Фавн

— Только бы пронесло… — молясь всем богам мира, мальчик замер в очень неудобной позе, да бы не издавать ещё больше шума и никого не разбудить. Поняв, что все спят и его ничего не останавливает, он ринулся к двери в спешке надевая обувь. — Что ж, надеюсь ты и в этот раз меня найдешь. — как-то неуверенно проговорил Чонгук, сжимая лямки своего рюкзачка.       Интузиазма было выше крыши, когда он был разрабатывал свой план побега и представлял как его сердце будет колотиться когда он вновь встретится с тем фавном, как он прочитал из одной очень старой книжки, которую он нашел у матери в её собстенном архиве любимых книг.       Но сейчас, когда это уже происходит с ним, ему уже не кажется таким простым действием. Темной ночью, особенно, сильно развита фантазия, что рисует ужасных монстров, и, от каждого шороха ты просто подпрыгиваешь на месте, дрожжа как осиновый лист. — Спокойстие, только спокойствие. Я найду тебя. Обязательно найду, если же не ты меня! — сильнее сжимая лямки рюкзака, мальчик понимал, что настоящий трус, но отступать уже было поздно.       Чтобы хотя бы немного успокоиться, он напевал себе под нос мамину колыбельную, что та нежно пела и обнимала маленького Гуки. От тех воспоминаниях будто тепло разлилось в груди. И действительно, стало спокойнее.       Забредя уже так далеко в лес, Гуки так и не смог найти фавна. Что же делать? — Может ещё появится. — с долей надежды говорит мальчик и достает спички с небольшой связкой хвороста. — Разведу костер и согреюсь.       Аккуратно разведя костер, соблюдая все правила безопасности как для него, так и для леса. Присев на холодную землю покрытою травой, он шмыгнул носом и выставил ручки вперед, чувсвтуя как становится тепло.       Час… Два… Его так и нет, как и сил возвращаться домой. Вдалеке потихоньку светало, окрашивая горизонт в кровавое зарево. Начало тянуть в сон. Ещё минут десять, и глаза просто слипаются, не желая открываться. — Н-не с-спать… — бормотал Чон уже в полудреме, понимая, что всё. Он уже не увидит того фавна, и надо бы возвращаться домой, чтобы его снова не хватились, но сон уже полностью поглотил его.

***

— Чонгук, милый, пора вставать! — раздавлся громкий, но такой родной голос матери от куда-то с кухни.       Мальчик резко распахивает глаза и видит, что он в своей комнате, лежит на кровати и его охватывает волна непонимания. — Какого… я дома? Но как?! — осматриваясь по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Появились некоторые догадки: судя по тому, что он так и не переоделся в пижаму или хотя бы домашнюю одежду, когда пришел и спал прямо в ботинках, вывод напрашивается сам. Если бы это родители его нашли и притащили домой, то точно бы не позволили ему спать в уличной одежде не говоря уж про обувь. Если бы это он сам вернулся домой, то наверное бы помнил это, он же не лунатик. Значит… Только он мог его принести домой и оставить так. Но странно. Почему в этот раз он занес его в дом и даже знал, где находится комната Чонгука? Почему не оставил как в прошлый раз на траве около дома? Неужели он настолько о нём беспокоился? — Да ну, не может быть. — почему-то сразу отмахнулся от этой мысли Гук и решил пока не нагружаться с утра, а просто пойти на мамин зов на кухню и просто покушать. Сегодня ведь мама обещала приготовить его любимые оладушки из лесных шишек. Звучит не особо вкусно, но надо просто поверить. Это вкусно, особенно с вареньем из лесных ягод, которые он самолично собирал.       Позавтракав, он направился снова в свою комнатку, закрыв дверь, он сел на кровать с серьёзным лицом и всё думал о минувшей ночи.       Время шло, а ответа так и не было. Или же, он просто не хотел в него верить. Просто сидеть и размышлять было не особо интересным делом, поэтому между делом он взял чистые листочки бумаги и карандаши, затачивая их маленьким ножом, который ему сделал папа с красиво выгровированым именем Чонгука на рукояти. Как ни крути, а папа, не смотря на всех их стычки и ругани, всё равно его любит и знает, что тот любит рисовать. А основа хорошего рисунка для него — остро заточеные карандаши.       Думать, что рисовать даже не пришлось, ведь уже который день в голове сидит размытый образ фавна, с красивой внешностью, с сильными, но утонченными ногами как у благородного оленя.       Мальчик прикрыл глаза, прервавшись от рисования, снова вспоминая то будоражущее чувство, когда сидел на спине у фавна, чувствовал как ветер развивает его волосы, а тёплая спина согревала, и, словно защищала от всего.       «Я всё равно тебя найду и увижу ещё раз!» — твёрдо решил Чон и, распахнув очи, продолжил рисовать таинственного фавна.

* * *

      Шли дни, недели, а Чонгук всё продолжал в тайне бегать в лес на то самое место, где они встретились в первый раз. Он приходил туда, растеливал небольшой плед и, удобно устроившись, доставал из рюкзака всё самое необходимое: карандаши, любимый нож, бумага и его любимые оладушки, которые он без спросу таскал, пока мама отворачивалась от тарелки. Лично для фавна он носил красивую тарелочку и ложил в неё оладьи, ставя подальше от себя. Это ведь не для него. А сам Гук садился поближе к дереву, облакачиваясь на него, он затачивал карандаши и брался за бумагу. Пока рисовал, он разговаривал, каждый раз изображая фавна в разных позах и с разными эмоциями, пытаясь представить его ещё чётче. Видеть ещё ярче. Но как ни крути, это всего лишь его фантазия. Сама натура не желала являться перед ним, а значит, придётся и дальше только представлять, как тот будет выглядеть в разных ситуациях. — Знаешь, я уже и сам немного не уверен, что ты реален. Почему не хочешь снова встретится лицом к лицу, как в тот раз? Я тебе не нравлюсь, да? — грустным голосом вещал мальчик, заканчивая свой очередной рисунок. Всматриваясь в него, он сжал бумагу и сцепил зубы, тихо злясь, а после ослабил хватку.       По щеке покатилась одинокая слеза. Мягко, еле касаясь, он провел ладошкой по изображению, будто уже признав своё поражение, тихо заплакал.