Незабудка

Я не могла пошевелиться, продолжая смотреть на Фреда Уизли собственной персоной усевшегося на свою же плиту. Будто смеясь над своей смертью. Это был Фред, но… — Это правда ты? — я сделала к нему шаг и протянула руку, в надежде почувствовать его кожу. Это было бесполезно, я ведь видела, что он стал приведением. Если стал, как-то странно все это. Могло ли это быть игрой моего воображения? Но я давала читать записку Гарри…. Он не отреагировал, когда мои пальцы прошлись по его щеке, я сама отдёрнула руку, почувствовав леденящий холод. И Мерлин, видела же я стольких приведений в Хогвартсе, так почему бы не поверить сейчас.  — Да это я, а ты точно Грейнджер? — он скептично оглядел меня. — Не знал, что мы были так близки, чтобы ты захаживала на мою могилу каждую неделю. Я сжалась будто от удара, прижимая руку к груди, будто стараясь согреть. Этого вопроса я ждала от кого угодно, но не от него. Он не помнил…. Хотя чего ты ждала, ты же сама чувствовала, что он был слишком пьян, чтобы помнить хоть что-то из того вечера.  — Я просто…. Хотела отблагодарить.  — Меня? — он удивлённо поднял брови и неожиданно рассмеялся. — Ты в курсе как это смешно звучит? За что тебе меня благодарить? За все батончики, которые я продал, пока ты не видела?  — Нет… хотя да, — я прошла назад к скамье, чуть ли не падая на нее, и смотря на землю, не в силах смотреть на него, — я благодарна тебе за то, что ты был таким какой есть. Даже с этими чёртовыми батончиками. Он молчал и я была рада, что он не стал издеваться дальше. Я была не в себе, определенно. Ведь увидев его сейчас, я почувствовала ещё большую боль. Я так хотела увидеть его снова, так мечтала услышать его голос. И вот! Мечты сбываются, Грейнджер! Так почему же его появление передо мной разрывает мою душу ещё больше, чем его отсутствие? Почему я не рада, а готова упасть от бессилия и завыть от боли?  — Это конечно, очень мило, но, признаюсь честно, видеть тебя каждую неделю надоедает. — протянул он и спрыгнул с плиты. — Особенно когда ты решаешь, что мне интересны твои книги.  — Тогда оставь наконец этот мир и уходи. — не задумываясь, прошептала я и сама вздрогнула от собственных слов. Резко подняв голову, я взглянула на него, будто он прямо сейчас исчезнет. Но он стоял передо мной, смотря куда-то за мою спину. Будто ожидая кого-то….  — Легко сказать, — также тихо проговорил он, наконец взглянув на меня, — я бы с радостью, Грейнджер. Он здесь для чего-то? А что если… он может вернуться? Смотря на него, моя рука чуть вновь не потянулась к нему, и я до одури сжала скамейку. Ни за что. Я не хочу вновь почувствовать этот жуткий холод, который, как ушат ледяной воды, напоминает, что он стал приведением.  — Грейнджер, — он присел на корточки. Совсем как в тот вечер. Неужели ты забыл Фред? Забыл, как мы смотрели на звёзды? Как мечтали о мире? Забыл, что говорил мне? До жути хотелось плакать. Но как? Боги, я и раньше сдерживалась, только думая, что он может видеть меня. А теперь он смотрит прямо на меня!  — Ты сделала все что могла. — он говорил даже без тени улыбки, будто старался вдолбить в меня каждое слово. — Ты не виновата в моей смерти. Совсем. Неужели? Будь я рядом с тобой, а не с Роном, ты был бы жив. Рону не нужна была помощь. Это я привыкла, что ему нужно помогать, что за ним и Гарри нужно приглядывать. Ты же у меня был всегда такой сильный.  — Как ты мог погибнуть? — прошипела я, еле сдерживая крик. О, если бы он был жив, я избила его так, что в Мунго его пришлось отправлять на носилках! Если бы… если бы. Я зло смахнула слезы.  — Как ты мог, Фредерик Уизли?! — вздернув голову и зло смотря на него, я закричала. Он вдруг улыбнулся. Так тепло улыбнулся, что нахлынувшая ярость и отчаянье отступили полностью, отдав бразды правления растерянности.  — Потому что я всегда нарушал обещания, по крайней мере, данные тебе.  — Ты ничего мне не обещал. — еще больше растерявшись, проговорила я.  — О, ужас, ты даже не помнишь, — ухмыльнулся Фред, — знал бы раньше, мог не умирать.  — Фред, — я, насупившись, дернула рукой, чтобы ударить его в плечо и замерла, со вздохом опуская руку, — как можно шутить над собственной смертью.  — А как иначе привести тебя в чувство? — хмыкнул он, подымаясь. — Я мертв. Пойми это уже наконец и прекрати приходить. Это правда надоедает. Я не могу никак покинуть это чёртово кладбище.  — Что?  — Грейнджер, я бы очень хотел попить коктейли со всякими ангелочками в раю. Но вместо этого, я наблюдаю твою мордашку каждую неделю. Серьезно, прекращай. Даже Джордж смирился. Я замерла. Он имеет ввиду, что я держу его? Или я не так поняла?  — Я не могла бы тебя держать здесь, — наконец проговорила я.  — Правда? — он ухмыльнулся, оборачиваясь ко мне. — То есть это не ты так желаешь найти заклятье, чтобы вернуть меня? Откуда он узнал? Я сжала сильнее пальцы, судорожно сглотнув и чувствуя, как по телу проходит дрожь.  — Я бы никогда не пошла на такую темную магию. — я стараюсь придать уверенности своему голосу, но уже видела, что мне не удалось. Он не верит ни единому моему слову. Но как, черт возьми, он узнал?!  — Грейнджер, если бы ты нашла его, тебе было плевать, какая это магия, — он говорит это легко, будто был каждую минуту возле меня в библиотеке, когда я искала во всех томах по темной магии хотя бы какую-то зацепку на его воскрешение. Но, тогда как он смеет ухмыляться вот так?! Будто он жив!  — С чего такая уверенность, Уизли? — злость прорывается снова наружу, но тут же остывает, стоит ему ответить.  — Потому что я уверен, что ты любишь меня. — он пожимает плечами, будто он говорит о моей любви к книгам, а не к самому сумасшедшему парню в Хогвартсе. — А любовь, знаешь ли, даже хлеще темной магии. Лишь на мгновенье удивившись его спокойствию, я вскакиваю с места, желая встряхнуть его. И оттого, что это невозможно, злюсь еще больше! Мерлин, да как он смеет?! Умереть и вот так издеваться, точно зная, что ему ничего не сделать!  — Я прости что, Уизли?  — Любишь меня. — он вновь пожимает плечами. Я надеялась, надеялась, что он скажет что-то другое. Мерлин, это я должна признаваться, а не он мне о моих же чувствах к нему! Тем более вот так!  — Ты ничего не перепутал? — стараясь взять себя в руки, я скрещиваю руки на груди.  — Грейнджер, давай вот только без ступени отрицания ладно? Пойми, пожалуйста, одну вещь. Я не хочу тебя здесь видеть. Даже несмотря на твои весьма теплые чувства. Они мне не нужны. — он, отвернувшись от меня, направился к плите. Смотря, как он усаживается спиной ко мне, я вжималась ногтями в одежду, стараясь почувствовать снова ярость. Но вместо этого спасительного чувства, я ощущала лишь желание упасть на землю и заплакать. Резко развернувшись, я быстрым шагом пошла к выходу. Ему не нужны мои чувства? Что ж, ответа на эти слова он тоже не получит… И слез моих тем более.