***
Элайна от души смеется, когда слышит от Талии предложение спеть на балу со студенческим оркестром. Волосы девушки были заплетены в косу и закреплены на макушке в виде короны. Сама же она занималась подсчетом оставшихся украшений к празднику. – Я серьезно, Элайна. У тебя прекрасный голос. Ты обязательно должна спеть там, – уговаривала подруга. Блондинка с улыбкой смотрит на нас обеих. – Я не могу. Ты же знаешь. Выступать на публику... нет. Даже не проси. Она обходит нас и направляется в другой конец зала. Я и Талия следуем за ней. За всем нашим разговором наблюдает Джек, окруженный небольшой компанией девушек. – Хотя бы попробуй. Это не займет и пяти минут. Текст у тебя уже есть, мы только немного изменим середину, делов-то. – Мелодии не хватает живости, которую ты, по словам Талии, можешь дать, – влезаю в разговор я. – Она права, просто попробуй. Виконтесса резко останавливается, но русоволосая опережает ее и говорит первая: – Я уверена, твое пение покорит всех, и Джека, в том числе. Блондинка вздыхает. – Я больше им не интересуюсь, – как-то неуверенно говорит та и тут же смотрит на него со стороны. – Вам следует попросить об этом кого-нибудь другого. Талия не находит слов от негодования, а я не вправе заставлять Элайну делать то, что она не желает. Девушка категорически отказывается принимать в этом участие. Услышав наш спор, к нам подходят две девушки из общей компании Джека. Заинтересованный парень придвигается поближе к нам, чтобы услышать, о чем мы говорим. – Извините, мы тут случайно услышали ваш разговор, – начинает бледнолицая принцесса с большими голубыми глазами. – И хотели уточнить, вы хотите, чтобы одна из девушек спела со студенческим оркестром? Я подумала, что раз Элайна отказалась, то Талия забудет об этой затее. В конце концов, пение не имело большого значения, хоть и значительно могло приукрасить номер, но девушка настояла на своем, чем немало меня удивила. – А что, появилось желание поучаствовать? Обе девушки утвердительно кивают. – Знаете мы еще не нашли подходящую девушку для вокала, но вы можете прийти на небольшую репетицию, – растягивая слова говорит Талия. Блондинка все еще не обращает на нас внимания, хотя я и вижу, как она поддалась чуть в сторону, чтобы нас слышать. Подруги слишком хорошо друг друга знали, что сейчас и играло русоволосой на руку. – Джек, ты слышал? Одна из нас сможет спеть на рождественском балу. – Правда? – скучающим тоном произносит он. До сих пор не могу понять, ему и правда все это не интересно, или он просто притворяется. Не из-за этого ли большинство девушек стараются привлечь его внимание. Не удивлюсь даже если он так никого и не пригласил на бал. Голубоглазая принцесса приходит в восторг от одной только мысли, что смогла удивить парня. – Вообще-то мы думали, что Элайна споет для нас, но... – начинаю я, как меня перебивает сама девушка. – Но я сегодня не смогу посетить репетицию... Она встречается взглядом с блондином и выдерживает короткую паузу, после чего первая отводит глаза в сторону. – Это мы обсудим позже. Талия пискнула от радости и бросилась с объятиями на виконтессу. – Я согласна спеть с твоей командой, Талия, – почти шепчет девушка. – Прошу, сделай так, чтобы я потом об этом не пожалела. – Никогда, – отрывисто обещает она. Подруги Джека многозначительно переглянулись и кивнули друг другу, как бы мысленно говоря об одном и том же. В глазах обеих проскользнула неприязнь к Элайне. Не знаю, слышал ли Джек все, о чем мы тут говорили, но теперь парень выглядел весьма заинтересованным. Подруге стоило отдать должное. За весь оставшийся разговор, она ни разу не взглянула на парня и, более того, в конце нашей беседы ушла из зала с появившимся брюнетом. Кажется, с тем самым, которого я видела пару дней назад. Каждый отправился по делам. Я пропустила добрую половину дня, так ничего и не сделав. Репетиция студенческого оркестра не входила в список моих обязанностей, так что тут я проявила чистое любопытство. На деле, этим занималась староста из факультета грифона, но мы с ней редко пересекались из-за ее недружелюбного отношения к нам. С Реем все было еще сложнее. После той драки с Мерлином, я несколько раз спрашивала его, все ли с ним в порядке. На что он отвечал несколько грубо. Я не хотела портить настроение ни себе, ни окружающим меня людям, а потому решила тихо и мирно выполнять свою работу. Иногда я думала о том, зачем Мерлину понадобились списки учащихся двадцатипятилетней давности, но со временем не стала придавать этому никакого значения. Он все время был чем-то занят, хотя не был обременен ни учебой, ни организацией бала. В последние дни его можно было заметить, только во время обеда или ужина, но и тогда только, когда он задерживался в обеденном зале больше чем на десять минут. Сегодня я видела его лишь мельком. Но даже этого мне хватило, чтобы я заметила на его лице мимолетное веселье. Меня останавливают, взяв за руку. От неожиданности я чуть не подскакиваю на месте, когда замечаю стоявшего рядом Мерлина. Он наклоняется ближе, легко касаясь губами моих губ, и у меня перехватывает дыхание. – Ты что делаешь? – шепчу ему я, когда мы отстраняемся друг от друга. – Омела. Он поднимает голову, и я замечаю небольшую веточку растения у нас над головой. –Но... А как же?... На нас смотрели все присутствующие, находящиеся в данный момент в коридоре. Губы Мерлина изгибаются в улыбке. – Потом объясню. Жди меня сегодня вечером, – последние слова он говорит так тихо, что я почти их не разбираю. Он уходит, и студенты провожают его взглядом. Одни удивленно, другие делают вид, будто ничего и не произошло. Но все они, так или иначе, перешептывались между собой.***
– Туз бьет королеву. Я выиграла. – Не может быть. Я была уверена, что все козыря у меня. – Выходит, что не все. Я подбрасываю карты вверх, и они разлетаются над кроватью. Талия смеется и обнимает подушку, лежащую у нее на коленях. – Повезет в другой раз, – подбадривает она. – Надоело проигрывать, – бурчу я. – Подумаешь, проиграла два раза. Давай еще, – она собирает карты и тасует их в руке. Сев на кровати по-турецки, я устало протираю глаза. – Я не об игре. Мне кажется, что это никогда не закончится. Девушка раздает карты. – Я думаю, что всему нужно свое время. Никогда не знаешь, что может произойти завтра. Может быть, даже в эту минуту происходит то, что впоследствии поможет развеять твои тревоги. Нужно только подождать. Я смотрю на раздачу и устало вздыхаю. Не успевает первая карта коснуться гладкой поверхности одеяла, как со стороны окна раздается стук. Талия вскидывает голову, и мы обе поворачиваемся к витражным окнам. – Ты тоже это слышала? Мой короткий кивок, подтверждает ее опасения. Она откладывает карты в сторону. – Может птица, – предполагаю я. Стук повторяется и на этот раз намного громче и настойчивее. Русоволосая подходит к окну всматриваясь наружу через шторы. – Или все же не птица, – удивленный тон сменяется деловым, когда она хватает оконную ручку, ведущую на балкон и тянет ее на себя. Холодный воздух тут же врывается в комнату. – Как ты тут оказался? Со стороны балкона выходит шатен. Обернувшись, я узнаю в нем Мерлина. Одежду и макушку парня запорошило снегом, но, даже несмотря на дикий холод на улице, на лице у него застыла улыбка. Пропустив мимо ушей вопрос Талии, он взлохмачивает свои волосы тем самым избавляя их от снега. Его взгляд цепляется за меня, я поспешно встаю с кровати, складывая на груди руки, чтобы хоть как-то скрыть тот факт, что я в ночной сорочке. – Вижу ты не рада. – Я... слегка удивлена. Талия, стоящая позади волшебника, закатила глаза. – Правда? – он берет с тумбы небольшую шкатулку для украшений и изучает ее. – Помнится, я тебя предупреждал. Я с любопытством смотрю на него. – А мне помнится, ты обещал все объяснить, – я отбираю у него шкатулку и возвращаю на место. Проходит минута, после чего Мерлин закидывает голову и утробно смеется, заставляя меня и мою соседку обеспокоенно покоситься на дверь, в надежде, что этого никто не услышал. – Говори, зачем пришел или проваливай. – Ты всегда такая вредная или только со мной? – спрашивает принц и, не дожидаясь ответа, продолжает. – Если тебе интересно, я тут не один. – Артур здесь? – Не то чтобы здесь, вернее здесь, но... Стоило ли дальше что-то говорить, когда взволнованная девушка уже скрылась за дверью, ведущей на балкон, к тому же еще и раздетая. – Он что остался ждать на балконе? – Нет, он ждет на улице снизу. – Как ты забрался сюда? В смысле, я говорю о том, как тебе удалось пройти мимо гвардейцев? На улице же полно прослеживающих заклинаний и... Я не могу договорить, так как холодные руки парня обхватывают мое лицо, и мгновение спустя я чувствую его губы на своих. Сегодня он меня неплохо подставил, поцеловав на глазах у всех в коридоре. Я еще долго не могла попасть в свою комнату вынужденная избегать любопытных студентов с их нескончаемыми вопросами, в то время как сам он неизвестно где прохлаждался. Вспомнив это, я сама про себя хмурюсь и прикусываю шатену губу. – Ладно, – изрекает он. – Тебе нужны объяснения, не так ли. А что ты ответишь, если я скажу тебе, что нашел одну небольшую лазейку в матримониальном договоре? – Я отвечу, что это невозможно. – Так или иначе, это моя проблема, так что совсем неудивительно, что я один ищу решение этой непростой для меня задачи. Не стоит извиняться, – он поднимает руку вверх, не давая мне вставить слово. – Я совсем не в обиде... ну может самую малость. – Я, правда, пыталась найти хоть что-нибудь полезное, но подготовка к балу на самом деле оказалась не такой легкой, как ты обещал. А ты, между прочим, должен быть рядом. Разве ты забыл, что я твоя помощница, а не ты мой помощник, следовательно, ты должен выполнять больший объем работы. – Не ты ли предлагала помощь? – Я. – Так вот. После твоих слов о том, что мне не обязательно все делать в одиночку, я всерьез задумался. Ты была чертовски права. С посторонней помощью все оказалось куда проще. – Что ты узнал? – от нетерпения я даже прикусила щеку. А что если сейчас мы узнаем, как раз и навсегда расторгнуть договор и жить долго и счастливо. – Конечно, есть способ попроще. Но этому не суждено случиться. Сейчас он говорил о том, что одна из сторон могла расторгнуть договор, если кто-то из них больше не нуждается в политически выгодных отношениях. Но на это могли надеяться только его старшие братья. Мерлин же был вынужден вступить в брак только по решению своего отца. Дело было даже не в политике и не в выгоде. Думаю, король настолько не любил своего сына, что буквально отдал его в руки первой, на его взгляд, подходящей невесте, чтобы не видеть его в своем замке. – Осуществить такое будет крайне трудно. – И что же это? – Смерть. Кажется, вся краска отошла от моего лица. Я беру его за руку. – Ты же не станешь этого делать. Фелисити... ты... Этот договор не стоит ничьей жизни. Второй раз за вечер Мерлин громко смеется. – Не думаешь ли ты, что я пытаюсь ее убить? Стой, не говори. По лицу вижу, что да. – Ты хочешь с ума меня свести? Зачем завел об этом разговор? Я с силой бросаю его руку. Парень снова смеется. – Кто-то видел меня выходящим из твоей спальни и, не теряя времени, решил быстро об этом распространиться. Фелисити уже обо всем знает и, честно признать, я удивлен, что она все еще не здесь. – Кажется, я знаю, кто это сделал. – Это уже не важно, – Мерлин подходит ближе и легко касается кулона у меня на груди. – Чтобы не случилось, не снимай его. С остальным я справлюсь. К тому же никого убивать не нужно. – Тогда зачем ты мне это сказал? – Чтобы ты знала. Знала, что я сделаю все возможное, чтобы избавить себя от этого треклятого договора и быть с тобой. Инсценировать свою смерть, убить. Все что угодно. Поэтому прошу, – он смотрит мне в глаза таким печальным взглядом, что у меня внутри что-то оборвалось. – Доверься мне. И тогда мне не придется делать ничего из вышеперечисленного. Он бросает короткий взгляд на шкатулку. – Мерлин... Талия заходит в комнату вместе с холодным зимним ветром и снегом. Вся замершая, она стучит зубами от холода, но не спешит забраться под теплое одеяло. – Время свиданий вышло, Казанова. Гвардейцы обходят периметр, нужно уходить. Выругавшись, парень направляется к выходу, но останавливается и ловит мой разочарованный взгляд. Секунды хватает для него, чтобы решить, что делать дальше. Под недовольные возгласы соседки он направляется ко мне и жарко целует. – Ну это уже никуда не годится, – возмущается она. – Артур не собирается петь утреннюю альбу* для тебя. Мерлин все же уходит. Мы с Талией выходим на балкон первые, чтобы проверить все ли чисто. Затем наступает очередь шатена. На улице было невероятно холодно и темно. Единственным источником света было наше окно и еще нескольких окон находящихся вдалеке от нас – тех, в которых, как и мы все еще не спали. Обменявшись парой фраз и разведав обстановку, Мерлин без проблем спустился вниз по веревке что, впрочем, было логично. В конце концов, молния могла вызвать не только ненужное внимание, но и растопить снег под балконом. – Не забудьте про следы, – подсказывает Талия. Но, кажется, было уже поздно. Поблизости послышались голоса. Это означало, что стража появится тут с минуты на минуту, и я очень сомневалась в том, что среди гвардейцев у Мерлина есть друзья. Они бы не замели следы, даже если у них было бы больше времени, так что у них не остается никакого другого выбора кроме как бежать. Я провожаю их взглядом до тех пор, пока они не исчезают за поворотом. Как раз в это время появляются люди в форме с горящими светильниками в руках. – Ничего, – говорит русоволосая когда мы вновь оказываемся в комнате. – Прогулка перед сном еще никому не мешала. – С ними все будет в порядке? – Выкрутятся. Я уверена. К тому же нужно еще доказать, что это были они. – Ну не знаю. Я тяжело сажусь на кровать и смотрю на разложенные карты. – Да все будет нормально. На твоем месте я бы о себе побеспокоилась. Девушка берет в руки пергамент и перо. Усевшись рядом со мной на кровать, она наклонила голову и деловито на меня посмотрела. – Итак? – А что со мной не так? – С тобой, моя дорогая, все хорошо. Нехорошим в этой ситуации остается только твой кавалер и наряд. Но если с нарядом еще можно будет что-то сделать, то с кавалером уже ничего. – Ох, Талия, перестань. – Ладно, хорошо, – она заносит руку над листком бумаги. – До бала остались считанные дни, и как я погляжу, платье ты себе все еще не выбрала. Девушка делает в листе какие-то пометки. – Да, это так. – Есть какие-нибудь идеи? – Ну, когда я была на рождественском балу в последний раз, на мне было платье, сшитое по маминым рекомендациям. Так как я в этом не сильно разбираюсь, я подумала, что его можно было бы ушить... – Извини, – перебивает она. – Ты сейчас говоришь о том платье, в котором была, будучи не в форме? – Да. – Забудь о нем. – Что? Почему? Девушка закладывает перо за ухо. – Потому что раньше тебе шили платья по чьим-то советам. Платье, которое будет стройнить. Все эти нашитые рюшечки и воланчики, всевозможные цвета радуги, подобранные в надежде хоть как-то скрыть полноту, тебе больше не нужны. С этого момента ты носишь только те платья, которые сшиты не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы показать. Я обхватываю себя руками. – Как-то мне это не нравится. Девушка хмыкает. – Просто скажи, какой цвет тебе нравится, с остальным я разберусь.***
– Белоснежка! Я резко оборачиваюсь, от чего мои волосы подпрыгивают на месте, и замечаю приближающегося ко мне Рея. Волосы спутаны, рубашка помята и местами не заправлена. Улыбкой он пытается скрыть свою усталость, но тени, лежащие под глазами, выдают его. – Доброе утро, Рей. Ты что-то хотел? – Да, – мнется он. – Это насчет бала. Я складываю бумаги в руке и лучезарно ему улыбаюсь. Подумать только, еще вчера мы с ним даже не разговаривали. Хотя открытой неприязни между нами не было, я чувствовала, что в тот день, когда я ушла с Мерлином в медпункт, отношения между нами изменились. И хочу сказать не в лучшую сторону. До этого милый и решительный он превратился в угрюмого и колкого, что очень сильно изменило его характер. А может это была просто другая его сторона. – Если ты про Парадный вход, то я там уже все проверила. – М-м-м... нет. – Про праздничный банкет? – Нет. – Про студенческий оркестр? Я догадывалась, зачем он ко мне подошел, но старательно пыталась об этом не думать. Если он сейчас меня об этом спросит, я должна буду отказать, и тогда все узнают, с кем я иду на бал. А этого не должно произойти. Я надеялась, что Фелисити все еще ждет приглашение Мерлина, отвергая всех возможных кандидатов. Тогда-то и вступит в силу мой план. А пока, я должна делать дружелюбный вид. – Речь пойдет не об организации. В учебной части не было никого, кто мог бы спасти меня от дальнейшего неловкого разговора. Да и вряд ли кто-нибудь появиться здесь. Кому вообще хочется находиться рядом с местом учебы, если сейчас и не время для нее. – А это не может подождать? Просто сейчас так много работы, да и ты выглядишь усталым. Это не помогает. Совсем не помогает. – Много работы? А разве этим не должен заниматься Мерлин? Неужели ты не видишь – он использует тебя. – Рей, нам, действительно, лучше потом поговорить. Он делает шаг вперед. – Ответь, Белоснежка, чем я хуже? Или тебе нравится, когда к тебе так относятся?.. – Рей... – Почему ты выбрала его? Наш разговор все больше походил на предъявление претензий, чем на выяснение отношений. – Почему не дала мне шанс? – от его тихого голоса по моей спине пробежали мурашки. Разве можно ответить на этот вопрос. Как объяснить то, что не находит объяснения ни в научных писаниях, ни в литературных высказываниях. Если до меня столь большое количество талантливых людей не смогли объяснить такое явления как любовь, как я сейчас могу объяснить свое поведение? Пока я думала над ответом, парень тем временем подошел ко мне вплотную, я даже чувствовала, как от его дыхания шевелятся мои волосы. – Я бы никогда не сделал тебе больно, никогда бы не заставил тебя усомниться в своих чувствах. Все эти девушки, крутящиеся вокруг Мерлина. Это только говорит о том, какой он ненадежный. А тот факт, что он состоит в матримониальном договоре с Фелисити, должен еще больше отталкивать его от тебя. До этого стоя с опущенной головой, я все же поднимаю на него взгляд. На его лице застыла серьезность, какой я еще не видела. В его глазах прослеживается нотка грусти, и я вижу в них зеркальное отражение своих карих глаз. Слегка напуганных и неуверенных. – Я... – я сглатываю, но взгляда не отвожу. Рей склоняется ко мне, касаясь губами моих. Это нежные, легкие, как перышко, прикосновения, словно он хочет запомнить форму моих губ. В голове словно звенят тревожные колокольчики, напоминая мне о ситуации и, я с широко распахнутыми глазами отворачиваю голову в сторону. Пусть наш поцелуй и не длился больше десяти секунд, мне не хватало воздуха так, как будто я находилась без него, по меньшей мере, минуту. Кажется, он и сам удивился. В его голосе было сожаление, когда он попытался обратиться ко мне. – П-прости... Я кручу головой, будто пытаюсь отрицать только что произошедшее. – Тебе лучше уйти, – быстро говорю я. – Снежка... – Уходи, Рей. Пожалуйста. На лице отчаяние постепенно переходящее в раздражение и, в конце концов, злость. Момент не из лучших, и мы оба это понимаем. Не говоря больше ни слова, брюнет быстро покидает меня. Я не знаю, что думать. В голове все так смешалось. Еще недавно он мне нравился, а теперь... – Вот ты где! Аврора и Ганс наверняка всегда были вместе. Даже сейчас, когда девушка искала меня, за ней шел принц, хотя и не разделял ее радостей. Студенческая форма была слегка помята, а волосы нужно было срочно причесать. Пепельноволосая подходит ко мне и берет за руки. – Мы видели Рея. Он выглядел... плохо выглядел. Что-то случилось? Мой тяжелый вздох говорит за себя. – Хорошо, забыли. Мы... я здесь, чтобы предупредить тебя, – она кидает взгляд на парня. – Фелисити что-то задумала. Мы слышали это когда... ну-у, главное что мы это услышали. – Ганс, у тебя помада, – я указываю на край своих губ, чтобы он понял, о чем я. – Вот здесь. Аврора облизывает большой палец и яростно трет след от помады на лице у рыжеволосого принца, словно мамочка, при этом обращаясь ко мне: – Ты вообще слышишь, о чем я говорю! Ситуация накаляется и ничем хорошим для тебя это не кончится. – Ты, правда, думаешь, что она способна сделать мне что-то посерьезнее испорченного платья или обожженных запястий? Все придуманные ею способы мести абсолютно неоригинальны и несут открытый смысл. К чему вообще весь этот цирк? Все мы взрослые люди и можем решить проблему простым разговором. Они смотрят на меня слегка удивленно. Может из-за того, что я слишком резко отреагировала или из-за того, что слишком сильно сжала бумаги в руке. Как бы не так! Я была раздражена всей этой ситуацией. Пусть придумывает все, что хочет, магия на меня больше не действует, а ее мелкие пакости лишь детское ребячество не способное на причинение большого вреда. Что касается Рея, то на моем месте уже давно пора было определиться. В какой-то степени он был прав. Матримониальный договор делал Мерлина практически недоступным, а после окончания Академии я могу потерять его навсегда. Все что я могу сейчас, так это слепо верить в его слова о светлом будущем. Если он, конечно, меня любит.