей, Чимин. Здесь невыносимо скучно и так душно, кажется, что вот-вот задохнешься. Но раз за разом приходится набирать воздух и продолжать дышать, потому что умереть ты просто не имеешь права. — Я и не буду взрослеть, мне очень даже нравится быть таким Чимином. Вечно буду есть рамен и однажды научусь в полной мере наслаждаться жизнью. — Будешь вечно есть рамен, точно заработаешь рак желудка,— вздохнув, Чон смотрит на Пака, что забавно машет руками — будто отталкивает от себя сказанное парнем. — Это уже побочный эффект. Но ты прав, Хосок, ты просто не смеешь умереть ровно до тех пор, пока не вылечишь Винни и не поцелуешь меня ещё раз. — Я могу поцеловать тебя прямо сейчас. — А я тебе не позволю этого сделать, потому тебе придется задержаться здесь еще ненадолго, но лучше конечно надолго, — договаривает Чимин, улыбается и кивает, — Я вот что тебе скажу, друг мой, вечно страдающий и вечно тоскующий. У боли нет предела, она безгранична: ее может быть так много, что тебе обязательно придется поделиться этой болью, чтобы просто не сойти с ума. И нет в мире ни одного человека, кто не познал боли. Я знаю, что тоска не развеется за два дня, месяц или год, но однажды она потускнеет, и, незаметно для самого себя, ты почувствуешь, что стало легче. Тебе нужно занять себя чем-то. Знаешь, некоторое время я чувствовал себя так плохо только из-за того, что не мог ничем заниматься. Представляешь, ничего неинтересно и совсем ничего не хочется. Мне было так грустно, что вот, существует такой Чимин, а еще миллионы человек просто понятия не имеют, что я существую. Я думал о том, что должен совершить что-то настолько великое, чтобы об этом узнал весь мир, чтоб он узнал о Пак Чимине, который однажды существовал здесь, ел рамён и просто бездельничал. Но потом я понял кое-что, этому меня кое-кто научил и не подозревает об этом. — И чему же тебя научил этот кто-то? — с ноткой заинтересованности спрашивает парень, глядя на Чимина. — Этому меня научил Тэхён. Если ты повлиял хотя бы на одного человека, если оставил непоколебимый след в его жизни, то может это была самая банальная глупость. Только если окажется, что это так, значит все это не просто — значит, все имеют свой смысл. А ты, Хосок, каждый день помогаешь людям, потому твоя жизнь имеет невероятный смысл. — Чимин, черт возьми, мне Енджу не удалось спасти. Как я могу ценить свою жизнь, если не спас другую? — Ты сделал все, что мог сделать на тот момент, Хосок,— Пак стойко смотрел на Чона, будто держал для того потолок, что вот-вот свалится от страшного груза отчаяния, если второй не пойдет на помощь. — Я сделал недостаточно,— и потолок остается хлипким, потому что Хосок не собирается держать его. — Не говори так. — Я буду так говорить. — Пожалуйста, Хосок. Пойдем есть рамен со мной. Не слушай грустную музыку, не кури так много, не закрывай эти чертовы шторы, пей меньше пива и перестань смотреть эти дурацкие фильмы с грустным концом. Ты попросил не убегать, и я остановился. Теперь твоя очередь перестать бежать. Давай сравняемся в шаге и завернем на следующую улицу, чтобы перекусить чего-то вкусного. — Чимин. — Да? — Когда живешь обычной жизнью, тоска пропитывает все: желтеющие страницы книг, зубную щётку в ванной, сообщения в мобильном телефоне *. — Такаки Тоно также не мог забыть свою любовь, оттого он и был так несчастен, Хосок. Я и понятия не имею, как судьба распоряжается над тем, кому из нас быть счастливыми, а кому приходится страдать, раз за разом выискивая причины, чтобы просто зацепиться за эту жизнь. Но я продолжу верить, что в большинстве случаев жизнь зависит только от нас, и самую малость, от нашего везения. Хосок больше не говорит, он только морщится и пытается скрыться от солнца, которое так упорно заглядывает в окно, тогда Чону приходится встать и закрыть жалюзи. И комната вновь погружается в привычный мрак. Смахивает мусор со стола. За раз ставит грязные кружки и раковину, поклявшись себе, что чуть позже он их обязательно помоет. Наверняка так бы и было, если бы на телефон Чимина не пришло новое сообщение. Трудно было не заметить это оповещение, когда вся комната озаряется единственным светом современного устройства. На экране короткий текст. «Школа и родители. Связь довольно простая, твои родители должны оказаться в школе к утру». «Тэхен. Буду ждать тебя в школе, я и Джин помолимся за тебя». Чимин понимает сразу, родители точно не окажутся в школе к утру, невероятно трудно прибыть туда почти с другого конца света, к тому же из-за такой ерунды. В общем и целом, как считает мама Пака, ее сын — неряха, которому нужны только деньги. И единственное сообщение, которое получает мама в конце месяца — это как раз очередная просьба переслать деньги и, как дополнение, чтобы сообщение не казалось слишком пустым, Чимин изредка просит посоветовать ему хорошую музыку, к ещё одному плюсу по возможности выслать несколько новых пластинок почти никому неизвестных музыкантов. Ровно одну неделю парень послушает эту пластинку, а потом положит её в шкаф и больше никогда не достанет. Из-за возвращения к излюбленному постпанку. И вот, настал тот момент, когда мама должна получить сообщение не о просьбе прислать еще немного денег, а сообщение, которое расскажет о том, что через пару часов она должна сидеть прямо перед директором, выслушивая о том, насколько Чимин плох в учебе. И вообще никому не понятно, по какой причине Паку все еще удается оставаться в школе с катастрофически плохой успеваемостью. Чимин знает, что мама ничего не скажет по этому поводу, только попросит лучше заботиться о себе и купить, наконец, новые кроссовки. Но также прекрасно понимает, что Чимин ни на что на свете не променяет эти дешевые, до дыр изношенные. Чимин очень любит маму, и часто о ней вспоминает. Она, так же как и сам Чимин, прогуливала школу, ненавидела математику и бегала в ближайший бар по ночам, а с утра, ленивой походкой, проходила мимо рынка, разглядывая еду. И, протянув мелочь продавцу, принимала взамен сразу несколько рыбных пирожков. Неизменно получая один пирожок в подарок, как самый верный и постоянный покупатель. Чимин ненавидит эти пирожки, но из банальной вежливости однажды ему пришлось попробовать. С тех пор он обходит эту лавку за целый километр. А потом мама уехала, желая отыскать что-то новое в этой жизни, оставляя Чимина, к его желанию, здесь. Каждый день она подбиралась к парню, сначала тихо стояла за спиной, пытаясь поймать волну написанного в книге, которую в руках держал сын, затем вытирала руки прямо о пижамные штаны и, перепрыгнув через спинку дивана, садилась рядом, одаривая того тёплой заразительной улыбкой. И каждый раз на её просьбу отправиться в путешествие вместе, Чимин твердо отвечал нет. Теперь же, от мамы осталась только пыльная коробка потрепанных пластинок. «Hey jude» будто до сих пор разносится по всей квартире, только сейчас, на самом деле, ее уже давно никто не поёт. Отыграла своё время. Чимин никогда не знал слов этой песни, ему только оставалось наслаждаться самой музыкой и маминым голосом. Гитара с пятью порванными струнами, которые заменяла леска, и свитер на заднем фоне. Чимин почти справился со всем, что ему доверили. Он справляется до сих пор и теперь учит справляться с одиночеством Хосока. Парень точно знает, что ему нужно делать прямо сейчас. Он осознал это ровно в тот момент, когда на телефон поступило новое сообщение от Тэхёна. В то мгновенье Хосок бросил пустой короткий взгляд на постепенно гаснущий экран и вернулся к тишине. — Нужна твоя помощь, — быстро говорит Чимин, пытаясь смотреть на всё, что угодно, но никак не на человека напротив, — и ответ нужно дать уже через две минуты. — Чем я могу тебе помочь? — ответ выходит уставшим, даже измученным. И в отличие от этого назойливого школьника, свой взгляд не прячет, на что обращает своё внимание. Парень спохватывается рассказывать обо всёх происшествиях, что произошли сутки назад. Тараторя и иногда жестикулируя от волнения, но смотря чётко в чужие глаза. От просьбы Чимина Хосоку очень хотелось завыть и отказаться, но вряд ли у него получится. Единственное, что теперь ему остается — это бродить по гостиной от стены к стене, пытаясь перевести сумбурную, совершенно бессвязную речь Чимина на нормальный язык. Он правда слушает предельно внимательно, но почему-то с трудом удается уловить саму суть рассказанного. И каждый раз, когда Чон натыкается на совсем непонятное ему слово, которое не похоже ни на одно другое из существующих, он останавливает Чимина и просит повторить. Тогда парень недовольно вздыхает и, поглубже вдохнув воздуха в лёгкие, говорит по новой то же самое, но уже более внятно. Ещё ему без конца приходится вытирать губы рукавом свитера, потому что слюни оседают на подбородке. Чимин говорит без остановки почти целый час, почти не двигаясь и почти не моргая, оставаясь на одном месте, и почему-то Хосоку это кажется очень неестественным.       Из рассказа школьника Хосок вылавливает отдельные части про Намдужна и рюкзак, внезапное появление Винни, радужные значки и свитер. Далее полет с лестницы и три пластыря на лице. Всё это смешалось в одно чёрное полотно, на котором с трудом удается что-то рассмотреть. Чимин, наконец-то, заканчивает. И как Паку кажется, он предлагает идеальный для всех план. Хосок сразу отвечает «нет». Чимин противоречит, говорит «да». И так ещё около сотни раз, ровно до тех пор, пока Хосок не устает спорить с Чимином, который, кажется, никогда не устаёт. Чон вплотную прижимается к стене и ловит на себе щенячий взгляд младшего, который по-прежнему переполнен немой мольбой. — Это не будет так сложно. Для Чимина всё просто. — Нет, Чимин, — Хосок снова принимается измерять комнату большими шагами и заламывает пальцы, — Исключено, я не пойду в школу вместо твоих родителей. — Ну, хён, — Чимин запрыгивает на диван, становится на колени, — Ты обещал, что будешь мне помогать. Хосок пытается вспомнить, когда и при каких обстоятельствах он такое сказал и останавливается рядом с Чимином. — Зачем ты нацепил на себя тысячу разных значков и нарисовал эти глупые флажки на лице? — Хосок немного хмурится и пытается пальцем оттереть краску с лица Чимина, но та мерзавка достаточно сильно въелась в чужую бархатную кожу. — Хотел помочь Тэхёну. — Знаешь, неправильная у тебя какая-то помощь. — Помощь не может быть правильной или неправильной, ты просто помогаешь. На этом всё. Аккуратно касаясь разбитой губы, брови и синяка на скуле, Чон думает, что таким Чимина он видел так много, что пора бы привыкнуть. Вот только привыкнуть все никак не может. Затем дотрагивается пальцами до пластырей: на них непонятные персонажи из мультиков, и, Хосок сразу понимает, что за это дело брался Намджун, который без конца работает с детьми, и у того других пластырей под рукой никогда не будет. Чон даже и представить не может Кима без чупа-чупсов в кармане своего халата. Вот такой он, Намджун: с конфетами в карманах, раздающий пластыри с барашком и пытающийся уловить суть недавно вышедшего мультика. Но как бы Джун не пытался, понять современные мультики он просто не в силах. Хосок одергивает руку в тот момент, когда замечает, что Чимин прикрывает глаза и пытается дотронуться до ладони Чона. Но не успевает, потому что Хосок тут же прячет руки за спину и загадочно смотрит на подростка. — Ладно, я выполнил бы твою просьбу,— вздыхая, тот немного хмурится и выстраивает слегка губы в линию. — Ты выполнишь? — будто не веря произносит Чимин, а после радостно кричит, но только через минуту понимает, что в этой фразе присутствует это чёртово «бы», — Ты же это сделаешь Хосок, верно? Уголки губ как-то загадочно дёргаются немного вверх, совсем незаметно. — Сделаю только в том случае, если ты согласишься пройти обследование в нашей больнице. Еще неделю назад для парня это показалось бы просто невыполнимой задачей, но сейчас это кажется таким пустяком, от чего тут же кивает, принимая это условие. — Согласен, — кивает еще раз, — Я согласен. Пак вскакивает со своего места, складывая в карманы всё, что он успел выложить за проведённое здесь время: пачка сигарет, с единственное оставшейся там сигаретой, зажигалка, чек от похода в магазин. Чимин и забыл, что сегодня он заходил в туда, чтобы купить немного еды. И вот, бросает жалобный взгляд на еду, одиноко лежащую в углу у холодильника. А сейчас и времени нет, чтобы нормально поесть. Шоколадное печенье не в счет.

***

— Хосок, торопись! — кричит Чимин, — Мы очень сильно опаздываем и должны быть в школе уже через полчаса. — Как чудесно, что ты вспомнил об этот не за две минуты до выхода,— невозмутимо говорит Чон, стягивая с себя желтую толстовку. И Чимин снова кричит, кричит так громко, что Хосоку тут же хочется выгнать его из квартиры. Пнуть его так сильно, чтобы задница болела до самой смерти. — Татуировки, — Чимин в один шаг оказывается рядом со старшим, крепко цепляясь за его руку, — Ты её сделал и даже ничего не сказал. А потом Пак заливается смехом, от чего у Хосока желание ударить Чимина возросло до неприличных размеров. Но вместо этого он сам улыбается, когда вновь смотрит на свой рисунок. — Тарелка с рамёном? — Чимин выгибает бровь, — Деревянные палочки, лежащие рядом, смотрятся просто отлично. — Как ты и говорил, я сделал глупую татуировку. Помнишь как ты сказал, сделай абсолютную глупость и ни о чем не жалей. Я так и сделал,— Чон даже усмехается от только что сказанного. Но Чимину татуировка нравится. — Она глупая, правда? — Хосок спрашивает. — Нет, она чудесная. Хосок действительно это сделал. Он сделал татуировку. Он сделал ту самую глупость, о которой говорил Чимин. Маленькая глупость, которая может привести к чему-то настолько огромному, что переворачивает жизнь с ног на голову. Чимин всегда считал, что необдуманные поступки должны совершаться время от времени. А потом неожиданно Чимин понял, что его жизнь —  и есть та самая глупость. Но мысль эту он теперь упорно прогоняет. На руке, чуть выше сгиба локтя, теперь находится небольшая татуировка. Глубокая тарелка с лапшой, а чуть выше виднеется облачко пара, которое говорит о том, что этот рамён безусловно является самым вкусным. В двух сантиметрах от основного рисунка нарисованы те самые деревянные палочки. И вот, Хосок сделал то, чего он боялся больше всего. А боялся он вот чего: отойти от мысли, что всё всегда должно быть одинаково, что человеку вовсе не нужны никакие изменения в жизни, чтобы почувствовать себя лучше. Хосок с татуировкой стоит прямо перед Чимином и младший все еще не может поверить в то, что находится прямо перед его глазами. Он крепко держит руку Чона в своих руках, ладони уже порядком вспотели, и Паку приходится вытирать пот о свои штаны, потом он снова хватается за руку, медленно проводит указательным пальцем по контуру самого рисунка. И только через десять минут он снова начинает говорить. — Это просто гениально, — отпускает руку, — Гениально, тут уж ничего не скажешь. Но вот, что я думаю по этому поводу. — И что же ты думаешь по этому поводу? — Хосоку остается только смотреть на удивленного Пака, ведь эйфория самого Чона давно уже улетучилась, а на смену пришло то самое смирение, когда думаешь «да, я просто это сделал и я не собираюсь об этом жалеть еще следующие десять лет, я вообще не хочу об этом жалеть». — Такая татуировка должна была появиться у меня, ведь это я настоящий поклонник рамёна из того магазина, и бабуля там очень милая. — Мне тоже нравится лапша, но ем я её не так часто. — Вот видишь, а я её ем каждый день, иногда несколько раз в день. — Давай просто примем тот факт, что теперь у меня есть татуировка, на том и сойдёмся. — Чудесно! Хосок так никогда и не признается Чимину, что этот чудный рисунок появился только благодаря этому мальчишке. А Чимин так никогда и не узнает, что однажды стал для кого-то настолько важным, чтобы оставить свой след навсегда. Енджу тоже нравилась лапша. Память о двух близких людях объединилась в одном рисунке. Мечта Чимина номер один осуществилась. Ему удалось оставить след в сердце другого человека. А он все еще не знает об этом, но уже через некоторое время начнет догадываться. Когда они с Тэхеном займут квартиру Хосока, разрабатывая идеальный план фестиваля. Он поймет это в тот момент, когда Чон будет наблюдать за ним несколько часов подряд, изредка меняя пустые тарелки на переполненные сладостями. Ведь Тэхен может работать только так: в абсолютном беспорядке, поедая сладкие батончики один за другим и ругаясь на Чимина, что он курит слишком часто. Чимин роется в своем рюкзаке, который еще недавно зашивал Намдуж, записывает что-то на клочке бумаге, а потом, словно что-то вспомнив, бьет себя по лбу. И понимает, что ударил слишком сильно, по только что полученным ранам. — Хосок, собирайся скорее, мы же в школу опаздываем. Чон смотрит на него странно, может, потому, что он уже давно стоит в коридоре, готовый выйти в любую минуту, а Чимин все еще стоит в гостиной, не понимая, куда себя деть. Он хватает куртку, надевая ее на улице, и спешит на автобус. Хосок же лениво плетется сзади, нащупывая в кармане мелочь, чтобы оплатить проезд. Добираются до школы быстро. Чимин, привыкший к толпе школьников в транспорте, даже не обращает внимания на толкающихся детей и подростков, а Хосоку без конца приходится крутиться, чтобы просто добраться до школы живым. Чимин хватает его за край куртки и тянет на себя. После этого Хосоку становится легче, не то чтобы очень, но достаточно для свободного дыхания. Он просто рад, что нога маленького мальчика больше не вдавливается в его ботинок. Но поднимаясь по лестнице, Чон вполне ощущает тот факт, что ногу ему отдавили. И вот теперь он хромает. Возле кабинета сидит Тэхен, всматриваясь в телефон, он трепетно следит за временем и молиться о том, что Чимин просто пришел. И он действительно пришел. Заталкивает Хосока в кабинет директора, а сам усаживается рядом с одноклассником, пытаясь просто отдышаться. — Пришел, — Тэхен прячет телефон. — Пришел. — И все еще не снял с себя эту одежду, и краска даже не стерлась. — Это же забавно, Тэхен. Около часа скучающие школьники наблюдают за проползающим мимо тараканом, который проводит все это время вместе с ними. Чимин даже поднимает ноги, чтобы он смог без проблем добраться до нужного места. Тэхену это кажется милым ровно до тех пор, пока Чимин не опускает ноги и не убивает приобретенного друга. Теперь уже мертвого друга. Тэхен не успевает полностью разочароваться, потому что моментально переключается на другую мысль. — Тебе нравится Хосок? — Меня парни не интересуют. — Чимин, — Чон стоит уже рядом, и сколько он здесь стоит, никому не известно. — Хосок! — младший подскакивает с места и тут же становится рядом с хеном, — Ну я пошел! Пока, Тэхени, увидимся позже. Хосок не выглядит разочарованным, он просто чертовски сильно устал. — Я больше не буду думать, что ты хороший, Чимин. Ты прогуливаешь чаще, чем появляешься здесь. И это только одна из твоих проблем. — Мама говорит, что в жизни нужно больше отдыхать, чем работать, особенно тогда, когда ты молодой. — Ты отдыхаешь слишком много. — И планирую отдыхать еще столько же, — заключает Чимин и выдвигается в путь. — А еще ты должен успешно сдать три теста на следующей неделе, — Хосок радостно улыбается, Тэхен подхватывает его радость. Единственный, кому теперь стало грустно, — это Чимин, — Только с этим условием, тебя не отстранят от занятий. Чимин останавливается. Теперь идея притащить в школу Хосока кажется не такой уж и хорошей. Легкая походка сменяется на невероятно тяжелую. Больше Чимин не радуется. — Он точно провалит эти тесты, — Тэхен также смотрит на друга и заливается смехом. — Верно, он их не сдаст, — соглашается Хосок. «Взросление — пустая трата времени». Такая же глупость, как и тесты по математике.