постпанк играет в розовых наушниках

Теперь все не кажется настолько простым. Ровно две минуты всем в этой комнате казалось, что все легко осуществимо. Но по окончанию этого времени все снова стало сложным. Несколько часов подряд Чимин сидит перед белым листом, внезапно накатившая усталость больно бьет по глазам. Изредка он переводит взгляд на пол в надежде, что затуманенный взор рассеется, но почему-то белый лист не перестает быть белым, а новые идеи так и не приходят. Пак смотрит на Тэхена, который завороженно, без остановки что-то пишет. Хосок же просто устал топтаться на месте, наблюдая за тем, как переполненная фруктами тарелка становится пустой, тогда он не успевает сесть на место, а снова возвращается на кухню, заполняет блюдо и двигает в сторону Чимина. Но тарелку тут же перехватывает Тэхен, мгновенно съедая порезанное маленькими дольками яблоко и пяткой толкает опустевшую посуду в сторону старшего. Хосоку только остается вздохнуть так громко, чтобы все это заметили, но никто почему-то не замечает, и он снова и снова повторяет все то же действие. А ему тоже очень хотелось внести свой крошечный, но вклад. — Есть больше нечего, сидите так, — Чону удается все-таки устроиться рядом с Чимином, но тот и внимания не обратил, так сильно занят тем, чтобы придумать что-то настолько гениальное, чтобы все дружно объявили о том, насколько же этот парень крут и резок в своем рвении поскорее воплотить идею в жизнь и явить ее миру. — Не могу я думать без еды, — Тэхен мгновенно отбрасывает свой блокнот, он падает на том развороте, что переполнен крохотными рисунками и буквами, которые медленно складываются в предложения. Чимин перетягивает блокнот на себя, пытаясь понять, что же там придумал Тэ за то время, пока он просто смотрит в пол, а глупое вдохновение все никак не приходит. Читает и перечитывает. Но суть уловить не может. Вероятней всего, суть еще и не успела вырисоваться или это в силах понять только сам Тэхен. — Поешь рамен, — предлагает Чим, отодвигая блокнот. — Не могу я его уже есть. — Тогда просто сиди. — И сидеть не хочу. Что же мне тогда делать? Чимин точно злится. В первую очередь, он злится на себя, ведь не может сделать ровным счетом ничего из того, что запланировал, а потом уже злится на Тэхена, который успел так много. — Я курить. — Пойду с тобой, — подхватывает Тэ и сразу же встает, опираясь на спинку дивана. Но стоит еще ровно минуту, ожидая, пока помутнение в глазах пройдет. Теперь, когда яркий свет лампы заменился на темноту, идея сидеть неподвижно не кажется такой уж хорошей. Изначально Тэхену казалось, что он может сделать так много, чтобы потом уделить время математике, которую он должен сдать уже через пару часов. Но вдохновение полностью завладело парнем и не отпускало ровно до того момента, пока яблоки в тарелке не закончились. И теперь Тэ понимает, насколько сильно он устал. — Ты не куришь, — бросает Чимин, накидывает куртку и выходит на балкон, прижимается к стене, одной ногой упираясь ту же стену, закуривает первую сигарету за несколько часов. — Да я рядом постою, — возмущенно говорит Тэхен, — черт возьми, Чимин не будь таким, если вдохновения нет сейчас, это не значит, что оно не появится через секунду, может, завтра, тебе придет в голову что-нибудь чудесное. Пак его давно уже не слушает, окутанный дымом, Чимин наблюдает за рассветом, который находится уже совсем близко. Невероятно сильно верится, что дым обязательно должен принести с собой вдохновение. Наверное, до этой секунды, он никогда и не задумывался, в чем же люди могут находить воодушевление, из чего появляются великие стихи и рассказы. В какой момент люди понимают, что именно сейчас они напишут новую песню, которая ударом сердца будет звучать на каждой вечеринке подростков. Эта песня останется на последней струне гитары, которую случайно заденет самый одинокий человек в мире. Может, люди, создавшие что-то настолько гениально, вовсе и не осознают, что им удалось коснуться души каждого человека. Только на последней секунде жизни придет минутное осознание, что, может, все-таки получилось, все-таки удалось исполнить свою глупую мечту, путь к которой был длиной ровно в одну жизнь. Тэхен медленно выползает на балкон. Хосок остается на месте, совсем не хочется влезать в разговор двух друзей. — Чимин? — Тэ не становится рядом с другом, он отходит в противоположную сторону, присаживается на мягкий, пушистый плед, возвращая взгляд к старшему. — М? — Почему же ты начал курить? — Я не знаю, Тэхен. — Совсем не знаешь? — Совсем. Тэхен и сам не знает, почему кто-то начинает курить, но очень хочется узнать. Забавно выходит, живет человек, а потом внезапно в его руке оказывается сигарета. С каждым днем пальцы все больше и больше начинают пахнуть дымом, а подниматься по лестнице оказывается все труднее. Наверное, в каждой из прочитанной Тэхеном книг, персонаж курит, смешивая свою затаившуюся тоску и боль с табачным дымом вприкуску с саке или каким-то безобразно невкусным алкоголем, считая, что это именно то, чего он заслуживает. Тэхен знает, что такое сигарета только из книг, теперь же ему хочется узнать от Чимина, что это такое. И он продолжает. — Тебе больно? Чимин докуривает, тушит почти до фильтра докуренную сигарету о пепельницу и бросает ее туда же. Хосок, наверное, в своем одиночестве курит куда больше. Затем Чим усаживается рядом с Тэхеном, натягивая на них второй плед. Здесь, на балконе, совсем не холодно, поэтому он стягивает куртку и кидает ее в ноги. — Почему мне должно быть больно? — Чимин кладет голову на плечо Тэхена, прикрывая глаза. — У боли может быть сотни причин, ты знаешь? Иногда может быть так тоскливо, что от этой тоски и спрятаться негде, и непонятно откуда она взялась. — Не путай тоску и боль. — Но они близко граничат друг с другом, — заканчивает младший, натягивая плед еще выше, убеждаясь, что хватает и на друга. — Тэхен, заканчивай читать свои заумные книги. Мгновение. И кажется, что Чимин уже уснул. Но вот он снова открывает глаза. — Нет, Тэ, никогда не переставай их читать, — дремой окутаны двое, и уже с трудом удается говорить, но все же Чимини хочет закончить, — Было чертовски грустно, когда мама уехала, когда от нее осталась только гитара и свитера дурацкой вязки, которые она так любила. А еще несколько пластинок и старый проигрыватель. Но это же нормально, скучать по кому-то. Мама — мой друг, Тэхен, ты мой друг и Хосок. Винни тоже мой друг. Я чувствую себя намного лучше, чем пару месяцев назад. Думаю теперь я счастлив. — Чимина? — Да? — Ты больше не занимаешься этим? — Чем? — Тем, за что ты получал деньги, а потом места себе не находил. — Я больше этим не занимаюсь. — Тогда и я счастлив. Это последнее, что Тэхену удалось сказать, а потом он засыпает. Следом за ним засыпает и Чимин. Наверняка, утром спина будет болеть невероятно сильно и они не будут такими счастливыми. Тэхену почему-то чертовски рано удалось понять суть многого. Хосок убирает несколько грязных тарелок, оставляя все листы и блокноты на полу, этот беспорядок резко стал комфортным для самого Чона. А пролитая на пол гуашь больше не вызывает ужасной паники. Выбирает несколько теплых пледов, вытаскивает их из шкафа и выносит на балкон, укутывая школьников в несколько слоев, к утру станет намного холоднее, чем сейчас. Хосок спать не будет, так он решил сразу. Неприлично долго роется в рюкзаке Чимина и достает оттуда две стопки смятых листов, которые и являются теми тестами по математике, которые должны быть решены самими школьниками. Чон кладет листы перед собой, рядом оказывается кружка с черным чаем. У Хосока есть ровно несколько часов на то, чтобы выполнить все эти задания. Хосоку больше не приходится бороться со своим бескрайним беспокойством, в это утро ему удается обойти и обыграть вечно нарастающую тревогу. И вот он кладет перед собой две огромные стопки листов, которые переполнены заданиями разной сложности. Но для Чона они вовсе не кажутся сложным. Все вполне просто и решаемо. Поудобнее устраивается на стуле, зажимает карандаш между пальцами и прижимает его к краю первого листа. Так и проходит его утро, когда по левую сторону стоит чашка черного чая, а с другой постепенно убывающие из стопки листы. Несколько раз он выходит на балкон, чтобы проверить своих подопечных и, убедившись, что здесь все еще тепло, снова возвращается к делу. В момент, когда все уже готово, Хосок чувствует ту самую накопленную усталость, которая хранится месяцами, а потом внезапно падает на плечи и тяжелым рюкзаком остается висеть ровно до тех пор, пока не удастся хорошенько отдохнуть. Все же Хосок засыпает. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, он аккуратно складывает разбросанную и исписанную по столу бумагу в две стопочки, еще раз проверяет, не упустил ли он что-то, не допустил ли ошибку, за которую будет стыдно. Но мысль о том, что ошибки, вероятно всего, будут, и это вполне обычно для школьников, прогуливающих математику стабильно несколько раз в неделю, опускает голову на стол и тут же засыпает. Чон будет спать так крепко, что и не заметит, как рядом начнет топтаться проснувшийся Чимин, укутанный в три слоя одеял и не совсем понимающий, что нужно делать прямо сейчас. Сразу же он замечает те самые задания, которые, в лучшем случае, было бы неплохо сдать уже через час. — О Боги, совсем забыл про эту математику, — подбирается ближе к столу, третье одеяло сверху падает и приходится переступить это крошечное препятствие, — Вот как можно думать о математике тогда, когда голова занята совсем другим. Встревоженно думает о том, что о том, что прямо сейчас вероятность не доползти до выпускных экзаменов возросла втрое, нет она возросла на три с половиной процента. Упирается руками на край стола и внимательно изучает написанное. — И когда же я успел все это решить? А Тэхен когда успел? — Да ни черта мы с тобой не успели, Чимин. Наверное, все сделал Хосок, — Тэ выползает следом и становится совсем рядом. — Просто невероятный мужчина! — старший улыбается, сгребая бумагу в рюкзак. — Чудный Хосок, — Тэхену остается только подтвердить слова и кивнуть, — Я останусь и помогу с уборкой, но сейчас, сейчас я пойду спать дальше. — Нет! — Чимин говорит громко и сам же пугается, скорее он испугался потому, что мог разбудить Хосока. Теперь он говорит тише. — Нет! Никакой уборки в этом доме сегодня не будет, не трогайте здесь ничего. Пусть все останется так. И особенно не смейте вытирать то пятно от пролитой гуаши, мне кажется, что именно оно может вдохновить меня особенно сильно. — Почему же мы не должны делать уборку? — Тэхен оттягивает Чимина дальше от Хосока, чтобы не разбудить его своими разговорами. И все-таки Тэ не понимает, почему они не должны делать уборку. — Тэхен! Вдруг вдохновение пропадет, эта атмосфера беспорядка, этот хаос и переполох, в нем и есть вся суть, из которой выльется какая-нибудь замечательная идея. У меня будет еще одна просьба. — Да? — Позаботься о Хосоке, пока меня не будет, он должен хорошенько отдохнуть. — Я сделаю это, Чимина. — Чудно. До скорой встречи, Тэ. И вот Чимин идет по уже изученной, сотни раз протоптанной дороге. Невероятно сильно хочется заскочить в мимо проезжающий автобус, но приходится добираться до школы автостопом, потому что в кармане остается совсем немного денег и тратить их на проезд кажется особенно глупо сейчас. После школы Чимин сразу же отправится за Винни, они поговорят о чем-нибудь хорошем и вкусно поедят, сидя напротив огромного окна. Все это время, пока Чимин добирался до школы, ему казалось, что теперь уж его точно не будет нагружать никакими там глупыми заданиями по математике. И он радостно заходит в школу, отдает преподавателю свои выполненные задания и задания Тэхена, а взамен получает четыре точно такие же стопки и три учебника. — До конца это месяца. Ошибся. Математика все еще никуда не делась и тяжелым рюкзаком висит на спине. Сейчас царица наук не кажется такой уж серьезной проблемой, математика вообще никогда не являлась проблемой для Чимина, а теперь в особенности. Это всего лишь предмет, из-за которого совсем не следует страдать. Она просто того не стоит. Чимин страдать точно не будет. Тэхен страдать тоже не будет, он никогда и не страдал. Всегда найдется вещь, которая впоследствии окажется куда важнее логарифмических уравнений и каких-то там неравенств. Но тут же Чимин вспоминает о том, что когда-то были времена, когда и он переживал из-за оценки по контрольной, но времена эти продлились недолго, год наверное, а потом переживания куда-то ушли, на их место пришло простое смирение и мысль о том, что все идет своим чередом. Наверное, любая проблема соответствует своему времени, и ни одна не может быть обесценена. Чимин забирает Винни из больницы, обещает Намджуну, что обязательно вернет ребенка через несколько часов и останется тут же ровно на одни сутки, как и обещал. Винни счастливо улыбается, беспрерывно что-то рассматривает, любая мелочь привлекает его внимание, и ничто не может быть упущено. Хотя Чимину кажется, что и рассматривать здесь нечего, все для него привычное, такие же улицы, магазины, двери которые лениво приоткрываются и запускают новых покупателей. А погода кажется дурацкой, серой и совсем неинтересной. Но не для Винни. По пути до самого магазина он цепляет взглядом любую мелочь, которая кажется такой важной и очень особенной. Для Винни, выбирающегося на улицу раз в несколько месяцев, все остается важным: и ни для кого неприметный магазин обуви, и старые обветшалые постройки, которые в будущем обязательно станут чем-то новым и более интересным. Чимин толкает дверь знакомого для него магазина, они с мальчишкой оказываются внутри, где приятный запах тут же укрывает мягким, теплым одеялом, обещая не выпускать из своих плотных объятий последующие часы. Старший кивает бабуле в знак приветствия и просит заварить самый вкусный рамен в мире, а та обещает и говорит, что сделает еще вкуснее. Сегодня бабушка работает одна, она всегда работает одна, потому что ее помощник невероятно ленивый даже для самого простого труда . Но из-за того, что она уж слишком привязалась к парнишке, сносит всю его лень, только злится иногда, но совсем недолго. Может минуту или две, а потом все приходит в норму: бабуле приходится расставлять весь товар на полках самой, пока тот парень сидит рядом и просто наблюдает. — Здесь вкусно пахнет, совсем не так, как в больнице, гораздо-гораздо вкуснее, — Винни тихонько говорит, пока Чимин помогает ему перебраться на высокий стул со спинкой, — Это место кажется знакомым, возможно, я заглядывал сюда однажды, но не помню этого. — Я уверен, что тебе здесь понравится, — Чимин садится радом. — А если не понравится, это окажется настоящей катастрофой, — смеется старушка и ставит перед мальчишками две огромные миски с раменом, переполненных до самых краев. — Мне уже нравится! — Винни благодарит за еду и, не дождавшись своего друга, принимается за лапшу, затягивая ее так громко, что несколько рядом бродящих покупателей оборачиваются. Наверное теперь им тоже хочется есть. — Бабушка, — Чимин не отстает и тоже принимается за еду, — Совсем скоро у вас появятся новые конкуренты. Женщина, отошедшая уже на несколько шагов вперед, останавливается и почему-то улыбается, сунув руки в карманы, она оборачивается и смотрит прямо на Чимина. Она догадалась сразу. Точно догадалась. — И кто же это будет, Чимин? — Это буду я! — парень принимает ее добрую улыбку и кладет ее прямо в карман, убедившись, что он плотно закрыт. — Это всего лишь буду я. Внезапно и неожиданно сильно мне захотелось сделать кое-что, я только начал, но уверен, что доберусь до конца. Только это кажется таким сложным. Бабуля поправляет седые волосы, собранные в свободный хвост, одергивает синюю жилетку и, подойдя к Чимину, треплет мягкие волосы. — Я с радостью побуду твоим конкурентом. К тому же у меня простой магазин, ничем не отличающийся от сотни точно таких же магазинчиков, поэтому я думаю, что ты легко обойдешь меня. — Эй, бабуль, — перебивает Пак, — Не простой у вас магазин, мне он очень нравится и Винни тоже нравится, он всем нравится. Вы отлично постарались. Бабушка благодарно опускает голову вниз и, пожелав приятного аппетита, оставляет ребят наедине. Несколько минут проходят в тишине, которую то и дело нарушает чавканье. Винни заканчивает первым и сразу же принимается за сладкое, которое ему протягивает старший. — Чимин, сегодня ты кажешься очень задумчивым, о чем думаешь? — мальчик поворачивается в сторону своего собеседника и смотрит на него предельно внимательно, не отводя взгляд ни на одну секунду. — Я в полном порядке, да и не думаю ни о чем таком. — Знаешь, что обычно дети видят немного больше, чем взрослые? — Знаю. — Тогда говори, что у тебя случилось. И Чимину приходится рассказывать. Он говорит, что как-то очень неожиданно и внезапно у него появилась мечта, это испугало его. Жить без мечты стало чем-то таким привычным и обыденным, а теперь она появилась, и это кажется странным, потому что Чимин просто понятия не имеет, что с этим делать. — Что если я исполню свою мечту, и на этом все закончится, а потом я снова стану тем прежним Чимином без мечты, я этого боюсь. К тому же не совсем знаю, что делать. Винни со скоростью света прожевывает свое печенье и задает следующий вопрос. — Что значит прежним Чимином? — Чимином без мечты. — Я мультик недавно посмотрел, Намджуну он, кстати, понравился и мне тоже понравился. «Когда одна мечта сбылась, ты отправляешься за новой», — вот, что сказал один из персонажей. Но я думаю, что жить без мечты какое-то время, это тоже не так уж и плохо. — Тогда мне придется отправиться в путь за новой мечтой. — Возьмешь меня с собой? — Обязательно возьму, — Чимин кивает, отламывая маленький кусочек от печенья Винни, — Это будет очень дальняя дорога, уверен, что справишься? — Я же очень сильный, забыл? Винни кладет печенье на салфетку и выставляет руки вперед, он как бы говорит: «Вот смотри, какой я сильный». А потом снова хватает сладкое и с прежним удовольствием в него вгрызается. — Конечно, не забыл. Часто ты мне об этом напоминаешь. С лапшой покончено. Они съели ее уже давно, но что-то не позволяет встать и вернуться в больницу, Винни смиренно наблюдает за входящими в магазин людьми, он разглядывает каждого, смотрит, что каждый из покупателей кладет в переполненную корзину. С частой периодичностью в магазин заглядывают школьники, которые хватают только упаковку чипсов, и, расплатившись, тут же открывают пачку. Вот заходит старичок, непреклонный перед своими одиночеством, покупает сразу три упаковки сигарет, дружелюбно улыбается и выходит из магазина. Наверное, он уже смирился со своим одиночеством. Вероятней всего, это тот вид одиночества, которое приходит с возрастом. Когда ни с одним из друзей больше не поговоришь после тяжелого, суматошного дня, потому что их уже забрало время на другую сторону. Дома уже никто не встречает, ничего, кроме тишины, изредка отбивающейся от стен, не остается. И одиночество приходится принимать, как последнего, самого верного друга, который шагает рядом, жутко сутулясь и напевая ужасно грустную песню. Вот заходит маленькая девчушка, протягивает деньги и хватает целую гору леденцов, которые рассыпаются по пути, но она этого не замечает. Ей хочется поскорее выскочить на улицу и присоединиться к разговору своих друзей, не упуская ни единого слова. Девочка раздает леденцы друзьям и оставляет себе один. Шумная компания скрывается, поедая свои сладости, поправляя огромные рюкзаки, лямки которых без конца сползают с плеч. Еще несколько минут гул остается на месте, а потом быстрой походкой стремиться успеть за детьми, чтобы на мгновение поселиться на следующей улице. Две противоположности пересеклись ровно на одну секунду, когда старику пришлось придержать дверь, чтобы пропустить девчонку. Пересеклись ровно на секунду и не пересекутся больше никогда. Чимину совсем не интересно наблюдать за людьми, скучными и безразличными, почти слившихся с непогодой. Внезапно в руках оказывается что-то мягкое и пушистое, и сразу становится тепло. Винно достал из своего голубого рюкзака медведя, которого ему однажды подарил Чимин, и теперь протянул желтого друга обратно. — Чими, теперь твоя очередь заботиться о нем. Пак непонимающе смотрит. — Почему ты возвращаешь его мне? Тебе не понравился подарок? Мальчишка пугается, сжимает ладони и спешит переубедить своего друга в обратном. — Нет, что ты, мне он очень нравится. — Тогда почему возвращаешь. — Я скоро уйду, и медведю понадобится тот, кто будет хорошенько о нем заботиться. Тебе трудно будет заботиться о нем также хорошо, как это делал я. Когда Винни мимолетом упоминает о том, что скоро ему придется уйти, Чимина резко прошибает холодом, не спасает теплый свитер, не спасает огромный плед, в который он укутан. Но парень понимает все и не хочет ничего понимать одновременно. Резко он хватает Винни за руку так крепко, а мальчик сжимает чиминову ладонь в ответ. И оба все понимает. Чимин чуть больше. Винни чуть меньше. Но оба равные в своем познании. — Я был рад познакомиться с тобой. — О, не переживай, Чимин. Мы же обязательно увидимся еще много-много раз. И у нас будет так достаточно времени, чтобы поиграть и посмотреть мультики. Ты только не грусти, меня это расстраивает. — Я погрущу совсем немного, можно? — Можно, — Винни смеется, скидывая с себя часть пледа, — А теперь вернемся в больницу, наверное, Намджун будет волноваться. — Тогда возвращаемся обратно. Теперь Чимин помогает слезть с этого высокого стула и вернуться в коляску, убедившись, что Винни вполне комфортно, накидывает куртку и забирает остатки вещей. Желтый медведь в красной майке остается в левой руки, и Чимину отпускать его совсем не хочется. Винни прощается с бабушкой и благодарит за вкусную еду, обещая, что они встретятся еще раз. И на этом моменте мальчик полностью теряет интерес к происходящему, в руках оказывается планшет, и вот глаза прикованы к яркому экрану. Наверное, наблюдать за людьми чертовски утомляет. — Чимин, — бабуля задерживает детей еще ненадолго, она протягивает бумажный пакет старшему, — Передай это своему другу. В последнее время он заходит сюда все чаще и выглядит не таким грустным, как раньше. Иногда спрашивает про тебя. Пусть хорошо покушает. Чимин заглядывает в большой и тяжелый пакет, переполненный пластиковыми контейнерами, от которых все еще все еще веет теплом и приятным ароматом. Точно. Может Тэхен и накормил Хосока. Но Чимину тоже хочется накормить хена. — Увидимся, Чим. — До встречи, бабушка. Пак вешает пакет на разноцветную ручку коляски Сонну, крепко держит медведя в руке, который смешно болтается в воздухе и направляется в сторону больницы. Здесь их уже ожидает Намджун. Он стоит внизу, возле лавочек, переминаясь с одной ноги на другую, выпуская изо рта пар, ожидая пока облако развеется. Оно пропадает сразу, как только соприкасается с холодным воздухом. Впрочем, доктор выглядит забавно. Он стоит в огромном черном пуховике, который, наверное, раз в пять больше самого мужчины, а капюшон и вовсе скрывает его лицо. Намджуна и не видно под этой одеждой, остается торчать только кончик носа. Чимин еще несколько минут стоит позади, наблюдая за Намджуном, ему интересное, какие еще способы он придумает, чтобы бороться с морозом. А потом парень понимает, что и сам уже замерз, да и Винни, наверняка, замерз тоже. Потому он подходит ближе к доктору. — Мы вернулись. Намджун оборачивая, радостно встречая пациентов. — Боги, ну, наконец-то вы вернулись. — Привет, Джуни, мы здорово провели время с Чимином. Но почему-то Намджун не разделяет ни энтузиазма Винни, ни энтузиазма старшего школьника. Он молча перехватывает коляску в свои руки, передает пакет Чимину. — Вас не было около десяти часов, а я разрешил забрать ребенка только на два часа, — он точно злится. Ожидают лифт меньше трех минут. — Нас не было десять часов? — удивляется Чимин, отходит чуть дальше, чтобы впустить остальных людей и нажимает кнопку нужно этажа. — Именно так. Он и поверить не может, что прошло уже столько времени, несмотря на то, что на улице заметно стемнело. Может Винни перестал рассматривать людей не из-за того, что ему стало скучно, а потому что их стало тяжело рассматривать из-за темноты, да и к тому же окна в магазине запотели. Больше ничего не было видно. Но вот они вернулись, и теперь все в порядке. Кроме того, что Чимину предстоит провести в больницы трое суток вместо обещанного одного дня. — Трое суток? — ему совсем не верится. — То есть три дня и столько же ночей, — он тяжело вздыхает, то ли от того, что теперь пакет оказывается слишком тяжелом, то ли о этой неприятной мысли, что в больнице придется провести столько времени. — За сутки было бы сложней управиться. — Я умру! — Ты же в окружении врачей, поэтому никто просто не позволит тебе умереть. — А я спрячусь где-нибудь, там и умру. — Помогу тебе найти место, — не отрываясь от планшета, говорит Винни. — Эй, ты играешь не по тем правилам, — смеется Намджун, треплет волосы малыша, — В общем, твоя палата третья слева. Как я уже и сказал, это твой дом ровно на трое суток. Чимину ничего не остается, кроме как согласно кивнуть и зашагать вперед. Не согласен он, конечно, не согласен. Как вообще с этим можно смириться, провести здесь столько времени, умирая от скуки, к тому же и в полном одиночестве. Но Винни обещает, что обязательно зайдет к нему и не позволит ни умереть, ни заскучать. Только зайдет он после того, как поспит пару часиков, потому что эта прогулка порядком его утомила. Чимин шагает вперед, вот через мгновение он сменит свою одежду на больничную пижаму и точно сольется с этой массой бродящих по серым коридорам пациентов. Пока он добирается до палаты, в то же время взглядом блуждает по коридорам, может, где-то среди этих людей затерялся и Хосок, который поторопить Чимина и передаст ему какую-нибудь пижаму и та окажется и симпатичной, и дурацкой одновременно. Но Хосока он здесь не находит. Тогда юноша подходит к двери и, только коснувшись дверной ручки, остается на месте, потому что по ту сторону слышится знакомый голос, почему-то он непривычно расслабленный, а какой-то громкий и возбужденный. Чимин слегка приоткрывает дверь, заглядывает внутрь, но полностью не вваливается в палату. А остается наблюдать за доктором в забавных серых шерстяных штанах с сотнями нарисованными пандами. Хосок здесь. Стоит спиной и Чимина не замечает, потому что занят тем, чтобы наконец уже засунуть это чертово непослушное одеяло в такой же непонятный пододеяльник. — Никогда бы не подумал, что я не смогу справиться с чем-то подобным, — Хосок сдается, бросает большой непонятный комок на одноместную кровать и падает прямо на него, — Лома это выходит гораздо быстрее. И вот он замечает Чимина, который топчется в дверях, не желая вмешиваться в эту битву, образовавшуюся между Хосоком и пододеяльником. — Я умею это делать! — тут же оправдывается Чон, но со своего места не встает, остается лежать в ожидании, когда Чимин подойдет и сядет рядом. — Классные штанишки. — Они очень удобные, да и теплые. — Я верю, к тому же они очень милые, — соглашается младший. У входа Чимин оставляет пакет, сбрасывает куртку и оставляет ее здесь же, сам начинает разгуливать по палате, изучая все, что может быть изучено. Окно находится прямо напротив двери, кровать в нескольких шагах от окна. Наверное, это все, из чего и состоит эта крошечная комната. Бережно кладет медведя на тумбочку. Разгуляться и негде, но Чимин пытается успокоить себя тем, что, может, трое суток — это не так уж и много. Нет. Это чертовски много. Он гуляет по палате, пытаясь выискать что-то новое, но из интересно здесь только Хосок, который устало валяется на теперь уже чиминовой кровати. Получается, он единственный, к кому теперь может пристать Чимин. — Ой, совсем забыл, тебе тут кое-что передали, — Чим хватает пакет, возвращается к кровати и передает его Хосоку. — Мне? — Тебе. — Я же не заказывал доставку еды. — Просто поешь. Хосок раскрывает пакет, аккуратно доставая контейнер за контейнером, и в итоге насчитывает около десяти контейнеров разнообразной еды. Так и получается небольшая горочка, Чон берет самые верхний, открывает его и приступает к еде, он особо не разбирается, что именно он сейчас ест, но что-то невероятно вкусное и пряное. Это куда лучше чем то, что обычно предлагает поесть Чимин. — Теперь понятно, почему пакет был таким тяжелым, — кивает младший, запрыгивая на кровать, он принимается за пододеяльник, с которым так долго боролся Хосок, а в итоге так и не справился с ним. У Чимина это получается гораздо быстрее. Он ловко с этим заканчивает, переодевается в желтую пижаму, в этот раз без всяких там глупых слонов и других рисунков. В карман пижамы Чимин перекладывает ту самую желтую листовку, найденную недавно в «хламе». И усаживается рядом с Хосоком, который принимается за второй контейнер. — Так вкусно, просто невозможно оторваться, попробуешь? — Чон вылавливает крупный кусочек мяса и протягивает руку к Чимину. — Не хочу, я уже поел. — Все равно попробуй. Чимин не успевает хорошенько пережевать мясо, как в след за ним отправляется небольшая порция тушеных овощей, и снова приходится послушно открыть рот. Потому что Хосоку почему-то очень трудно отказать. — Полежи со мной немного, не хочу оставаться один, — предлагает Чимин, и Хосок сразу же соглашается. Младший сметает с кровати все лишнее и первый запрыгивает в постель. Чимину очень нравится лежать во так, рядом с Хосок, когда рука может кого-то коснуться, приятная ткань хосоковых штанов отдает резким теплом, и от этого совсем не холодно. Чон сползает чуть ниже, так, чтобы голова школьника соприкасалась с его плечом. — Меня кое-что очень сильно пугает, — говорит доктор. — И что же тебя пугает? — Все начинает так неожиданно меняться, ничего не остается от прежней жизни. Квартира больше не кажется пустой, вокруг появилось так много людей, плохие мысли постепенно начинают уходить. Я ко всему этому так привык, что мне очень тяжело принимать наступающие изменения. — Может, единственная вещь, которая действительно постоянна, — это то, что все все время меняется. * — Спи, Чимин, ты едва ли можешь говорить. — Заканчивается эпоха грустного Хосока. Чимин запускает руку в карман, чуть касается края желтой листовки и загибает уголок, убеждаясь, что она никуда не делась, убеждаясь, что мечта все еще на месте. Второй рукой обхватывает ладонь Хосока и улыбается от того, что пальцы теплой руку касаются его в ответ.