***
Мы прогуливались вдоль аллеи, наблюдая за новой, недавно пробудившейся жизнью. Решение, принятое мною ранее насчет прогула занятий, полностью оправдало все ожидания. Я не только поговорила с Мерлином, но и смогла узнать последние новости из первых источников. Мое признание стало для него неожиданностью. Я так волновалась, что во время нашего разговора слишком сильно сжала его руку. Он слушал все, о чем я говорила, героически выдерживая боль в стиснутой руке. Все, начиная нашей с ним ссорой из-за камня, заканчивая моими душевными мучениями во время его отсутствия. – Не верится, что все так вышло, – тихо говорю я. – Я... мне жаль. Не знаю, зачем сказала это, ведь на самом деле я так не считала. Смерть Карлоса была для меня, скорее поводом для облегчения, чем огорчения. Для меня этот человек был никем, я могла думать о нем, как хотела. Но для Мерлина он все так же оставался отцом. – Не нужно, – останавливает меня Мерлин. – Он получил то, что заслужил. – Но как? – недоумевала я. Вопрос может и некорректный, но я считала, что имею право знать о причине кончины короля, так как непосредственно была втянута во все это. Как только ему удалось отстранить от дел сильнейшего волшебника, я до сих пор не могла представить. И потому, любопытство и тревога съедали меня до костей. – Я дал себе обещание, никогда не скрывать от тебя правду, и я это сделаю. Но готова ли ты выслушать все, что я тебе скажу? – Я готова. Он подставляет лицо солнцу, словно собираясь с духом. Но ответ не заставляет себя ждать. Не глядя на меня, он говорит: – Не только грубой силой можно решить проблему. Особенно, если решение требуется в ближайшее время. Теперь он смотрит на меня: – Поэтому я отравил отца. Я громко охаю, но принц тут же призывает меня к тишине. Прикрыв рукой рот, я во все глаза смотрю на Мерлина. – Ты не мог, – вырывается у меня. – Конечно, в одиночку я бы не смог осуществить задуманное... – Нет, – я оборачиваюсь по сторонам, чтобы удостовериться, что нас не подслушивают. – Я говорю о тебе. – Я думал, что ты уже поняла, каким я являюсь на самом деле. Внутри образуется неприятный комок, который с каждым разом становится все тяжелее и тяжелее. – Ты, кажется, хотела услышать правду. Тогда слушай. Я отравил отца собственными руками, но не без посторонней помощи. Одной из которой, так кстати, оказалось одна очень интересная находка твоей матери. – Что ты имеешь в виду? Несмотря на слегка душноватый день, я отчего-то кутаюсь в свой плащ. – Оказывается, она не только смогла изменить волшебные свойства камня, но и с помощью него сделать весьма редкий яд. Те записи в ее кабинете, о которых я так часто думала, были там неспроста. Удивительным лишь оказалось то, что застывшая в ходе удара молнии, лава смогла приобрести редкие свойства, хоть и с помощью моей мамы. – Ох, нет! – я закрываю лицо руками, но чувствую легкое касание его рук, которые медленно мои ладони от лица, опуская вниз. – Твоя мама была удивительным и одновременно страшным человеком. Мне бы не хотелось однажды перейти ей дорогу, но я знаю того, кто это сделал. Она не могла воплотить свои желания в жизнь, но разработала прекрасное средство для будущих поколений. – Ты так спокойно говоришь об этом? – и это было жутко. – Правда не всегда бывает приятной. – Как ты это сделал? – спрашиваю я. Раз решила идти до конца, то нужно держаться. – Это может прозвучать глупо и даже неестественно, но мне помогла Фелисити. Возможно, ты заметила, что она несколько дней отсутствовала на занятиях, так вот, она внесла немалый вклад в эту историю. Она отвлекла на себя большую часть внимания, устроив скандал после того, как матримониальный договор был расторгнут. Может, это Фелисити имела в виду, говоря, что было нелегко? Значит, она давно знала обо всем этом, просто не говорила. – Корона стала новым началом моих доверительных отношений с отцом. Но без Артура, который был для меня надежными ушами и глазами, я бы не заслужил окончательное доверие. И еще, следует отметить Адимаса. Мы вдвоем смогли проконтролировать обсидиан, находившийся в короне. – Под мой вопросительный взгляд он кивнул. – Да, я поместил обсидиан в корону, где он и должен был быть. – Адимас, это твой старший брат? – средний, если быть точнее, мысленно поправляю я себя, вспоминая слова Фелисити. Я так засмотрелась на Мерлина, что не заметила, куда шла, от чего запнулась на месте, пошатнувшись вперед. Сильные руки легли на мою талию, удерживая от падения. – Да, – отвечает шатен всего в паре сантиметров от моего лица. – Я думала, вы не общаетесь. – У него были свои причины. Он возвращает меня на место. – А камень и корона? Значит ли это, что теперь все наладится, и Мерлина снова будут воспринимать как одного из наследников? Я держусь за его руку, чтобы подобных инцидентов больше не произошло, как чувствую, что что-то капнуло мне на руку. Выставляя руку вперед, я хочу удостовериться в своей догадке. На ладонь капает еще несколько капель. Начинался дождь. – Я верну тебе все, что одолжил. Что делать с камнем, решать только тебе. – Нам, – мягко поправляю его я. Принц тепло улыбается и целует мою руку. Когда он поднимает на меня глаза, я не сдерживаюсь и целую его. – Я скучала, – произношу я, разрывая поцелуй. – Ты бы очень удивилась, узнав, как скучал я, – грустно отвечает он. – Я ведь... Я даже и подумать не мог, что после всего, ты захочешь... – Захочу, – прерываю его я. В конце концов, у нас все только начало налаживаться, и я не хочу, чтобы Мерлин думал, будто я сомневаюсь в нем или больше не доверяю ему. Он достаточно пережил, чтобы теперь, наконец, быть уверенным и не беспокоиться хоть о чем-то. И я предоставлю ему это. Над нами заморосил мелкий дождик, но на это мы уже не обращали никакого внимания. Я замечаю лишь небольшой клочок радуги вдалеке, прежде чем закрываю глаза, с головой погружаясь в новые ощущения от поцелуя.***
– Ганс и Аврора сбежали, – говорю я как бы, между прочим, перечисляя все произошедшие события во время отсутствия Мерлина. – Правда? – делает он удивленное лицо. – Угу, – подтверждаю я свои слова кивком головы, и переворачиваюсь на бок на кровати, чтобы лучше его видеть. Принц лежит вместе со мной, внимательно изучая мои конспекты. Лицо его при этом хмурилось все сильнее с каждой просмотренной страницей. – Разве ты не знал? – Конечно, знал, – он беглым взглядом проходит по написанным строчкам, а потом просто отбрасывает тетрадь в сторону. – Ты разве забыла, что я все контролирую? Я одаряю его скептическим взглядом: – Зачем тогда попросил рассказать? – Захотел, – пожав плечами, ответил он. Я толкаю Мерлина в бок, на что он только смеется. Я наигранно обижаюсь, но уже спустя секунду улыбаюсь, глядя в его янтарные глаза. Внезапно, позади раздается шум. Я резко поворачиваю голову на звук, замечая на прикроватной тумбе двух пикси. Запутавшись в бусы и прочие украшения, они неловко передвигались по гладкой поверхности тумбочки, столкнув при этом подсвечник. Мои брови тут же сходятся на переносице. – Им обязательно всегда быть рядом? – вставая с места и поднимая подсвечник с уже сломанной свечей, я одаряю их грозным взглядом. Они тут же пытаются сбежать, но не могут, потому что крылья их плотно сковали украшения. – Ага, – закинув руки за голову и раскинувшись на подушках, с улыбкой отвечает парень. – Тогда, боюсь, нам придется расстаться, – вздыхаю я. – Что, уже? – удивляется он. – Ага, – отвечаю я его же тоном. Это шутка, конечно, и Мерлин это знает. Он тянет меня за руку обратно в кровать и, поскольку жест оказался слегка неожиданным, я не успеваю должным образом на него среагировать. Я заваливаюсь прямо на него с удивленным вдохом. Принц заключает меня в свои медвежьи объятия, переворачивая на бок и прижимая меня к матрасу всем своим весом. Заведя мои руки над головой, он плотно прижал их к кровати, не давая мне возможности пошевелиться. – Знаешь, мне кажется, что за ложь необходимо назначить наказание, – его горячее дыхание щекочет мне шею. Я фыркаю от смеха и пытаюсь освободиться. – Чья бы корова мычала. – Не так быстро, – останавливает меня Мерлин, пресекая оставшуюся попытку на спасение. Мне хочется смеяться, когда он наклоняется к моему уху, но я сдерживаю себя, прикусив нижнюю губу. Он спускается ниже, к шее слегка задевая губами мою кожу. Принц продолжает дразнить меня своими движениями, пока мы оба не вздрагиваем под новым громким хлопком со стороны. – Я так не могу, – недовольно бурчу я. – Дай им, что они хотят и пусть уходят. – Смею предположить, что они не уйдут, пока не получат все содержимое этой шкатулки. Мерлин выпускает меня и садится на кровать. Я повторяю за ним, поправляя слегка растрепавшиеся волосы. – Тогда пусть берут, – говорю я. В них все равно не было никакой ценности, по крайней мере, для меня. Шатен подходит к пикси и пытается распутать в край запутавшихся существ, которые теперь уже были тесно привязаны друг к другу, не имея возможности пошевелиться. Сосредоточившись на деле, Мерлин быстро освободил проказников, наградив их небольшой шкатулкой, и распахнул окно настежь, предоставляя им выход на улицу. – Я куплю тебе новые, – возвращаясь, говорит он. – Не стоит. Принц наклоняется ко мне, намереваясь поцеловать, но дверь спальни с шумом раскрывается, заставляя меня взвизгнуть и подскочить на месте. Я и Мерлин сталкиваемся лбами и с широко распахнутыми глазами смотрим на виновника суматохи. – Лаведан, тебя разве не учили стучаться? – слегка раздраженно бросил Мерлин. Увидев Талию, я облегченно падаю на кровать. – Серьезно, договорились же, – я тоже была не в восторге. – Да знаю я! – девушка поднимает руку вверх, а после наводит ее на Мерлина. Полная гнева она говорит: – Ты снова все испортил! – Что это значит? – вопрос я адресую непосредственно парню. Он беззаботно пожимает плечами. – А то, – вместо Мерлина отвечает девушка. – Не успел вернуться, а уже снова делает пакости. Знала ли ты, что он опять придумал? Я многозначительно молчу, ожидая продолжения. – Игры в лабиринте! – она разводит руки в стороны, изображая полную катастрофу ситуации. – Нет! – охаю я, в то время как Мерлин демонстрирует страдальческое выражение лица. – Ты не станешь, – твердо говорю я, принимая сидячее положение. – Я, может, и нет, но другим запретить не могу, – отмахивается он. И это его выражение лица говорило о том, что мы, женщины, ничего в этом не понимаем. И лезть в это дело нам точно не следует. От того принц и не хочет больше говорить на эту тему, решая быстро завершить разговор. – Ты преувеличиваешь, Лаведан, к тому же тебя никто не заставляет участвовать. – Меня-нет, но не забывай, что дети участвуют. – Ты сама давно была ребенком? Они делают все, что хотят. И никто не сможет их остановить. Я была на стороне графини, но понимала, что Мерлин был прав на счет подростков. Таким, как они закон был не писан, а желание показать себя находилось за гранью фантастики. Да и не только подростки хотели показать себя. – Ты здесь не из-за детей, – раскинувшись на подушках, замечает шатен. – Бьюсь об заклад, что Артур сам не прочь поучаствовать. А тебе это не нравится. Талия краснеет, то ли от злости, то ли от того, что ее подловили. Сложив руки на груди, она гордо приподнимает подбородок, стараясь не обращать внимания на слова Мерлина. Она глазами ищет поддержки от меня, возможно, считая, что мои слова подействуют на волшебника больше, чем ее. Я смотрю на принца, оценивая свои возможности относительно ситуации, но глубоко в душе уже знаю, что если мне и удастся повлиять на него, то на толпе это, ровным счетом, никак не отразится. Только если Мерлин снова не устроит какой-нибудь переполох. Но этого не будет. Нам хватало проблем и без этого. – Бросьте, это даже не опасно, – успокаивает он. – Никто ведь не умер. Подруга издает нервный смешок. – Если так не хочешь, чтобы он там присутствовал, просто поговори с ним. – Ты ведь знаешь, он не станет слушать. – Не знал, что у вас такие отношения. – А у нас «такие»? – спрашиваю я его. Мерлин мило улыбается. – Ну, конечно, – отвечает он тоном так будто по-другому и быть не могло. – Тогда не ходи на игры. Он будто бы и не удивлен моим словам. Медленно поднимаясь с кровати, он на секунду отворачивается, скрывая смех. – Если меня там не будет, то кто, по-твоему, будет контролировать их? Кажется, он это уже давно продумал, так что любые попытки остановить его, уже не увенчаются успехом. Мы с Талией смотрели на это, как на ужасные побои, жестокость и невероятную глупость. Но для других это был момент давней мести, возможность показать себя и просто игра для получения адреналина. Каденс и директриса не придавали этому никакого значения, не видя в этом ничего опасного. Значит ли это, что мы сейчас должны ссориться по этому поводу? – Хорошо, – соглашаюсь я. Пусть лучше он будет там и проследит за ситуацией. В конце концов, принц все равно не останется в стороне, а так со стороны все выглядит так, будто это я ему разрешила. Русоволосая сводит брови на переносице, не веря моим словам. Недовольная таким раскладом, она смотрит на меня как на предательницу, но, когда она говорит, голос ее остается таким же твердым, как в начале разговора. – Что ж, делайте, что хотите. С Артуром я как-нибудь поговорю, но знай, Снежка, когда на выпускном балу у твоего Казановы будет фонарь под глазом, я обязательно подойду и скажу «я же говорила». Мерлин разрывается хохотом, когда она уходит. Он падает на кровать около меня, все так же продолжая смеяться. – Ты слышала? – кашляя от смеха, спрашивает он. – Она волнуется о внешнем виде! То есть, если Артуру ребро сломают или, скажем, печень отобьют, это ничего! Главное ведь – лицо! Выдыхая со смешком, он поворачивается на бок, подпирая голову рукой, чтобы видеть меня. Мне было не смешно. Я свернула губы в трубочку, скептически глядя на него. – Не смешно, мы обидели Талию. – Не мы, – поправляет он. – Ты. На мое мнение ей плевать. В него летит подушка, от которой он не ускользает. Удивленно вдыхая, он отбрасывает ее в сторону, подбираясь ближе ко мне и заваливая меня на кровать. Снова. – Продолжим? – нависая надо мной, произносит Мерлин. – Нет настроения. Минуту он думает, внимательно изучая мое лицо, а после поднимается сам и поднимает меня. Уткнувшись мне в плечо, словно ребенок, парень просто обнял меня, без лишних слов. – Ты можешь сказать мне все, что думаешь, – доносится возле уха. Я запускаю руку в его волосы, пробуя их шелковистость на ощупь. Мягкими движения поглаживая и перебирая волосы, я была уже не здесь, а далеко в будущем, представляя себе тот самый выпускной бал, о котором говорила Талия. Тот факт, о беспокойстве девушки, касаемо внешнего вида Артура, на самом деле не был смешным, как показалось Мерлину. На таком мероприятии, зачастую, присутствуют почти все родители выпускников. По крайней мере, те, кому удается выбраться, или те, кому интересно посмотреть на своих детей. Должно быть, Талия беспокоится о том, в каком виде предстоит ее возлюбленный перед ее родителями. И будет совсем не здорово, если он будет избитым. Конечно, я не думаю, что с Мерлином что-нибудь произойдет во время игр. С ним никто не захочет сталкиваться, опасаясь за свою жизнь, но куда страшнее было не это. Знакомство с родителями – вот что представляло собой помесь беспокойства и целого клубка нервов. Отец точно потеряет дар речи. Что же касается матери Мерлина... – Скажи... твоя мама... она придет на выпускной бал? – он замирает в моих руках, но всего на мгновение. Так же, не отрываясь от меня, он насмешливо говорит: – Так вот почему ты так долго молчала. Волнуешься, понравишься ли ей. Так мило. – Нет! – возражаю я, но потом понимаю, что глупо скрывать это от него. – ... да. Он хрипло смеется. Я начинаю краснеть против воли. – Не волнуйся, Фея. Ты ей уже нравишься. – Уже? – удивление в моем голосе вызывает у него новую улыбку, когда он отстраняется, чтобы заглянуть в мое лицо. Принц не отвечает на мой вопрос, продолжая говорить. – И можешь не беспокоиться в ближайшее время об этом вообще. Она не приедет на бал. Учитывая обстоятельства — это не удивительно. – Будет мой брат, – я вскидываю голову, недоуменно глядя на него. – Но ему нравиться не обязательно. Нет, ему вообще не нужно нравиться. Даже не подходи к нему. Теперь я смеюсь. – Это говорит твоя неуверенность в себе, или во мне? Он ведет себя по-детски, но это даже лучше того, если бы он все время был серьезным или ходил с горделивой физиономией. – С какой стати твой брат вообще сюда явится? И какой из них? – Адимас, – разглаживая складки на одеяле, отвечает Мерлин. – Мы, вроде как, нашли общий язык. – А Сезар? – Он еще та заноза в заднице. Лучше об этом не говорить. Спустя такое количество времени, Мерлин снова может общаться со своей семьей. И это замечательно. Пусть, пока все не так хорошо, как хотелось бы, но я уверена, что после окончания Академии все точно наладится. Я беру его руку в свою, останавливая его бездумные попытки разгладить одеяло. Весенний ветерок, проникающий сквозь открытое окно, медленно раздувал штору. Легкий запах цветущих растений, наполнял комнату, заставляя меня прикрыть глаза и наслаждаться. Мерлин сжимает мою руку. – Спасибо. – За что? – удивляюсь я. – За то, что со мной. За то, что рассмотрела во мне не только плохие качества. За все... – Так мило, – умиляюсь я, не сдерживая улыбку. – Эй! Я вообще-то пытаюсь быть серьезным. Принц щелкает меня по носу, изображая обиженку. – Тебе не нужно благодарить меня. Я все равно буду любить тебя таким, какой ты есть. – Вот поэтому-то... – теперь я щелкаю его по носу, останавливая его пустую болтовню. – Но мне больше нравится, когда ты более уверен в себе. Он криво улыбается, наклоняясь ко мне ближе. Ощущать его губы на своих, стало входить в привычку, от которой мне точно не хотелось избавляться. Все в нем было так знакомо и естественно, что от этого некуда было деться. Каждый взгляд, каждое прикосновение, вызывали новую волну мурашек по всему телу, а его улыбка стала для меня роднее всего на свете. Каждый день, прожитый с ним, был наполнен нежностью, которую он дарил мне, несмотря на мои, иногда неуместные, перепады настроения. Я обожала проводить с ним оставшиеся учебные дни, прогуливаясь по розовому саду. Где напоенный сильным запахом цветов ветер, медленно раскачивал кроны деревьев. Где закатное солнце окрашивало все в золото. И где мы могли часами разговаривать на разные темы, оставаясь самими собой. Время нашей учебы неумолимо подходило к концу. И это было одновременно грустно и радостно. После всего пережитого здесь, нам явно будет что вспомнить. Как хорошего, так и плохого. Ну, а пока... Предстояло пережить еще одно не менее важное событие в жизни каждого аристократа – выпускной бал.