Рыжий-рыжий оруженосец

- Росио, ты хоть понимаешь, что на тебя будет охота, и ты все время ходишь под прицелом? - Ли, ты становишься занудным, как старик фок Варзов. Видимо, стареешь. - Постареешь тут. На тебя идет охота, Росио. - И что? Можно подумать, раньше не охотились за моей головой. Расслабься. На Винной все обошлось, а значит, в Закат мне рано. - Рассуждаешь, как мой оруженосец. Но ладно, ему семнадцать, а тебе? - А мне чуть побольше. Ли, наливай. Когда ты трезвый, с тобой невозможно разговаривать. Вино помогло снять напряжение. Рокэ разглядывал свет через грани бокала, наполненного «Черной кровью». - Если б не эти любители позубоскалить, я бы и не узнал, что у Дика надорская болезнь. Он же молчал, как Эгмонт перед дуэлью. Зато теперь появилась возможность отправить его в Кэналлоа. - Думаешь, морской климат подойдет ему лучше, чем местный? - Уверен. К тому же в Кэналлоа нет Штанцлера, и всех окружающих его ызаргов. Так что поеду за ним не раньше Весенних Скал. Он уже добрался и написал мне первое письмо. Теперь будет писать отчеты по землеописанию, знанию кэналли, обычаев и культуры нашей страны… И вообще, обо всем. Еженедельно. - Да ты прирожденный ментор, Росио. Рокэ изобразил недоумение и испуг: - Ли, ты серьезно? Нет-нет, давай без этого. А то еще захочешь, чтобы я воспитывал твоих будущих отпрысков. Кстати, как там твое рыжее приобретение? Прибавил тебе седых волос? - Мне еще рано, к тому же на светлых волосах седина почти не видна, особенно поначалу. Разговор снова вернулся в прежнее русло: - Понимаешь, нам надо ловить их на живца. Иначе никак. Сейчас нам нечего предъявить, даже если их арестуют на въезде в Олларию. И к тому же они, наверняка, будут с поддельными документами. Ли, мы должны дать им возможность дойти почти до конца. А потом накрыть разом всех. По этим недобиткам давно плачет Занха. - Слишком велик риск, - покачал головой Савиньяк, - и я не могу рисковать тобой. У тебя, как у нас всех, одна жизнь. - У меня, как у кота, их девять, иначе я б давно уже был мертв. Наливай, Олень. Снова звон бокалов и бутылок. - Как ты думаешь, покушение на меня устроят во дворце? - Вряд ли. Им проще где-то на улице. - А вот и нет. Я езжу с отрядом вооруженных кэналлийцев. - Что-то не припомню, - прищурился Ли, и давно ты так? - С сегодняшнего дня. Рокэ расхохотался, как унар, устроивший каверзу. - Штурмовать мой дом у них не хватит смелости, а на дамочек вроде Эмильенны я уже не западаю. Видно, тоже старею. - А во дворце нашем, да хранят его Абвении – множество потайных комнат, это раз. Рокэ стал загибать пальцы. - Все наши ызарги Чести знают входы и выходы – это два. Попасть туда легко, опять же благодаря графу Штанцлеру и его людям. Рокэ отсалютовал бокалом не то Лионелю, не то собственному отражению в огромном зеркале. - Это – три. - И мышеловка захлопнется, - это четыре, - подытожил граф Савиньяк, - а за это необходимо выпить.       Константин стоял за дверью и даже не дышал. Он знал, что к Лионелю приедет с визитом герцог Алва. И отпросился спать, сказав, что болит голова. Она и вправду немного болела и кружилась, но быстро прошла. Сон никак не шел. И вот рыжий, провалявшись с часок, решил послушать, что будет рассказывать его эр о нем Ворону. «Будет жаловаться или нет – вот, в чем вопрос». Чужой шептал на ухо: - А ты встань и пойди, да проверь. Иди-иди, иначе так и не узнаешь правды. Вспомни, как подслушивал за дверью, когда дед запирался в кабинете с прокурором или с супремом. Лежать стало совсем невыносимо – словно в кровать насыпали иголок. Манрик встал, оделся и выскользнул за двери с туфлями в руках. Алые ковры глушили звук. Ему казалось, что стук его сердца слышен на много хорн вокруг. И уж точно на весь особняк. - Ох, поймает меня эр, ой что будет. Было страшно и одновременно весело. Как в детстве. Тогда он умел уйти незамеченным. А получится ли сейчас? Ни один из слуг не попался в это время в полутемных коридорах. И лишь олень на верхней площадки лестницы следил за рыжим мальчишкой стеклянными глазами. На всякий случай Константин показал ему язык и пошел на цыпочках дальше. То, что он услышал, было куда серьезнее жалоб на поведение оруженосца. Теперь Манрик горячо благодарил Абвениев, Создателя, да хоть Чужого, - в-общем того, кто надоумил пробраться темными коридорами и подслушать разговор. «Значит, в Агарисе есть люди, которые хотят смерти Первого маршала. И они собираются устроить покушение на него прямо во дворце. А эр Лионель хочет поймать их всех и сразу». Мысли метались вспугнутыми ызаргами. Рассказать кому-то – немыслимо. Да и шум поднимется, это спугнет добычу, и все труды графа Савиньяка и герцога Алвы пропадут. А второе покушение они, эти агарисские недобитые мерзавцы, подстроят уже в другое время. И, кто знает, может, оно удастся. «Правильно сказал эр Лионель – у маршала Алвы всего одна жизнь, так же, как у каждого из нас». Так же тихо Константин ушел к себе. Особняк был так же пуст – ни звона посуды в трапезной, ни шагов в коридорах, ни разговоров слуг. Только стало чуть темнее – время приближалось к полуночи. Манрик снова лег – кровать уже манила к себе. Но уснуть долго еще не мог, мысленно перебирая возможные варианты, и ни один не казался ему надежным. Под утро ему лишь удалось уснуть. И снилась ему казнь – вот только на эшафоте был он сам.