Принцы, принцессы, подданные

Кисэ в переводе с японского означает "регламент". Это слово как нельзя лучше характеризует государство, носящее как раз название Кисэ. Всё строго, всё по правилам, всё по полочкам. За несоблюдение правил тут наказывают строже, чем в других странах, чиновники, и те не занимаются казнокрадством и взятками. Во главе Кисэ стоит президент, но этот титул передаётся по наследству и носится пожизненно, но в остальном в стране царит демократия, всё решает народ. Кисэ — самая технологичная страна Земли Королей. Её жители уже пользуются электронными картами, навигаторами, строят высокотехнологичные транспортные средства (правда, пока они только тестируются). А какое они создают оружие! У любого коллекционера слюнки потекут при виде такого разнообразия. Внешность кисэйцев соответствует их образу жизни — одежда преимущественно серых оттенков, ровно как и волосы с глазами. Среди мужчин вы вряд ли найдёте кого-то с волосами длиною ниже плеч, а женщины редко ходят с распущенными волосами, в основном с косами или пучками. Все одеваются не броско, с минимум украшений. Всё просто и строго. — Нет, опять неправильно! Ты не ляжешь спать, пока не решишь пример, понятно? "Даже чересчур строго", — как скажет в будущем одна наша героиня, приехав в Кисэ. Я дополню: особенно если вы семилетний сын президента Хаиро. Хаиро, мужчина лет 33, с тёмно-серыми волосами, едва доходящими до уровня подбородка, правил своим государством мудро и честно, являлся превосходным политиком... но ужасным отцом. Вы бы заставляли своего малолетнего ребёнка с утра до ночи заниматься, учить что-то, не давая ни минуты на отдых, на его собственные увлечения? Нет? А вот Хаиро как раз заставляет, практически не слезая со своего сына Куромаку. Он же будущий правитель Кисэ, он должен всё знать, должен быть готовым к такой ответственности! Так, лучше я предоставлю вам всё увидеть самими, дорогие читатели, а то во мне просыпается защитник справедливости, пока мне хотелось бы остаться беспристрастным рассказчиком. — Да, отец, — отозвался Куромаку и вновь посмотрел на пример, который никак не мог решить. Глаза мальчика слипались, зевки становилось сдерживать всё труднее, но раз отец сказал, то он должен выполнить задание. Дверь открылась, и в комнату зашла Сакура, жена Хаиро и мать Куро. Это была женщина 30 лет от роду, с серыми волосами, собранными в пучок, и глазами цвета неба в пасмурную погоду, благовоспитанная и скромная. Сакура не позволяла себе повышать голос на мужа, всегда слушалась его во всём. Если только дело не касалось сына. — Хаиро, уже поздно. Не напрягай Куро, — мягко сказала женщина. — Он завтра всё решит. Услышав голос матери, Куромаку обернулся на неё. С одной стороны, ему хотелось не разочаровать отца и всё-таки решить это злосчастное задание, но с другой он надеялся, что его отпустят. — Это лёгкий пример, его решать-то нечего. Поэтому Куромаку никуда не пойдёт, пока не доделает, — возразил президент. — Но он устал, разве не видно? — Сакура подошла к Куро и, положив одну руку ему на плечо, второй погладила по голове. — В таком состоянии он ничего не решит. Отпусти его, Хаиро. Мужчина вздохнул. — Ладно, — сдался он. — Ложись спать, Куромаку. Завтра продолжим. Мальчик закрыл тетрадь и с благодарностью взглянул на маму. Та в ответ улыбнулась и поцеловала его в макушку. — Ложись спать, милый. Ты очень устал. Куромаку кивнул, встал со стула и сказал папе: — Спокойной ночи, отец. — Спокойной ночи, Куромаку, — сухо ответил тот и вышел из комнаты. Сакура нахмурилась. — Ты пока переодевайся, я скоро приду, — сказала она сыну и вышла вслед за Хаиро. — Хаиро, нам надо поговорить, — произнесла женщина, тем самым остановив правителя Кисэ. — О чём? — спросил тот. — О Куромаку. Я понимаю, ты хочешь вырастить из него умелого правителя, но ты слишком суров с ним. — Иначе никак, — ответил Хаиро. — Это его закалит, научит труду. — Но он ещё ребёнок! Ему нужны игры, отдых, банальная родительская ласка, которую он получает только от матери, хотя его отец тоже рядом, — возразила Сакура. — Куромаку не просто ребёнок, Сакура, он будущий президент, будущий правитель Кисэ. Я уважаю твои чувства как матери, но ты должна понимать, какая ответственность ляжет на нашего сына в будущем. Я забочусь лишь о том, чтобы он тоже это осознавал и был готов к ней. — Но всё равно... — Я всё сказал. — Мужчина поднял ладонь, не давая жене договорить. — А сейчас извини, Сакура, но я с ещё некоторыми докладами не закончил, поэтому удалюсь. Спокойной ночи, — добавил он, уходя. — Спокойной ночи, — ответила супруга президента и тяжко вздохнула. И так каждый раз. Неужели он не понимает, как тяжело Куро? Неужели не видит этого?

***

— Извини, если долго. — Сакура села на стул рядом с кроватью сына. — Ничего, — ответил Куромаку и зевнул. Он уж практически спал. — Ты выглядишь уставшим. Тебе так нужно послушать её перед сном? — обеспокоенно спросила женщина. Мальчик кивнул. — Хорошо. — Сакура тихо запела. Каждый вечер она напевала Куро колыбельную, которую ей в детстве пела её мать. Это была их с сыном традиция, которая никогда не нарушалась. Куро с безмятежной улыбкой слушал пение матери, пока наконец его глаза не закрылись и он не заснул. Сакура прекратила петь, провела рукой по волосам сына и поцеловала его в лоб. — Сладких снов, милый, — проговорила она с грустной улыбкой. Совершенно другая атмосфера царила в доме художника, что жил на окраине Чусина, столицы Кисэ. Хамато Йоши — так звали творца — был мужчиной 35 лет, высокий, с волосами цвета гранита или мокрого асфальта. Его отличительной чертой были ярко-красные глаза, больше свойственные жителям Сукхавати, о котором я расскажу позднее. В этот вечер Йоши рисовал очередную картину — столик со свечой, что стоял возле окна, — при этом с весельем наблюдая за двумя своими сыновьями, что гонялись друг за другом, нарезая круги вокруг кофейного столика. Старшего звали Ао, а младшего — Райракку. Эта странная погоня длилась минут пять, пока оба мальца, пошатываясь, не легли на пол. — Мне плохо... — протянул Ао. — Голова клужится, — добавил Ракку. — А зачем вокруг стола гонялись, братцы? — со смешком спросил Йоши. — Мы не ожидали... — в унисон ответили мальчики, чем вызвали у своего отца взрыв хохота. — Что тут происходит? — В дом вошла молодая женщина с красивыми платиновыми волосами, собранными в высокий пучок, с сумкой на плече. Увидев её, Ао и Райракку встали и, воскликнув: "Мама!" — обняли её. — Привет, мальчики. — Женщина легонько потрепала волосы сыновей, затем строго спросила: — А почему вы до сих пор здесь? Время позднее, вам пора спать. Йоши, почему они не в постели? — обратилась она к мужу. — Я позволил им ещё чуть-чуть поиграть, Шен, — ответил художник. — Всего полчаса, ничего страшного. — Поиграли и хватит. Марш в ванную! — Чур, я первый! — воскликнул Ао и побежал. — Эй, подожди! — Райракку кинулся за братом. — Дети... — с улыбкой протянула Шен и заглянула мужу за плечо. — Опять рисуешь? — Да. Мне показалось, что если запечатлеть пламя свечи, будет очень красиво, — ответил Йоши, поправляя фон. — Только не засиживайся допоздна, хорошо? — попросила его женщина. — Не волнуйся, я почти закончил. Ты лучше за мальчиками последи. Боюсь, что скоро нас затопит водой из ванны. Шен вздохнула. — Они могут... Ладно, пойду их проверю. К счастью, прогноз Йоши не свершился и мальчики никого не затопили. Выйдя из ванны, оба сорванца пожелали спокойной ночи родителям и легли спать. Шен последовала их примеру, напоследок снова наказав мужу не задерживаться. Оставшись один, Йоши в который раз поразился, насколько в равной степени мальчики похожи и на него, и на Шен. Свои тёмные волосы шестилетний Ао унаследовал от отца, а глаза его мамины, сизые. Четырёхлетний Райракку — обладатель таких же ярко-красных, как у папы, глаз, а своим волосам цвета платины он обязан матери. Волосы старшего прямые, как у Шен, но характером он с каждым годом всё больше становится похожим на отца, спокойным, но упрямым. Как и Йоши, младший по утрам возится с волнистой шевелюрой, а натура у него чувствительная и нежная, как у мамы. "Удивительно", — подумал художник и улыбнулся. Его жене всегда нравилось подмечать такие незначительные мелочи, без неё он бы такого никогда не заметил. Спустя час картина была готова. Йоши с гордостью посмотрел на своё новое творение и встал. Повесить её можно завтра.